Забвение

     «Без противления Божеству нет мистической жизни в человеке, - нет внутренней драмы, нет действия и события, которые отличают религиозное творчество и религиозную динамичность от неподвижной преданности замкнутому в себе вероучению с его скрижалями нравственных заповедей и обрядовых установлений». Вячеслав Иванов «По звездам».

 
           «В человеческом теле притягивает нас больше, чем прекрасная форма – это внутреннее пламя, которое, кажется, просвечивает сквозь сосуд. Природа всегда прекрасна». 
                Роден



1.
      

    Янка надела маску и ныряет за крабами на дно морское. В голове пляшут мысли. Если жизнь лишена цели, смысла и ценности, то чем же эта жизнь отличается от смерти? Крабов нет на дне морском. Луна зато вон какая яркая сегодня и огромная. Завтра будет искать в баре дешевое пиво, в ее кармане около ста рублей, на две бутылки пива хватит. Впереди целое лето и этим летом она хочет насладиться как надо. Ночами будет пить пиво и думать о том, что творится на той стороне.
       Музыка для него на первом месте. Он слушает Danzig «My darkness» и «black angel, white angel», «Thirteen», на последнюю Джонни Кэш сделал кавер, да, и после этих песен он будет слушать Son House, Robert Johnson, Screaming Jay Hawkins. 
       Он должен полить огород, но перед этим поиграет на гитаре. Взял гитару и спел пару песенок про собаку, которая лает на всех и у которой торчит из зада безысходность. Огород позже польет. Снова нет смысла вставать с дивана. Хотел записать трек, нет сил, а потому что быт заел. Так уже целый год. Ничего не хочется делать. Огород скоро идти надо поливать. Вот пришел к нему друг. Он налил ему чаю и дал пирожок с рисом. Друг был в горах, привез кучу вестей от странников. Марк пытался сыграть другу новую песню, но вышло не так, как он хотел. Дал другу семечек. Марк вдруг резко вспомнил подругу, которая все время из Ялты ездила каждый год на Байкал автостопом одна. Лихая барышня. Снова взял гитару и пытался спеть одну из песен БГ. Вытащил из шкафа диктофон и решил записать трек. Но что-то не вышло. Он отправил друга восвояси и пошел поливать огород. За окном виднелось море бескрайнее. Жара стоит дикая. Охота снова взять гитару после того, как огород полит. Гитару взял и что сыграть? Не понимает, что конкретно ему играть. Пляж нудистов перед глазами стоит. Вначале было слово или взгляд? Точно не слово. Взгляд был вначале слова. Он недавно спал с подругой из Керчи. На пляже бетонном всю ночь валялись. Трезвые! Но пляж был безлюдный и отсюда им никто не мешал летом наслаждаться. В Ялте он ходил с гитарой по набережной и шептал сам себе: «Горы, солнце, море, позитивная вибрация. Джа с нами, мы с Джа». Людьми правят гордыня и прочие страсти. Дурак – значит пустой, тщеславный, надутый ветром. Это бесполое существо, кроткое и тупое, с дурацким смехом, с тягой к пестрым жилетам. Он – воздух, бесформенный и не способный к сопротивлению. Он глупец, не имеет своей воли, он сделался всем для всех, он лишь повторяет чужие фразы. Нет взрослых, кругом одни лишь дети.
      Марк под мышкой держал Тору, он решил мир спасать от зла, нашел на лавочке своего дядю и стал ему мысль свою толкать. Зубры мимо шли, собор от солнца нагрелись и стены пар выпускали свой, бараны у фонтана пили воду, а зубры скакали под стенами музея. Он слышал, что где-то в горах есть община, где живут те, кто готов на Марс лететь.
- Дядя, да, я созрел, хочу мир спасать. Мой мир плачет, земля умирает, мы солнца не видим, кругом Вавилон. Как жить дальше? Девушка ушла. Новой нет. Грущу, в сети сижу сутками. Предки выгоняют из хаты. Вот так. Но мир спасать хочу, понимаешь. Мир спасать охота. У меня миссия. Я лидер по натуре. Вот тибетские чаши куплю, хоть я картавлю, но мир спасу. А как миллион заработать? «Подростка» бы почитать что ли для начала. Тибетские чаши прибыль принесут. Но не сразу. Вся жизнь есть спор о вкусах и взглядах. Тибетскую чашу хочу купить, дядя, купи ее мне, стану гуру. Прошу тебя, купи ее для меня.  Дети спят, словно смерть, они видят бред. Я хочу жить ради радости, но не ради книг. От книг одна проблема. Нет радости от книг. Печаль лишь одна от книг. Делиться надо не пакостью, а радостью. Циником становлюсь. Жизнь цинизму научила. Человек я несогласный. Вот в этом моя сила. Искал равновесия, дошел до мракобесия. Да, я склонен иронизировать над собой. Не могу найти в жизни точку, которая бы притягивала меня целиком. Я похож на атеиста, который ходит в церковь и причащается. Вечно веду себя как перед экзаменом или как любовник. Все время суетлив я и даже когда чай заваривал, то палец себе обварил кипятком. Одиночество есть моя настоящая любовь. Любовница моя лишь отчаяние. Все дороги ведут в Рим. В будущее или на кладбище? Книги читаю на одну тему лишь – о нищих духом.
 На что дядя Стас отвечал:
- Мы лежим на спине тигра и отдаемся снам. И откуда скажи мне, у человека возьмется стремление к истине? Человек пользуется своим интеллектом лишь для притворства. Из-за нужды и скуки человек хочет существовать в стаде. Является ли язык адекватным выражением реальности? В Индии я сорок дней употреблял наркотики. Я уже другим стал. Тот человек уже мертв. Я новый теперь человек. Новая личность.
         Две школьницы говорили друг с другом о том, что в их классе появился не русский парень, который дома варит самогон и пьет его с кентами на уроках. Марк их решил научить правде.
- Зачем вы о нем говорите? Вы пьете, вы в плену сансары. Тибетские чаши куплю, буду вас спасать. Мантры петь станем. Никакого алкоголя. Только ЗОЖ! Вот так. Вы в плену у дурмана. Вы просто глупы, но я спасу вас и ваше поколение. Мне скоро тибетские чаши дядя из Китая привезет. Я певец скорби, мрака и разложения. Траур вечный по миру. Декадент я и даже мантры меня не спасут. Вот дядя купит чаши, а толку? Все равно Бездна накроет всех. Слушайте, я тут чашу тибетскую скоро куплю. Так дома будем у меня собираться. Обещаю, что подъезд открою. Не буду от вас запирать его. Можете ко мне прийти и петь мантры со мной, а еще слушать будете, как я играю на чаше. Я буду мастером тибетских чаш. Звездой стану я. Буду определять кто тут с татуировкой сидит в зале, а кто нет. Просто буду по залу ходить и на чаше играть и все смогу понять о вас. Я картавлю. И что с того? Не страшно! Звездная болезнь – вещь не простая. Да, а еще потом по гвоздям будет ходить, по углям, стеклам, а потом люди бросят пить и курить. Мне грустно, девушка ушла от меня. Она в Питере живет, я в Ялте. Скоро мост построят, я буду работать проводником в поезде и играть на тибетской чаши прямо в вагоне своем. Буду мантры пассажирам читать, чтобы сны они спокойные видели. Каково? Круто придумал, а? Я люблю читать книги про бога. Жду их всегда. Ницше из философов читаю вот по утрам. Канта в обед. Гегеля ночью. Сейчас никто книг не читает, все айфоны имеют и селфятся. Тибет манит. Лишь он. Набью скоро себе на всю спину «Оум». Стану крутым мастером по тибетским чашам. Только рок и терроризм приближает коммунизм. В той жизни я был сыном основателя виноградного хозяйства. Он мне в наследство оставил кучу виноградников. Я пытался делать вино и продавать его. А еще в одной из жизней я был торгашом. Возил меня друг на машине на авто-рынок, где я продавал запчасти на грузовые машины. Такие вот дела. А еще в одной из жизней я сам ездил в автобусе на рынок и продавал там старые книги. А теперь я хочу стать мастером по тибетским чашам. Звук будет лечить. Хроники Акаши не соврут! Им верую. Они плохого не посоветует. Даже вот на Храме Солнца подключался к ним так легко и просто. Верую, ибо абсурдно. И так, решено: Джа сможет спасти народ. Не всякие там мантры и тибетские чаши. Только Джа. На самом деле и он никто для меня. Убей Будду. Слушал даб и регги, но то все прошлое. Conflict отличная банда. Самое то! Crass!


2.

        Вот и лагерь экологов или кого там еще? На входе огромный щит с изображением солнца вбит в землю. Тут ходят адепты возле столовой, скоро будет обед. За обедом Яна, лидер движения, решила высказать наболевшие мысли свои Марку.
- Весна лишь опьяняет нас, лишь весна. Пьянствовать хочу, но тут сухой закон. В состоянии опьянения ощущаю резкий подъем сил, чувство избытка их. Тут мы даже мясо не едим. Тибетские чаши тут у нас под рукой, мантры. Мы радужные. Мы светимся. Искримся. Ауру видим тут и каждый из нас летал уже на Марс. Там гуру нас живет. Мы марсианские дети. Следование Дионису действует вдохновляющим образом на всю нервную систему, на всю систему чувств. Вина бы выпить сейчас, но нельзя, нельзя, нельзя! Мы ж духовные существа. Нам пить вино нельзя. Художник налагает печать своей силы и могущества на все окружающее. Философа Платона вдохновлял вид прекрасных юношей. Вся высшая культура и литература классической Франции выросли на почве полового влечения. Школа обращает детей в машины. В школе учат скучать. Понятие о долге не более, чем чепуха. Все, что можно высказать словам, не имеет для нас никакого значения. Философу противней всего человек, поскольку тот желает. Оправданием человек служит лишь его реальность. Больной – паразит общества. У нас тут все сильные собрались лишь люди. Без болячек. Старухи и старики тут не живут. Мы их с горы сбрасываем если они тут появляются. Пессимизм есть лишь болезнь, вроде той же чумы. Жалкая мораль старух и малодушие тут не приветствуется. Это лагерь лишь для героев. Кто на Марс летать готов. Тут есть ракеты, можем улететь на Марс хоть и завтра. Либерализм есть развитие у людей стадности. Мы борцы, потому что мы свободные люди. Только святоши и моралисты пытаются быть искренними. Все жрецы и моралисты лишь хотят власти. Заставить человека вернутся к прежней ступени добродетели. Человек, который хитрит вечно, становится анемичным. Достоевский открыл мне глаза на мир и он разбудил во мне тягу в высокому. Отсюда моя любовь к «Подростку».  А вот жрец стал уже чандалой. Кали-юга. А вот в Афинах мужчины и юноши были красивей женщин. Тело есть выражение души. Католики лишь уродцы, ибо они презирали тело. Вот хату сдаю, но мне не платят за нее ни капли. Я мягкая. Они видят это и ничего не платят. Думают, что я дурочка. Учила латинский язык в универе, в итоге не могу найти работу. Играю в рулетку дома сутками. Бывает и выигрываю. По разному все бывает. Главное вовремя остановиться. Тогда толк будет. Только так. В Индии сорок дней просидела на разных наркотиках. Теперь уже я не я и лошадь не моя. Но зато райский сад буду делать. На Марс улетать пора. В пещере год жила с белой японской собачкой Тика. Работу оставила в городе. Не до работы. Все так надоело. Вот бабочки летают белые, они любят друг друга. Смотри. Любят. У меня шарф, на нем тоже две белые бабочки. А еще, ты мне кофе заказал сегодня, и я увидела, что там сердце в одной из чашек виднелось. Я пила из той чашки. Вот так. Знак, что мы созданы друг для друга. Жаль, что у тебя фотика не было. Бабочки, сердце в чашке кофе. Как мило все. Мы созданы друг для друга, друг, верь мне, знаки об этом говорят. Купи мне сигарет. Мы в той жизни парой были.
      Марк идет с Яной по парку и она говорит  ему:
- Недавно купалась голой на пляже, после этого натирала себя кремом для загара. Тут на скале парочка целовалась. Они даже не смотрели на то, как я натирала свои ягодицы. А я потом загорала, села на скалы, раздвинув ноги, чтобы солнце освещало мою «дырку». А потом шла в лагерь «Потерянный рай» обнаженная и весь пляж смотрел на меня. Им нравилось, что я такая смела и без комплексов. Сад созидаем свой. Вот в чем дело. Товарищ, вы поймите, что Земля уже не нужна нам. Марс – вот наше будущее. Там, а тут только старики будут жить. Марс – планета молодых. Там наши скорости и там наши координаты. А здесь тугая пашня под ноги вечно лезет и мешает творить. Поле тут даже не вспахать. Быки не годятся. Коровы не могут молока дать. Волы не будут работать. Их всех надо кормить. Но зачем? Тут все завязано на кислороде, он убивает нас тихонечко. Нет смысла дышать им. На Марсе иная атмосфера. Она плодотворна и омолаживает. Ракеты наши на Марс смотрят. Площадка готова уже для того, чтобы можно было загрузить в ракеты новые виды семян и растений. Мы тут сами создам свои чудесные продукты нового эона. Быки и коровы – прошлое. Томительными вечерами бабы в селах молились на коров. Но то 200 лет назад все было. Тогда еще не было интернета и электричества. Тогда тьма была кромешная, но лишь масоны знали тайные символы мира. Этот лагерь даст вам силу и вы сможете покинуть Землю. Марс ждет и там яблони наши уже цветут. Верьте в силу воображения, товарищ, не опускайте рук, мыс Надежды вас ждет на Марсе. То даже не коммунизм, а нечто большее, то планеты молодежи. Там живут вечно и в раю. В детстве читали «Сторожевую башню»? Там про нас говорилось, мол, Марс заселили первые люди. То пророки нового эона. Мы та часть той самой силы, что захватила Марс. Вам не повернуть назад. В городе быть вам не велено. Стали вы на год умней. Вы даже не понимаете масштаба всего тут увиденного. Наши главные целы – захват Юыпитера. Там пока что будет наша гавань. А дальше вся вселенная! Слушай, а рок в США же возник впервые. Правда? В США! Не в Англии. Не смей со мной спорить! Дорс и Хендрик, Лу Рид и Ричард Хэлл. Они все американцы. Это так круто, боже мой. США – страна света и добра! В Англии уже позже стал появляться рок. А еще тема есть краутрок. Он мне по вкусу. Гуру Гуру, Амон Дал, Фауст. Сад свой надо созидать. Взращивать его постоянно. Ты со мной или нет? Оставь свой рюкзак под деревом. Поедем  аскать. Я путешествую уже пятый год по миру.
         Марк режет ножом батон и пытается сделать себе бутерброд. В столовой так темно, он не зажег фонаря, ему грустно тут, кажется, что он сошел с ума. Тут нет понимающих людей. Он одинок. Он смертельно устал от самого себя. Кругом герои. А он обычный такой. Не видит радости в битве за Юпитер. Он хотел быть один, но это быстро прошло. Он не смог быть один. Его ноша легка, но немеет рука. Он пил, да, пил, много лет подряд лишь пил. Теперь тут пытается вылечиться от алкоголизма. Но тут герои, а ему с ними не по пути. Он просто хочет здоровье свое вернуть. Молодость ощутить, но пока что не получается. В столовую с фонарем зашла Яна. Она дала Марку помаду и сказала, чтобы тот накрасил ей губы. Марк почему-то согласила. Он мигом накрасил ей губы, и она усмехнулась, глядя на свое отражения в ручное зеркальце.
- Все философы декаденты греческого мира. Патон скучен. Земля вообще скучная планета. Католичество ненавижу. Оно превратило половые отношения во что-то злое. Платон – трус. Мне греки не по душе. Римляне куда интересней. Греки не могут нас научить ничему хорошему. Может в монахи пойти? Стать схимником?
        Марк лежал в своей палатке и думал об этом лагере. Тут странные люди живут, им Марс важен, но им не нужно здоровье, им и так природа дала его в избытке. Они не пили так много, как он. Они все с детства науку уважают и помогают родителям. А он все бросил еще в ту пору, когда все только и говорили о полетах на Марс. Ему казалось, что полеты на Марс лишь бренд, как в свое время брендом было делать селфи. Но теперь же летать на Марс стало легче намного. Если ты сможешь зайти на Эверест, то и на Марс полететь не проблема. В этом лагере одни герои, они сильны и дерзко держат себя. Он тут совсем посторонний. Тут альпинисты, экологи, анархисты, ученые, ботаники, программисты, путешественники. А он тут никто для них. Еще эта Яна преследует его по пятам. Ходит вечно за ним и пытается его перевоспитать зачем-то. Лидер движения, ей все по плечу, она богатырь, для нее нет преград, она идет дорогой нового эона, ей светит невидимое солнце, а он очароваться ею пытается, но пока не получается. Она настолько далека от его мира, что ему кажется, что Марс и то ближе к Земле.


3.


      Утром Яна пришла к его палатке и в ее руках была книга. Как оказалось, в ней были ее сказки. На ней были черные очки и она была вся в черном. На спине была эмблема Ома. Марк только проснулся и ничего не понимал.
- Новенький…Ноооовенький. О новенький. Слушай, ты новенький, в этом лагере любят новеньких. Ты не бойся нас, не обидим, мы хотим дружить с тобой. Ты напуган. Город в тебе жив. Убей в себе город. Убей в себе государство. Тут свобода! Свобода! Нас местные селяне называют «голожопиками», потому что мы круглый год купаемся в ихнем пруду голышом. Ты новенький. Тебя тут все будут любить. Ты будешь как мы. Давай я тебе сказки свои почитаю, чтобы ты окреп и стал как мы. Мы не сектанты, мы ученые. У меня тут терапия, читаю сказки людям и они становятся лучше. Ты же хочешь быть лучше? Вот смотри. Были греки. Они выродились. Греческая философия есть декаденство инстинкта греков. Платон боится действительности и ищет спасения в идеале. Очень люблю римский стиль. Сжатость, сила, богатство содержания, холодное презрение к «красивым словам» и к «красивым чувствам». Я охотно отрицаю и охотно воздерживаюсь от всякого суждения. Местные не понимаю, что Земля уже конченая планета. Выродилась Земля. Марс, там будут сильные и смелые. Молодые! Планета молодых Марс. Местные просто вырожденцы. В них нет силы жизни и буйства молодости. Так, ну давай, скажи, какую тебе сказку почитать, на какую тему? Выбери тему, предложи, скажи, что тебя мучает, какой вопрос? Сад возделывать будешь свой? Давай, не ленись. Мы люди нового Эона.

        Яна сидела на полу в позе лотоса и Марк следил за ней уже час. Ему казалось, что она точно знает как найти путь к себе. И вот она открыла глаза и он подошел к ней.
- Слушай, а как ты ловко так сидишь? Легко тебе так сидеть? Кому на Руси жить хорошо?
- А чего тут сложного. Сидишь себе и все. Как в школе все ходили по прикиду. Так и тут. Сидишь себе и все. Ну или носишь себе прикид и все. Ты уже кислотник там, например.
- Я бы так не смог. Мне бы крабов ловить и продавать их мясо в рестораны. Мир спасти хочу. Но нет денег на общину. На идею денег нет. Где взять на идею денег? Хаер вот отращу, продам потом, но пить не стану, буду копить деньги на общину радужных.
- На Марсе поживи. Там денег нет, но праны ты там поднаберешься. А потом и на Земле себя проявить сможешь.
- А почему ты все время в черных очках? Тебе не нравится солнце? Аркан прошла Солнца или нет? Ты Луна? Если ты Луна, то нам с тобой по пути.
- А кому оно нравится? Если бы его не было, то мы жили бы в ином мире. Он бы был лучше, чем этот мир. Ночь правила бы всем. И не было бы никакого 1917 года. Понимаешь, да? Мир бы содрогнулся, но иначе, чем в ту пору. Прошло уже много лет, но люди все хотят перемен. Их сердца требуют перемен. Мне снится пепел в электрических снах. И скажи, в чем суть солнца? Оно ничтожно. Как и луна. Все это миф Демиурга. Мы не сможем жить свободно, пока солнце светит. Создадим военную базу на Марсе и уничтожим солнце. Вот в чем цель. Без солнца все станут свободными. Солнце еще тот диктатор. Уничтожим солнце! Взорвать бы его динамитом. Было бы легче, нас манит лишь Ночь. Мед и горек и сладок одновременно. А на деле мрак и свет чередуется постоянно. Бытие лишь вечный прибой. Древние греческие философы жили одиноко и жили лишь знаниями. Философ теперь одинокий странник во враждебной стране. Источник философии надо искать в счастье, в зрелой мужественности. Он вытекает из огневой веселости, победоносной отваги. В цвете лет человек должен быть лишь таким. Филистеры наших дней глупы. Они не понимают греческих философов. Начиная с Платона, философ находится в изгнании и конспирирует против отечества. Сократ плебей, он был безобразен. Он очень вспыльчив. Он этический самоучка. Моральный поток так и бьет из него. Жизнь руководит его мышлением. Мышление служит у него жизни. Глубокое недоверие к реальности: никто не признает доброго божества. Демокрит: мир без морального и этического значения, пессимизм случая. А что собственно знает человек о самом себе?



4. 

       Яна ночью пришла в его палатку и улеглась рядом. Марк пытался понять, что ей надо. И его сердце билось громко от волнения. Он волновался, ведь она лежала рядом с ним. Он не понимал, чего она хочет. Полежав пару минут, она тихо произнесла.
- Человек должен ставить перед собой высокие цели. Только высокие. Как алхимики или крестоносцы. Жить под большим знаменем. Жить не ради хлева и сена. Ничего не держится в моей душе. Говорю, что в голов придет. Сама перед собой играю шута. Для пустой души нужен груз веры. Книга ведь может опьянить как вино или женщина. Литература и есть действительность. Книга – реальность. Монашка я. В монастыре жила десять лет. Оттуда сбежала, когда узнала о Кроули. Сплю плохо. Сердце заходит когда лежу. В монастыре кто верит, что от мира можно спастись - тем легко. Там главное ни о чем не думать. Иные плоть не могут преодолеть. Иные от честолюбия страдают и от размышлений. Как-то видела три радуга на Пасху. Над нашим храмом они сияли. Вот же сила, да? Творец все нам дал, но мы пали. В ту пору мне было 17 лет. Но и сейчас мне не больше. Мне 37. Но ощущение, что мне 17 лет. С ума сводит меня любая книга Кроули. Я могу думать, но размышлять не умею. Знаешь, надо свой сад возделывать. Свой сад. В этом вся логика бытия. Соберу тусовку у моря и буду с ними созидать райский сад. Рай тут, мы докажем это, наши люди смогут показать миру, что оазис райский будет цвести. То врата судьбы будут. Новой судьбы. Мы все уже прошли. Все. Буддизм, йога, рисование, музыка. Все с прошлом. Теперь райский сад будет делать. Я стану гуру, меня будут звать Белый Веер. Такие вот, брат, дела, мы там будет Воннегута читать. 
    Яна ждала его у реки, он пришел к берегу и сел около нее. Она сообщить ему хотела свои думы о былом. И о новых делах.
- Знаешь, мне было в ту пору ужасно плохо. Я рассталась с одним парнем. Но он поехал в Москву провожать меня, я поступала в МГУ. Мы жили на квартире у друга. Мы уже не пара были тогда, но он пил с другом. Он пил и как-то пьяный зашел в ванну, когда я мылась и взял меня прямо в ванной. Идеализм неотрывен от нарциссизма. Масса рабства. Мода, идолопоклонничество. Я теперь со всеми имею любовь и удаляюсь от всех. Молодость больше смотрит. Европа лишь милое кладбище. Мир познаю в своей палатке. Конфуций прав. Не насытится око зрением. Марс не манит. Что там ловить? Там система. Матрица. Все как тут. Земля или Марс? Суть одно! Посмотри мне в глаза, прочитай в них слова. Сердце дышит весной, я с тобой и ты со мной. Мы больны, как больны наши предметы, что сделаны на конвейре. Рисование лишь тишина ума и музыка для глаз. Мертвый дом из чугуна и стали. В доме этом живет буржуазность. Лик мира сего не выношу. Высшие цели в жизни, где они? Без них тоска лишь. Люди дороже даже денег. Страдание лишь единственна причина сознания. Нас создали анунаки. Мы их рабы. Космос манит. Там наша планета, наш дом, мы туда все рвемся. Там лишь наш оазис. Надо читать массу книг, чтобы понять что в мире происходит. Мы должны жить 1000 лет, нам дан ген старения, но зачем? Чем мы виноваты? Творец предал нас. Наука не может ничего решить. Живу лишь для себя и своей семьи. Нет дела ни до чего. Провожу по боксу тренировки бесплатные для детей из малоимущих семей. Слушаю песни, где поют о том, что жить стоит. В классе девятом нашла в музее подводных лодок титановые пластины. Они там стенд держали. Стала писать в автобусах огромными буквами на стеклах «Пыль». Да, то мой тэг был в ту пору. Вылетали стекла из автобуса, а я кричала: «Вон, мальчик, он кинул камень, держите его, быстрей!». Вот делать было нечего. Лазила в депо с биноклем. Смотрела, чтобы сторож не увидел меня. Такие дела. Просто скука была, хотелось время убить. Адреналина поймать. Еще резиной и аккумуляторами я исписала весь город. Всюду были мои тэги «Пыль». А всего-то мне надо было в ту пору пройтись по углям, тогда бы я не стала таким заниматься. Скоро пойду за пивом. Вот 50 рублей в кармане лежат, скоро пиво выпью. Так хочется пива. Марс проклят. Проклятая планета. Там нет жизни. Там ад. Есть фильм даже «Марс – это ад», такие вот дела. Навсегда Марс чужд мне. Железо. Война. Кровь и красный цвет. Энергия. Агрессия. Опасность. Риск. Острота ощущений. У него кроваво-красная окраска и еще он очень маленький. Меркурий лишь меньше него. Оторванная рыбья голова. Она укажет направление пути. Собаку белую заведи себе и живи в кайф. Не пей, не ебись, не кури.
    Марк ответил ей на это.
- А почему ты вечно на всех фото «козу» кидаешь, ты сатанистка? Ты Венеру избери себе как путеводную планету. Венера же тебе подойдет. Она ближе всего расположена к Земле. И светит ярче всего. Уступая Луне и Солнцу. Она первой появляется после заката. И исчезает последней перед рассветом. Любовь и красоту она олицетворяет. Богиня весны и плодородии в римской мифологии. Венера – твоя планета, но не Солнце.  Мне было 30, ей 17, мы жили года два вместе, потом она уехала в Москву. Она молодая. Хочет денег и славы. Я стал уже, что я дам ей? Ничего. Кислоту пробовали, когда в лодке плавали по морю. Видели всякое, но расстались. Вот так. Жизнь трагична. Рок нас сотрет в порошок. Кто о нас вспомнит через миллионы лет? Никто. Страшно жить на белом свете. Слушай, у меня когда-то был хаер до плеч, но я подстригся и волосы сдал. Мне дали деньги и все деньги я пропил в тот же день.
   Она же ему ответила:
- Да ну! Меркурий мне нравится. Вот смотри. Ближе всех к солнцу она и ее вращение самое быстрое. И еще она самая маленькая планета. Вот смотри. Он дает красноречие, удачу в торговле. В Греции аналог Меркурия – Гермес. Его дети – Пан и Приап. Негативная сторона Гермеса-Меркурия – его функция трикстера, то есть обманщика. Ртуть. Его использовали для очистки золота. Превратить материю в высшие формы существования. Ртуть обеспечивает ковкость и плавкость золота. Ртуть – это Дух, «вода мудрецов», первоматерия, Луна. Две стихи Меркурия – вода и воздух. Все, что действует на нашу нервную систему из веществ, то все можно отнести к Меркурию: алкоголь, валериану, наркотики. Но тут есть возможность трикстерства Меркурия. Вместо подъема идет падение. Меркурию соответствует радужный цвет или сияние. Он символизирует детство и раннюю юность. Его главный недостаток – хладнокровие. сХе – вот сила жизни.
   Он ей в ответ:
- Сатурн – самая отдаленная планета. Она так далеко, что выражает собой как бы границу. Она самая медленная и устойчивая по влиянию планета. Она ассоциируется со временем. Полный цикл по Зодиаку делает за 29, 5 лет. Якобы время над ней не властно. У римлян он был богом земледелия. Латинское слово satus означает посев. Греческий титан Кронос аналог римского Сатурна. Сатурну соответствуют две женские стихии: Вода и Земля (сухость и холод). Связь с водной сефирой Бина, один из ее титулов «Великое Море». А древние пифагорейцы называли море «слезой Сатурна». Во внешнем мире с Сатурном связано все земное, тоесть тяжелое, темное и грубое. Его цвета – черный (смерть и непознаваемость Бога) и синий(индиго) – цвет сдержанности и божественного спокойствия. С ним связана зима, ночь и тьма. Чуть позже Сатурн стал аналогом времени, что пожирает все. Поэтому где-то Сатурн аналог смерти (старуха с косой). С миру по нитке – голому рубашка. Как божество разрушения и смерти Сатурна можно соотнести  египетским богом Сетом, который убил своего брата Озириса. Золотой век Сатурна был потерянным раем. Иисус родился под знаком Козерога, что находится под управлением Сатурна. С Сатурном ассоциируется можжевельник, из которого делали траурные венки. Все рептилии с Сатурном связаны. В человеческом возрасте образу Сатурна соответствовала старость – 70 лет и дальше. Сова имеет грубый и хриплый голос. Она тоже связана с Сатурном. Ночная птица вестница загробного мира. Сова ассоциируется с демоном ночи Лилит, что пожирает младенцев. Человек Сатурна – созерцательный и молчаливый человек, интроверт. Меланхолия в буквальном с греческого переводится как «черная желчь». Мизантропия, склонность к одиночеству, депрессии. Транс скорби может быть толчком к пути постижения Бога. Сатурн делает людей созерцательными. Кроули соотносил Сатурн с интуицией человека. Знаком экзальтации Сатурна считает Весы. Он – «черное солнце» и скрытая божественная сущность. Его металл свинец. Соответствует первой фазе алхимического делания «нигредо». Мы тут все звезды. Такие вот дела. 

  5.

    Марк сидит за барабанами в студии. Яна на гитаре играет свои песни и поет: «Голоса слышны вдали, то пророки с картин Дали. В их лицах блудница вавилонская завывает. Мыс обороны гражданской вдали можно видеть. Мысли мои следуют за потоком. Мы слишком много знаем, потому нам всегда грустно. Моя рука превратилась в кулак. Дальше будет действовать мы. Война уже 2000 лет идет. Война без особых причин. Лекарство против морщин». Вошла в комнату бабушка Катя и стала танцевать. Она тут настраивает аппаратуру. Она пого танцует и кричит: «Золото в наших сердцах. Мы белые сны видим. Мчим на машине по снегу». Марк решил, что попал в сумасшедший дом. Тут все со сдвигом. Все бунтуют. Все хотят в поток попасть. Никто не пьет вино. Все лишь танцуют и поют. С Яной в пещере он занимался сексом, и теперь ему нет смысла думать о политике. Он не хочет политики. Он не будет спасать мир. Он не станет искать выход на ракеты, что летят до Марса. Он теперь с Яной хочет быть. Она спасает его от пустоты. Влюбленность эта дает ему смысл жизни. Он уже не думает о борьбе своей. То в прошлом. Она заменила ему протест и борьбу. Он не копается уже в себе как раньше. Яна сбежала с Марком из лагеря. Река ее манит, и она голая бежит к реке. Он за ней бежит. В пене речной они целуются, упав на красный песок. Пес вдали стоит и воет на луну. Кладбище под луной искрится. Она не понимает где она, а где он.
      И вот он в ее квартире лежит на полу, они целуются, пьют вино, он ощущает себя ханом, на стенах ковры висят, вокруг ураганом мечется время по стенам комнаты. Под водой оказались раковины мидий и шерсть белой обезьяны. Велика честь ей перовой пить из бутылки. Вино сладкое и безумно дорогое. Яна продала свой ноутбук, чтобы купить этот сорт вина. Булькает в животе ее отрубленная голова кильки. Когда-то во дворе она встречалась в панком по кличке Килька. У того волосы были до плеч и ночью в центре города какой-то гопник ударил его в нос, который уже до этого был сломан. Килька убежал в толпу панков, схватившись за нос, но Яна лишь усмехнулась про себя. Она ощущала себя среди зверей. Зоопарк. Теперь же шатер обнаружила она под кроватью. Целый гарем слуг. Тут был евреи, русские, молдаване и цыгане. Простодушные хиппи и злые панки. Все тут смешалось в кучу: кони и люди. От истомы, что разлилась по всему тела, она сняла свои очки и протерла их белой шерстью обезьяны. Добавив громкости в плеере она легла на живот, а вокруг облака кружились. Марк в ванной бил молотком кафельные плиты, чтобы был мир в ее доме не буржуазный, а мировой. После он стал бить зеркала и выкинул через окно мыло и шампунь. Чтобы было как у людей все. Он крушил кафельные плиты молотом в ванной и напевал тихо: «Здорово и вечно». В его воображении в тот миг летала голова селедки. Она отрубленная была и указывала в направлении палатки, в которой жила шаманка из Питера. Ну или в сторону ущелья, где валяется дохлая косуля. В заду косули черви сделали гнездо, а глазные впадины уже почернели от времени. Пустота глазниц обнажилась ее, и Марк ощутил дрожь в теле, увидев вдруг образ этой косули прямо в кухне. Он пытался молотком прогнать это жуткое видение.
 
        В этом мире он просто не знал куда себя деть. Чаши из Тибета дядя привез и Марк их пропил в ту же ночь. Яна пила как проклятая. Забыла о море и о солнце. Растаманы уже не снились ей. Она пропила юность свою в хлам. В дым улетели ее мечты об Италии. Все кончено. Хата разбита. Нет денег на жизнь. Она продала все свои вещи. И он тоже продал все, что имел. Водку воровали на складе около депо, там же и пили, прямо у склада. Сторожам давали пару ящиков водки. И те не вызывали копов. Она кричала в пустоту свои песни: «Мы Сид и Нэнси. Не доживем никогда до пенсии». Сторож шел покупать торт и коньяк и вел с Марком до утра беседы о философии Ницше. Марк говорил: «Мы тут люди из иных миров. Я в своих мирах вериги святые нес. Он писал о мосте между мирам. По мосту иду, в бездну гляжу, мне страшно, чувак». Сторож молчаливо смотрел по сторонам и дрожал всем телом, ему мерещились черти в углах склада. Яна по утрам курила и говорила тихо: «На Марсе секса нет, там запрещен он официально. Там база репликантов лишь и скоро планета Земля будет под властью репликантов. Они будут убивать людей. Киборги против людей».
   Уморить себя она хотела голодом, видеть, как киборги уничтожают землян, просто нет сил, природа уже мертва. Все города гадость и природа даже мертва. Всюду мутанты и радиация, вокруг хоровод гоблинов и орков. Кровавые шестерни вращаются в монотонной унылой норе безвременного пестрого улья. В рокоте автострады ей слышится боль мотыльке. У глобальной книг жизни она видит следы самой смерти. Ездила в горы и там отрубленные головы кабанов и косуль. Ровные следы смерти она видит во всем, что ее окружают. Робкие сказки о белой обезьяне Марк пытался ей на ночь рассказать, но вышло коряво, и она завыла, как волчица, от тоски вселенской. Уже нет следов той романтики, они курят и пьют каждый день, они торчат на одном и том же, но кайф давно уже прошел. Она хочет сына или дочку, он не будет ей делать детей, нет мыса доброй Надежды ни на одной из его карт. Красная ягода на дне реки. Елки кругом и белые линии на ладони. Замедленный свет и электронные звуки проходят прямо в мозг. Он упрямо идет в пропасти и не хочет остановиться. Просто противно ему прошлое и будущее противно. Настоящее лишь в том, чтобы покурить и выпить. Нет смысла идти себе наперекор. Пытался удавиться, но не удачно. Яна спасла его как-то в тот час, когда он резал себе вены лезвием в ванной. Прошлый год он все время думал о том свете. Не мог не смотреть фильмы Джармуша. Апокалипсис во снах после фильмов его у Марка. Кроме того он стал смотреть фильмы Ларса фон Триера.
        Краем глаза она видела, как белые туфли ее на глазах испарились. Вот то и есть один шаг в зазеркалье. Она видела, как ее новые туфли, которые она украла на рынке, вдруг стали исчезать. Она пыталась спасти туфли, но не смогла. Марка разбудила, да и стала плакать, мол, туфли испарились. Марк пошел в подвал за водкой. Но по дороге решил бросить пить. Он кусал себя за локти, плакал, ему хотелось не пить, но он не мог не пить. Он по дороге решил бросить Яну. Она споила его, ведь до нее он хотел быть йогом и даже на тибетских чашах играть и петь мантры. Вдруг он увидел как его ноги стали невидимые, а руки стали искриться. Орава панков кричала на углу: «Мы лед под ногами майора». Он подымался по ступеням на крышу, чтобы покончить с собой. Он не мог уже пить. Кажется, что этот вечер уже абсолютно точно станет последним его днем на этой планете. Он видит вокруг лишь мерзость, войну, агрессию, похоть, алчность и лицемерие. Даже панки не смогли убедить его, что мир идет верным путем. Киборгов скоро приравняют к людям и у них будут такие же права, как и у местных, землян.
      Крестовые походы снились Яне, она пыталась махать там топором и бить призраков, она была жутко агрессивной во снах. Слияние осуществляла с магической пирамидой инков. Вред наносила постоянно себе после таких снов. Резала руки и ходила так по городу. Все обречено на гибель. Так говорила она местным. Все мы тут на время. Местные же готовились к восьмому марта и не слышали ее слов. В знак протеста против мира сего она подожгла себя у моря, но местные старухи вызвали своих дедов и те столкнули Яну с обрыва прямо в море. Весна не дала новых снов. Свои сны она сильно покорежила. Теперь в них одни вороны летают. До лета еще три месяца. Жизнь идет ужасно утомительная и тяжелая. Ничего не радует. Даже музыка, раньше даб слушала. Гитары уже нет, пропила давно ее. Детей нет и не будет. Нет смысла их бросать в этот кошмарный мир. 
       Стоя в автобусе, читая Грина, Яна пыталась открыть в себе новые силы, дабы жить дальше. Снов нет уже никаких. Белые линии снятся ей все время. Миллионы столбов за окном, столбы белого цвета. Черные квадраты Малевича вместо неба. Слышит голос из далекого детства. То рослые дяди кричат: «Влад, наливай, давай, за победу!». То ее отец пил с корешом-соседом беспропудно на кухне и Яне всегда было стыдно за отца-алкаша. За стеной жили наркоманы, они варили постоянно «молоко» и пили его со своими детьми. Они были кришнаитами как ей сейчас вспоминается. Просто дичь, а не время, но то и сейчас дичь. Киборги уже бродят по улицам и улыбаются всем. Теперь сложно понять, кто киборг, а кто нет. Ведь они совсем внешне похожи на людей. А куклы так ему послушны, что мы верим простодушно, что куклы так похожи на людей. А вот автобус тронулся, и позади, остался лишь маленький городок. В котором она прожила сорок пять лет. Сорок пять лет одиночества, холода и кромешной пустоты. Зато череп привезла из Италии. Череп масона, этот череп давал ей силу видеть все наперед. Будущее для нее было открытым. Нет тайн и загадок для нее теперь.
     Яна в магазине крала одежду, и ей нравилось это занятие, как-то ее поймала бабка за руку, и ей пришлось дать бабке локтем в зубы. В баре она пропивала эту одежду и потом шла по темноте одна в квартиру, в которой ее ждал Марк. Собрал он у себя дома кришнаитов и пел с ними мантры. Уже не пил. Яна же пыталась петь мантры, но все равно каждое утро шла красть одежду, чтобы потом ее пропить в баре. Марк не возражал. Он и так не знал куда себя деть. Идеи о Марсе лопнули, идея борьбы с киборгами тоже прошла мимо него. Теперь хоть кришнаиты дали ему точку опоры, чтобы не сойти с ума от груза и боли всего мироздания. Он смотрел «Груз 200» и после этого фильма пошел слушать Янку к своей подруге домой. В кинотеатре «Победа» показали «Груз 200» и матросы аплодировали стоя режиссеру. Они поняли кто тут в доме хозяин. Марк бреет свой хаер, хочет в Индию с кришнаитами ехать жить в ашрам. То его путь и то есть истина для него. Яна остается одна, он не вернется уже к ней. Зеркало в трещинах, от злости на Яну, Марк бьет кулаком в зеркале и кровавые пальцы говорят лишь об одном: ты пока еще жив. Куски стекла плавно стекают по стене на пол.
       Яна пошла гадать морякам, что в порту пили водку. Она им гадала на любовь. Они были рады и подарили ей новые книги по соционке. Она обрадовалась, ведь скоро будут курсы по соционике и ей надо что-то понять в ней. Моряки искали жен с небесных планет. Им хотелось женщин из бездны. Не простых земных, а точных таких. Словно комета,  без образов. Словно бумеранг. Словно сабли свист. Ноги ее заплетались, она пила в порту и гадала морякам всю ночь. Никто не ушел на корабль без  ответов на свои вопросы. Они ее донесли до подъезда и бросили ее прямо на скамейку. По утру кришнаиты над ней читал мантры и Марк бросил на нее отстраненные взгляд. Он не узнал ее и никогда уже больше не узнает.

     Яна читает Маркузе, сидя в парке, она пьет вино и обдумывает фразы. Ей кажется, что Маркузе похож чем-то по стилю письма на Маркеса. Исследование современного состояния западной цивилизации, которая, благодаря технологическому прогрессу, сумела установить тотальный контроль над человеком и сделать из него аппарат послушания. Она читает и ужасается всему, что видит в книге. Маркес все же проще пишет. Его «Сто лет одиночества» не так ужасно убивали ее. После книги Маркузе ей нет смысла идти в порт и гадать морякам. Все потеряло смысл. Марк уже в Индии. Он обрел веру в Кришну и спас себя от пустоты. Она же нигилист до мозга костей и никогда не поверит в высшие силы. Ничто лишь манит ее.



6.   
 
      В Питере потянула она икру ноги левой, когда шла в бункер на концерт «Химеры». Он перед этим прочла Гессе, и теперь легко так ей идти туда, где будет она слушать «Вороны» и «Вода-огонь». Она влетела в стеклянную будку, облила кефиром прохожего, смотрела долго на копа, а после кинула в окно отеля булыжник. Пролетарий в ней жив. Она станет рубить штыком отряды киборгов, если они решат вторгнуться в ее сновидение. Плывут вот лани по лугам, скачут мишки по холмам, серебро плавает в водице, она занимает пол-улицы. Реет флаг черный над ее головой. То питерский бунт проклятых оборванцев. Черепа они свои сбросили на землю и идут вдоль болот к набережной, чтобы хромую судьбу подковать. Тут махают флагами пролетарии, они будут заводы себе добывать. Они работу найдут себе вселенскую и отменят зиму. Скоро будет лето, она едет в Крым, там растаманы ждут ее на пляже, она будет постигать с ними Джа. От ее палатка, там она дымит, трубку забила и пыхтит. Чихает. Тут турбаза «Аврора», она там ест блины каждое утро. Ее кормят упитанные повара блинами и она им дает свои стихи читать. Она пытается им дать улыбку своего мира. Они хотят, чтобы она показала им свою ****у с ушами. Она им читает свои стихи и стихи Уитмена. Им этого мало. Блины пекут ей и она их ест, слушает джаз и смотрит «Андрея Рублева». Там она видит как женщина изменяет своему парню. Сука!   
       
     Шакалы выли в лесу, сидя под кустом, она в руках держала букет из звезд. Выдры вышли на лужок глянуть на нее. Барсуки вышли к ней, дабы поздравить ее с днем рождения. Вылезли киты на берег, и пропасть развернулась  в той стороне, где вырос город. Под гору шли караваны бедуинов, в их сумках спал милый мрак. Млечный путь указал направление молний. Ветер показал путь к ромовому дневнику, что плыл себе по конским тропам. В бане она нашла пауков в банке, они говорили о вечности. Межсезонье бушует, ей кажется, что все атомы в ее теле расплавились от жары. Нет далекого и близкого. Все слилось в одну точку. Небесные буквы словно дожди обрушились на землю. В противогазах стояли дети в школе, им надо брать ак-47 в руки и идти на бойскаутскую техно-вечернику, где они испытывать будут на себе новые виды кислот. Работают часы и механизм бурной ржавчиной расцветает. В оврагах спят Обломовы, овраги заполнились бездельниками, обрывы все снесли Штольцы. Обыкновенные истории испарились как дым над водой при свете утреннего солнца.
      
      Укрылись родниковой водой, и нет смысла черта искать в лесах. Она с барсуком нашла тут уютное гнездо. На дереве они лишились разума, зависли над хребтами и видят лишь льды вокруг себя. Льды без конца и края. Льды закрыли горизонт. Краб закрылся в своей норе и не пускает никого к себе. Яна пыталась помочь крабу выйти из норы. Она залаяла даже, но тот все равно не вышел. Она пыталась ему сказку на ночь рассказать, чтобы он перестал играть в отшельника. Не помогло и это, тогда барсук говорит ей: «Бери яблоко и кушай его, он услышит, как ты ешь яблоко, и откроет тебе дверцу». У кшатриев раджас преобладает. Удел рыцаря не только сражение. Дни казались ей веками. Пещера стала гигантской. Она пугала ее. Она было словно небо. Пещера стала небом. Свод небесный плыл в пещере. Новые дни наступали за миг. Миг как миллиарды лет. Глазища у нее как у совы, нос как у кошки. Свободный человек всегда любит лишь море. Она валялась в грязи и плакала, ничего не боясь. Ела сырую землю. Над ней вершился звездный круговорот.
      Музыка ведет воинов в бой. Она попала в лес, где не росло ничего кроме поганок. То не понятно было сон или явь. И еще там росли бледные травы с неприятным запахом. Паук будет терзать уставший мир. Люди и звери тут заодно, вот только их союз приносит лишь беды. Она ощущала себя никчемной мелюзгой. Ей хотелось с кем-то поговорить. Ей было очень скверно. Очень тоскливо. Она не интересуется секретами кибел.
     Яна вдруг стала понимать шокирующий для нее факт. Хоббиты не просто селяне Англии. В душе их сила и отвага. Хотя на вид они малыши. Киплинг поминает богов на каждом шагу, как и Гомер. Их мир буквально кишит богами. Она хотела тоже «трубочное зелье» попробовать. Хоббиты вроде такое имеют у себя. Старый Тоби разнюхал про это растение.



7.

         Вот вход в заповедник, тут стоят у входа полицейские и монахи. Одни проверяют у всех рюкзаки, вторые просят милостыню. Крутится механизм. Винтики вращаются, шестеренки крутятся. Яна говорит им всем: жизнь надо любить прежде логики. Они верят ей и крестятся, путаются у них мысли в голове. Фрейд им не нужен. Он груб и чужд им. Они под «жизнью».вот под чем. Марк пытается спастись от пустоты. Проникся идеями Берроуза, но это быстро прошло.
      Марк плачет, сидя на берегу моря. Его бросила любовница. Она живет мужем в Москве, у нее дети, но каждый год летом  она приезжает на месяц сюда, к нему, снимает хату за 50 косарей, чтобы быть с ним, а потом снова уезжает в Москву на год. Марка в этот раз она обвинила в том, что он безработный. И в том году она за все платила, и в этот. Марк так хочет с ней спать, но в этот раз она может не приехать. Пишет ему, что он инфантил, что у него нет чувств к ней. Что он в свои 27 лет не может заботу проявить о женщине. Он пишет ей в ответ: ну платила, и зачем меня упрекать этим сейчас? Короче, он хочет пойти в гости к растаманм, чтобы забыть об этой любовнице. Растаманы спасут его от ужаса мирской женщины. Джа лишь спасет его от гибели.
       Яна читала целую неделю «Войну и мир», ей хотелось быть умной. Яна была равнодушной к своей судьбе, ее называли друзья путешественницей по спальням. Ее невозможно было заподозрить в изменах. Она жила с теми, кого любила, но без измен. Верной была. Не продавала тех, кого любила. Он читал целую ночь «Нос», а она целую ночь «Кафку на пляже». Она идет пока врет. По ковру гуляет по замку, Кафку видит, он сидит на диване и читает Харуки Мураками. Под ним сидит пантера. Он гребешком ее расчесывает. Он говорил ей про землемера, он вдохновил ее на подвиг. Она стала иной. Он обнял ее. Они смотрели на миллионы километров океанической цветной глади. Он прошептал мантру Оум, а она в ответ тоже ему мантру Оум прошептала. Он закладывает семена, которые потом взойдут. Они работают на невидимом плане. Книги Буковски она все прочла. На тонком плане все происходит важное. Туда забрасываются семена, которые потом взойдут. Она пьет и хочет парня, но парней нет. Она клеит всех, кто сидит в баре. Они не курят, не спят с бабами. Они просто аббаты или масоны.
       Нирвана ей не дана. Ибо она желает чего-то еще. Она желает. Желает жить и быть любимой. Она хочет нирваны, но вряд ли получит ее. Желания убивают ее. Животные желания и человеческие душат ее. Сейчас ей хочется походов и нирваны достичь. Но и книги читает тоже. Кафку любит читать. Слушает музыку, пытается найти новые записи любимой группы Coil. Когда-то она играла в игру «здесь не верят». Она не верила ни во что. Теперь хочет достичь нирваны.
     Смерть уже рядом и уже у нее нет сил играть в игрушки, желать чего-то еще. Господь Шива лишь сможет спасти ее от сансары. Мощную и чистую практику она хочет создать для себя.
       Это время она проводила так: уходила в горы и слушала Massive Attack в плеере, сидя у костра, над ней летали вороны, они кружили над костром. После она пила мятный чай и шла в пещеру спать.  Всю ночь ей снилось, что гора засосала ее навеки. Она пытается найти выход из каменной утробы, но выхода нет. Только утром она понимает, что то лишь сон. Каменный ужас уходит прочь. Теперь ясно, что дальше надо идти за дровами и снова жечь костер и пить мятный чай. Ей уже не важно как ее зовут, где она живет и сколько ей лет. После таких вот снов ей уже вообще ничего не важно. Масоны в ее снах, они наливают ей вина и она пьет с ними за свое здоровье. Масоны тупо спаивают ее, она когда пьяна, то видит их морды прямо на стенах домов. Они улыбаются и говорят: пропей все свои мозги и станешь всегда веселой и улыбаться всем подряд будешь.
       В горах она прощалась с миром и друзьям, ей казалось, что завтра она не проснется, просто потому, что жить дальше нет смысла. Ницше прав: умри вовремя. Кафка тоже пытался ей во снах говорить про тщетность жизни. Вороны кричали над головой, и ей слышалось в их словах намек на то, что скоро лето пройдет, будет осень, зима и тогда будет грусти время великое и как тогда спастись ей от этой грусти. Иные миры во снах видела, пыталась их обжить, чтобы там навеки остаться, но все равно просыпалась утром. Во сне видела свои руки, видела сов в своих снах. Совы звали в свои края, птичьи дороги небесные влекли ее. Стоя на краю скалы, она смотрела на то, как мерцает вдали город, там остывают ее мечты. В этом городе убивается вся романтика начисто. Машины, люди и дома внушают ей страх. Она в баре работает официанткой и ищет мужчину на ночь. Просто на ночь. Не надо ей любви. Просто случайный секс. Этого вполне достаточно. На работе постоянно пьет. Ни дня без спиртного. Пьет даже тогда, когда начальник в баре осматривается по сторонам в поисках минусов сервиса. Она в Питере делала раньше черепа из пластика. Теперь тут работает в баре. Юг поманил ее. Она сюда приехала по зову сердца. Теперь сама не понимает, кого ей надо найти. Она хочет найти не пьющего. Она не против пьющих, но жить хочет с трезвым. Чтобы он не пропивал деньги. Чтобы не врал ей никогда.


   Чистому – все чисто. Мистика всегда бессмысленна. Человек лишь печальное млекопитающее, гребнем расчесывающие волосы. Яна с утра встала и прочла «Эрос Москвы». Не то все. Сорокин показал лишь свой трип, но ей он не близок совсем. Прочла «Тридцатую любовь Марины». То же не то все. Слишком мало жизни, а много пафоса и понтов в этом всем. Буковски «Юг без признаков севера» не радует. Тоже много мути и фальши. Нет глубины и стихии огня. «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» не подняли ее настроения. Все об обыденном и простом. Нет сказки и чуда в этой книге. Она боится ненависти в своей душе. Она идет по пляжу. Она лишь та, кто идет по пляжу. Она хороша, но обстоятельства плохи, они всегда против нее. Слова имеют коварное свойство искажать мысль. Она вовсе не кандидат в «учителя жизни». Она жаждет лета, чтобы слушать регги и танцевать на жарком песке в одних трусах. Посреди пустыни будут негры бить в барабаны и петь свои мантры. Никто не виноват. Афон в прошлом и Марс в прошлом остался.
   
        Яна сидит на краю скалы и смотрит на луну, что висит меж скал, скоро будет идти дождь. Для нее истинная свобода лишь в свободе отбора впечатлений. Нет у нее дома в смысле внутреннего уюта. По ее мнению люди лишь невежды, которые поглощены накоплением вещей, поиском питания и жаждой размножаться. Она пытается освоить ту или иную систему фраз. Она не будет как Сологуб себя вести. Сологуб ведь позволил овладеть собой одной идее – идее ничтожества и бессмысленности жизни. Ей дорого не то что она говорит, а как. По ее мнению жизнь идет от плохого к худшему. Она видит свое будущее очень мрачным. Хотелось прыгать со скалы, но вдруг она поняла, что смысла прыгать тоже нет, ведь все повторится снова и снова: аптека, улица, фонарь, костер, ворон, путь в никуда, поедание арахиса в темной пещере.
      


      Она решила в горах свой режим дня установить. Подъем в пять утра. Потом купание в озере, йога, чтение книг до самого вечера. Ужин. Обед и завтрак ей не нужен. Она превратила себя в монастырь. Весь мир для нее монастырь. Читает «Сирены Титана» и это ей близко все. Чудная антиутопия. Скоро станет «Улисс» читать. Тут так одиноко, но в этом и сила. За дровами пойдет к ручью, там валялись сухие ветки вишни на траве. Она нашла в одной из пещер сборник поэзии Зульфикарова. Решила, что это знак. Что место ее принимает. Она хочет парня, но его нет, она не знает как быть. В баре пьют хиппи пиво, она говорит им: «Зову вас трахаться со мной в туалет». А они молча пьют пиво. Они даже не курят сигарет. Она понимает, что стала старой для молодых ребят. У нее вроде даже двое детей. Вроде как двое и она пашет на работе, чтобы их кормить. Они для нее смысл жизни. Она пьет пиво на работе и хочет родить третьего. Просто так. Чтобы иметь еще больший смысл для того, чтобы жить на земле.


     Вот сидит Яна в пещере и читает Ла Вея. Что хотел автор сказать, куда склоняет читателя? Эгоизм, индивидуализм и жажда наслаждения человека Модерна в этой книге через край бьет. Черные одежды и перевернутые кресты. Просто все это дало площадку для собрания разного рода субкультурных рок-звезд и контр-культурных эзотериков. Потакание телесным желаниям, страстям недочеловека. Ну теперь взяла книгу Кроули, читает, пытается понять, чего хочет сказать ей автор. В Каире в 1904 году существо по имени Айвас, дал через жену-медиума Кроули «Книгу Закона». Тут новый эон Гора и основа телемизма. А корни телемизма лежат в книге Рабле. Теперь многие телемиты вместо «делай, что хочешь» практикуют «делай все подряд», фактически произвол гедонизма и симулякра.

      Яна ощущает, что у нее ужасные нервы. Пещера не отпускает. Нет выхода из нее. Что она может сказать о себе людям? Я видела то, я видела это! И все.  По ее мнению человек приближается к себе лишь в совершенной тишине. Как-то она пыталась говорить с воображаемым другом, ну вроде как призрак некий что ли. Она украшалась перед ним минут двадцать словами. Но то был лишь призрак, что блуждал в глубине пещеры. Все ей казалось, что она читает его мысли, но она сама не понимает: ее ли это мысли или все же этого призрака. Вот, она прочитала еще одну страницу своей книги жизни. Месяц прошел. Лето настало. Что она потеряла? Что взяла с собой в путь? Разваливается ее бытишко сверху донизу. Никто не виноват кроме ее молодости. В этой пещере она ощущала себя больной, обезсмысленной, втиснутой в кошмар.
    Все истинно, все позволено. Она пытается преодолеть нигилизм Модерна. Она не хочет следовать мирскому укладу. Она нутром ощущает свою принадлежность к Бездне. У человека лишь один коренной страх – то есть страх смерти. Все проистекает из этого страха. Она хочет стать мертвой для мира еще при жизни. Все Огни в конце концов догорят. Все люди привязаны и каждый на свою веревочку. И веревочка сильней их. Кипарис не растет на севере. Бах не возможен в Китае. А Ницше в Африке. Она видела в походах людей, которые были бездельниками. Они маскировали своим чудачеством свою внутреннюю пустоту, человеческую бесплодность ума. Они пили в походах коньяк, курили гандж постоянно и нюхали «фен». Говорили беспрерывно обо всем на свете. Но их слова не задевали ее. Она играла на концерте регги, а после пошла курить траву к озеру, за ней побежала толпа малолеток. 

     Вот перевал, за ним озеро, родник, а ее приятель Марк на камешке сделал дорожку из «фена», скрутил сторублевку, и стал нюхать, вынюхав дорожку, он пустился в пляс и стал говорить непонятно о чем, его никто не понимал. Да, но он в тот миг считал, что говорит истину мира, что через него дух мира говорит. Он был непонятен для других туристов. Яна спросила у Марка.
- Вы читали Шопенгауэра? Да, ты победил. Ты победил. Я орал это вчера ночью целый час, сидя на краю скалы.
- Фрейд опасен! Он исказил человека. Мы не животные. Мы не живем инстинктами. Это ложь! Фромма надо читать! Слишком обнаженные слова не доходят до моей души. Мысль изреченная есть ложь. Я вот Метерлинка ой как люблю. Пропетое слово глубже сказанного. Лишь музыка касается глубины души. Подростки пьяные спорят о музыке, где зародился рок: в США или в Англии. Пьют вино и пытаются достучаться до небес. Их пьяные речи смешны. Они пьют, чтобы забыться. Они умеют работать и пить. И спорить. Хорошо так спорить по всякой чепухе. С ними девушки. Они держатся обособленно. Парни пытаются к ним приставать, но те убегают от них в сторону леса. Один из парней хочет сфотографироваться с ними. Каждый день вижу такой сон. Еще такой сон: каждый день вижу развалины Херсонеса и церковь. Ощущаю себя звездой, потому что вижу один и тот же сон. Дети в песочнице пытаются разыграть землетрясение. Неупорядоченность в мыслях священна.


           Марк понял суть своей жизни. В баре сидит и смотрит на бабу, что носит пиццу. Она говорит ему, может, пойдем в туалет, а он так, мол, легко. Идет с ней в туалет. Трахаются. Мощно так ебутся. После едут к морю и живут на скалах неделю. В скалах нашли они пещеру и до утра не могут остановиться. Ебутся как кролики. Им нет дела до отдыха. Туристы им пиво и водку наливают и смотрят на них. Они из палатки сутками не выходят. Секс без перерыва. Тут в скалах они устроили свой райский сад. Взращивают его день и ночь. Они не едят. Только ебутся и пьют водку.
      Водку выпил и пошел на пляж, там девушки играют в тетрис, Марк пытается им давать советы. Мол, как жить не по лжи. Они панк-рок слушают. Миром управляет цифра. Теперь все залипли в Сети. Мир Сети важней стал целого мира. Поэзию должны творить все. Марк не хочет отношений с женщинами. А вдруг дети снова. Тогда он раб. Свободы нет никакой в этом. Одному ему гораздо лучше живется. Нет смысла в отношениях никаких. Он советы дает им сутками. Пляж уже пустой. Он сам себе советы дает. Ему все равно о чем говорить. Может сутками напролет говорить.

   Вот взял гитару и пошел на пляж. Там девушки играют в бадминтон. Он поет песни свои. «Море любви на вас навалилось, вы все в море любви» - кричит он в ночное пространство. Но никто не пытается с ним общаться. Он до утра поет свои песни и в гордом одиночестве уходит домой. Марк хочет вечно быть молодым. Отсюда его вечное пьянство и одиночество. Он приходит один на пляж с гитарой и уходит один с пляжа. Все местные думают, что он просто хиппи, который выжил после 1960 года каким-то чудом.

      Марк даже гитару свою потерял, когда пил всю неделю с официанткой из бара. Она ему пиццу в палатку и пиво носила каждый вечер. Он нашел себя в сексе. Осознал, что лишь секс волнует его и радует. Музыка и алкоголь даже не дают таких ощущений. Он подсел на секс. Теперь ждет ее ночами в палатке. Она приходит ночью пьяная и ему пиво наливает в бокал. Они в молчании трахаются, и снова пьют, потом снова трахаются. И так до утра.
      
      На пляже курит табак, сидя в палатке, возле него лежит на бревне его подруга из бара. Она тоже курит и они смотрят вместе на море. Им одиноко. Нет смысла даже вдвоем быть. Они чужие друг другу. Никто не смотрит в глаза. Они отводят глаза друг от друга. Им не хочется смотреть друг другу в глаза. Еще пара дней и они расстанутся навсегда. Поебутся еще пару ночей и все.

      Это не сон. Он в баре сидит и пиццу ест, она пиво наливает ему, Марк протягивает ей руку и она дрожит. Он в Африку хочет уехать. Там Джа. Даже и в плотской жизни он был лишен обычной радостей обыкновенного мужчины. Чем меньше требовал он от жизни, тем меньше получал. С общением покончено, нам остается его лишь хладный труп. Он хочет уехать в Индию, в Китай или в Занзибар. В Тимбукту ему хочется рвануть. На Аляску. Она играет в рулетку и проигрывает деньги. Год из дома не выходила. Играла в рулетку. Потолстела и подурнела. Зубы не чистит и от нее дурно пахнет. Желтая вся стала. За час пару долларов выиграла. Купила сыну конфет и яблок. А дочери фломастеров и пожарную машину. Она живет лишь ради детей. Она забыла о себе совсем.

  Он стоит около нее и смотрит на то, как она курит сигарету. Ему кажется, что он любит ее и жить не сможет без нее. Вот они только третий день вместе, а ему видится, что это родной его человек. Через час сумерки наступят, и они будут купаться под луной без одежды, а потом пойдут в палатку и займутся познанием своих тел. Вон тут стоит бар на берегу, тут серферы тусят, они курят дудку и смотрят на Марка, ведь только он один тут с девушкой из бара. Она решила выбрать его из всех парней.
   Тут она говорит ему, чтобы он шел играть на барабанах с серферами, они стучат всю ночь на пляже. Она сама в это время будет пить водку и слушать как ритмы барабанов уносят ее за горизонт. Если праздника нет, то жизнь и даром не нужна. Она ощущает, что смысла нет жить, когда ты трезвый. Ничего не радует и даже секс. Вот когда она пьет, тогда и живет. Марк ушел к парням играть на барабанах, он допила 0.5. водки, зажгла сигарету и затянулась, вдруг ей резко захотелось покурить дудки.
 
      Она вдруг подумала о детях, что те голодают без нее, что цыплята не кормлены, козы не доены. Она ****ась с Марком уже неделю. Муж в поисках активных. Дети страдают, а она отдалась ему со страстью. Она покурила сигарету, выпила бокал пиво, посмотрела вдаль и решила, что не хочет возвращаться к детям, мужу и птицам. В селе Терновка ее ждет паскудное прошлое. Она там не сможет пить и гулять с мужчинами. Она без секса жить не может. А муж не спит с ней уже много лет. Вон корабль стоит на горизонте где-то там, вот бы ей туда, чтобы матросы познали ее и она была бы рада так жить.
    Марк до утра играл с ребятами на барабанах. А она все мечтала об иной жизни. Где нет работы, а где лишь покой и благодать. Там нет боли и обмана. Там все любят ее и никто не скажет, что она толстая и глупая. Мыть посуду в баре и подносить пиво ей уже осточертело. Она знает, что Марк скоро уйдет от нее. Ей уже под сорок. Муж и дети. Она ему еще не говорила, но он и сам мог догадаться. Она так не хочет возвращаться к детям и мужу. Лучше бы ее убили. Расстреляли прямо на берегу, чем вновь идти по старым тропам в свое село, где ее каждая собака знает.

   Она просто плывет, плывет к тому кораблю, нет сил плыть дальше, она вот-вот потонет. Марк плывет за ней. Они пьяны. Они пытаются плыть к тому кораблю, что стоит на рейде. Им видится, что там рай. В той официантке он узнал ту самую Яну из лагеря просветленных, что на Марс лететь должны были. Но за 20 лет она сильно сдала. И она даже не узнала его, а он узнал ее даже в таком виде. Она поломала себе жизнь, выйдя замуж и родив детей, она забила на свои мечты юности. На плоту плыл рыбак и он нырял и тянул обратно ее, за волосы он ее схватил. Она ничего не помнила. Проснулась в селе. Муж, дети, козы, цыплята…
    
      Марк проснулся на пляже в своей палатке, но без рюкзака и спальника. Он забил на все. Стал бородатым и не мылся уже. Жил в палатке год. Потом в пещере встретил хиппушку с собакой белой и стал с ней жить. Они в пещере лет десять прожили вместе. Собака давно уже мертва. Хиппушка из Тулы сюда приехала. Ей лет 55 и она все время мантры Хари Кришна читает. Марк тоже стал кришнаитом. Да хоть бы и православным, если бы девушка его было бы православной. Ему все равно во что верить и какие мантры или молитвы читать. Лишь бы чем-то ум свой занять.


Вторая часть.

1.

     Тот самый миг с нею был жуток и приятен для него. Тогда ему казалось, что он потерял свои границы, стал единым с каким-то непостижимо нежным и необъятным пространством. Марк слушал Рому ВПР в плеере и ждал официантку из бара, но ее все не было. Она уже не приедет. Гуси и козы забрали ее навеки в село. Кто вернет ее? Никто. Кто отпоет его? Никто.
Романтика вольнодумства – романтика экзистенциального атеизма. Бывший анархист Марк шел по дорожке сада и размышлял о том, что Бодлер обнажил свое сердце, а Рембо вырвал у себя его из груди и стал не спеша пожирать его. В конце концов, от невроза вылечиться можно, от себя – не выздоровеешь. Ницше величал пантеизм «вежливой формой атеизма». Он был бледен, высок, опирался на палочку. Опустился на скамью у палисадника и стал ждать Янку. А она же сидела целый день у себя на даче и все смотрела на свои руки. Забыла, что вечером договорилась о встрече с Марком.
   Марк смотрел на дочь Игната, местного врача, тот со своей дочерью катался на качелях. Она смеялась, отец хмурился и говорил ей: «Не балуйся. Не смейся. Не прилично все это. Веди себя прилично. Закрой рот. Не смейся. Будь взрослой. Прекрати смеяться». Дочь Игната орала и бил ногой отца. Игнат говорил ей минут пять: «Не балуйся. Будь взрослой. Хочешь конфет? Хочешь чаю? Пошли в кафе что ли, мороженым угощу. Ты моя до смерти, никому тебя не отдам. Ты будешь у нас с мамой жить вечно. Пока мы не умрем. Не отдам тебя другим людям. Ты наш источник энергии единственный».
Марк ощущал, что для всех он человек опустошенный. В партию не пошел, в бараках не жил, БАМ не строил, мост крымский тоже не строил. Утопию подымал с ног, майю мечтал обезглавить. Он смотрел на Игната и пытался понять ради чего тот живет. Мертвенький Игнат. Марк любит мертвеньких. Дочка кинула в отца батоном и попала ему прямо в голову. Игнат сквозь зубы твердил: «Не булькай. Не бросай еду, деды воевали не за это. Не балуйся. Взрослей же, черт тебя возьми, взрослей». Игнат недавно подкрасил седые волосы в рыжий цвет. Ногти выкрасил в черный. Говорят, что он часто на пляже нудистов проводит время в компании других нудистов.

По вечерам Янка читала на даче Кавабату и пыталась учить крестьянских детишек хатха-йоге. Она делала с ними асаны до полуночи, а после пыталась понять мир японского прозаика. Крестьяне за это носили ей молоко и хлеб. Донейшн за йогу так сказать. Янка набила не шее ОУМ, а на спине голову Будды. Открыла окно ночью и давай вслух Кавабату читать. Марк под окном сидит и слушает. В эту ночь она читала «Стон горы». Говорят, что Кавабата покончил собой. В духовку голову положил и отравился.

Нудисты сидят на пляже и смотрят новости в айфонах. Вот война в Ираке идет. Вот мода на татухи идет по миру. Вот «Буерак» выпустил новый альбом. Вот новый материк открыли. И новую планету. Солнце это погаснет скоро. Но будет другое солнце светить. Нудисты читают новости. Листают ленту новостей. Им нет дела до того, что там пишут. Главное – это просто скользить взглядом по тексту, а после можно нырять с пирса в прохладную воду. Говорят, что Гоголь в гробу проснулся. Нудисты решили, что они новые люди, новый Эон приблизили. Что им так легко живется потому, что они даже в городе стараются голыми по улицам ходить. Им даже государство за это платить пару тысяч рублей в месяц. Мол, вы новая Эра, новый Эон, смелые и дерзкие!

2.

В том сне Марк мучил Янку на фоне альпийских гор, мучил, но не взял. Во сне почему-то Марку нравилось мучить Янку. В жизни же он не любил мучить женщин. Это все так старо. В нем есть что-то не от мира сего. Жизнь его пропадает. Художественно построенная жизнь. Он ночью проснулся и в окна домов соседских посмотрел. В окнах домов были видны силуэты, державшие друг друга в объятиях. Все люди интересны для него по-своему. На пляже нудистов он пытался говорить людям о высшем мире, где Будда живет и его ученики. Но нудисты читали новости в айфонах и не слушали его речей.

Нудисты собрались на пляже и стали жечь костер. Марк шел в их лагерь и борода его до пояса была. Он стал прям Лев Толстой. Говорить он станет им о Будде. О том, как велик Будда. Они в этот раз слушали его и не читали новостей в айфонах. Вина уже нет, все выпито. Марк идет за вином, нудисты в песок зарылись с головой. Ждут вина. Он хочет купить «Инкерман» за 250 рублей, бутылок десть. То вроде даже не крымское, а молдавское вино. Она идет ему навстречу. Он делает вид что не видит ее. Янка уже в лагере нудистов сидит у костра и смотрит на огонь.
Янка говорит нудистам: «Товарищи, мы поняли, что нет любви, любовь лишь соприкосновение эпидерм. Нудисты, милые, братцы, поймите, что нет любви. Мы такие странные тут все, сидим у костра, ждем вина. Где вино? Кто пошел за ним? Марк! Ага, отлично! Я бы выпила вина сейчас. Страсть как вина хочется выпить». Нудисты хлопают в ладоши и хихикают. Они уже пьяные и им все в кайф. Солнце, море, вино, смех, костер, позитивные вибрации. Янка им говорит, что Ленин выдал тему про то, что любовь в будущем будет доступна всем и никто не станет ломаться и в ЗАГС идти.

  Янка говорит нудистам: «Хату сдала, но мне не платят за нее квартиранты. Я слабая. Они видят это. Не платят. Ноутбук в Индии сломанный продала. Карма! Настигла карма. Кто-то из вас пусть пойдет со мной к квартирантам и скажет им: я ее муж. Тогда будет все круто. Это подействует. Отвечаю!».
Янка живет в пещере у моря пятый год, с ней маленькая белая собачка живет по кличке Фифи. Она выпрашивает у туристов еду. Янка зимой бродит вдоль пустынного пляжа и тихо воет от тоски. Собачка подвывает ей в унисон. Хату она сдает, только квартиранты денег не дают за нее  уходить не хотят. Янка слушает лай собачки и наслаждается этим лаем. Завтра пойдет в город покупать ей косточки. Собачке уже лет 15, но она всем туристам говорит, что собачке лишь 4 года. Она была переводчиком с латыни, ее мать с турецкого и им по жизни не везло с деньгами. А вот тетя ее была физиком и много получала и даже писала стихи о душе. Технари рулят и бабки зашибают. Программисты! А гуманитарии никому не нужны. Янка уже два часа вычесывает Фифи, а то собачку совсем заели блохи. Блохи мешает спать Янке. Они кусают ее и она чешется все время по ночам. Ее спальник весь в дырах. Она не видит смысла в жизни. Собачка даже не дает ей этого смысла. Она приехала сюда из Алтая автостопом. Она старая дева, думала тут выйти замуж. Но никто не хочет видеть ее своей невестой. Ей уже сорок девять лет. Собачка лишь вместо мужа и детей. Она забивает трубку табаком и вдыхает дым. Смотрит на луну. Луна висит меж скал. В детстве она ходила в храм причащаться. Там из чаши священник давал ей хлеба и вина. Чашу потом она целовала и целовала руку батюшке. Все кончилось. Та жизнь словно не ее. Она теперь фантомом ощущает себя. Она стала чужой для прошлого. Та девочка умерла. А была ли девочка? Поп шел в сторону храма и вел ее за руку, за кладбищем она налил ей стакан самогона, а потом снял с себя крест и бросил его в сугроб. Поцеловал ее нежно в шею и прошептал. «Пью, ибо не могу не пить. Когда пьян, тогда и живу, весел тогда. Без пьянства нет жизни. Работа такая у нас, дочка. Мы адский труд несем. Веру в Христа всем даем. Ты думаешь, что я алкаш, но нет, я просто так нервы лечу после каждой службы. Ты это, найдешь жениха, но не скоро. Он будет пить, но ты его не бросай, слышишь? Не бросай его, позволяй ему иногда выпить. Тебе будет тогда уже много лет. Но ты не кончай с собой. Терпи. Найдешь у моря свою ты любовь». Янка курила табак, сидя на остром камне, вспоминая эту речь попа. Ей казалось, что это просто был сон. Ведь она даже не помнит, как он выглядел. Она тоже выпить хочет, но нет денег. Она тратит все что дают туристы на собачку. В Индии она курила год гашиш. Стала другой. Совсем другой. Образ свой любимый уже не носит в себе. Умер тот образ себя, который она делала годами. Огромные порции кетамина в ее кровь в ту пору попали. Из Индии она приехала совсем другим человеком. Вот стоит на камне и мажет кремом для загара свое тело. Туристы смотрят на нее и тоже сбрасывают с себя одежду и бегут купаться голыми в море. Она сделала из цивильного пляжа нудистов пляж. С утра в ее голове одни и те же мысли: что похавать, что покурить, что выпить. Сансара и есть нирвана. Вечным может быть каждое мгновение здесь.


3.


   Один моряк положительно одурел от страсти, увидев Янку, он аж задыхаться начал, ему показалось, что эта сама Мадонна. Хотя Янка пила и курила в тот момент. Банка пива в ее руке, сигарета в другой руке. Чай стоял в пещере на камне теплый, и она повела моряка к себе в пещеру допивать этот чай. Он поставил ей в плеере «Кино» и она улыбнулась. Он обнимал и ее и говорил, что женится на ней. Но через полгода. Сейчас у него нет денег на свадьбу.

   Гадала она ему по картам Таро и матрос понял, что Янка чернушница и проводник дьявольских сил. Она ему говорит, мол, вам выпал Король Чаш. А он не понимает, что это такое и молчит. Она ему вина налила, он ей дал свои часы золотые. После он отдал ей все свои деньги, что заработал за полгода. Он откупиться решил от ее чар. Она дьявол. Он боится ее и мечтает забыть о ней, но не может. Она сильней его. Ее чары свели его с ума.

   Матрос идет в храм и хочет там исповедоваться и покаяться. Он ощущает, что Янка окунула его в очень темную субстанцию. Что он тупо сходит с ума. По ночам в его комнате кто-то бродит. Он уже не может работать моряком. У него слетела крыша. Он ночами воет на луну вместе с Фифи. Янка живет на даче теперь, потому что у нее появились деньги. Все так же считает звезды по ночам и ждет с моря погоды. Открыла окно и в ее окно северный ветер залетел. Он поведал ей о том, что ее ждет удача. Скоро будут деньги. Большие деньги. Она хочет быть Королевой Пентаклей. У нее все выйдет. Мрачности никакой в ней уже нет. Матрос стал привидением.

 Она сидит на берегу и на барабане играет. Тут рядом с ней археологи ищут останки древних людей. Тут останки местных жителей, которые сто лет в земле пролежали.  Она скидывает одежду и идет купаться. Она нудистка и ей пофигу на мажоров. Археологи стали снимать ее купание на айфон. После решили тоже начать играть на барабане. Через день они сидели на берегу и били в барабаны. А Янка танцевала вокруг них. Она была голая и не стеснялась этого. Тут туристы приехали и стали всех угощать черешней. А она так танцевала, что ее браслет алмазный улетел чуть ли не в море. Он слетел с руки и летел далеко. Он упал на край скалы. Где она его и нашла. Потом нудизм стал моден среди археологов и они стали обедать нагишом с Янкой. Ели жаренного гуся и утку с яблоками. Кто-то пил водку в кустах. То случайный турист, ему Крым стал домом. Он автостопом приехал из Улан-Удэ и тут под скалами нашел приют.

Она пошла в сторону монастыря голая и монахи все вышли ей навстречу. Она кричит им: «Крым – это Луна». Он и хором напевают в ответ: «Луна, ой, Луна, если ты Луна, то нам с тобой по пути». Монахи срывают с себя рясы и прыгают с обрыва в море. Морская пучина уносит их в центр бухты, где они тонут в волнах. Черный кот снится Янке и Дионис. Она даже отель хочет открыть и назвать его «Дионис». В этом отеле будут пить и курить. Никто трезвым сюда не зайдет. Она власть тигра в себе ощущает. Может и горы свернуть. Легко!
 
Бокал виски лучшее лекарство от сырости осени. Она сидит у моря на скале и созерцает огни кораблей. Это словно точки на бумаге красные или отряды светлячков, что парят над полями лаванды. Янка пыталась вспомнить себя в пять лет. Вышло вот что. Отец берет стакан вина и наливает дочке. Пей, расти большой и не будь лапшой. Он вместо подарков всегда дарил ей бутылку вина на день рождения. А вот мать покупала ей обычно леденцы и шоколад на день рождения. Она говорила ей: будешь человеком, будешь, хотя что есть человек в эпоху постмодерна? Мать говорила: пей, ибо вино дает силу и исцеляет твою душу.
 Янка ведь всегда лечилась от душевных невзгод при помощи выпивки и ласк случайного партнёра. Она спала с сотней мужчин. За этот год у нее было двадцать мужчин. Она считала, что мир лишь ее и только ее. Осень в Крыму грустное зрелище. Ей так легко подцепить какого-нибудь красавчика в клубе. Тот матрос сошел с ума на почве ревности и покончил с собой. Она и рада. Ведь теперь все деньги его ее теперь.



4.


  Новые дни наступают. Янка сидит на краю скалы и слушает дыхание осени. Ветер бьет о скалы и ей хочется лишь одного: напиться в хлам. Кроме вина ничего не надо. выпьет бокал за Генона, Рембо, Бодлера. Потом за всех поэтов мира. В каждом уголке земли. Кто бы ты ни был. Если ты юн, смел, любишь обман и хитрость, то ты наш. Меркурий ее бог-отец. Она сама как трикстер. Ни один мужчина не знал ее до конца. Янка пила так, что ни один мужик не мог так пить. Купалась в шторм на крутых пляжах, где острые глыбы мрамора торчат из-под воды. Медузы мелькают в небесах. Вот гонг звучит, то огни тихого мира впереди маячат. Сексуальная жизнь ее уже за пределами ее тела. Она видит в небе миллиарды огней. Огни летят дружно, то парад планет. За каждой веткой мха ей мерещится Дьявол. Она тихо говорит себе: Дьявол мой отец. Дионис в каждом взгляде мужчины ей видится. Она готова с каждым из них переспать. Ей не важен возраст и цвет кожи. Она одержимая. Она шаманка. Она никогда не может остаться больше месяца ни с кем. В каждой волне она видит отряд звездных скоплений. В каждой звезде видит тонну воды. Плывет себе по волнам и скалы не смогут потопить ее корабль. Под водой пьет вино. Морская вода делает кожу грубой – прекрасно. В ней стихии все сошлись. Пить вино под водой – легко. Загорать до черного цвета кожи – не вопрос. Уйти от всех людей в свою страну – да запросто. Неважно, кто сверху, а кто снизу. Главное – кто кого ****.


Вот Аркан Повешенного ее сосед по койке проходит. Не удачно. Повесился. Тот матрос тоже. Она на берегу Анапы. Соседа довела. Говорит ему: пройди Аркан Повешенного, докажи, что мужик. Ну тот и пытался пройти. Не вышло. Вон, болтается в петле посреди зала. Уезжает из Анапы в Сочи. Аркан Повешенного мало кто проходит. Сложно его пройти. Не каждому по силам. Жизнь – это рабство. Вы все хлопотуны. Невротик почти паралитик. Вам не дано избавиться от самого себя. Достоевский все время выплескивает себя наружу. Тургенев – блестящий стилист, традиционалист. Дали говорил об одержимости художника. Бодлер сказал: «Всегда буду пьян». Раскройте глаза, расширьте поле видения. Все религии схожи. Что вы думаете о смерти? Да кто ж знает про это! Ее дед повесился в сарае, ему было 90 лет. Аркан Повешенного не прошел. Час вашего рождения – ваше лучшее время. Именно слова могут подвести вас к мыслям и поступкам. Вопрос полов – это не только сексуальные отношения. Это сила, подобна стихии она. Она таинственна и непостижима. Она словно космос. Я – буран. Я – буран. Все мы – лунатики. Мы не думаем, мы реагируем. У нас нет своих мыслей и своего суждения. Мы повторяем чужие фразы и мысли. Язык символов превышает диапазон разговорной речи. Люди спасаются от действительности так: кто уходит в религию, кто уходит в самозабвенное занятие любовью. Ни один человек никогда и ничего не создавал. Человек не творец. Ему дано лишь воображение и умение обыграть то или иное явление природы. Бог лишь упорядочил хаос.

 
Один радужный из «Райского сада» умер от поноса. Он съел что-то не то и целую неделю у него был понос. Он не стал идти в аптеку. Кришна не благословил. В итоге он умер. Янка была на кремации. Его тело горело ярко и медленно. Все вокруг пели «Хари Кришна». Улыбались и ели просад. То, что мы видим – превращение. Мы не видим полного исчезновения. Наш ум цепляется за привычное. Ему кажется, что эта кожа и кости будут миллионы лет цвести. Ржавый лес в овраге не волнует слушателя. Окна и дери нараспашку. В тайном углу ее сновидения проскользнула химера. Птичьи трели слышны на развалинах замка. Выпила и покурила Янка с утра и не думает о том, что надо идти на работу. Он вне системы. Мужа и детей нет. И славно ей быть одной. Иногородние путники дают ей сала и горилки. Казаки везут соль на волах. И она на волу едет прямо  турецкому хану, там будет пить и танцевать. Громко кричат казаки, им весело, ей тоже весело, выпили всю горилку. В барабаны бьет ночами и казакам сказки рассказывает. Они ей говорят: сказку расскажи про фею, которая бессмертие дает прокаженным. Она и рассказывает. Пролетают миры над головой. Та целые дома и фабрики. Целые океаны знаний в этих мирах. Нерв бытия обнажился и треснула черепная коробка. Божья коровка ползла по ее руке, скоро лето, она ищет растаманов, чтобы их с собой взять, в царство турецкое. Читать там Кафку, плясать регги на битых стеклах, и кричать: «Джа, спаси нас от самих себя, великий Джа!».



5.



В детстве Янка забиралась в подвал и подсматривала за тем, как мальчики писают. Ей нравилось наблюдать за этим. Как-то в подвале ее накурили старшие девочки, и она всю ночь пролежала на диване, думая о том, откуда взялась Мария Магдалина. Бога кто создал? Она часто молчала и люди думали, что она умная. На самом деле она была бестолковщиной. Прокурила все старшие классы. В подвале слушала регги и танцевала на сыром бетоном полу. Родители обеспечивали ее едой и выпивкой. После школы она никуда не поступила. Целые дни напролет бродила по подвалам города и тусила с хиппи и панками. Парни ей были в ту пору не интересны. Она слишком увлеклась Джойсом. Читала его у моря целых три года.
 
 Вокруг нее вились бездельники, балагуры, активисты и честолюбцы. Накурившись, они шли на пляж пить вино, нагишом бегали друг за другом и играли в прятки. Тут старики трахались и охали и стонали по вечерам. Старикам уже нечего стыдится. Они ебутся среди бела дня у всех на глазах. Нудистам пофигу на самом деле кто там кого ****. Пляж огромный и тут каждый делает что хочет. Вон тусовка геев стоит у скалы. Они передают друг другу джойнт и обсуждают клипы U2.

Она тогда играла роль клоуна и поддерживала общее веселье. Она помешалась на здоровье и физических упражнениях. Ходила на йогу и фитнесс, ела витамины и пила настойки валерьянки. Не курила и не пила спирт. Только спорт и ЗОЖ. Каждый день делала зарядку и каталась на велосипеде. Даже кислоту не стала есть, когда ей предложили хиппи у моря. Потом она стала ходить на бокс, каратэ и борьбу. Все говорила, вот, она стала умнеть, ей почти 20 лет! Ее считали за чудачку друзья и не спорили с ней.


6.


У ее отца был магазин тканей, он пил, пропил весь магазин, она едва успела там поработать полгода. Отец и после пил дико и в итоге его сбил грузовик. Он вышел из дома и шел к ларьку. Но грузовик сдавал задом и не заметил отца. В итоге она осталась без отца. Отец так и не смог показать себя. Он всю жизнь пил. Мать говорила ей: эх, была бы ты спортсменкой. Да, получала бы миллионы рублей. Вот у футболистов зарплата 5 миллионов рублей в месяц. Каково? Жаль, что ты забросила спорт. Ты меня не радуешь. Расстроила меня, дочка.


 Янка играет на гитарах в переходах, она пропила квартиру, теперь бомжует, но ее любят парни и постоянно дают ей еды и денег. Она не скучает, каждый вечер ее зовут в бар мужчины. Они там пьют до утра. Она им поет романсы Вертинского. Говорит о любви божественной. Она только такую любовь принимает. Вне ревности и вне мещанства. Сигарета в руке, чай на столе, она курит и пьет чай, слушает Баха. В квартире инженера накурено и душно. Скоро пойдет принимать душ, чтобы отдаться ему до утра.


Но в мечтах своих он давно уже объяснился, и она на всё согласна. Она тоже влюблена. Она отдаётся ему. Они счастливы. Марк танцует регги в подвалах и Янка на барабанах стучит. Она пытался купить ей розы, но не смог, не было денег. Нет смысла говорить ей о своей любви. Он не может подойти к ней и поцеловать ее. Они выкурили вместе трубку мира и лишь тогда он обнял ее. На обоях они рисуют уродцев и смеются, глядя на то, как догорает мир на кончике папиросы.

Марк пытался продавать книги Хаксли на рынке. Народ не покупал. В итоге увидел одну продавщицу в ЦУМе, влюбился на миг. И что общего могло быть у него – продавца иллюзий и у простой продавщицы магазина? Так реальность её существования весьма иллюзорна. Сколько таких уже было в его жизни иллюзий! Чтобы успокоиться, Марк весь вечер читает Германа Гессе. Янка в подвалах варит борщ и ест батон. Подвалы по всей стране. Нет смысла жить в городе одном всю жизнь. Играет в бисер перед стадом свиней она. Она говорит Марку: «Ты мне братец, так-то!».

 
  Теперь, накурившись, он на тибетских чашах играл, Янка же сидела на диване и пела мантру ОУМ. В подвалы собирался народ. Хиппи, панки, готы и металлисты. Утробу неформалы набивали килькой в томате и хлебом с пивасиком. Мигнет огонек самокрутки и перед тобой уже не Марк, а липкий гад. Взметнется огонек и сам ты хуже гада. По улицам ходят не люди. Под шапками бычьи головы. Посмотришь на старушку – там жаба сидит в груди ее, а в животе тараканы кишат ее.


Янка сидит на берегу моря и смотрит на синюю гладь воды. В ее голове крутятся мысли. Земля – пылинка в беспредельном космосе, жизнь человеческая менее чем ничто. Инерция, рутина и глупость спасает миллиарды людей от таких вот мыслей. Она сидит у моря в гамаке с Марком. Они уже второй месяц тут пьют самое дешевое вино и курят табак. У их лагеря лежит на земле табличка «Тихий час». Они просто тупо пьют и курят. Молчат. Так пролетают их дни. Они не понимают что делать дальше. Кругом один знак вопроса. Главное просто найти тихую гавань и зависать в ней. Без будущего и прошлого жить. Только в настоящем. Только так. Рыбьи головы валяются возле их палатки. Они прощаются с христианством. Даже молитва им не нужна уже. Марк надел на голову железный колпак и ходит так по берегу моря. На него курортники даже внимания не обращают уже. А ее черные туфли валяются на набережной. Они были новыми, она просто психанула и сняла с себя их и выбросила, может бомжу они пригодятся больше чем ей. Пошли в город за вином и сигаретами. В палатке всю ночь курят и пьют и нет конца и краю такой жизни. За пределами палатки враждебный холод мира. Там нет понимающих людей. Он из дурдома не вылазил лет десять. Марк съел как-то дурмана и отец вызвал санитаров. Так он стал постоянно есть его и все время попадать в дурдом. Теперь перешел на табак и вино. Она же до этого сильно пила, но потом стала пить чаи разные, например, пуэр, которые смогли ей заменить алкоголь. А теперь снова пьет вино.


Зима и в городе дико холодно. Но когда перестаешь думать, то выпускаешь на волю некого "джинна" и он уже руководит тобой, он играет на гитаре, но не ты. Она сидит в переходе и играет свою мелодию. Вокруг толпа панков кричат: «Хой!». Они пивом ставят себе ирокезы и втыкают в носы и щеки булавки. Скоро концерт «Гражданской Обороны». Им уже весело. Все уже накурились в гараже. Янка пытается понять идти туда или нет. Там может быть много вина, и она опять пьяная будет идти в свои трущобы на ночлег. По острому снегу и битому льду, босиком пойдет она, чтобы доказать всем, что дух сильней, чем плоть. На самом деле это все снится Янке, она напилась и валяется пьяная в палатке. Ей снится сон, в том сне она тусила с панками на концерте Гр.Об.. И им всем было по двадцать лет. На себя теперь в зеркало не смотрит даже. Ей теперь сорок. Дальше лишь Ничто.


Да, она понимает, что страх закрывает им глаза и уши и они не могут услышать звуки космического хаоса. Не видят чудовищ, что повелевают пространством и временем. Не ощущают на своих плечах гибельную тяжесть черного двойника. Для Янки мифорелигиозная трактовка бытия утрачивает свою защитную функциональность. Она не ощущает гармонии, потому что нет противостоянии мажора и минора. Счастье. Радость и покой не означают ничего позитивного. Начало пути кажется светлым в сравнении со всевозрастающей тьмой. Марк надел футболку «Ария» и поехал в дурдом на обследование очередное. Он побрился наголо и бороду сбрил. На вид ему лет двадцать, но на деле ему уже больше. Янка сидит в палатке и курит табак, пьет вино, ждет друга.




Третья часть.




1.


   Дядя Стас живет в пещере у моря, с ним белая собака Белый. Они едят из одной миски. Эта собака и есть его родной брат. Тот кода-то плавал далеко к вышке ученых и на обратном пути трагедия вышла. Та вышка: огромное квадратное строение, что стоит на сваях. От берега километров два примерно. Душа его брата теперь в этой собаке живет. Вот так. В городе он ходит и играет на флейте, собака ему подпевает. Люди кидают им деньги и еду. Вон берег, тут свои тусовки: панки, готы, хиппи, ЛГБТ-активисты. Дядя Стас паломников встречает. Ему везут еду и водку. Дядя Стас им рад. Улыбается им. Они тоже рады видеть его. Они настроение подымают друг другу. Идут купаться на дикий пляж.   


   Агностики толпами валят к дяде Стасу. Они глупы и ленивы. Не могут ни во что верть. Нигилисты тоже тут как тут. Они тоже глупы и тоже ленивы. Пьют сидр и едят сосиски. Один из них начал свою историю.
- Пил лет сорок подряд. То запой, то выхожу из запоя. Жена ушла, сын ушел. Сам остался. Стал на клавишах играть в барах. Спился бы, если бы не книги Ницше. Вот тогда-то я и стал нигилистом. Теперь даже пить не охота. Нигилизм вместо вина. Пропала кошечка и собачка. Оба откликаются на Луну. Они рыжие. А еще пропал парень лет 18, тоже рыжий. Откликается на Щенок, татуировок нет.
 
А другой нигилист за ним о себе рассказал.
- Я вот пил всю жизнь, просто потому, что так легче живется. Жена, дети, работа - все пустое. В этом нет силы и удовольствия. Мог бы монахом стать, но зачем? Прочел Берроуза и понял в чем суть нигилизма. Агностиком быть позорно. Равно как и битником. Против чего бунтовать? Все уже ясно: этот мир совсем не интересен. Нет смысла в нем что-то менять. Как солипсист порой думаю: если я умру, то и этот мир умрет. Кроме моего «я» ведь ничего нет на свете. В море торчат штыри, на них нанизана будка, в ней спят ученые. Мой брат туда плыл и даже ночевать его там оставили ученые. Как он сумел доплыть? Да, там очень далеко плыть. Он плыл в одежде и сапогах. Был лютый шторм.

   Дядя Стас вдруг его перебил.
- Это мой брат плыл, а не ваш. А еще в ту порю местные вели себя нагло. Там тетка Ева есть, так она вообще хотела даже быть моей женой. Приставала ко мне всячески, пыталась быть со мной на «ты». Играла в грязные игры: доставала меня, хотела, чтобы я ревновал ее к другим парням. Дурной народ, он сам себя уничтожает, убивает сам себя. Я вот дельфинов вижу, настраиваюсь с ними на одну волну и получаю от них информацию из иных миров. Такие вот психоделические байки у меня для вас, друзья. Кому еще баек? Кому не пофиг? Вот Марк хотел славы, думал стать гуру. Даже чаши тибетские заказал. Но я ему даже забыл привезти их. В Китае жил лет десять. Постигал дзен я там. Меня умчат поэзии ручьи. Животные, деревья и скалы разговаривают с людьми. Люблю думать под музыку. Думал ли я о постороннем во время вечерней молитвы? Сны ничто иное, как пена. В наш век уже нет непосредственного общения с небом. Вот на барабане ночью играл. Там на набережной мне налили вина подростки. Рядом со мной монах на дудочке играл. А его собака звонко лаяла, слышала высокие звуки дудочки. Я же бил в барабан изо всех сил. Кожа козла барабан покрывала. Чудесное – это стихия поэтов. Звуки уже заключены в струнах и нужна беглая рука, чтобы приводить их в движение и получать интересные мелодии. В живописи великим учителем является природа. Природа хочет ощутить свое великое мастерство и потому она претворилась в людей. В старые времена природа была более живой и восприимчивой. Пустынна вокруг меня земля. Вы вообще что делаете по жизни? Аскаете на вино? Сидите в парке с гитарами и казакам улыбаетесь, чтобы те вас не гоняли? Агностики с гитарами наперевес по парку ходят и просят десять копеек на пиво. А им хочется пить, они идут в «Мир иной» и им там наливают бесплатно. Просто так, чтобы была поддержка алкашей.


 Вот на гору паломник пьяный бредет и в руках его огромный барабан из Африки. Он так пьян, что вот-вот упадет с горы. Жена подает на развод и забирает пять детей с собой. Он слишком много пьет и не любит она его больше. Он учитель английского языка, но так стал пить жестко, что его уволили с работы. Денег уже нет на жизнь, и он стал играть на барабане на набережной и пропивать подачки туристов. Жена бросает его и ищет другого мужа для детей. Дядя Вася сидит в пещере и играет на дудочке и белая собака скулит, услышав высокие ноты. Вот кипит чай крепкий на костре. То чефир. Выпил чашку и ушел на год в неизвестное. И года мало? Тут за год вечность проносится. Видя ту станцию на море он своего брата вспомнил. Белая собака и есть тот брат самый, что утонул.