Лишь слову жизнь дана...

      К сожалению, те, к кому напрямую адресованы мои замечания, навряд ли ознакомятся с нижеизложенным текстом. Есть у меня большие  сомнения  в том, что они вообще что - либо читают. Разве что меню в различных «едальнях», да эсэмэски на птичьем языке.  И тем не менее…  Даже если эти строчки дойдут только до моих единомышленников, то им будет отрадно осознавать (по  себе знаю), что они не одиноки в своих убеждениях и не перевелись еще люди,  готовые отстаивать чистоту   русского языка. И,пожалуй, символично сегодня звучит псевдоним автора «Толкового словаря живого  великорусского языка»   В.И. Даля – «Казак Луганский». 
     Разве можно равнодушно смотреть, а вернее, слушать, как вместо богатой образной речи  нам навязывают убогий формат общения? Очевидно, нынешние «упростители» языка стараются не отстать от «увкуснителей» пищи. И тут, и там вместо подлинности и первозданности продукта  нам предлагают дешевый и небезопасный суррогат. Эллочка-Людоедка из «12 стульев», с  ее немудреным запасом слов просто златоуст  по сравнению с современными риторами, обходящимися двумя-тремя восклицаниями для выражения любых чувств , от гнева до восторга («вау!», «супер!», «круто!», «блин(?!)»). Явление это, увы,  заразное и быстро распространяющееся при попустительстве СМИ. Остается радоваться, что великая русская литература сделала мне пожизненную прививку от этого словесного мусора, а внимательное и бережное отношение к родному языку постоянно дарит новые открытия и откровения.               
      С  гением  России, писателем  Иваном Алексеевичем Буниным, мы на этой грешной земле разминулись. Год моего появления на свет, 1953-й, был годом его ухода в мир иной. Остается утешаться  мыслью, что все-таки  успел подышать с ним одним воздухом.
      Не совпав с Нобелевским  лауреатом во времени, мы, к счастью, имеем возможность разделить с ним то огромное пространство, что зовется русской культурой. Именно здесь можно обрести постоянные источники для  вдохновения и радоваться удивительным находкам. Некоторыми из них мне и хотелось бы поделиться.               
     Вот уже много лет в моем репертуаре держится спектакль, поставленный по рассказам Бунина из  сборника «Темные аллеи». Во второй редакции инсценировка претерпела значительные изменения. Добавился текстовой материал, обогатилось музыкальное сопровождение украшенное вокалом. Помимо наслаждения от соприкосновения с подлинным психологическим материалом, столь благодатным для исполнителя, эта работа не перестает преподносить все новые и новые сюрпризы. В подтверждении своих слов приведу несколько примеров.
     Однажды на наше выступление был приглашен президент Ассоциации «Бунинское наследие» Владимир Антонович Пречисский. Нам, конечно, было  любопытно услышать  мнение неравнодушного человека. Перед началом спектакля в госте  угадывалась некая настороженность. Как потом выяснилось, до нас он посетил другой актерский  коллектив и там, мягко говоря, с классиком  обошлись несколько вольно. Нашу работу, в отличие  от  предыдущей, он похвалил, но при этом сделал  замечание, сказав, что в романсе на стихи Бунина я не совсем точно произношу авторский текст. Это относилось к следующим строчкам:
                И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
                И лазурь, и полуденный зной…
                Срок настанет -Господь сына блудного спросит:
                «Был ли счастлив ты в жизни земной?»
                И забуду я все – вспомню только вот эти               
                Полевые пути меж колосьев и трав –
                И от сладостных слез не успею ответить
                К милосердным  Коленам  припав.
        По словам Владимира Антоновича, именно в последнюю строку вкралась ошибка. В моем исполнение она звучала иначе: «К милосердным коленям припав». В свое оправдание могу сказать, что стихи в таком варианте я впервые услышал от актрисы Евгении Симоновой.  Она исполняла их  под мелодию, написанную Александром Кайдановским.  Взяв для проверки сборник стихов поэта, изданных в 1970-х годах), я опять же не обнаружил разночтения. И только юбилейное  собрание сочинений И.Бунина 90-х годов  подтвердило верность замечания. Поблагодарив Владимира Антоновича  за восстановление истины, я, в свой черед, поделился  с ним собственным открытием.                Дело в том, что моего героя из рассказа «В Париже», бывшего царского  генерала, зовут Николай Платонович. Не скрою, приятно по ходу действия, по- военному прищелкнув каблуками, представляться  этим именем. Слышатся в данном сочетании определенные надежность и основательность, что в полной мере соответствует создаваемому  на сцене образу. Кроме того, так звали поэта Огарева, поэтическая строка  которого дала название всему циклу рассказов «Темные аллеи»: «…Вблизи шиповник алый цвел,/Стояла темных лип аллея». Окрестив так своего героя, Бунин, по моему мнению, делает реверанс в адрес  своего собрата-поэта.
       На  этом  литературные откровения не закончились. Подбирая стихи для своей чтецкой программы «За веком золотым серебряный грядет», я наткнулся на малоизвестные строчки поэта:

Норд-остом жгут пылающие зори.            Закат в огне, звезда дрожит алмазом.
 Острей горит Вечерняя звезда.                Нет, рыбаки воротятся не все!               
 Зеленое взволнованное море                Ледяно-белым, страшным глазом
 Еще огромней, чем всегда.                Маяк   сверкает на косе.
                25 августа 1903
         Поразило обилие совпадений, связанных с трагическими событиями, случившимися  через столетие в Театральном центре на Дубровке.   Невольно напрашивается аналогия   с предсказателем  Нострадамусом. Даже маяк здесь упомянут не случайно, как и цвет моря, совпадающий с оттенком  знамени ислама.  Поясняю: я родился и раннее детство  провел на этой улице.  Из окон нашей квартиры открывался вид на пустырь, где со временем  возникло  здание ТЦ (изначально построенного  для Дома культуры 1-го ГПЗ). Так вот, в нашем доме был кинотеатр «Маяк». Кто-то может упрекнуть автора этих строчек  в излишнем  мистицизме. Ну и пусть… Просто хотелось  поделиться  своими размышлениями и догадками. А браться вновь и вновь за перо меня опять же побуждают строчки Ивана Алексеевича Бунина:
                Молчат гробницы, мумии и кости,--
                Лишь слову жизнь дана:
                Из древней тьмы, на мировом погосте,
                Звучат лишь Письмена.
                И нет у нас иного достоянья!
                Умейте же беречь.
                Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
                Наш дар бессмертный – речь.