Лишь слову жизнь дана...

      К сожалению, те, к кому напрямую адресованы мои замечания, навряд ли ознакомятся с нижеизложенным текстом. Есть у меня большие  сомнения  в том, что они вообще что- либо читают. Разве что меню, в различных «едальнях», да эсэмэски на птичьем языке.  И тем не менее…  Даже если эти строчки дойдут только до моих единомышленников, то им будет отрадно осознавать (по  себе знаю), что они не одиноки в своих убеждениях и не перевелись еще люди,  готовые отстаивать чистоту   русского языка. И,пожалуй, символично сегодня звучит псевдоним автора «Толкового словаря живого  великорусского языка»   В.И. Даля – «Казак Луганский». 
     Разве можно равнодушно смотреть, а вернее, слушать, как вместо богатой образной речи  нам навязываю убогий формат общения? Очевидно, нынешние «упростители» языка стараются не отстать от «увкуснителей» пищи. И тут и там вместо подлинности и первозданности продукта  нам предлагают дешевый и небезопасный суррогат. Эллочка-Людоедка из «12 стульев», с  ее немудреным запасом слов просто «златоуст»  по сравнению с современными «риторами», обходящимися двумя-тремя восклицаниями для выражения любых чувств – от гнева до восторга («вау!», «супер!», «круто!», «блин(?!)»). Явление это, увы,  заразное и быстро распространяющееся при попустительстве СМИ. Остается радоваться, что великая русская литература сделала мне пожизненную «прививку» от этого словесного мусора, а внимательное и бережное отношение к родному языку постоянно дарит новые открытия и откровения.               
      С  гением  России, писателем  Иваном Алексеевичем Буниным, мы на этой грешной земле «разминулись». Год моего появления на свет 1953-й был годом его ухода в мир иной. Остается  «утешаться»  мыслью, что все-таки  успел подышать с ним одним воздухом.
      Не совпав с Нобелевским  лауреатом во времени, мы, к счастью, имеем возможность разделить с ним то огромное пространство, что зовется русской культурой. Именно здесь можно обрести постоянные источники для  вдохновения и радоваться удивительным находкам. Некоторыми из них мне и хотелось бы поделиться.               
     Вот уже много лет в моем репертуаре держится спектакль, поставленный по рассказам Бунина из  сборника «Темные аллеи». Помимо наслаждения от соприкосновения с подлинным психологическим материалом, столь благодатным для исполнителя, эта работа не перестает преподносить все новые и новые сюрпризы. В подтверждении своих слов приведу несколько примеров.
     Однажды на наше выступление был приглашен президент Ассоциации «Бунинское наследие» Владимир Антонович Пречисский. Нам, конечно, было  любопытно услышать  мнение неравнодушного человека. Перед началом спектакля в госте  угадывалась некая настороженность. Как потом выяснилось, до нас он посетил другой актерский  коллектив и там, мягко говоря, с классиком  обошлись несколько вольно. Нашу работу, в отличие  от  предыдущей, он похвалил, но при этом сделал  замечание, сказав, что в романсе на стихи Бунина я не совсем точно произношу авторский текст. Это относилось к следующим строчкам:
                И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
                И лазурь, и полуденный зной…
                Срок настанет -- Господь сына блудного спросит:
                «Был ли счастлив ты в жизни земной?»
                И забуду я все – вспомню только вот эти               
                Полевые пути меж колосьев и трав –
                И от сладостных слез не успею ответить
                К милосердным  Коленам  припав.
        По словам Владимира Антоновича, именно в последнюю строку вкралась ошибка. В моем исполнение она звучала иначе: «К милосердным коленям припав». В свое оправдание могу сказать, что стихи в таком варианте я впервые услышал от актрисы Евгении Симоновой.  Она исполняла их  под мелодию, написанную Александром Кайдановским.  Взяв для проверки сборник стихов поэта, изданных в 1970-х годах), я опять же не обнаружил разночтения. И только юбилейное  собрание сочинений И.Бунина 90-х годов  подтвердило верность замечания. Поблагодарив Владимира Антоновича  за восстановление истины, я, в свой черед, поделился  с ним собственным «открытием».                Дело в том, что моего героя из рассказа «В Париже», бывшего царского  генерала, зовут Николай Платонович. Не скрою, приятно по ходу действия, по- военному прищелкнув каблуками, представляться  этим именем. Слышатся в данном сочетании определенные надежность и основательность, что в полной мере соответствует создаваемому  на сцене образу. Кроме того, так звали поэта Огарева, поэтическая строка  которого дала название всему циклу рассказов «Темные аллеи»: «…Вблизи шиповник алый цвел,/Стояла темных лип аллея». Окрестив так своего героя, Бунин, по моему мнению, делает реверанс в адрес  своего собрата-поэта.
       На  этом  литературные откровения не закончились. Подбирая стихи для своей чтецкой программы «За веком золотым серебряный грядет», я наткнулся на малоизвестные строчки поэта:

Норд-остом жгут пылающие зори.            Закат в огне, звезда дрожит алмазом.
 Острей горит Вечерняя звезда.                Нет, рыбаки воротятся не все!               
 Зеленое взволнованное море                Ледяно-белым, страшным глазом
 Еще огромней, чем всегда.                Маяк   сверкает на косе.
                25 августа 1903
         Поразило обилие совпадений, связанных с трагическими событиями, случившимися  через столетие в Театральном центре на Дубровке.   Невольно напрашивается аналогия   с предсказателем  Нострадамусом. Даже маяк здесь упомянут не случайно, как и цвет моря, совпадающий с оттенком  знамени ислама.  Поясняю: я родился и раннее детство  провел на этой улице.  Из окон нашей квартиры открывался вид на пустырь, где со временем  возникло  здание ТЦ (изначально построенного  для Дома культуры 1-го ГПЗ). Так вот, в нашем доме был кинотеатр «Маяк». Кто-то может упрекнуть автора этих строчек  в излишнем  мистицизме. Ну и пусть… Просто хотелось  поделиться  своими размышлениями и догадками. А браться вновь и вновь за перо меня опять же побуждают строчки Ивана Алексеевича Бунина:
                Молчат гробницы, мумии и кости,--
                Лишь слову жизнь дана:
                Из древней тьмы, на мировом погосте,
                Звучат лишь Письмена.
                И нет у нас иного достоянья!
                Умейте же беречь.
                Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
                Наш дар бессмертный – речь.