Острый лезвия

Среди моих клиентов попадаются дети почти всех народов земли, ибо я в Нью-Йорке, где насчитали 150 национальностей и даже народностей. Одним из них оказался пуштун Изя.

На самом деле его звали Иззаталла, он несколько раз называл это имя, чтобы записали на пакетах с заказом на заточку или ремонт. Это он зря с нами так. Мы его сократили сначала до Изза при нашем обоюдном согласии, а потом и до Изя, уже без согласования с Изей, но единогласно.

Изя был пуштуном из Афганистана, говорил на плохом русском, который получил в университете одной из азиатских республик СССР вместе с дипломом. Его плохой русский был меньшим злом, чем его тупость. У меня есть клиенты вообще без языка  –  немые. И как-то с ними удается найти общий неязык, понять, чего хочет клиент, оставить его довольным на ближайшие несколько месяцев. Но с Изей... Изя был тупым пуштуном, а это страшнее незнания языка.
Каждый его визит был пыткой для всех.

В это время у меня работала Рита, девочка из Литвы с острым умом, арийской любовью к порядку и жёстким литовским характером. Иногда я не был уверен, кто из нас хозяин бизнеса. Я ее побаивался, но уважал за порядочность и старательность. У Риты был отличный английский, полученный после шести лет учебы и проживания в Лондоне, и ломанный русский язык, но вполне достаточный для обслуживания русскоязычных клиентов. Изя изучал русский шесть лет в СССР, а по-английски вообще не говорил. Судьба свела их в моём бизнесе.

В очередной раз Изя-пуштун пришел в магазин и пробовал объясниться на ужасном русском с ломанным русским Риты. Другого общего языка у них не было. Кстати, эмигранты понимают друг друга на английском лучше. чем в разговоре с коренным населением. Объясняется это ограниченным, но твердо усвоенным запасом слов.
Логично предположить, что подобный эффект возникает у всех, говорящих на неродном , выученном языке, например, русском.  Но в случае Риты и Изи это не работало. Я уже слышал, что в зале продаж говорят на повышенных тонах, но продолжал делать срочные заказы, не вмешиваясь в процесс.

Через 20 минут Рита прибежала ко мне в комнату заточки и, чуть не плача, взмолилась: я его не понимаю, я устала, так нельзя, хочет острые, они все острые, тупой, он требует вас.

Клиент всегда прав. Он хочет вас и вы выходите к нему, стараясь пока не выходить из себя. Изя ждал меня у стены с лезвиями для машинок.

 –  Что ты и кто берешь на работу? Нерусская, русский говорить не знает. Я клиент, понимать надо. Кто такая? Понаехали тут!
 –  А ты разве не понаехал?
 –  Это я понаехал? Это она понаехала, бл@дь нерусская. Кого на работу брать?
 –  Эээ, потише. Без мата и оскорблений. Тут же извинился или пошел вон.
 –  Что извиниться? Как? Что я сказал, недовольный ты человек?
 –  Не прикидывайся, у тебя 30 секунд или мы закончили.
 –  Это ты про "бл@дь"? Да нет, так это , я плохо на русском, думал "девушка" сказал. Перепутал. Плохо русский. Ну ладно, не бл@дь  –  девушка.
 –  Извинись!  –  Рита наблюдала за нами из угла.
 –  Она не говорить на русском, понаехала, но я извинять. Окей? Мне лезвия надо. Уже время много прошло.
 –  Что надо, какие лезвия, говори.
 –  Я ей уже сказал, не понимает.
 –  Отстань от девушки, со мной уже говори.
 –  Мне лезвия острый надо. Острый! Не понимает.
 –  Для машинок лезвия? Вот они все, все острые. Какая у тебя машинка, какие номера? Выбирай.
 –  Вот бл@дь, я же сказал  –  острый лезвия надо. Ей сказал, тебе сказал: острый, как не понимаешь.
 –  Опять мат? Это ты не понимаешь. Они острые, их в компании готовят и в таком виде все покупают. Ну разве что брак попался, тогда меняем. Выбирай любые.
 –  Мне не любые, мне острый, Сколько говорить повторять надо, а? Кто здесь на русском говорить разговаривает?
 –  Они все острые с компании, сколько раз тебе надо повторять. Не веришь  –  не покупай.
 –  Нет, не острый, я же вижу
 –  Ты не можешь этого видеть, это только при работе видно.
 –  Ты слепой, да? Она слепой, ты слепой...

Изя был пуштуном, тупым пуштуном, но с дипломом университета азиатской республики, Просто напоминаю. Я уже готов был порвать его на куски этими острыми-тупыми лезвиями.

 –  Изя, Изза, как там тебя еще, ты что по-русски совсем не понимаешь? Повторяю: ты выбираешь под какую машинку нужны лезвия, но они все острые.
 –  Ну что ты говоришь такое? Они не все острый, вот только эти острый! - Он протягивает руку к стене и снимает одно из лезвий,  –  Смотри, читать учили, да? Написано "ОСТРЫЙ". А вот эти не ОСТРЫЙ,  –  он указал на лезвия компании ANDIS

Я посмотрел на упаковку и прочитал название компании: OSTER. Адреналин ударил в мои вены последний раз и умер.

 –  Бл@дь, так тебе компания ОСТЕР нужна была. Нормально сказать не мог?
 –  Зачем мат, не надо мат, извиняться будешь. Я сказал сразу ОСТРЫЙ. Ей пять раз, тебе пять раз. А вы не понимать русский.
 –  Так, закончили, бери острые лезвия и плати в кассу.

На кассе стояла Рита. Уже зеленая. Изя подошел к Рите с острыми лезвиями в руках и объявил:
 –  смотри, да, говоришь все острый, вот эти острый. продавать не хочешь, да? И русский учи, в Америку приехала.

Рита стала коричневой, молча рассчитала его, Изя-пуштун направился к выходу, а Рита тихо, подавленно сказала мне: я его убью.
Я ей поверил.

Пуштун Изя еще приходил, продолжал укорачивать нашу жизнь, мы старались от него избавиться под любым предлогом, но чтобы без дискриминации на пуштунской почве.
Просто говорили ему: не покупай  –  плохо работает, не можем отремонтировать  –  нет запчастей, не советуем  –  они не острые,

А Ритка потом сама иногда повторяла:
вот понаехала бл@дь нерусская,  –  с улыбкой,
которая редко посещала её лицо.