могущественнее падишаха

В одной стране правил праведный и мудрый падишах. Мудрость его была такова, что он доверил управление честному и справедливому везирю, который был всей душой предан падишаху. Тот везирь защищал бедных от притеснений богатых, вершил праведный суд, собирал установленный обычаем налог. Ни одна пядь земли в том государстве не заросла сорняком, люди жили в добротных домах, каждый день у них на столах был плов. Простолюдины трудились, армия защищала границы государства, купцы торговали, и все были счастливы, кроме кучки богатеев, которые все дни  думали, как бы отнять землю у бедных, чтобы самим стать еще богаче. Те богатеи ненавидели честного и справедливого везиря, ибо он не давал им воровать из падишахской казны и грабить простолюдинов. Алчность затмевала им разум, ибо богатство, основанное на грабеже и воровстве, что дом, построенный на песке – недолговечно. С нищих, хоть последнюю рубашку сними, а казну не наполнишь, не будет денег в казне падишаха – не на что будет содержать войско. Придет враг – нищие и озлобленные люди сами откроют городские ворота, лишь бы враг разорил неправедно разжиревших богатеев. Наступит смута и разруха, и богатство растает, как дым вместе с жизнью тех алчных и завистливых глупцов.
Но глупцы считали себя умными, ведь они меряли ум золотом. Стали они думать, как извести честного и справедливого везиря. День ото дня дудели они в уши падишаху свои клеветнические измышления: мол, везирь получил слишком много власти, так он скоро и самого падишаха затмит. Армия ему верна, народ его боготворит, а падишаха – никто ни в каком месте не чует. Мрачен стал падишах, не сладка стала ему пахлава, не пьяно вино, опротивели самые прекрасные невольницы. День деньской стал думать падишах, как извести ему своего везиря, но не находил, к чему придраться.
- Не могу я просто так, без всякой вины отрубить голову визирю, - жаловался падишах дурному советнику - надиму. – Взбунтуется народ, его поддержат войска – так я еще быстрее лишусь власти.
Мудр был падишах.
-  Повелитель, - отвечал ему надим, - дай везирю задачу, которую он не смог бы исполнить. Тогда будет у тебя повод предать его мечу, и никто не вступится за него, ибо он не выполнил твой приказ.
-  Не могу я придумать такой задачи, которую не смог бы исполнить мой визирь, - покачал головой падишах. – Он и птичье молоко достанет.
-  Мой повелитель, - зашептал на ухо самый подлый из подлецов, который мнил себя самым мудрым из мудрецов, - прикажи везирю, чтобы он отвел тебя в дом, где твои приказы не ставили бы в грош. Ты говорил – а тебя бы не слышали, как будто и не Властитель Мира открывает уста.
В гневе отшвырнул от себя падишах золотую чашу.
-  Кто в моем государстве осмелится не исполнить мой приказ?! Да я тому!…
-  Вот-вот, мой повелитель, - продолжал шептать наушник. – Если выполнит везирь твой приказ – ты узнаешь, кто в царстве первый смутьян и примерно покараешь его, а не выполнит – самого везиря казнишь, и никто не усомнится в законности приговора.
Понравился падишаху совет наиподлейшего из подлецов.
Пригласил он везиря к себе. Выслушал он его доклад о том, сколько золота в казне, сколько шелка и бархата в сундуках, сколько хлеба в закромах и говорит:
- Много богатств у меня. Я могуч и грозен, мои войска покорили все четыре стороны света, любое мое желание исполняется, прежде, чем слово слетит из уст.
-  Все это так, Повелитель Вселенной.
- А если это так, найди в моем государстве дом, где в моем присутствии угождали другому. Я бы говорил – а меня бы не слышали, он бы говорил – а ему все внимали, наперегонки исполняли его приказы, а мои – в грош не ставили бы.
Побледнел визирь, чуть бороду не вырвал от горя.
-  Повелитель Вселенной, нет в нашем государстве дома, где не исполнялись бы твои приказы. Нет и человека, кто бы осмелился сказать поперек Твоему Величеству.
В гневе рек падишах:
- Ступай, и найди такой дом и такого человека, о котором я говорю. Даю срок неделю.  Не исполнишь: мой меч, а твоя голова – с плеч.
Вышел визирь из покоя падишаха, шатаясь, хоть не пил вина. Уже шея его ощутила холод клинка. Побелели виски, поседела борода, кровь отлила от лица. Побрел он, спотыкаясь, в корчму, где собиралось самое отребье без роду, без племени, где никто не знал его, чтобы, не позоря  высокий сан, залить вином свои последние дни.
День пил визирь, второй пил визирь. На третий день подсела к нему за стол корчмарка и говорит:
-  Я вижу по твоему лицу, что ты человек благородный и мудрый. Почему ты третий день пьешь со сбродом – безродным отребьем? Может быть, у тебя горе? Поделись со мной, добрый человек, и я помогу, если это в моих силах.
Горько заплакал визирь, закусил бороду, покачал головой:
-   Чем ты можешь помочь мне, добрая женщина, коль жизни мне осталось – три дня. На четвертый падишах отрубит мне голову.
-   Наш падишах мудр и справедлив. Если ты злодей – почему на свободе? если добронравен – за что рубить тебе голову?
-   Знай, добрая женщина, что я – визирь, управляю нашим царством. Задал мне падишах неразрешимую задачу. Коль не сумею я выполнить приказ Повелителя Вселенной, он велит предать меня смерти, но приказ его невыполним, вот почему я плачу, готовясь к смерти.
-  Что же это за приказ, который не может выполнить везирь, ведь в твоих руках все золото царства, покорные слуги, сильное войско?
-  Ах, добрая женщина, - говорил везирь, а слезы катились из его глаз. – Приказал мне падишах найти такой дом, где бы он говорил – а его не слышали, другой говорил – а ему все внимали, наперегонки исполняли его приказы, а слова Повелителя Вселенной не ставили в грош. Кто же осмелится перечить Повелителю Вселенной?! Чуть заикнись поперек, и голова окажется там, где ноги.
Задумалась корчмарка, но вдруг весело блеснули ее глаза.
-  Да буду я выкупом за тебя, почтенный визирь, приводи падишаха ко мне в гости. Будет все по царскому слову. Найду я человека, который не устрашится сказать поперек  Повелителю Вселенной.
В ужасе затрясся визирь.
-  Нет, добрая женщина. Не могу я принять от тебя такой жертвы. Коль судьба мне умереть, значит, надо покориться.
-  Почтенный визирь, - возразила корчмарка. – Когда идут в бой, сначала на пики врага бросаются простые воины, воевода же смотрит издали, командуя войсками. Если убьют воеводу – сражение будет проиграно. Я – простая женщина, в моей жизни нет цены. Коль умру я – никто обо мне не вспомнит, прахом станет мое тело, забудется имя. Но если прекратится твоя жизнь – много бед случится: богатые начнут разорять бедных, неправый суд станет на защиту подлости.
- Пусть так, добрая женщина, но не могу я принять твоей жертвы. Не простолюдинам думать о делах государства. Ты корчмарка, твое дело – подавать вино и закуску. Благо царства -  в руках советников Падишаха.
-  Мудры твои слова, почтенный визирь. Я всего лишь корчмарка, и не могу решать дела царства. Скажу только: корчма  досталась мне от покойного мужа. Судилась я с его братьями, и твой суд решил отдать ее мне, чтобы кормилась я от доходов с нее. Если казнит тебя падишах, мои девери отберут у меня корчму, а меня прогонят с глаз долой, и закончу я свои дни в придорожной канаве, оплачивая любовью кусок хлеба. Чем такая судьба,  лучше мне пойти под меч Повелителя Вселенной. А ты, почтенный визирь, позаботишься о том, кто останется после меня, ибо ты – человек благородный и праведный. Однако сдается мне, никто не умрет, хоть приказ падишаха будет исполнен.
Крепко задумался визирь. Надежда на жизнь затеплилась в его сердце. Подумал он, что падишах не сможет казнить вдову, не поднимется его рука на женщину, а коль так – не будет греха воспользоваться ее услугой.
-  Хорошо, добрая женщина. Завтра я приведу падишаха в твой дом. Помни о том, что там должен быть человек, который не устрашится противоречить падишаху, пусть он Повелитель Вселенной.
-  Скромен мой дом, почтенный визирь, но завтра я буду ждать дорогих гостей. Не побрезгуйте угощениями бедной вдовы.

Выслушал падишах своего везиря, усмехнулся в бороду. «Вот где, оказывается, таятся заговорщики! Пьяный сброд готовится к бунту! Но всех их ждет кара за их измену».
-  Я готов пойти в дом простолюдинки-корчмарки, - ответил падишах. – Но ты изволь сопровождать меня, а кроме того с нами пойдет почтенный кади, а  также мои надимы и гулямы (среди которых были те подлые клеветники и завистники).
-  Слушаюсь и повинуюсь, Повелитель Вселенной, - ответил визирь, и трепетно ему было на сердце, ибо не знал он, куда повернет судьба: к счастью или злосчастью.

На следующий день богатоодетые всадники остановились у дверей скромного дома.
- Открывай двери, женщина! – закричали гулямы. – Встречай Повелителя Вселенной!
Вышла из дома корчмарка, упала в ноги падишаху.
-   Гости – посланники Бога, жду я вас, с ног сбилась, готовя угощение. Скромен мой дом – но он полностью в вашем распоряжении, проста моя трапеза, но сытна и обильна. Проходите дорогие гости, угощайтесь, чем Бог послал.
Хмыкнул падишах, вошел в дом вслед за хозяйкой, окинул комнату взглядом. Увидел он мальчугана, едва научившегося ходить. С изумлением смотрел ребенок на людей в шитых золотом платьях, сверкающих самоцветами.
- Это мой сын, Повелитель Вселенной, сейчас я унесу его, - женщина взяла ребенка на руки, но мальчик тут же издал вопль, от которого у всех заложило уши, и вцепился в дорогое ожерелье падишаха.
-  Отдай! Отдай! – вопил ребенок.
Женщина замерла, вроде бы боясь, как бы малыш не разорвал украшение, но заметил визирь, как она подмигнула ему. А падишах сам подхватил мальчика.
-  Иди за едой, женщина, - прикрикнул он на корчмарку, держа ребенка, а мальчик прильнул щекой к щеке падишаха, обнял его за шею, прижался к груди и залопотал:
-  Да-да, да-да.
Смягчился суровый взгляд падишаха, сел он на почетное место, а младенец устроился у него на коленях и стал перебирать дорогие камни в ожерелье.
-  Малыш, это не игрушка, - надим попробовал разжать пальчики ребенка, но тот заорал еще громче и еще крепче вцепился в ожерелье.
-  Оставь, - приказал падишах, и надим опустил глаза в знак покорности, а младенец засунул ожерелье в рот и начал облизывать алмазы и рубины.
Хозяйка принесла сыр, и творог и простоквашу, и малыш сразу залез руками в чашку падишаха, отщипнул от падишахского куска, и взяв горсть творога бросил в тарелку с простоквашей, предназначенной для падишаха. Стоило падишаху взять ложку, как мальчик вцепился в нее, мать дала ребенку другую, но он швырнул ее в надима. Пришлось падишаху отдать ложку малышу, но как только он взял третью ложку из рук хозяйки, как малыш потребовал себе и эту.
Мать дала сыну чашку с простоквашей, но ребенок опрокинул ее, залив дорогое платье. Он ел из тарелки падишаха, и пил из его чашки. Только падишах протягивал руку за едой, как малыш громким воплем требовал себе того же и успокаивался лишь получив требуемое.
Падишах состроил страшную рожу и показал малышу «козу», тогда малыш дернул падишаха за бороду.
Закончив трапезу и собираясь в обратный путь, падишах отдал ребенка матери, а тот цеплялся за полу его шелкового халата, расшитого золотом.
Сказал тогда падишах:
-  Благодарю за угощение, хозяйка, - и расстегнув ожерелье, протянул его ребенку, а в ожерелье том переливались алмазы и рубины размером с голубиное яйцо. Мать бросилась в ноги падишаху, целуя землю, на которой он стоял, а ребенок бросил ожерелье на землю, и заковылял следом за уходящими, крича: «Да-да, да-да».
Вернувшись во дворец, падишах, грозно сдвинув брови, сказал надиму:
-  Ты говорил, что я увижу смутьянов и заговорщиков, а я увидел вдову и сироту.
-  Повелитель Вселенной, - залепетал надим, но падишах не стал его слушать.
-  Тебе следовало бы отрубить голову за клевету, но в одном ты оказался прав: на силу всегда найдется сила, а малые стоят над великими. Вся власть падишаха – ничто перед прихотями младенца. Дети – главное богатство царства, которое я, падишах, поставлен Всевышним сохранять и преумножать. Не будет детей, не вырастут земледельцы и воины, некому будет возделывать поля, некому будет охранять богатства от врага. Придут чужеземцы и сравняют могилы наших предков, сотрут мое имя в победных надписях, впишут туда имена своих царей. А теперь вон с моих глаз и не приближайся к моему дворцу, если хочешь жить.
Потом падишах обратился к визирю:
-  Я приказал тебе привести меня в такой дом, где мои приказания не ставились бы в грош, чтобы я говорил – а меня бы не слышали, другой говорил – и ему все внимали. Ты выполнил мое желание наилучшим образом и доказал, что достоин и впредь управлять царством.
-  Служу Повелителю Вселенной!
Падишах задумался, а потом заговорил вновь:
-  Я держал на руках сына вдовы, и он сидел на моих коленях
-   Да, Повелитель Вселенной
-  Он ел из моего блюда и пил из моей чашки.
-  Да, Повелитель Вселенной.
-  А когда я показал ему «козу» он дернул меня за бороду.
-  Да, Повелитель Вселенной.
-  Мой взор внушает страх, перед моим ликом трепещут цари и вожди.
-  И это правда, Повелитель Вселенной.
-  Этот мальчик обладает неустрашимым сердцем. Он должен жить в моем дворе, воспитываться вместе с моим сыном,  чтобы в будущем, когда мой сын станет падишахом, он стал при нем воеводой.
-  Это мудрое решение, Повелитель Вселенной.
Подумал еще падишах и сказал:
-  Эта женщина – корчмарка, она вдова. Найди ей достойного мужа, чтобы никто не упрекнул воеводу моего сына, что его мать подавала вино и закуски разному сброду.
Закусил бороду визирь, вспомнил он, кому обязан жизнью.
-  Повелитель Вселенной, дозволь молвить слово.
-  Говори, - ответил падишах.
- Я – вдовец. Эта женщина-корчмарка обладает благородством, хоть и не знатного рода. Дозволь мне взять ее в жены.
-  Пригласишь меня на свадьбу, - рассмеялся падишах.

Понравился рассказ? Читайте еще HTTPS://RIDERO.RU/BOOKS/ISTORIYA_NAVYVOROT/