Городской дворик

Представьте себе, вы живете в столичном городе и рядом с вашим домом есть уютный двор, в котором зимой никогда, даже в оттепель, не бывает слякоти, весной из-за его близости вам не обязательно добираться на автобусе к большому бульвару, чтобы полюбоваться набухшими почками и послушать веселящее душу пение скворца, а осенью, завернув за угол, неторопливо пошуршать опавшей листвой, размышляя в тихих сумерках о бренности сущего...
 
Я побывал в одном таком месте. Моя хорошая знакомая живет недалеко от него, в пятом районе австрийской столицы. Весь тот район назван в честь этого двора и одноименной старой площади по соседству - Маргаретен. Когда мы отправлялись в город, знакомая заворачивала туда даже тогда, когда нам было вовсе не по пути и приходилось делать приличный крюк. Но я оценил это, и потом, познакомившись с городом и возвращаясь после прогулок по июльской жаре один, непременно заходил туда. Чтобы пройти по мягкой дуге дорожки и вновь ощутить действие освежающего, с шелестом душистой липовой листвы и брызгами солнечных зайчиков душа.

Там я каждый раз отчетливо чувствовал, что красота вдохновляет, а некрасота схожа с вирусом болезни. Внешне ее влияние может быть незаметно, но все, хотим мы того или нет, откладывается в подсознании. И во сне красивые образы, увиденные днем, исцеляют нас, принося отдохновение, а плохие – утомляют, нанося увечия, как, например, чей-то недоброжелательный взгляд...

В общем мне стало интересно и по гербу округа, на котором в центре на золотом щитке изображена Святая Маргарета из Антиохии, усмиряющая крестом дракона, я узнал, что именно с этого места начиналась Вена. Деревушка Мацлайнсдорф - первое поселение - находилась неподалеку, а тут с великолепным видом на живописную долину Дуная растилались ее обширные сенокосные угодья с целебными травами, в том числе и с издавна популярными в Европе маргаритками. В средние века этот цветок играл роль любовного оракула. Рыцари, получавшие от возлюбленных согласие на брак, чеканили его на своих стальных щитах. И более того, Людовик IX Святой в честь своей жены Маргариты приказал изобразить этот цветок на знамени с лилиями и на своем кольце. А дочь Франциска I, Маргарита, прибыв на родину своего мужа, получила от него в подарок изящную золотую, украшенную драгоценными камнями свадебную корзину, наполненную прелестными белыми маргаритками и обвязанную красивой розовой лентой с надписью: "Каждый цветок имеет свою прелесть, но если бы мне представили на выбор сразу тысячу разных цветов, то я все равно выбрал бы маргаритку".

С тех пор имя Маргарита сделалось любимым среди принцесс. Его носили герцогиня Анжуйская, мать Генриха VII, сестра Франциска I, Маргарита Австрийская, Маргарита Датская (королева Дании, Норвегии и Швеции), Маргарита Наваррская и другие.

Как бы то ни было, в тамошних лугах был обнаружен источник и поселившиеся рядом монахи освятили его в честь святой Маргареты. Со временем поселение разрослось в стольный град, а от монастыря остался лишь старинный келейный корпус, переоборудованный забывшими о его истории потомками в популярный ресторан. О цветущей поре места напоминает теперь название соседней улочки – Gartengasse (садовой), по которой я и ходил к полюбившемуся дворику Маргаретенхоф.

Если у светлой, всегда ухоженной площади Маргаретенплац с клумбами ярких цветов под платаном, источником питьевой воды с памятником святой Маргарете и старинными часами-кубом на высоком столбе, много типичных столичных черт, то три здания с этим проходным двориком имеют совершенно особенный колорит.

Дворик от площади отделяет угловой дом – "пентагон", с башнями по углам и двухэтажной верандой с внешней стороны. На веранде с удобством разместились автошкола, архитектор и бюро путешествий. Мемориальная доска над входом сообщает: годы постройки дома - 1884-1885, его авторы - Фердинанд Фельнер и Герман Хельмер. Сверху на четырех международных языках, и русском в том числе, на небольшой табличке написано, что здание является "культурным достоянием и охраняется государством".

На улице перед домом почти всегда людно и шумно, а по ту сторону, во дворике, тихо словно в лесу. Жители чувствуют себя там в полной безопасности и, только становится чуть теплей, всюду распахивают окна. В полдень солнце освещает южную сторону, под вечер, когда жители возвращаются с работы, восточную. Маленький же римский дворик в углу между домами с высокой и глухой дугообразной с нишами стеной наполняется светом до самых краев словно сосуд. Его центральное положение мягко уравновешивает ассиметрию брусчатой мостовой, как бы "вытекающей" по дуге на улицу. Для прохожих проход по ней открыт с шести утра до девяти вечера. В остальное время мощные кованые ворота заперты. Эти ворота выполнены в стиле ампир и по-моему сами являются настоящим произведением искусства. Сверху они "освещены" псевдофонарями, на широких створках их, испещренных тонкой вязью прутков, словно плоды на ветках растений, рассыпаны медальоны, шишки, виньетки. Вдоль тротуара меж оригинальных каменных столбов из кованого забора, словно из клумб, тут и там вырастают невиданные цветы. Железные же кружева, ограждающие палисаднички под окнами и садики на подиумах, великолепно сочетаются с чернеющими в высоте, словно нервюры зеленого свода, ветвями лип.

Все там подчинено единому стилю и продумано до мелочей. И пущенный по фасаду дома резной, с тонким растительным орнаментом фриз, и ряд пластических форм, с фигурами и жемчужницами. И каменные колонны, поддерживающие пристроенные к дому деревянные резные балкончики. И все совсем разные высокие двухстворчатые входные двери подъездов. И калитки. Помпезные и совсем скромные. В деталях их такая пластика, что мне казалось, они не кованые, а слеплены из пластилина. Вид их постоянно напоминал мне о том, что "человек сам кузнец своего счастья".