Однажды вернуться Восхождение

   декабрь 2006 г.
         
       Я завтра снова в бой сорвусь,
       Но точно знаю, что вернусь,
       Пусть даже через сто веков
       В страну не дураков, а гениев
       И, поверженный в бою,
       Я воскресну и спою
       На первом дне рождения
       Страны, вернувшейся с войны.
            И. Тальков

Прошло более полугода. Того самого года, когда Израиль пожинал бурю,
посеянную вихрем размежевания. Глас
вопиюшего в пустыне был услышан с большим опозданием: Сдерот и прилегающие к Сектору Газа кибуцы дрожмя дрожали под кассамами,
которые,впрочем, теперь запросто долетали и до Ашкелона, уже томился в плену Гилад Шалит, но, самое главное, венцом всему над Севером загромыхали "катюши". Случилось то, чего страна не знала ни в шестьдесят седьмом, ни даже в семьдесят третьем, не говоря уже об операции "Мир Галилее" ~ тысячи людей, побросав дома и имущество ринулись прочь от огня, подальше от ливанской границы.
Как ни парадоксально, но надежнейшим приютом для беженцев стали Иудея и Самария, да~да, те самые штахим, от которых большинство северян еще год назад шарахалось, как черт от ладана.
Перед растерянными, насмерть перепуганными людьми широко распахнулись двери общежитий иешив и женских мидрашот*, домики отдыха, многие поселенцы потеснились в своих домах и даже караванах. И,что самое удивительное, арабы в эти дни сидели, как мыши, камни и те не свистели на дорогах, не говоря уже о более худшем.
Однако этот год запомнился не только войнами. В преддверии праздника Ханука по всему Израилю запестрели объявления: "Исправляем ошибки размежевания! Зажигаем ханукальные свечи в Гиват~ха~Хамиша!"
Народу откликнулось немало. Тысячи и тысячи, рискуя быть арестованными, а то и избитыми съезжались в Северную Самарию, в обход армейских блокпостов пробираясь в разрушенное поселение буквально козьими тропками.
В конце концов силовики махнули рукой и разрешили въезд автобусам,
правда, с условием, что территория к ночи будет полностью очищена.
А пока разоренный Гиват~ха~Хамиша вовсю кипел народом. Смешались смех
и слезы, песни и благодарственные молитвы. Митингов не устраивали, все и так было понятно, а с наступлением темноты на крыше водокачки (единственное, что уцелело от целого ишува) зажгли восемь бочек солярки, заменявших ханукальные свечи.
Народ все прибывал и прибывал. В радостной суматохе никто не обратил внимания на приземистого, крепко сбитого мужчину лет пятидесяти, а возле него женщину в платке и двоих парнишек в огромных вязаных кипах и с длинными пейсами. В глубокой задумчивости, словно над могилой, стояли они над ровной забетонированной площадкой, бывшим фундаментом. И уж, конечно, никто и знать не мог, что именно благодаря этому человеку, казалось бы, наглухо запертые ворота в Гиват~ха~Хамиша все же приоткрылись. Пускай и со скрежетом, но дай~то Б~г им распахнуться еще шире.
Аарон и Фаина молчали, сыновья тоже не смели произнести ни слова, только стояли неподвижно, не сводя глаз с того, что каких~то полтора года назад было их домом. Впрочем, Михасевичу больше вспоминалось другое ~ затормозивший вон у того бордюра джип, самодовольная ухмылка Валерия
(где~то он сейчас, до какого звания дослужился?) и Глейзерман, скорчившийся в его накачанных руках, кажется, в этот момент отдавший Б~гу душу. Да и сам ~ вторично загремел за решетку, спасибо Фаине, вовремя связалась с адвокатами из организации "Хонену"**. Ну, а потом...
Вот это "потом" и грело сейчас Аарону
израненное сердце. Едва вернулся домой, как в караван зашел Йедидья, живший в Гиват~ха~Хамиша за два дома и сказал: "Ты, Андрэй, уже начал. Давай подумаем, как продолжить это дело вместе".
И подумали. Сначала обсуждали в узком кругу ~ Аарон, Фаина, сыновья, Йедидья и Глейзерман~младший, который после похорон отца сдал квартиру в Нетании и перебрался в Гиборей Шомрон. Здесь ему дали караван неподалеку от Квартала изгнанников, а больше Стасу ничего и не надо было. Надломленный потерей, он постарел за сутки, прежде иссиня~черная шевелюра засеребрилась инеем, плечи опали и выглядел он теперь на добрый полтинник, если не того больше, и это при том, что в июне ему исполнился всего~то сорок один.
Несмотря на траур, Стас продолжал работать, терять заработок нельзя было никак. Заказы он выполнял неохотно, а в свободное время, почти ни с кем не общаясь, часами просиживал на лавочке у детской площадки в обнимку с неизменной тростью, смолил сигарету за сигаретой и от этого его вид был совсем удручающим ~ ну, ни дать, ни взять пенсионер греется на солнышке. Оживал только за шабатним столом у Михасевичей.
Состав "подпольного обкома", как шутил Аарон рос не по дням, а по часам. Очень скоро все обитатели Квартала изгнанников были в курсе дела, втягивая все больше и больше народу, кого понадежней благо электронная почта, Фейсбук и Живой журнал работали безотказно.Откликнулись и ученики иешивы "Гиват~ха~Хамиша", основанной незадолго до изгнания и временно бросившей якорь неподалеку от Хеврона, готовые хоть сейчас учиться на старом месте, пускай даже и под открытым небом.
Первую попытку восхождения решено было назначить на Хануку. Да и солдаты были не против, как~никак стратегическая точка, столь глупо и бездарно отданная врагу: "катюшу" поставь ~ по Тель~Авиву долбанет за милую душу. Вон даже море невооруженным глазом видать.
Поднимались по той же дороге, что и той, навсегда оставшейся в памяти ночью.  Только тогда они шли вдвоем,  Аарон и Глейзерман~старший, а теперь стоял не по~зимнему погожий день и уже тысячи людей карабкались по этим узким, редко кем до этого хоженным тропам. Михасевич с горечью вспомнил о Стасе ~ куда ему с его~то ногой! Правда, Глейзерман~младший, узнав о походе, заметно повеселел, хотя участвовать в нем не мог при всем желании. Аарон пообещал отвезти его туда, как только можно будет подъехать на машине и добавил, что ждать этого осталось совсем недолго. Стас понимающе кивнул:
~ Ну, дай~то Б~г. Счастливо подняться, Андрюха, а я уж тут за вас
помолюсь ~ и тут же улыбка исчезла и по лицу пробежала тень ~ а вот батя... Не дожил... Как он сейчас рад был бы, а?
Ури и Даник и не представляли себе другого дома, кроме того, единственного, что так предательски был сровнен с землей. Здесь они делали первые шаги, играли и даже подумать не могли, что кому~нибудь прийдет в голову их попросить отсюда.
А еще ~ где, как не в Гиват~ха~Хамиша  они произнесли первые в своей жизни молитвы и стали соблюдать шабат, кстати, еще до того, как отец принял гиюр. И сейчас перед их глазами стоял не заросший бурьяном пустырь, а тот уютный гостеприимный дом, в котором были прожиты первые счастливые шестнадцать лет и аккуратно подстриженный газон, на котором так приятно было играть в мяч или большой теннис. Да и дерево,что посадили своими руками два с половиной года назад, как выразился тогда Стас: "наш ответ Шарону".
~ Папа, смотри ~ Даник сжал локоть отца ~ а дерево наше... Цело!
~ И невредимо ~ отозвался
Михасевич ~ мы с дядей Сеней еще тогда его заметили.
~ И это вас здесь ясамники... ~ робко вставил Ури.
~ Не надо сейчас об этом ~ Аарону меньше всего хотелось бередить душу тягостными воспоминаниями ~ лучше вон на дерево взгляните. Выдержало ведь, а?
Повеял легкий предвечерний ветерок и дерево, словно в знак согласия зашелестело пышной листвой. За этот год оно вытянулось, стало еще стройнее, еще крепче ухватилось корнями за эту благодатную землю, из которой его так, слава Б~гу, и не выкорчевали. Прийдет срок и здесь вновь зазеленеют новые деревца, посаженные молодыми заботливыми руками, а по вечерам вновь приветливо зажгутся огни на вершине холма.

          2007~2018 гг
        Иерусалим~Кирьят Арба

* мидрашот (ивр.) религиозные учебные заведения для девушек
** "Хонену" ~ правозащитная организация.