Воскресшая
Об этом напомнил сдавший дежурство Семён Гаврилович, опытнейший патологоанатом, который был даже рад, что Виктор задержался с карьерой:
- Как дома, мама не пилит, что застрял в трупной?
- Это ваше армейское «Пост сдал – пост принял» Семён Гаврилович? Мне легче узнавать о болезнях у тех, кто их не выдержал, чем выписывать бесполезные пилюли…
- Да это проще, - согласился врач. – Трупы не воскрешают и не жалуются на недомогания. Ещё пару лет здесь, то ни терапевт, ни акушер из тебя уже не получится.
- Зато я узнал о болезнях здесь больше, чем на приёмах.
- Ты их просто боишься. Живых людей. Но нравишься ты мне, Анисимов, а не пойму почему.
Семён Гаврилович Неустроев явно не торопился домой. Ему хотелось поговорить.
- Я ж не девушка, чтобы Вам нравиться, - усмехнулся Виктор и вдруг неожиданно спросил, - у Вас не было ощущений, когда Вам казалось, что вы режете живого человека?
- К чему это ты?
- Да это по Кингу, у него привезли тело игрока в гольф, внезапно умершего на корте, и того отправили в морг. А, по сути, несчастного укусила змея, и это был мгновенный паралич, из которого можно было его вывести… если знать об этом…
- Бывали и у меня такие ещё не оформившиеся клиенты… Впрочем, ты знаешь, что перед тем, как работать скальпелем, я всё осматриваю тело на истинную смерть.
Врачи передали друг другу журналы и истории болезней тех, кого сюда привезли. Обычное дело. Повисла пауза, когда понимали, что разговоры закончились и надо каждому остаться с собой. Но в соседнем помещении через перегородку, где в огромной туше холодильника по ячейкам хранились трупы, послышался достаточно внятный стук.
Оба поспешили на звук и застыли, определяя, где в истерике забилась замерзающая крыса. Стук повторился и мужчины моментально определили номер «К13». Они открыли задвижку: звук руки, молотившей о стенки камеры, стал явным. Они вытянули каталку.
Простыня, прикрывающая тело, тут же была отброшена с ненавистью. На врачей был устремлен взгляд ожившего человека. Это была девушка. В её глазах стояли страх, возмущение и мольба о помощи. Всё, как у живых!
Виктор, только что просмотревший дела с фотографиями, уверенно определил «труп»:
- Кошелева?
- Да я. Что это за Антарктида? Я просто окоченела! Дайте чем-нибудь согреться? Это что трупная?
Виктор бросился к шкафчикам с одеждой, а Семён Гаврилович взял девушку за руки:
- Может спиртику?
- Давайте!
Виктор набросил на девушку халат и своё куртку.
Неустроев принёс мензурку со спиртом:
- Пока вы… больная…
Девушка слегка поперхнувшись выпила. Врачи каждый со своей стороны подняли её, и Виктор принял на себя спрыгнувшую на пол восставшую из мёртвых.
Она обхватила его за плечи.
- Вы кто? – спросила она.
- Врач.
- Больница? Неужели морг?
- Он самый, - буркнул Семён Гаврилович, - Вот стул, вам надо закусить и выпить чаю. У вас что-нибудь болит?
- Это мой вопрос, коллега, вы уже сдали дежурство, - нервно возмутился Виктор.
Девушка села за стол с папками и бумагами.
- А вот и моя история болезни. Так, Кошелева, это я, остановка сердца. С чего бы ему так? Как противно и непонятно вы пишите! Что со мной произошло?
- А вы, Ольга, не помните? Виктор включи чайник. Заварка в левом шкафчике на стене.
- Я? Была свадьба. Генка женился на моей подруге. Им крикнули «Горько!», а он полез целоваться ко мне! Светка двинула чем-то по голове… Больше ничего не помню!
- В истории написано, что от удара бутылки вы потеряли сознание и умерли, не приходя в себя. Пощупайте около виска… Нет, лучше я!
Семён Гаврилович положил руки на голову Кошелевой.
- Вот! Болит?
- Нет! Где мои вещи? Мне надо позвонить Светке.
- Поднимемся в приёмный покой. Господи, что там сейчас начнётся, представляешь, Виктор?
- А может не будем, Семён Гаврилович? Скажем, приехали родные, забрали.
- А по каким документам будет жить? Нет, здесь всё надо по закону!
- А приедут хлыщи, кому нужны степени. Заберут её на исследования.
- А Светка загудит за убийство?
- Там заведено дело. Может, обойдётся, всё-таки невеста.
- Генка любил меня с первого класса! – вздохнула ожившая Ольга.
- А ты его?
- Так себе. Он себе на уме. Мне такие не нравятся. Но Светку жалко. Надо сдаваться.
- Вот молодёжь пошла, - возмутился Неустроев, - даже собственную смерть не замечает! Насмотрелись всяких блокбастеров! Заведут другие дела. В первую очередь на главврача, он подписал, потом на дежурного хирурга. Найдут! Вам, Ольга, их не жалко?
- Так что же, в холодильник лезть?
- Не стоит, - улыбнулся Виктор, - вот чай.
- Но, ребята, - вздохнула Ольга, - я не хочу возвращаться в прошлую жизнь. Мои родители, я у них приёмная, пьют и гадят в этой жизни по полной! Я бы скрылась от них далеко-далеко!
- У вас есть друзья в паспортном столе? – поинтересовался Семён Гаврилович.
- Да что вы заладили «Вас», «Вас»? Вы мне в отцы годитесь!
- Я тоже? – поинтересовался Виктор.
- Да ну вас, воскреснуть не даёте!
Все разом засмеялись! Это было и понятно, не каждый день такое происходит!
В этот день семья Неустроевых, которая не могла смириться со смертью единственной дочери, тоже Ольги. взяла воскресшую к себе. А вместо Кошелевой похоронили за казённый счёт некую бездомную Мамонову, умершую от ножевых ранений.
Через месяц Неустроевы уволились и переехали в Тверь. Где жил старший брат Семёна Гавриловича. Тот работал начальником областного управления полиции.
Свидетельство о публикации №218060800961