Малина

                МАЛИНА.



          Было бы странным, если б я за сорок пять лет жизни в северной тайге, ни разу не повстречал диких животных. Я не имею в виду оленей, кабаргу или лосей. Их я встречал не раз. Я всегда уходил в тайгу один и без ружья, хотя с ружьями проблем не было.   
  В начале семидесятых годов ружья продавались в магазинах без всяких охотничьих билетов, словно и не ружьё покупаешь, а палку колбасы. Потому в каждой комнате общежития стояло в шкафу два, три ружья. Но, мне было жалко стрелять птиц и зверей. Я мог по часу наблюдать за трудолюбивой белкой, бурундучком, глухарём или за оленем, но даже мысли не возникало отнять у них жизнь. Я не охотник. Но я страстный рыбак, потому "закидушка" всегда лежит в моём кармане. Да и уходить приходилось иногда на несколько дней и было приятно скоротать вечер за ароматной ухой у жаркого костра.  Да и вспомнить было о чём. И этих воспоминаний хватило бы на целый таёжный роман. Я трижды тонул в реке. Однажды ураганный ветер перевернул мою лодку вместе со мной и со всем, что в ней было. Меня спасло то, что я успел зайти в протоку. Если бы перевернуло метров на пять раньше, то вряд ли бы я остался среди живых.  Северные реки стремительные, а впереди был затор из полузатопленных деревьев и меня бы обязательно затащило под них.  Ночью ветер  сорвал мою палатку и я устанавливал её снова в кромешной тьме под сплошной стеной холодного ливня. С тех пор, при большом ветре, я стараюсь скорее пристать к берегу. А палатку теперь ставлю только привязывая к деревьям или кустарнику. Во второй раз, во время половодья, высокий берег рухнул вместе со мной. Воды было много и я не мог встать на дно, а до высокого берега было не дотянуться. И меня тащило течением метров сто, прежде чем я успел ухватиться за свисающий над водой толстый корень старого кедра. Я проваливался в болота и чудом выползал из трясины. Я дважды встречал рысь. Однажды заметил её притаившейся на ветке над тропой. Второй раз она сопровождала меня метров семьдесят. Зачем она шла за мной?  В горах Кодарского хребты наблюдал за росомахой. Но я никогда не встречал в лесу волка. Никогда! Словно и нет их в бескрайних лесах.  Я не раз встречал медведя. В последний раз я встретил его на Югорских болотах. Я собирал клюкву и отвлёкшись увидел медведя у края болота, метрах, около ста, от себя. Бежать не имело смысла и я медленно двинулся к трясине. Между двух окон оставался узкий перешеек из мха и я решил спасаться именно на нём. Я рассудил здраво: медведь тяжелее меня, я может и проскочу по зыбкому перешейку, а вот он - вряд ли. А если и провалюсь в трясину, то из неё есть шанс вырваться, а вот из медвежьих когтей, вряд ли. Но медведь даже не пошёл в мою сторону. Ступив на болото он свернул в сторону и отправился к высокой "гриве" поросшей  лесом. Но вот моё первое знакомство с медведем, неожиданное, страшное и смешное, я запомню навсегда.
 Случилось это в северо-Иркутской тайге в средине семидесятых годов.   Как-то в один из июльских вечеров ко мне зашёл хороший старый приятель Леонид Усольцев. Поговорили о том, о сём.Попили чай с чагой. И уже перед тем, как уходить, Лёня неожиданно сказал:
    - Мы с Валерой завтра с утра идём за малиной, не хочешь с нами? 
    - Далеко?
    - Далеко! Аж под Улькан.Есть там один остров - сплошная малина. Если надумаешь, то приходи часам к семи утра ко мне домой. Соберёмся и пойдём к переправе. Пойдём на лодке.
 
Как  я мог не согласиться? Малина для меня роли не играла.Но путешествие по реке на моторке за сорок километров было мне отдушиной в серых буднях. Я сразу же согласился.
  -Что взять?
 Лёня окинул меня флегматичным взглядом и улыбнулся уголком губ.
   - Ведро не забудь. Всё остальное по твоему усмотрению.
 Леня ушёл, а я отправился в ещё открытый магазин. Взял немного продуктов и бутылку водки. Утром, как и договаривались, я был на месте встречи. Подошёл Валера и почти тотчас на улицу, с рюкзаком за спиной и ружьём на плече,  вышел Леня. И мы отправились на реку. День обещал быть безоблачным. Яркое солнце соответствовало настроению и мы быстро преодолели полтора километра до Киренги.
   Киренга - горная река берущая своё начало в отрогах Байкальского хребта, была полноводной и быстрой. Через Киренгу ходил паром, на том берегу лежала небольшая деревня Ключи а дальше шла грунтовая дорога до Казачинска - районного центра Казачинско-Ленского района.  По весеннему половодью по Киренге из Усть-Кута, почти ежедневно шли баржи в Казачинск. Водный путь был единственным путём снабжения райцентра всем необходимым. Иных дорог не было.  Кроме небольшого аэропорта, в котором приземлялся Ан-2.  За месяц половодья райцентр обеспечивался на год всем необходимым. 
    Вода в Киренге была кристальной чистоты и ледяной даже в самую невыносимую жару. Все жители Ключей, для всех своих повседневных нужд и питья, зачерпывали воду ведром прямо из реки. Недалеко от нас в Киренгу впадали Окукихта и БериЯ. На БериЕ  даже сохранились полуразрушенные драги, что свидетельствовало о том, что лет десять-пятнадцать назад там мыли золото в промышленных масштабах. Но как и любая горная река Киренга имела  непредсказуемый нрав. Слишком часто глубоководье заканчивалось кипящими белой пеной порогами и зазевавшиеся  владельцы лодок теряли гребные винты.
   На берегу, Лёня вытащил из сколоченного из досок сарая лодочный мотор. Установил его на лодку, заправил бачёк и бросил в лодку пару запасных  винтов. 
     - Грузись! - скомандовал Лёня.
     - Погоди, - остановил я его доставая из рюкзака пол-литра, - на дорожку по стопочке.
      - Я за мотором, - печально пробормотал Лёня, - да и вам не советую. Вывалитесь из лодки, вылавливай вас потом.
      -  Ну… - ладно! - махнул рукой Валера, - потом выпьем, по возвращении. Я тоже прихватил.
      - Да вы куда собрались, на  пьянку или за малиной? - притворно возмутился Лёня отвязывая швартовый. - Толкните лодку на воду и прыгайте.
    Лёня хорошо знал фарватер. настроение было прекрасным и мы вихрем неслись мимо обрывающихся в воду скал. Ехали молча. Время летело быстро. Изредка Лёня сбавлял скорость, медленно обходил перекаты и снова давил на газ. Чем ближе подходили к посёлку Улькан, тем отчётливее вырастал на горизонте Байкальский хребет. Прошли впадающую в Киренгу Окунайку. Впереди показался небольшой островок.  Лёня направил моторку к нему.
   - Здесь, что ли?
   - Нет, нам чуть дальше. Надо ноги размять.
   Вышли из лодки и привязали  её к стоящей у берега осине.
    - Ничего не чувствуешь? - Спросил меня Лёня, когда мы вошли в лес.
  - А что я должен чувствовать?
  - Запах.
  Я принюхался. Действительно, пахло чем-то гнилым и вонючим.
   - Сероводород, - пояснил Лёня - источник здесь. Пойдём, сходим.
  Мы продрались через заросли, прошли ещё немного и оказались у  небольшого водоёма от которого исходил неприятный запах тухлых яиц.  Но моё внимание было сосредоточено уже не на самом источнике, а на деревянных идолах вырубленных из сосновых стволов и стоящих полукругом  вблизи  целебного водоёма. А ветви близрастущих деревьев сплошь были повязаны лоскутами материи различных цветов.
  - Эвенки! - пояснил Лёня со знанием заправского экскурсовода. Этот островок является для них священным. В свои праздники они приходят сюда. Недалеко, вверх по Окунайке, находится их деревня. Ну что, продолжим поход? Пойдём к лодке.
  Чем ближе мы продвигались к Улькану, тем ниже становились сопки. Скалы на берегах реки почти исчезли. Я указал на это Валере.
  - После Улькана начнётся обратный процесс. - Ответил Валера. - У Кунермы  тайга величественная, а скалы выше, чем у нас.
  Через год мне довелось побывать в Кунерме. Природа там  завораживающая, особенно Байкальский хребет нависающий громадой заснеженных вершин над красивым посёлком с украшением домовой резьбой на избах. В окрестностях находились два озера с бирюзовой водой, река Кунерма, высоченные сосны и ели, и до хребта было всего три километра. Кунерма пала вместе с  Советским Союзом в неравной борьбе с капитализмом.
   - Вот и пришли! - Лёня указал рукой на огромный остров выросший из-за поворота посреди реки.
  На острове почти не росли деревья. Мы причалили к берегу, привязали лодку и продравшись сквозь  заросли вербняка очутились на огромной поляне поросшей сплошными зарослями малины. Ей-Богу, таких плантаций малины я никогда больше не видел. Разобрав свои вёдра мы двинулись на завоевание "сокровищ".  Разбрелись по острову. Я так увлёкся собиранием малины, что потерял своих друзей из виду. Когда я собрал уже больше полведра сочных и крупных ягод, до моего слуха донёсся  слабый треск ломающихся веток. Не поднимая головы я окликнул:
  - Лёнь, ты, что ли?
  Ответа не последовало. Но уже ближе треснула ветка
   - Валер, ты?
 Не дождавшись ответа я поднял голову. И увидел метрах в трёх-четырёх от себя огромную медвежью тушу. Меня подбросило вверх метра на два. Развернувшись в воздухе и диким голосом закричав: - Лёха, медведь! - я бросился к берегу.   Добежал я до лодки, наверное, за три секунды и сразу же схватил оставленное в лодке ружьё. Но вместо медведя на берег выскочили Лёня и Валера. Из нас троих, только Валера  принёс с собой почти пустое ведро. Наши с Лёней ведра остались на острове. Валера, во время бега,  рассыпал все ягоды.
    Лёня  спешно отвязал лодку и дёрнул стартер мотора. И только  пройдя Окунайку, он направил лодку к берегу.
   - Наливай! - выпалил Лёня и прикурил "Беломор".
 Я переглянулся с Валерой, пожал плечами и подвёл итог:
  - Приказ капитана - закон для матроса!
  Когда на брата было принято по сто грамм, Лёня, выбросив окурок  неуверенно спросил:
    - Может завтра вернёмся?
    - Можете вернуться, - протянул Валера, - но, без меня. Ты думаешь он уйдёт? Даже, если он бежал от нашего балагана быстрее нас, то пришёл в себя он значительно раньше. И сейчас вынашивает план мести за испорченный обед. 
     - Ладно, чёрт с ними, с этими вёдрами и с этой малиной. - Махнул рукой Лёня - Но за кило андреналина огромная ему благодарность. Без этого жить нельзя, скучно.  А так, глядишь и мир в новом цвете, и жить хочется. Ну что, поехали?

                2018.