Полевой кит

Не торопясь, часто останавливаясь перекурить, Екатерина шла домой. Хотя определение домой – это всего лишь дань устоявшейся норме обозначения места где человек хранит вещи и ночует.
Восемь лет, как дочь передовиков труда являлась лицом без определенного места жительства.

После распада СССР совхоз быстро обнищал, люди потянулись в город, но Катя не слушала уговоры матери и оставалась рядом с ней – пытающейся вернуть к нормальной жизни спивающегося отца.

В такой же прохладный вечер, наполненный жужжанием насекомых и перекличками птиц отец вернулся пьяным, присел на бордюр вокруг скважины, мать попыталась ему помочь дойти до крыльца, но тело отца увлекло хрупкую половину на дно.
«Жили куце и умерли рядком…» - вспоминала Катя туша дрожащими пальцами окурок.
Прошло двадцать лет после смерти родителей, но она так и не могла принять трагедию. Первые пять лет пыталась залить горе спиртным. То, что не успел пропить отец продала или обменяла на деревенский суррогат.

В день двадцати пятилетия Катя проснулась грязная, отекшая, с синяками и долго смотрела на отражение в любимом мамином зеркале «под старину».
«Такой лахудрой я буду в сорок, если доживу» - подумала тогда сирота и выгнала деревенских алкоголиков привычно обитавших в ее обшарпанном жилище.
Продав домик, Катя поехала в город и собиралась купить комнату, но будущий муж отговорил. У него была трехкомнатная квартира.

Замужем прожила семь лет, а потом развод, два чемодана и вокзал.

В тридцать узнала сколько стоит килограмм алюминиевых баночек, как их надо собирать, сколько башлять за место в рядах, просящих милостыню, сколько стоит бутылка сивухи и что «Боярышник» лучше.

На вокзале беспризорницу опознала одна из подруг бывшего мужа, привезла к себе, помогла чем смогла и не гнала бывшую соперницу, но Катя решила жить самостоятельно и так начались скитания по съемным квартирам.

«Как бы изменилась жизнь если бы я родила ребенка?» - часто размышляла Катя, но всегда приходила к выводу, что на Земле стало бы на одного бомжа больше.
У бывшего мужа двое детей, и он им не помогает. Платит алименты только одному, через суд и по минимальной ставке.

«Выжил бы ребенок с такой матерью?» - спросила себя Катя, но ответ искать не стала, вспомнила – дома её ждет полосатый ком шерсти.

Две недели назад к дверям дома в котором снимала Катя комнату прибился кот. Орал так, что поднял всех квартиросъемщиков. Они пытались выгнать грязное орущее существо, но животное возвращалось. Катя не выдержала и завела его в комнату.

Утром соседи предупредили - если хозяин узнает о коте, она вылетит из комнаты вместе с животным.

Теперь надо было торопиться домой, кормить лохматого постояльца, чтобы он не раздражал ором соседей, ибо только от них и мог хозяин узнать о новом жильце.
Катя решила не идти полквартала до перехода, нарушая правила дорожного движения перешла дорогу.

Какая-то машина остановилась, водитель сурово обругал нарушительницу, но Катя вжав голову лишь прибавила шаг.

«Как я могла забыть о коте?» - корила себя женщина.
«Эх, прыть не добыть! А чем кормить животное будешь, недогляда?!»
Пришлось свернуть с дороги ведущей к частному сектору и идти в гору к многоэтажкам с магазинами.

Вниз к разномастным домикам, приютившимся на берегу заболоченного озерца Катя уже бежала. Солнце садилось и как будто поршнем прижимало душу до предчувствия темноты или беды?!

Открывая калитку Катя сразу расслышала голос арендодателя, отличавшегося суровым нравом. Он давно сдавал ветхое жилье и привык общаться с контингентом не способным оплачивать квартиры. Только на памяти Кати, жившей всего год в его доме, соседи сменились дважды.

Не заплатил – вылетел, таким был девиз бывшего товароведа обанкротившейся базы.

- Явилась, – с порога встретил хозяин постоялицу, - деньги принесла?
- Завтра обещали дать, Сергей Семёнович, - умоляюще произнесла Катя.
- Зашибись! Денег нет! За жилье не платим, а кота в дом тащим! Это твой дом?! Какое ты имеешь право нарушать договор?!
- Завтра заплачу, - начала было оправдываться Катя, но замолчала, увидев свои вещи сваленными в коридоре.

Из комнаты ещё утром бывшей её домом выглянула женщина в хиджабе и остро зыркнув черными глазищами плотно закрыла дверь.

- Заплатишь, - потряс стареньким нэтбуком владелец дома, - и тогда заберёшь.
Сердце Кати вынырнуло из темноты страха. Волна обиды, поднимаемая чувством несправедливости, покатила вверх, хотелось кричать, что так нельзя, но сердце билось в самом горле, мешая произнести хоть звук.

- Где меня найти знаешь, - уже с улицы донесся хриплый бас арендодателя.
Заливаясь слезами Катя стала собирать вещи.
- То котяра орал целыми днями, теперь эта сука будет выть всю ночь? – раздался голос Миланы за дверью.
- Развалился! Пойди выстави её!
«Если Тимур выпил, я не успею собрать пожитки» - вдруг поняла Катя и приказала себе не рыдать.

Стуча зубами собрала нажитое и поторопилась в холодную ночь.
- Корсар, Корсар, – позвала тихо, чтобы не услышали соседи.
Кот не отозвался.
Женщина постояла у забора, достала пакетик «Китикорма», не зная где оставить угощение осмотрелась, но вспомнила, что её еда осталась в холодильнике в теперь уже чужом доме.

«Как батя! В послевоенные годы он ел с Тарзаном из одной миски, а я поужинаю кошачьей едой» - подумала Катя и потащилась к озеру.

Сейчас идти в запримеченный подъезд со сломанным кодовым замком нельзя. Жильцы могут и милицию вызвать, и избить, и облить какой ни будь дрянью. Надо дождаться глубокой ночи.

На берегу отдыхала молодежь. Сначала пили и веселились, потом занимались сексом.
Медленно пережевывая резиновые комочки в липком желе, кутаясь в зимнюю куртку, Катя ждала, когда начнутся ругань и драки. В два часа можно отправиться под крышу.

Как вор, пробираясь по темной стороне улицы женщина дотащила
 пожитки к подъезду. «Теперь можно поспать часа три» - дала указание внутренним часам Катя, снова покорила себя за невнимательность, из-за которой не поставила телефон на зарядку и свернувшись на тюках задремала.

Что-то шершавое проползло по веку. Бездомная подскочила, больно ударившись о ступеньки.

Перепуганный Корсар зашипел, раздувшись до неимоверных размеров.
Осознав ситуацию, женщина тихо засмеялась. Где-то наверху многоквартирный дом проскрипел первое приветствие новому дню.

- Надо уходить, животное, - сказала Катя берясь за поклажу.
Путь предстоял неблизкий. Через дворы и маленький парк до ресторана где Катя работала посудомойкой можно было дойти пешком минут за сорок, а с вещами часа за полтора.

Корсар на удивление преданно и безбоязненно шел рядом и не собирался покидать новую владелицу.
Сделав очередной привал Катя забеспокоилась:
- Куды я тебя дену, животинушка?! Шел бы ты назад. Если в ресторане тебя увидят, меня уволят.
Так Катя останавливалась несколько раз, но кот снова и снова продолжал путь вместе с ней.

Выдавив остатки корма под аркой у ресторана, Катя приказала коту ждать, а сама, стараясь скрыться быстрее, направилась к служебному входу.

Поохав охранник помог спрятать вещи. Облачившись в униформу Катя занялась горой посуды по ходу дела обдумывая просительную речь.

Когда первая раковина опустела, зазвучали голоса персонала, ресторан наполнился привычной атмосферой, как вдруг её разрушил чей-то голос, громко сообщивший о коте.
Вскоре на кухню вбежал раскрасневшийся хозяин и заорал:
– Кто впустил животное?

Все отмалчивались и так бы и ушел он ни с чем, если бы не появился Корсар, и не стал тереться о Катины ноги, заявляя громким урчанием о своей благосклонности именно ей.
Следом появилась сухонькая старушка, одетая слишком хорошо для того, чтобы на коленях уговаривать кота поцеловать её.

Хозяин при виде старушки сменил пунцовый румянец на мертвенную бледность, из ящика надменности достал аристократичные манеры, поднял кота и называя старушку дорогой булечкой увел по коридору, погрузив кухню в гробовую тишину.

Только шеф-повар произнес: «Это владелица всей сети», как хозяин вернулся прежним – раскрасневшимся хамом, утянул Катю в бельевую и зарычал:
- Блоха криворукая, я тебя раздавлю и смою …
Внезапно дверь открылась и брат хозяина прервал расправу.
- Ден, карга зовет эту...
- Смотри, - пригрозил хозяин, - вякнешь лишнего из ресторана не выйдешь!

В кабинете, не спуская восхищенного взгляда с Корсара, старушка попросила Катю рассказать о том, как она нашла потерявшегося любимца семьи – кота очень древней исчезающей породы названного северными народами китом из-за размеров.
Выслушав рассказ, переспросила верны ли паспортные данные, что-то записала и вручила конверт со словами:

- Я не очень лажу с близкими, вот и с котом как-то не заладилось, а любить кого-то надо… Я люблю его, но он видимо выбрал тебя. Дома откроешь. Иди, детка…
Прижимая конверт к груди Катя намеревалась покинуть здание через запасной выход. Паспорт по старой привычке был при ней, на ощупь в конверте казалось достаточно денег, чтобы купить в два раза больше барахла чем спрятано в подсобке.
В душной темноте коридора послышались голоса братьев:
- Кота я отравлю без вопросов, а бабку не буду.
- Слабак!
- Тихо!
- Это крысы.
- Идем отсюда.

Немного подумав Катя пошла назад – спасать кота, но тут же почувствовала знакомое мягкое прикосновение к ноге. Схватив Корсара ринулась прочь из духоты красивой жизни.

Только на автовокзале Екатерина открыла конверт и обнаружила, что там листы бумаги и ни копейки денег. Она с тоской посмотрела на автобус.

- Катюха, ты штоли? – спросила с переднего кресла односельчанка.
- Тебя и не узнать! Не бухаешь? Чего встала? Родина зовет?! Да ты чего молчишь? Денег нет? Заходи. В Терновке Гордушка померла, домик пустой. Давай, давай. Живность у тебя невесть какая, а с рассадой я помогу.

Проезжая мимо знакомых перелесков и полей Катя снова раскрыла конверт и прочла:
"Завещание
Всё моё имущество передаю коту Красибору породы полевой кит…"

«Учудят - коту рестораны!» - подумала Катя, но проехав разрушенное некогда процветавшее село, потом другое, третье, поняла всю ценность и одновременно бренность дара.

Сложив бумаги спрятала в бюстгальтер и тихо сказала коту, мирно дремавшему на коленях:
- Без ресторанов обойдемся, но родословную сохраним.