Время Лича. Глава 21. Любовь Сахши

      
      - А теперь, отойди от живого дахгарца! Медленно, без резких движений. Если не хочешь, что бы лицо твоей красавицы, превратилось в подобный моему лицу череп.
      Скелет, медленно сделал несколько шагов в сторону. Взгляд пустых глазниц был прикован к девушке. Ольм уже поднялся на ноги. Он обтер кровь рукавом и несколько раз сжал и разжал челюсти, проверяя не переломаны ли зубы, и не разбито ли лицо.
      - Кто ты такой? - выделяя каждое слово, холодными нотками в голосе произнесла медленно, но твердо Татда.
      - Меня зовут Кзоржан. Убитый два года назад на войне между Конора и Басюрхюрном. Я вернулся полтора года назад в общие земли Иримии. И скрывался от преследователей Басюрхюрна.
      - Ты убил всадника у границы леса?
      - Он был лучником! Он бы мог убить живого дахгарца?
      - Зачем ты нас спас?
      - Вы сражаетесь против моих врагов.
      - Тогда зачем напал на меня?
      - Вы напали на неё, - мертвец указал пальцем на молодую девушку.
      - Зачем тебе, живая? - мертвец медлил с ответом.
      - Я её люблю.
      Татда не ожидала такого ответа. Неуверенно она отпустила шею девушки, чуть толкнув вперед. Ремдон молчаливо опустил руки, отступив на пол шага назад. Дахгарка охнула и повалилась на колени, снизу вверх косясь на лича. Молодая девушка, неуверенно отползала в сторону, испуганно переводя взгляд, с чародеев, на живого воина, и на мертвеца. Наконец, она ловко поднялась на ноги, и бросилась к скелету. Мертвец шагнул навстречу, заключив девушку в крепкие объятия. Дахгарка всхлипывая уперлась лбом в грудь мертвеца. Зажимая пальцами кусочек его походногого плаща. Он склонил голову к её плечам, её спутанные волосы, легко трогали его череп. Кисти мертвеца плавно поглаживали спину девушки.
      - Я один не понимаю, что тут происходит? - просипел Ремдон.
      - Не ты один, - сухо ответила Татда. - Объяснитесь!
      - Чего объяснять? - зло выкрикнул скелет, переводя взгляд с Татды на Ольма, и на Ремдона. - Мне нет смысла жить в Басюрхюрне. Я люблю Сахшу, - голос мертвеца надломился. - Там нет места живым. А мне нет места без неё. Я дезертир мертвого королевства. Я вернулся к той, кого люблю, и кто любит меня. Я взывал к её любви, и она вняла моим страданиям, ответив взаимностью. Не смотрите на нас так будто мы безумцы. Мы знаем, как выглядим со стороны. Но смерть для нас не стала преградой, нежели для большинства живых и мертвых.
      Ольм молчал, низко склонив голову, полы его плаща разлетались внимая лесному ветру. Татда не шевелилась. Ремдон, был поражен, его глаза были невероятно раскрыты от изумления, а рот чуть приоткрыт, застыв немым вопросом, и брезгливостью.
      - Вряд ли вы нам стали бы помогать просто из любви к живым? - наконец, прервал молчание Ольм.
      - Нет. Конечно нет, - ответил Кзоржан. - Дело в том… Что…- скелет явно обдумывал слова. - Мы знаем, куда вы идете. И мы знаем зачем. Три дня назад, мы перехватили ваш след, и затем следовали по пятам. Мы… Знаем того, кто таит на своем теле отметину.
      Ремдон, Ольм и Татда, переглянулись:
      - Откуда вам это известно? Я не чувствую в вас магию, - проговорила Татда.
      - Сахша… Предчувствует… Беду…
      - И неужели вы хотите нам помочь? В чем ваш интерес? - сомнительно спросил Ремдон. Татда молчаливо наблюдала за странной девушкой.
      - Мы — проклятье! - воскликнул скелет. Сахша провела ладонью, по его груди, сильнее прижимаясь к мертвецу. -Я хочу защитить свою Сахшу. Я хочу уберечь её от нового проклятья.
      - Вы покажите нам, кто носит отметину? - спросила Татда.
      - Да! - кивнув, спешно ответил Кзоржан. - Позвольте нам присоединиться к вашей компании? Мы постараемся быть вам полезными. Мы постараемся вместе с вами остановить проклятье.
      - Вот ещё! - выкинул Ремдон. - Девчонка и скелет…
      - Ремдон… - прервала Татда. - Прошу! Замолчи! - Лич смерила странную пару долгим взглядом. - Ольм, как считаешь?
      - Он великолепно сражается, - проговорил Ольм снова обмакнув рукавом кровь сочащуюся из носа. - И если они не лгут, о том что три дня пробирались по лесу, пешими, так тихо, что даже проскочили магию двух колдунов, вряд ли они станут нам обузой.
      Татда спустилась с пологой не высокой горки. Туда где среди груды разбросанных листьев и выкорчеванных гнилых стволов болотистых деревьев, стояли обнявшись живая дахгарка и скелет. Лич протянула костлявую руку мертвецу, тот медленно протянул ей свою ладонь. Их пальцы сцепились в крепком рукопожатии. Также спешно Татда развернулась и поспешила в сторону поляны. Ремдон скривившись двинулся следом.
      - Добро пожаловать в компанию, - весело хмыкнув проговорил Ольм дахгарке и скелету.
      День уже залил зеленый луг, нежным оранжевым светом Кфожара. Окаймленный кустарником дикого ореха, лес, остался в стороне. Из черных лесистых глубин раздавались смежные звуки природы. Веяло прохладой, сыростью и плесенью. Татда шедшая впереди всех, не долго оставалась одна. Вскоре её догнал Кзоржан, уже подобравший багор, который сейчас использовал по типу клюки. Лич искоса взглянула на странного скелета: темно-серый походный плащ, свободно болтался на белых костях. Неустанный тревожный взгляд в поисках своей возлюбленный. Уверенное сжатие древка багра сделанного из гибкого, но прочного ясеня. В Басюрхюрне она не замечая ходила вдоль улиц мимо толпы серых скелетов воинов, все как один влачивших и лелеющих свою месть. Но Кзоржана она бы узнала, у него была другая аура, и другая цель. Ни крупицы мести. Отчаянье? Как и у всех. Боль? Через неё оживают. Любовь? Непонятная и запредельная. Пожалуй любовь делала Кзоржана необычным.
      «Татда, - мысленно проговорил скелет. - Мне льстит твое чрезмерное внимание и любознательность. Но я дал свое слово, что помогу вам. Тебе ли не знать слова мертвецов не непоколебимы».
      «Кзоржан, - также мысленно обратилась лич. - Ты мог бы отпустить Сахшу. Уйти в Басюрхюрн. Дождаться когда её дни минуют. И век спустя, отомстить за возлюбленную. Зачем ты её обрекаешь на муки? Ты уверен, что с тобой ей лучше чем с живыми?»
      «Не хуже это точно… - Татда почувствовала, в голосе скелета горькую усмешку. - Знаешь, я сидел на утесе, что стоит возвышаясь на двадцать тысяч метров над Иримией. Не самая высокая гора Басюрхюрна, но тем не менее достаточно высокая, чтобы думать о превратностях судьбы. Я сидел на утесе не первый месяц. На одном месте. Не шевелясь. Ветер свистел, сквозь мои кости. Я бы хотел замерзнуть насмерть. Но я был уже мертв. Я все время думал о Сахше. Как она? Всё ли с ней в порядке? Я точно знал, что она догадалась о том, что я оживший мертвец. Она меня провожала на эту роковую бойню. Мы стояли у реки, под акацией. Она обнимала мои плечи, моля чтобы я вернулся. Я знал, что она была в рядах девушек помогающим раненным. И я знал, что она искала мой труп, и не нашла. Я запомнил её серые глаза. Но я не мог к ней пойти, с вспоротым животом, и вываливающимися из нутра органами. Я ушел в единственное место, где меня могли бы принять. В Басюрхюрн. И лишь спустя долгих, показавшихся мне вечностью шесть месяцев, я понял, что меня, ни чего не держит в мертвом королевстве. Я был уже не узнаваем для Сахши. Я не побоялся выйти. Уж лучше умереть окончательно, но вновь, хоть со стороны, хоть из глухого грота, увидеть её лицо. Как она? Всё ли с ней в порядке? Бережет ли её мужчина? И носит ли она под сердцем дочь? Я ушел из Басюрхюрна, как мне казалось тайно. Я прибыл в её далекую деревню, на северо-востоке от реки, где я с ней прощался под акацией. В тот вечер, по главной улице, тащили девушку: измученную, раненную, с серыми глазами. Толпа плевалась и сквернословила, крича о том, что она мерзость, и только мерзость и заслуживает. Её хотели сжечь, а после смерти приготовили эшафот с палачом. Что бы уж наверняка. Что бы уж даже после смерти девушка с серыми глазами не поднялась из мертвых. В тот вечер, на ту маленькую деревню, напал мертвец. Спаслись не многие, переплыв реку. Мертвец подошел к кострищу, которое так и не успели зажечь испуганные священники и толпа линчевателей. На груде разбросанных бревен, прижимая руки в груди сидела девушка с серыми глазами, смотря на подошедшего мертвеца, - Кзоржан, замолк, окунаясь в воспоминания. Татда терпеливо ждала. - Я подошел к Сахше, - наконец, продолжил он. - Я присел перед ней на колени, прикасаясь к её лицу, и убирая прядь спутанных светло-русых волос за спину. Я ждал, когда она заплачет, в испуге отбросит мою руку. Но она просто смотрела на меня. Пока наконец, не прошептала — Кзоржан. Я молчал. Не говорил, ни слова. Она бросилась ко мне в объятия. Ища помощи… Я вывез её из вымершей деревни. Мы пошли к югу… - Кзоржан замолк, на долго. - Живые прокляли её. У неё есть только я. Скажи мне Татда. Стоит ли мне снова попытаться её отдать на растерзание живым?»
      Татда молчала. Кзоржан не настаивал на ответе. Он шел чуть впереди, прокладывая путь по густо заросшему лугу. Лич вздрогнула, ощутив легкое колыхание ветра, и быстрое движение в стороне. Повернувшись на шелест трав, она увидела Сахшу, бегом пробирающуюся сквозь высокие травы. На её лице играла счастливая улыбка.
      - Йюууу! - прокричала девушка пробежав мимо лича второй раз.
      Девушка разведя руки в сторону, касалась ладонями трав. Она резко остановилась сорвав пучок душистых соцветий, когда две ладошки были переполнены цветками, испускающий приторно сладкий запах, девушка резко вскинула ладони. Цветки, усыпали её волосы, плечи, и серое, короткое по колено платье. Сахша залилась смехом, снова устремляясь вперед, разгоняясь всё быстрее и быстрее. Кзоржан молчаливо наблюдал за возлюбленной. Она остановилась у густо-разросшегося граба, чьи листья словно шапка нависали над стволом. Свет Кфожара проходил сквозь нежно-зеленые листья, падая легкой тенью на тонкое тело девушки. Сахша спряталась за ствол дерева, игриво выглянув из-за укрытия. Кзоржан, утробно зарычав, перехватил багор, так чтобы он ляг горизонтально земле, и склоняясь к травам, побежал к дереву. Девушка взвизгнула, и принялась убегать от мертвеца. Вскоре он нагнал её, нежно уронив на травы. Сахша вскрикнув от неожиданности, звонко засмеялась.
      Ольм улыбался, наблюдая за игрой дахгарки и скелета. Ремдон, шедший рядом фыркнул:
      - Девушка явно не здорова. Юродивая может быть, - тихо проговорил он личу и воину. - Посмотрите на на них. Это не правильно. Ладно он мертвец забавляющийся с живой, но она не здорова.
      Татда в несколько шагов сократила расстояние до чародея. Взгляд пустых глазниц, уперлись в лицо Ремдону. И точно также лич, бросилась прочь:
      - Ремдон, - обратился Ольм к чародею, провожая взглядом колдунью.
      - Что?
      - Ты никогда не терял тех, кого любишь?
      - Какое отношение этот вопрос имеет ко мне? - обескураженно спросил Ремдон.
      - У них есть шанс быть вместе. И не смотря на явно существующие преграды, они вместе.
      - Она не по своей воли с ним, - указав на беснующуюся пару влюбленных, прошипел чародей. - Взгляни! Она повредилась рассудком.
      - Замолчи, Ремдон! - грустно ответил Ольм. - Замолчи!
      - Ольм! - громким голосом, запротестовал чародей.
      - Если бы моя возлюбленная умерла, я не смог бы жить без неё. А зная, что она воскресла, то не отпустил бы.
      Ольм бросил грустный взгляд темно-синих глаз на Ремдона. Молодой чародей молчал. Ольм поспешил вперед, нагонять чародейку. Татда не взглянула на поравнявшегося с ней белокурого воина. Она спешно шла вперед, иногда отыскивая взглядом, бегающих кругом скелета и молодую дахгарку. Первым не выдержал тишины Ольм.
      - Моя милая, чародейка! - Татда передернулась. Ольм улыбнулся. - А почему ты так не резвишься? Они выглядят милыми.
      - Потому что, уже давным давно повзрослела! - ответила лич, прибавив шагу и спешно удаляясь от Ольма.
      - Неужели, - прошептал Ольм, разбегаясь.
      Татда слышала топот тяжелых сапог белокурого воина. Она также слышала, что его шаги быстро приближаются. Татда подумала, что брат Иуны просто решил размяться или вновь ударился в беспричинное возвышенное настроение духа. Лич не могла ожидать, что за затихшими шагами, спустя секунду Ольм собьет её с ног, повалив в траву. Татда выругалась, грязно, и совсем не как воспитанная леди. Ольм смеясь, вскочил на ноги бросился убегать прочь. Из травы чуть в стороне выглядывали две озадаченные головы Кзоржана и Сахши. Ремдон пытался сделать вид, будто ни чего не видит, ведя под узды троих жеребцов. Татда провожала взглядом Ольма. Резкий бросок посоха. Прокрутившись несколько раз, металлический жезл, ударил воина по ногам. Ольм рухнул в высокую траву, перекатившись на спину. И тут же сверху на него рухнула Татда, пытаясь прижать к земле, подобранным посохом. Ольм успел, перехватить металлическую основу по центру, и резко дернул руки в сторону. Лич рыча рухнула на бок. Смеясь Ольм склонился на лежачей на земле мертвой колдуньей.
      - Вот видишь. Это же забавно…
      - Зря… Инхада Чари…
      Ледяной вихрь сорвался с навершия посоха. Иней лизнул металл, леденея ажурными линиями. Ольм зашипел, руки словно покрылись обжигающими колючками. Он отпустил посох, и в следующий миг, Татда взбрыкнув отбросила от себя белокурого воина. Не растративший своей силы ледяной вихрь, коснулся кожаного доспеха, Ольм закашлялся прикрыв глаза рукавом. А когда леденящий горло ветер стих, и воин открыл глаза, перед ним сидя на одном колене стояла Татда, приподняв заточенное основание посоха и чуть прислонив острие к груди белокурого паладина. Ольм улыбнулся, разведя руки в стороны, пожал плечами:
      - Я сдаюсь моя милая, чародейка…
      На этот раз Татда не передернулась. Она выпрямилась, протянув Ольму сухую ладошку, спрятанную под велюровыми, ализаринового цвета перчатками. Он захватил её пальцы. Она помогла ему подняться. Спешно отпустив его ладонь, она поспешила дальше.
      
Заклинания:
 - Инхада Чари — холодное дыхание.