Моя педпрактика Танька

В начале 3-го курса меня вызвал к себе Чучвага и объявил, что даёт ответственнейшее задание: нужно выпускницу музыкальной школы подготовить к поступлению в училище. Так я познакомилась с Танькой.
Танька хоть и была местной городской девицей, но колхоз колхозом, поэтому мне пришлось воспитывать и вникать во все стороны её бытия.
Я тут же развила кипучую деятельность, приучала её к дисциплине, гоняла по гаммам и арпеджио, заставляла читать с листа и даже учила с ней теорию и сольфеджио. Короче, разве что не била!
Несмотря на все мои издевательства Танька меня почему-то любила. Впрочем, деваться ей всё равно было некуда, и она хоть и недовольно сопела, но всё-таки делала, что ей велят.
А тем временем мои однокурсники кротко наблюдали со стороны за моей активной педагогикой, и как только Танька приходила на очередной урок, в дверях моего класса начинала постоянно торчать чья-нибудь голова. Дверь то открывалась, то закрывалась, то снова открывалась, и так весь урок. Работать плодотворно не было никакой возможности, и я оттого здорово злилась. Они там все маются от безделья, а мне в случае чего потом придётся расхлёбывать, ведь если Танька не поступит в результате моих педагогических трудов в училище, это нанесёт невероятный урон моей репутации.
Однажды терпение моё лопнуло, и я закрыла дверь на замок изнутри, хотя это у нас категорически в то время не приветствовалось.
Урок мы провели в мире и спокойствии, а когда собрались выходить из класса, вдруг выяснилось, что замок заклинило! В ужасе от случившегося сначала пытались справиться самостоятельно, но часа через два пришлось звать подмогу.
Вскоре под дверью с той стороны собрался весь наш курс и все прочие, глубоко переживая происходящее.
Послали за техником. Привели с другого этажа подругу Верку. Верка вступила в переговоры:
--На-адь! Ты там как? Есть хочешь? Может вам бутербродов по нитке с четвёртого этажа спустить?
--Не нужно нам бутербродов. У нас только одна проблема, а в основном всё в порядке, жить можно.
--А какая у вас проблема?

Верка была абсолютницей, поэтому чего нельзя выразить словом, ей можно было сказать нужным звуком. Я подошла к ф-но и, ни слова не говоря, нажала на си бемоль:
--Поняла?
--Не-ет..
Вот чёрт, может она не сечёт в этой октаве? Нажала си бемоль другой октавы:
--Поняла?!
--Нет!
Ну правильно! Когда мне не надо, она сечет всё подряд, а когда действительно потребовалось понимание и сочувствие, обычных до от ре отличить не может!
В полном отчаянии и от безделья стала гонять си бемоли по всей клавиатуре, но лучше бы я этого не делала! Тупая Верка, усиленно напрягавшая свой абсолютный слух и мозги и вслушивавшаяся в мои вариации на тему си бемоля, сделала ещё более тупой ход: задумчиво-презадумчиво произнесла ВСЛУХ при всём честном народе:" Ну, си бемоль..." И умолкла в полном недоумении, что бы это могло значить...
Хрипок - скотина такая - тут же влез и чуть ли не прокричал:
--Си бемоль ,си бемоль...Человек в туалет хочет, не понимаешь, что ли?
Что ту началось!!! Мужики за дверью аж взвыли от радости:
--Наденька! Потерпи!...
--Наденька, а ты хочешь по-большому или по-маленькому?...
--Наденька, ласточка, а ты в ф-но!...
Короче, это был мой звёздный час!
Веселье с каждым оборотом нарастало и нарастало. Я терпела их комплименты, объяснения в любви и издевательства уже из последних сил. Наконец они иссякли и всем пришлось дать понять, чтобы не очень-то там веселились, потому что смеяться мне категорически противопоказано.
Когда привели техника с топором, и мы с Танькой наконец-то выбрались на свободу, за дверью нас ожидала целая толпа!
Все были счастливы , что помогли в трудную минуту, с сияющими лицами обступили нас и ни за что в ближайшие часы не собирались с нами расставаться.
Спасибо Хрипку, что остановил это безобразие, буквально выволок меня из толпы и чуть ли не проводил до туалета.

Назавтра меня ожидала выволочка в кабинете директора за сломанный замок и поруганную дверь.
И вообще! Откуда он знает, чем мы там в действительности занимались, может курили и чуть не спалили его драгоценное училище!
Как ни пыталась я доказать ему, что вообще не курю, он не поверил!
В таком коротком платье и не куришь? Да ты посмотри на себя в зеркало, ты на кого похожа? Раскрашена, как чёрт! Стыдно людям показать!
Ага, как с ансамблем скрипачей выступать в концерте и учить сверх программы всякую ахинею, так я у них самая симпатичная, а как со мной беда какая случается, так сразу стыдно людям показать!
За все годы учёбы никто из однокурсников и не подозревал, под каким колпаком директора и завуча я все это время вынуждена была существовать.
Мой драгоценный папенька активизировал в городе все связи, которые в свою очередь активизировали директора и завуча, чтобы его любимая 15-летняя доченька не дай Бог не попала под дурное влияние и лишь целыми бы днями грызла гранит науки и искусства. Мне целых 18, а я всё ещё в нецелованных хожу! Пасут по полной программе, достали уже своим присмотром!
Выволочку я стоически выдержала и даже ни разу не заревела, а то глаза потекут. Глаза у меня текли при Ахеджаке только один раз: когда в конце 4-го курса потеряла зачётку. Он меня тогда так запугал, что я залила ему слезами весь кабинет. Под конец он уже, отвернувшись, тихо ржал, но я в те годы была так устроена, что если уж по-настоящему разревусь, не могу остановиться, пока само не пройдёт.

Через год моя Танька благополучно поступила на первый курс и автоматически перешла из разряда учениц в разряд подруг, получив кличку Надькина педпрактика.
Что такое четвёртый курс для первокурсников, думаю, никому не надо объяснять. Это почти небожители, с ними даже Ахеджак не сравнится. Поэтому Танька старалась вовсю. Она фотографировала и снабжала фотографиями меня и моих друзей, выслеживала моих соперниц, приносила в клювике свежие горячие новости, предостерегала от несчастий. Короче, Танька была моим КГБ! От неё я порой узнавала ТАКОЕ, что кровь в жилах стыла.
Один только раз Танька меня подставила, зато КАК! Даже сейчас вспоминать тошно...
Она была влюблена в моего однокурсника валторниста. Что она такого особенного в нём нашла, до сих пор не могу понять. Но, повторяю, у первокурсниц и у выпускниц глаза по-разному устроены. То, что на четвёртом курсе может казаться полным чучелом, для первокурсниц - писаный красавец.
К тому же этого валторниста я за всю жизнь ни разу не видела трезвым, тем более с утра. Поэтому периодически Танька от меня слышала материнские увещевания на тему, что валторнист ей не пара.

Но у Таньки была ещё одна первокурсница, влюблённая в небожителя, который тоже никогда не просыхал. Поэтому Танька, искренне переживавшая за подругу, объясняла уже ей, что тот на почве пьянства почти не дееспособен и если в чём и нуждается, то только в лечении.

Контрабасист Д. по кличке Денатурат у нас был не просто небожителем, он к тому же превосходно играл на гитаре и пел соловьём, подражая Высоцкому. Поскольку он выпивал регулярно, без многолетнего опыта никто уже не мог отличить, когда он в усмерть пьяный, а когда трезв, как стёклышко.
И конечно же подруга Таньке не поверила!
Таньке бы успокоиться и предоставить событиям развиваться своим ходом, а она, не подумав о последствиях, приволокла её ко мне за материнским увещеванием!
Я тоже не подумала о последствиях и сдуру подтвердила, что да, пьёт.
А что я должна была сказать, если эти дуры первокурсницы совсем в небожителях не разбираются? Это же не я, которую на первом курсе небожитель Ш. пригласил в театр, а я в этом заподозрила подлянку в виде покушения на мой класс.
- Ага,- говорю,- я пойду в театр, а ты в это время займёшь мой класс и станешь заниматься!
- Да нет,-говорит,- я тоже бы с тобой пошёл...
Что-то он ещё там говорил про мою чистоту и про то, что я хорошо поююю...
Ну, спела ему пару романсов когда-то под собственноручно разученный аккомпанемент, и что теперь, отдать кому-то с таким трудом отвоёванный класс?
У меня даже в голове не сверкнуло, что я могла ему просто понравиться.
Да кому я нужна со своими косами! Я же вижу, какие вокруг красавицы ходят!

Несколькими днями позже вдруг открывается дверь и эта девица вталкивает через порог моего класса этого самого Д. и заходит сама!
И праведным голосом мне говорит:
- Повтори при нём всё то, что мне самой сказала."

Бли-ин!!! Лучше бы я тогда этому Д. заявила, что сама пью и спьяну оболгала его из зависти к его творческим успехам!
Денатурат нажаловался Витьке! Витька от стыда за меня чуть сквозь землю не провалился! Ему стыдно перед друзьями, он не может смотреть им в глаза! Как я могла?! Лезу в чужую личную жизнь! А может там такая любовь, такая любовь, что.............

Поскольку этот Д. в тот самый момент в моей комнате осквернял мою девственную постель с нашей же однокурсницей К., о чём только дура я не догадывалась, а Витька прекрасно знал, потому что тот прямо при нём меня спрашивал, можно ли ему поговорить с этой самой К. у меня в комнате, его краснобайство про вечную любовь было как раз в тему.
Верка тогда сказала: "Я захожу в комнату, а там спермой воняет на всю комнату, пришлось окно открывать!"
А чо, сперма ещё и воняет? О, Господи! Ужас какой...
(А откуда Верка знает, как воняет сперма?..)

И вообще! Витька сам, если уж на то пошло, не лучше этого Д.! Разве что Д. пьянь под номером один, а он - под номером два.
Да у них ни один ужин без бутылки не обходится!

Помнится, я взяла его за грудки, влепила в столб и такого наговорила, что у него в буквальном смысле глаза на лоб вылезли.
Во-первых, он не знал, что я так сильно его люблю.
А во-вторых, получается, что он же ещё и во всём виноват.
А что, не виноват, что ли?
Да я благодаря Таньке обо всех его шашнях знаю!
Ему, видите ли, за меня стыдно! А мне не стыдно Таньке в глаза смотреть, когда у неё одна первокурсница забеременела, не зная от кого, и в общем списке претендентов на отцовство фигурирует и его фамилия?
Да если бы этот праведник Витька знал, чего и сколько мне приходится слышать о нём самом, то и подавно провалился бы сквозь землю!

Помнится, проревела я тогда всю ночь до утра. Откуда у меня в юности слёзы брались, теперь уже не понять. Я любила его так, как может любить только юность. Подружки мне сочувствовали и успокаивали, как могли. Когда он задружил с Хомицкой, даже высмотрели, что она косолапая, но меня и это как-то не трогало.
Я узнавала его каким-то непостижимым образом по цвету и запаху! Мне не нужно было для этого даже оглядываться! Я умудрялась его узнавать даже по гаммам и никогда не ошибалась, потому что подружки порой не ленились проверять...

Уже перед самым получением дипломов, случайно встретившись с ним в оркестре взглядом, вдруг прочла, что он разочарован, что ожидал совсем другого, что я, как порядочная девушка, должна была вцепиться этой Хомицкой в её жидкие космы, вырвать её косолапые ноги, устроить ему сцену ревности с обилием слёз и бурных объяснений, может быть даже подбить ему оба глаза и самой заполучить в ответ фонарь во всё лицо.
А может так и нужно было поступить? Не знаю!!!...