Константа

Рассекая дорожку в парке на роликах и неловко подпрыгивая на неровной плитке, я подгибала коленки и щёлкала пальцами в такт музыке, звучащей в моих наушниках. Впереди была небольшая лужица, оставшаяся после позавчерашнего дождя, и я надеялась объехать её без происшествий, ибо запачкать новую белую юбку с ажурными краями, которую я так долго искала, мне бы совсем не хотелось. Это был последний день мая, и не было ничего лучше, чем начать его именно так. Кому бы пришло в голову отправиться кататься на роликах в центре города в 5 утра? Да не нашлось больше таких сумасшедших, как я, а мне было это неважно. Солнце уже успело встать, так что я прищуривала глаза и улыбалась до ушей его золотистым лучам.

Последний день зимы. Я ждала этого дня, как никто другой.
Мои ноги упирались в мостовую из серой плитки, а оранжевые ботинки, которые даже не являлись моими, совершенно очаровательно выделялись на этом бесцветном фоне. Хотелось тот час же запечатлеть это на фотографии и никогда не забывать. Холодный ветер заглушал звуки мира вокруг, а щёки морозились, краснея и застывая. Скулы уже болели, но я не в силах была перестать улыбаться, а потому просто дышала воздухом такого родного и знакомого города. Мощёные плиткой улочки, грандиозные площади, завораживающие соборы, разводные мосты и речная гладь, в которой по ночам отражались огни и звёзды — всё это он. Руки были спрятаны в шерстяные вязаные перчатки. До недавнего времени у меня их не было, но, встретившись с ними в магазине, я не смогла удержаться от такой покупки. Лоб чесался от любимой белой шапки, но едва ли я бы сейчас её сняла. В прошлом она красовалась на моей голове с первого наступления холодов.
Сейчас я смеялась, сама не зная, из-за чего именно, а моя удивительная спутница улыбалась мне в ответ, заходясь в таком же восторге от мысли, что мы здесь, что мы сбежали всего на день в другой город, чтобы скоро вернуться обратно. Но то, что мы это сделали, означало, что обязательно мы вернёмся снова.
— Улыбайся так чаще и пообещай, что я буду улыбаться с тобой так же! - закричала я, не думая ни о чём.
— Хорошо, я обещаю! — кричала она в ответ, сложив руки на коленках, а потом ринувшись ко мне, чтобы обнять. 
Симба налетела на меня, чуть не сбив с ног, обхватив мои плечи своими руками и крича на всю улицу, как сильно она любит и обожает этот день и то, что мы с ним сделали. Мы качались из стороны в сторону, переступая точёными ножками в шнурованных ботинках. В кармане почувствовалась вибрация и стала громко звучать музыка, название которой я не знала до сих пор. Этот телефон я преобрела уже достаточно давно, но заводские настройки, касающиеся звонков и сообщений так и остались неизменными. Даже одним глазом не взглянула на то, как называются эти мелодии. Неловко вытащив гаджет из кармана и чуть не выровнив из-за мелкой дрожи, да и вообще безумной неловкости в обращении со своими конечностями, если быть честной.
— Да? — спросила я, не глядя даже на номер, с которого мне позвонили.
И голос произнёс:
— Это ты?
Я понимала, почему он спрашивает. Не так давно пришлось поменять номер. Многие удивлялись и даже немного волновались, звоня мне, потому что вдруг произошла ошибка и на другом конце вовсе другой человек окажется.
— Да, я, а что?
В трубке была тишина, и тогда я спросила ласково и немного ухмыляясь:
— Кто это?
Но я узнала его голос . Я бы никогда не перепутала. Это человек, которого я смогу узнать из тысячи. Его силуэт я выхвачу в толпе за мгновение, и если вдруг весь мир запоёт, заговорит, закричит, среди миллиарда других я узнаю его голос. А тем временем секунды шли, не замедляя свой бег, но для меня они казались вечностью.
— С...слушай… Я... Я люблю тебя.
И тогда я рассмеялась, заливисто, громко, оглушая всех вокруг, расплакалась, но вместе с этим продолжала смеяться, и ответила, что я знаю.
— Но если... А впрочем… неважно. Знаешь, я в другом городе. Я сбежала в Питер, никому ничего не сказав. Так что ты не сможешь поговорить со мной, потому что вряд ли сегодня сюда приедешь, —  в тот же миг положила трубку, не дав ему право на ответ. Сегодня последнее слово будет за мной. Мною лично открытый финал.
Когда компаньонка спросила, кто это, я неловко рассмеялась, положила руку ей на плечо и не ответила, но предложила сходить в кафе и выпить чашечку кофе, а заодно погреться с дороги, потому что у меня ощущение, что скоро я превращусь в сосульку . Там мы и сидели ближайшие пять часов. Это было уютное помещение, освещённое мягким жёлтым светом ламп, свечами, вокруг распологались мягкие бежевые диванчики и столики из красного дерева. Стены украшали картины, одна из которых даже была мне знакома. Увы и ах, мы были не в силах заставить себя выйти на морозную улицу. За окном уже было темно и совсем недалеко, я знала находится та самая гостиница Англетер. Помнится, мы были там раньше. Чёрно-белое фото мелькнуло у меня в памяти и растворилось, а в голове стали звучать строки:

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

С этим стихотворением у меня многое связано. Есенин написал его перед смертью. А я написала его на распечатанном снимке в ноябре позапрошлого года. С тех пор он один из моих самых любимых. У меня свой особый вкус, что касается фотографий. Самые нелепые, без фокуса или слишком тёмные, ночной город, одинокий фонарь в конце улицы… Тьма и полумрак всегда нравились мне. Это тот случай, когда тьма не всегда означает зло, а свет не всегда приносит добро.
Я мечтала об огнях, о любви и о чём-то совершенно несбыточном (хотя, всё-таки, может быть, возможном). Обнимая руками бока кружки с какао, вместо кофе, положив локти в любимом свитере на стол, я смотрела куда-то вдаль и уже была очень далеко. Тогда мне снова позвонили. Тот же самый голос сказал, что через полчаса будет на вокзале и чтобы я приезжала. Вот так просто. Я с тёплой улыбкой в голосе ответила, что  непременно буду там через 40 минут и буду ждать на выходе из вокзала.  Буду ждать его, оставив за спиной площадь Восстания и (хоть этого я уже и не сказала ему) свою прошлую жизнь. Затем я положила трубку и улыбнулась своей подруге так, что хотелось плакать и смеяться одновременно. В своей излюбленной и известной всем манере сообщать новости и предупреждать о своих планах заранее, я резко встала, схватила куртку и сказала, что мне надо на вокзал.
— Как? В смысле? Какой вокзал?
— Московский, конечно! — воскликнула я, доставая деньги из кошелька и бросая их на стол.
— Зачем? Зачем тебе на вокзал?
— Сама всё увидишь, я тебе ничего не скажу! Просто беги со мной, если хочешь, и смотри! Но я поеду! Всё равное поеду! С тобой или без тебя! — жарко говорила я, взмахивая руками, смотря куда-то в небо и улыбаясь до невозможности.
Натянув на голову шапку и схватив свои нушники со стола, я застыла, вглядываясь в её лицо, а потом просто накинулась с объятиями и засмеялась. Я ничего не говорила, не объясняла, но она, мне кажется, всё поняла, потому что тоже бросила свою долю на стол, наспех оделась и мы вместе ринулись нараужу. Там дул ветер, гуляли люди и ездили автомобили, пролетая мимо на скорости света.
Метро и улица смешались в огненную кашу, хоровод красок и эмоций, а я уже чувствовала подступающий жар. Сердце гулко билось в груди. Мне казалось, что я в каком-то трансе или сплю, а может быть лежу в коме и всё это просто плод моих фантазий. Но если даже так, то я бы тот час же накачалась морфием, чтобы остаться здесь навсегда.

Я стояла ровно по центру, оставив за спиной площадь Восстания, а она с раздражённо переступала с ноги на ногу в стороне, обидевшись, что я не хочу ей ничего говорить. И тут я увидела его. Махнула рукой, подпрыгнула, засмеялась и побежала навстречу, а затем просто прыгнула на него, воскликивая "Боже, приехал! Приехал! Ты приехал!". Мне совсем не хотелось касаться земли, потому что прямо сейчас я была на седьмом небе и чувствовала константу.

 (0;0;0)