Выстрадывание

Моя кожа словно покрыта белой глиной, что нарочно подчёркивает все её недостатки. Я пытаюсь очистить от грязи лицо руками, но проваливаюсь на оголенные провода своих же прикосновений. Я под высоким напряжением, меня трясёт и бьёт током,всё валится из рук при непрекращающимся треморе. 

В моем теле острые кости рвут натянутую кожную вуаль. Я -  скелет, сожравший оставшиеся куски своей плоти. Я без мяса и крови, ржавая марионетка подчинённая больному высохшему мозгу. В нем доминирует неподчинение и неповиновение. В нем хаос размышлений, словно постоянно вспыхивающее пламя, периодически отдает пульсирующей и тензорной болью в голове.

Мой голос - напечатанный текст без мелодии и звучания. Скудный, без объема и формы, потерянный и излишний,  скрипучий и до тошноты противный. Люди вокруг уже давно не слушают меня, а те, что были рядом, стёрли контакты со мной и более не хотят иметь никакого взаимодействия.

Мои глаза -  бесконечное проецирование безысходности: серые дни, чёрные ночи, бесцветная радуга, тёмное тяжёлое небо, которое пытается раздавить меня, заставляет опускать голову вниз и смотреть на грязь и слякоть под ногами, на мусор, на собравшуюся клубящуюся пыль, заставляет вдыхать пары этого заплеванного тротуара.

Мои внутренние органы точно принадлежат разным больным людям. Они подвержены острым едва выносимым приступам, которые возникает то тут, то там, будто бы на мне, как на клавишах пианино кто-то пытается создать трагичную наполненную безвыходностью положения мелодию. Я же стою в магазине за очередной хворью по акции, то и дело, находя всё новые в себе заболевания, примеряя их на себя и загибаясь в последствии от боли.

Моё безумие - вязкое болото, где я настойчиво иду ко дну, где я не собираюсь уходить с излюбленного мною места, где мой, собственно, дом, моя бездна – моя опора, где я, боясь, пошевелится, сделав ещё хуже медленно погружаясь вниз, где проходящие мимо люди тыкают в меня палкой, с целью узнать, жива ли я ещё, чаще - тыкают палками, чтобы я погружалась быстрее, редко - протягивая руку, чтобы помочь. По большой же части я задыхаюсь и на поверхности видна лишь моя макушка, меня поглощает снова и снова и, кажется, нет этому конца.