Клошар Охота на слова

Клоун. Я уже устанавливал и высказал версию, что у этого слова русская основа Для этого достаточно английское clown  прочитать по-русски, а те буквы, которых нет в кириллице, прочитать как латинские: c – с, l – л, o – о, w – в, n – н. Что получили? СЛОВН.
http://www.proza.ru/2016/10/24/5
Клоун – это специалист разговорного жанра. Его яркий наряд – способ выделиться. 

Слова клошар (по-французски – сlochard, по-английски - clochard) и клика   (по-французски – clique,   по-английски – clique), на мой взгляд, тоже имеют русскую основу.

КЛОШАР: сlochard, первые три буквы  - то же что и СЛО на кириллице, но прочитаны как латиница, а второй корень указывает на Орду -  ard, военную профессиональную организацию Великой славянской (русской) империи.  Сейчас «клошар» - пренебрежительное  название  бомжей, бродяг,  бездомных  (обычно в Париже).

КЛИКА: clique – это те, кого позвали, кликнули для какого-то не совсем благовидного дела. Хотя не исключено, что изначально слово имело положительный оттенок.
В Википедии отмечено: «Кли;ка (фр. clique — шайка, банда) — компания или сообщество людей, стремящихся любыми средствами достигнуть каких-либо низменных, корыстных целей. Клика состоит из индивидов, принадлежащих к одной среде и сплочённых общими интересами.
Немецкий социолог Никлас Луман ввёл понятие «клика недовольных» — неформальная группа, существующая в рамках формальной организации, члены которой обмениваются информацией, мыслями, низко оценивая господствующую систему норм и ценностей, не выходя за пределы вербального поведения, и «стратегическая клика» — неформальная группа, существующая в рамках формальной организации и использующая её структуру в собственных целях и интересах».

Слово КЛОШАР впервые я услышал в Париже.
В русской культуре к Парижу особое отношение. Многочисленные факторы создают своеобразный ореол вокруг Парижа.

Очень своеобразное мнение о Париже оставил Николай Карамзин в «Письмах русского путешественника». Это он назвал Париж первой столицей мира.

Читаем запись от 27 марта 1890 года:

«Мы приближались к Парижу, и я беспрестанно спрашивал, скоро ли увидим его? Наконец открылась обширная равнина, а на равнине, во всю длину ее, Париж!.. Жадные взоры наши устремились на сию необозримую громаду зданий — и терялись в ее густых тенях. Сердце мое билось. «Вот он, — думал я, — вот город, который в течение многих веков был образцом всей Европы, источником вкуса, мод, — которого имя произносится с благоговением учеными и неучеными, философами и щеголями, художниками и невеждами, в Европе и в Азии, в Америке и в Африке, — которого имя стало мне известно почти вместе с моим именем».

И ещё один эпизод, апрель 1790 года:

«Взойдите на большую террасу, посмотрите направо, налево, кругом: везде огромные здания, замки, храмы — красивые берега Сены, гранитные мосты, на которых толпятся тысячи людей, стучит множество карет — взгляните на все и скажите, каков Париж. Мало, если назовете его первым городом в свете, столицею великолепия и волшебства. Останьтесь же здесь, если не хотите переменить своего мнения; вошедши далее, увидите... тесные улицы, оскорбительное смешение богатства с нищетою; подле блестящей лавки ювелира — кучу гнилых яблок и сельдей; везде грязь и даже кровь, текущую ручьями из мясных рядов, — зажмете нос и закроете глаза. Картина пышного города затмится в ваших мыслях, и вам покажется, что из всех городов на свете через подземельные трубы сливается в Париж нечистота и гадость. Ступите еще шаг, и вдруг повеет на вас благоухание счастливой Аравии или по крайней мере цветущих лугов прованских: значит, что вы подошли к одной из тех лавок, в которых продаются духи и помада и которых здесь множество. Одним словом, что шаг, то новая атмосфера, то новые предметы роскоши или самой отвратительной нечистоты — так, что вы должны будете назвать Париж самым великолепным и самым гадким, самым благовонным и самым вонючим городом».

Всё это  Карамзин написал за сто с лишним лет до возведения Эйфелевой башни. А впечатления от Парижа всё те же.

 У каждого поколения русских своя тоска по Парижу. Особый всплеск объяснений с Парижем дал ХХ век. Видимо, виной тому – название города. Попробуйте подобрать рифму к словам Лондон, Осло, Хельсинки, Оттава. А тут почти любой глагол второго лица единственного числа с ударением на конце созвучен столице Франции: стоишь, горишь, молчишь, говоришь, ворчишь, шумишь, паришь…

А вот и существительные: малыш, барыш, гашиш, камыш…

Ты что, мой друг, свистишь?
Мешает жить Париж?
Ты посмотри, вокруг тебя тайга.
Подбрось-ка дров в огонь,
Послушай, дорогой,
Он - там, а ты - у черта на рогах.

Здесь, как на плас Пигаль,
Весельем надо лгать -
Тоскою никого не убедишь...
Монмартр у костра,
Сегодня - как вчера,
И перестань, не надо про Париж.

Немного подожди,
Потянутся дожди,
Отсюда никуда не улетишь.
Бистро здесь нет пока,
Чай - вместо коньяка...
И перестань, не надо про Париж.

Закрыла горы мгла,
Подумай о делах,
И перестань, не надо про Париж,
Ну перестань, не надо про Париж.

Эту ностальгию по Парижу высказал в своей песне Юрий Кукин, поэт, музыкант, бард. В 1960-х он участвовал в геологических экспедициях в Горную Шорию,   на Камчатку,  Дальний Восток,  Памир. Кукин - личность интересная во многих отношениях.  Родился в уникальном месте, на Сясьстрой, где его родители создавали целлюлозно-бумажный комбинат, а прежде на том месте строили российский флот со времён Петра. Окончил физкультурный институт имени П.Ф. Лесгафта в 1954 году (в тот год я только в школу пошёл). Жил Кукин в Петродворце до 1973 года, работал тренером по фигурному катанию детских спортивных школах Петродворца, Ломоносова и Ленинграда. У истоков большого спорта стоял. Самодеятельностью с детства увлекался: в джазовой группе играл на барабанах, а с 1948 года играл на семиструнной  гитаре, писал песни и сам же их исполнял, нередко у костра. Романтикой проникнута вся жизнь. Победы в конкурсах туристской песни. Им выпущены две пластинки на фирме «Мелодия», много дисков, профессиональный бард, артист филармонии. Родился он 17 июля 1932 года, а умер в своей постели в  петербургской квартире 7 июля 2011 года, за десять дней до своего 79-летия. Когда в свои студенческие годы в походах, в стройотрядах и «на картошке» мы стали петь у костра, его песня «А я еду, а я еду за туманом, за мечтами и за запахом тайги» уже была популярной. И про Париж – тоже. Кстати, именем Юрия Кукина назван перевал через  Заалайский хребёт на Памире.

Ностальгия по Парижу в песнях Кукина есть, но я не нашёл ни одного факта, что сам Юрий Алексеевич в Париже когда-то побывал.

Прежде, чем попасть в Париж, я несколько лет прожил в очень удобном, красивом и уютном Дюссельдорфе, был в Берлине, Праге, Братиславе, Ганновере, Гамбурге, Амстердаме, Бонне и многих других городах Европы. А ещё раньше был в городах Советского Союза. А это Москва, Ленинград, Пушкин, Петродворец, Киев, Одесса, Севастополь, Минск, Алма-Ата, множество небольших. О городах Урала и не говорю. Много прошел и проехал.

Бомжей видел и в России, и в Германии, и во Франции. В России многие бездомные появляются от безысходного положения, от неспособности выйти из этого состояния. Такие люди обозлены и агрессивны. А есть философы, выбравшие этот образ жизни и находящие в этом свою прелесть.

В Германии бездомных много. Я не знаю, как они попадают в эту категорию, что этому предшествует, но среди них нет таких опущенных и грязных, каких иногда приходилось видеть в России, правда, в прошлом. Самое большое удивление у меня вызвали бездомные на территории Западного Берлина. Раннее утро, опускаемся по указателям на станцию метро, а там под площадью как бы вторая площадь. Проходы к эскалаторам и выходы к поездам закрыты. Всё пространство занято ночующими бездомными. Там их сотни. На схемах станции метро есть, а попасть в них невозможно.  Пару километров шли пешком.

В Дюссельдорфе бездомных немало, они ночуют  под городскими мостами, возле памятников архитектуры, возле входов в некоторые учреждения, по всей длине набережных Рейна. Никогда не видел бездомных в вестибюлях и на перронах метро. На наземных остановках встречаются, а в подземке нет. Объяснить такое не смогу. Отличительная особенность бездомных – тележки из супермаркетов, загруженные  тряпьём под завязку. Некоторые просят подаяния, держа в руках пластиковый стаканчик для мелочи. Они очень спокойны, не пристают к прохожим. Знаю, что они получают какое-то пособие, в том числе на собак. Им привозят обеды. Слышал, что пюрированные супы, так популярные в Германии, для бездомных запрещены. Видел, как разливали им суп, где все овощи и кусочки мяса хорошо просматриваются. Чтобы отходами не накормили.

Приходилось слышать, как бездомных называют словом  Obdachlose, но это  существительное женского рода. Женщины тоже есть, но в основном мужчины.
Бездомный  - прилагательное  obdachlos, буквально - «не имеющий крыши», wohnungslos  - «не имеющий жилья, квартиры», herrenlos - «не господин, не барин», обычно переводится как беспризорный, streunend - «бродячий».

В России слово бомж с годами приобрело негативное отношение, хотя это термин из милицейской лексики – «без определённого места жительства», он должен быть нейтральным.

В Германии экспрессивоно окрашенные слова, например,  Penner от устаревшего слова Penne – «ночлежка», от устаревшего глагола pennen - «спать».
Или Gammler – хиппи.   Gammel – отходы, отбросы, хлам, барахло.
Или Stadtstreicher  - городской бродяга.

В Париже бездомных называют глошарами. В Париже теплее, чем в городах Германии, потому и бездомных, ночующих прямо на улицах, больше. Они встречаются повсюду: на Елисейских полях,  недалеко от Лувра, вблизи от  Эйфелевой башни. Они спокойны, за руки не хватают, ничего никому не навязывают. Они просто как достопримечательность Парижа. Хуже те, кто торгует сувенирами. Они хватают за рукава, предлагают посмотреть свой товар. Отойдёшь от одних, тебя в оборот берут другие. И это в самых людных местах. Кстати, именно там меня постоянно преследовал запах мочи.

Живется клошарам в Париже тепло и сыто. Говорят, что  бомжевать в Париж  приезжают не только из других городов, но даже из других стран.  Им щедро подают отдыхающие, о них заботятся власти.  Я только однажды пытался спуститься в парижское метро, оно мне показалось примитивным, к тому же все диваны вдоль перрона были заняты спящими.

Мне не довелось видеть, как кормят клошаров, но рассказывали, что специальные машины разъезжают по городу  и выдают им еду в одноразовой упаковке: всё разложено, упаковано, как для пассажиров в самолётах.

Опасаюсь, как бы моя растолковка не превратилась в рекламу такого образа жизни.