Власть

Перед прочтением сего опуса, натоятельно советую тебе, дорогой читатель прочитать/перечитать роман Г.Г.Маркеса "Осень Патриарха"..

Он давно перестал считать годы, находясь на вершине Власти. Первые годы были самыми тяжелыми. Он еще сам верил в сменяемость Власти, а потому держал себя в рамках. Тогда он еще снисходил до живого общения с народом. С теми, кто свято верил в него, в то, что он все может. И он мог. Его энергия была неукротима, он был кипуч и неугомонен. Он не видел в глаза оппозиции, но верил, что она есть. Потому, что так сказал кто то. Он сам встречал дипломатов всех стран, сам вел все заседания. И это не утомляло его. Он уже тогда был колоссально богат, но сами деньги его не интересовали. Власть - вот что владело им безгранично и разрасталось в нем год за годом.
Позже, много позже, он захотел простых человеческих радостей (охота, рыбалка, отдых без посторонних глаз). И тогда они привели к нему его двойника. Они научили его всему, что он сам знал и умел. И вот раз за разом (пока еще опасаясь сам не зная чего) он стал выпускать его на оффициальные мероприятия, сам в это время смотря телевизор со своим двойником на экране. Он был очень суровый критик, и раз за разом, исполняемая двойником роль становилась все безупречнее, пока он сам однажды не удивился после продолжительной болезни посмотрев телевизор. Там он не болел, там он правил. Они довели двойника до идеала. И год за годом он все больше уходил в тень. Он стал бояться, что они не узнают его настоящего. И иногда сам появлялся на публике, она не замечала подмены. Он смотрел на них все эти годы и сочувствие к ним, постепенно сменилось равнодушием а спустя еще годы презрением.
Он давно уже полностью отошел в тень. Он был Богом в их глазах и презирал их за это. Он видел их беды и страдания, и злорадствуя принимал еще более жесткие законы и правила. Почти все стали нищими, но они все равно любили его. Так он это видел с экрана телевизора. Послы постепенно, один за другим, покидали его страну. Он делал что хотел и мир отвернулся от него. Ему было плевать. Новости ему приносили доверенные лица и экран телевизора с одним каналом (другие он не смотрел). Он не выносил ничего на экране, кроме себя самого, точнее своего двойника.
Настал день, когда преданные люди сказали о недовольствах народа. Какого народа ? На полном серьезе спросил он. Он позабыл о нем совсем. Позже он осведомился о недовольствах, ему ответили, что это пустяки и причин для беспокойства нет. Он забыл также что существуют деньги. Он просто листал каталоги с товарами и указывал пальцем на нужный и через некоторое время он был у него. Один раз он указал так пальцем на случайно увиденную в телевизоре девушку в гимнастическом трико. И через какое то время она была у него. Большинством вещей он так и не пользовался, к половине даже не прикасался. Его возбуждал сам процесс. Взмах пальца - и все решено.
Однажды его привели в огромное здание, где от его имени сотни человек общались с народом, отвечая на его письма и чаяния. С нижестоящей армией чиновников и солдат (отдавая приказы и распоряжения). Он не утерпел, решил вмешаться, залез на сайт какого то министерства и ткнув пальцем на фото министра сказал - уволить ! Министр на следующий день написал заявление об отставке, двойник подписал его. Ему это принесло еще большее наслаждение, чем заказ вещей.
Позже, он стал одержим поиском коррупции. Он не знал, что это за вирус, что в его стране ей заражены все чиновники поголовно. Но своим звериным чутьем он догадывался, и заходя на очередной сайт министерства или ведомства его палец безошибочно вычислял коррупционера. Увольнение стало слишком малым наказанием, решил он. И коррупционеров стали судить. Он любил сам на листке бумаги рисовать цифру, которую злодей получал в итоге в виде срока заключения. Так всегда совпадало, что суды выносили именно ту цифру, что он написал на листке. Он не вникал в подробности и стал считать себя провидцем. Он стал предчувствовать многое.
И предчувствия его не обманывали. Он знал, что народу будет еще хуже, и это сбывалось в виде принятых им законов и указов. Он не в силах был что то изменить, он лишь предчувствовал. Предчувствия, борьба с коррупцией и выбор по каталогам товаров, стали его жизнью. С оффициальной ее стороной давно справлялся отдел двойников. Он лично одобрял очередного кандидата, раз даже сам предложив какого то удмурта, лишь издалека похожего на него. Они были против. Он назло приказал не делать никаких пластических операций и оставить его как есть. Более того, удмурт стал его любимцем назло всем. Он вновь стал смотреть телевизор, когда удмурт был на экране, и ржал как конь. Остальные двойники были отодвинуты в тень. Удмурт был в пике своей славы, и удостоился даже обеда с ним. Он так его полюбил, что слуг выгнал с обеда. Прислуживать будет удмурт, решил он. Охрана смотрела на это с мониторов камер видеонаблюдения. На первое был борщ, и вот удмурт налил ему глубокую тарелку борща до краев. Борщ только скипел. Он любил борщ и глотал его обжигаясь, не в силах подождать когда он чуть остынет. Так было и в этот раз. Удмурт нес ему тарелку кипящего борща, и случайно заглянул ему в глаза. Он не хотел этого. Он это твердил потом под пытками, пока не терял сознание.
Рука удмурта дрогнула и он пролил борщ ему на ширинку. Раздался дикий вой раненного зверя. В голове всплыло милое личико гимнастки. Охрана скрутила удмурта мгновенно. Его жестоко пытали, безуспешно пытаясь выяснить, кто его подослал к нему. Он лишь бормотал:"я этого не хотел." Он умер с этой фразой на устах, и тогда он, глядя ему умирающему в глаза, поверил ему. Он распорядился, чтобы его семья не знала нужды и жила в достатке.
Они нашли ему нового удмурта, один в один как умерший. Но он не взлюбил его. Но, оказывается и народ привык к удмурту, как ему доложили. Он махнул рукой, и удмурт остался жить. Телевизор с его физиономией он не смотрел. Он переступил через себя, оставив его жить. Гнев требовал жертвы и он с головой окунулся в борьбу с коррупцией, давно имея личное состояние больше по стоимости в чистом золоте, чем вся его страна.
В демократию и выборы он не играл. Там все шло без его участия, лишь внезапно (всегда только для него) его доверенные лица поздравляли его с очередным сроком. Он не помнил каким по счету и они деликатно молчали тоже.
Мировая изоляция стала полной, какие то счета за границей (ему их приписывала молва) были арестованы. Ему было плевать на это. Счета его доверенных лиц (молва и им приписывала многое) тоже арестовывали. Многие колебались, таких он приглашал в свой личный кинозал и показывал им кончину удмурта. Ничего не говоря и не смотря сам. Он знал этот фильм наизусть, и каждый раз плакал когда смотрел его один.
С какого то момента (он сам не помнил точно), он стал тяготится размерами своего государства. В первые годы своего вечного правления он смутно помнил, что обьездил и облетал его вдоль и поперек. Его тогда восхищало все. Он мог провести выездное заседание где то в Урюпинске и местные жители набирали землю в пакетики из под его ног. Считалось, что эта земля обладала лечебными свойствами. Но год за годом пыл его угасал, позже он вовсе перестал сам куда то ездить. Даже на саммитах и прочих ответственных встречах были его двойники. Он продал все природные ископаемые и земельные ресурсы, превратив тайгу в пустыню, осушил моря. Постоянные ветра-суховеи стали хозяевами на его земле, которая ничего не рожала. Он сделал ее бесплодной. Его придворные были очень богаты, но он не интересовался с чего. Все шло наперекосяк. Ракеты,пускаемые им в космос, тонули в океане, пожары и катастрофы уносили людей больше, чем война. Он отнял полуостров у недружественного (как ему казалось) соседа, позже вспомнив детство, когда играл в деревянных солдатиков... Он почувствовал в себе навыки гениального стратега и полководца и ввел солдатиков к недружелюбному соседу. Он был Урфин Джюсом со своими живыми деревянными солдатиками. Живые иногда превращались в мертвых, но нищета и кредиты исправно поставляли ему свежее дерево. Он давно перестал считать людские жизни.

 В последнее время, сидя один в своём кинозале, он по многу раз подряд пересматривал похороны Л.И.Брежнева на DVD. Для него специально оцифровали эту архивную запись и записали на болванку. Дошло до того, что он просил их провести какую нибудь встречу или заседание самому, без участия его двойников. Они иногда соглашались, но всегда очень неохотно. Для таких случаев он выписал себе словарь русских пословиц и поговорок, и борясь с прогрессирующей деменцией, к месту и не к месту, употреблял их на своих редких встречах. На ежегодной "прямой" линии с народом один раз он так размечтался, что когда в записи ему был задан вопрос, он забыл про лист-шпаргалку на столе,и ответил сам и уточнил, и не понимая что происходит, долго ждал ответа у записи, пока запись не кончилась. Но это потом вырезали, как впрочем всегда вырезали большинство эфирного времени с его участием, и потом умело делали коллаж-нарезку с его блестящими ответами. Вообще пропаганда работала так блестяще, что можно было сажать тряпочную куклу вместо него. Народ был давно и полностью зомбирован и подконтролен, он не заметит разницы, 25 кадр с его молодым фото незримо мельтешил уже много лет на всех смонтированеых к эфиру роликах и заседаниях с его участием.

А потом случилось то, чего он боялся больше всего. Он стал им не нужен, они полностью контролировали его двойников, его же все больше отодвигали в тень. И вот однажды на его столе в бункере зазвонил самый дальний черный телефон, зазвонил первый раз за все время его правления. Он испугался и не взял трубку. Дни стали тянуться медленнее, он стал еще большим затворником, чем был до звонка. Сны его стали беспокойными, ему стало казаться, что его хотят отравить. Поэтому он стал приглашать гостей на завтраки и обеды. Там же и выслушивал донесения от его доверенных лиц. Но еду ему то же приносили они, точнее прислуга.Он перестал интересоваться коррупцией, дворец его так и стоял недостроенный. Он понял однажды, что ему не придется в нем жить, ни дня. И он оставил все как есть. Гимнастке дали откупных и хорошую должность. Он почти с ней не виделся.
По прежнему каждое утро на его рабочем столе лежала свежая пресса и на мониторе компьютера новые ссылки на новости со всего мира. Он все меньше интересовался внешней политикой. Внутренняя же его никогда не волновала. Он уже забыл, что есть где то народ, и что он им правит. Но ему постоянно напоминали об этом. Он морщился, но подписывал Указ об очередной избирательной компании. Ему уже много лет приносили готовые тексты только на подпись. В начале своего вечного правления он вникал в каждую запятую и мог швырнуть в лицо любой документ, испещренный его поправками...

Продолжение обязательно будет...

Да простит меня Маркес...

2017 г.