121 виноградинка - обращение

Обращение

     Не ведаю, сколько продержусь ещё. Ощущаю убыток некоего занавесного ресурса, - быть может, Жизни? Представил однажды – ‘погребение’ своё в антураже чуждом: с декламацией двоедушника: автор был так велик – так велик, - а пьесы – так прекрасны – так прекрасны, - и понимаю, смерть моя придёт с удушьем от хохота.
     Однажды – провёл вечер с очаровательным юношей, в ком рассмотрел себя и с кем поделился грустностями, - он сказал: Ты ‘уже сделал многое, - в минуты падения под собственным весом, вспоминаю сие, ошибочное бесконечно, - но бесконечно правдивое, пока Отражённый с Отражением едины. Однажды – музицировал, упражнялся на кухне одного из сотен домов, приютивших (иногда – меня наделяли сборными чертами демона...), - некто, из угощённых круасовой (круассаном в форме совы или совою в форме круассана, - решайте) – взглянула на ноты чаконы (BWV 1004) и попросила озвучить; - помню её – «Вы потрясающе играете. Потрясающе» - не объективное, - что в мире интерпретаций объективно?! – но обнадёживающее на встречу с непостижимым, сквозь Искусство. Однажды – делился замыслом с новознакомцем благозвучным, подходя к путям трамвайным, с шестистрункой на плече и наигрышем немногозвучным; он сказал – «Существуют соприкоснувшиеся с Истоком, Великие, на сторонен Твоей: обращаешься взором – и мирское развеивается, когда обращаюсь к Тебе», - благодарю бесконечно, за тепло межестрочий и веру – когда туман рассеивается и недостижимое идёт об руку, к причалу, - чтоб отправиться, об руку, в бесконечность.
     Не знаю – поступлю ли на академизм музыкальный, поставлю ли пьесы и доживу ли до завтра, - не знаю, прочтёт ли Историю Историй некто кроме Котобога Акиры и его кошечки. Не знаю – поселюсь ли в пекарне из воспоминания, где создаю миры - ночи напролёт; не знаю – обретёт ли себя Идущий за Тенью. Но Госпожа Вероятность – нашёптывает: «Мир содержит место Слову Твоему – начни поиск с сердца» - и зарождает Веру.[представьте: каждое слово каждой строки каждой книги, было последним]

     Идеи появляются сами от себя, герои – иногда знакомые, иногда – осколки воспоминаний, но никогда – мысль без человечности. Иногда – помещаю знакомых во петлицы встреч, чтоб писать ароматы фраз их и предложить место... Задуманное однажды – исполняется годами, - и наоборот.

     Удивительное – персонаж приходит на сцену и позволяет себе быть собой: звучащее инородно от пишущего, звучит внепрерывно – будто шёпот умирающего и крик новорожденного. Вселенная родилась из крика – угаснет шёпотом... Пьесы некие – наделены картой нюансировок, - но главное: отыгрывайте мелочи, в очаровании чувства, ощущения, общности, - передавайте чувство происходящего на фортепианной клавиатуре деталей – и Занавес, будет поднят.
     Остаюсь – Мечтателем, пишущим прозу, пьесы и играющим классику, - есть что-то успокаивающее, в оглядке на себя: любимейшее – вьётся в Воздухе, кружевом присутствия. Приятно – тепло в груди – оставаться прежним, прежним, прежним, - шаг каждый – в продолжении бытия собой, несговорчивым, весьма невежественным, заносчивым, страстным, игривым, - котоподобным; - и приятно, по-хорошему приятно вспоминать – встретившихся в пути и встретивших пониманием, расположенностью, учтивостью, интересом, почтением, Любовью, внимательностью и равностью.
     Избавился от бессвязного – и год за годом, вдыхаю больше и свободнее. Многое – стараюсь донести до Тебя многое, о чтец, слушатель, зритель, - но и ты, постарайся – соприкоснуться с лоском кружева рассказа и унестись витиением того. Если менять деталь – лишь деталь - в поведении, мировидении иль походке, раз в день, - ни одному дню не позволится вторить минувшему.
     Лучшее остаётся недописанным – твердили от Ницше до Морено: «Произведение завершённое теряет художественный соблазн и отходит на полку читателя, - когда эскиз пленяет собой и оставляет искушённого удовлетворённым не до конца, - оттого многое можно оставить на до- и переосмысление вкусившего кружева эскиза». Некоторое оставлено звеньями импровизации – с указанием поворотной темы, - ибо консерв культурный – дитя импровизации, ощущения... Признаться, не знаю – что дальше: труппы театралов под пером моим не вьются – кочую от покровителя к покровителю и впитываю Историю Историй кожей бумажной; - успел опомниться вовремя и отрекнуть инерцию беззначного, собрать нити надобного из самого начала (в детстве – составлял с воспитательницей сказку, которую бессчётно раз озвучивал на диктофон – в поиске Абсолюта; составлял видеоролики и монтировал сюжеты; проводил руками детскими по шестиструнке; - чтоб через лет пятнадцать, за Медовиком Первым и Чаем Вторым, сказали мне: у Вас, интересная Жизнь) – и парить в Освобождение.
     P.s. Любовь – подавать мёртвой.
     P.s. Мир полон лучших авторов, задумщиков и исполнителей, - однако пасть можно и в беззначном.
     P.s.s. Аригато.