Эта долгая, короткая жизнь. 30 глава

     От топчана, где спал Гулом, до дома, где спали Наима, Сабира и маленький Умар, было довольно-таки большое расстояние, тем более для человека, у которого не было ног до самых колен. Сползти без ног с топчана, Гулому удалось, но впереди был ещё арык и расстояние до дома. Посмотрев вперёд, перед собой, мужчина понял, что ползти будет долго, а арык для него серьёзное препятствие. Поэтому, он просто стал кричать изо всех сил. Между соседями  были низкие дувалы, поэтому громкий голос Гулома услышали соседи и кто-то, тут же проснувшись, зажёг керосиновую лампу и поспешил к нему, кто-то спросонья и не поняв, кто кричит, зажёг факел, приготовленный во дворе на всякий случай и побежал на крик, что доносился со двора Гулома. Вскоре, во дворе Гулома собрались почти все соседи, в руках у многих были кетмени, серпы и даже пару ружей, видимо, когда-то припрятанных.
     - Гуломжон, что случилось, уважаемый? Ты так кричал, будто пожар или землетрясение, - спрашивал один.
     - На нём лица нет. Бедный, наверное во сне с топчана упал, - говорил другой.
     - А где же жена, сестра Гулома? Мы крик услышали, они почему не слышали? - спрашивал третий.
     - Народ! Простите меня, что в ночь беспокою вас, но Курбан бай и его сын, Равшан, ночью, как воры, похитили мою сестру. Мансур, прошу тебя, может они и жену мою убили, и маленького сына, посмотри, брат, там, в комнате, - обратился Гулом к сыну соседа Мамата.
     Парень тут же побежал в дом и через пять минут вышел в сопровождении Наимы, неся на руках ребёнка.
     - Гулом акя! Вы живы? Они Сабиру похитили. Меня связали, в рот сунули полотенце и ударили по голове. Хорошо, Умара не тронули, он только что проснулся, - трясясь от перенесённого ужаса, со страхом говорила Наима.
     - Люди! Сколько ещё вы можете терпеть проделки этого негодяя? Надо всем миром идти в его дом. Прошу Вас, не оставьте нас в беде, - громко говорил Гулом.
     - Но... как же идти против бая? Кто мы и кто он... - с сомнением проговорил один.
     - Может отдашь свою сестру за сына Курбан бая и все дела? А, Гулом? - спросил другой, держа в руках факел.
     - Так девушку не сватают. Вы забыли наш шариат? Народ! Поругана моя мужская честь. И времена баев давно прошли. А вы... вы не устали пресмыкаться перед баями? Мы фашистов победили, что стоит один бай против всех нас? Ну же. За что наши отцы кровь проливали, сражаясь с басмачами? Что с вами стало? Вон сколько нас! Против такой силы, никакой бай не устоит. Если то, что сегодня сделал Курбан бай, сойдёт им с рук, завтра он сможет надругаться над любой девушкой в нашем кишлаке, а это чья-то дочь, сестра. Надо всем миром идти в дом бая и потребовать отпустить мою сестру, пока не случилась беда, - обращаясь ко всем, громко кричал Гулом.
     - Народ! А ведь Гулом прав. Он без ног готов идти против бая, а мы что же? Мы же мужчины, в самом деле. Кто боится Курбан бая, пусть наденет женские одежды и сидит под юбкой своей жены, пока и его дом не настигнет такая же беда. Мансур, сынок, бери коня и скачи в Маргелан, пусть приедут люди в форме, называющие себя милиция. К утру успеете вернуться, мы все будем у дома Курбан бая. Надо давно поставить его на место, - закричал Мамат.
     Мансур, кивнув головой, быстро выбежал со двора и вскоре послышался постепенно удаляющийся лошадиный топот.
     Все переглядывались, роптали... шум нарастал и негодование людей тоже. Тут двое мужчин подхватили Гулома под мышки и приподняв, понесли, толпа ринулась за ними.
     Дом Курбан бая очень отличался от всех глинянных домов кишлака. Оставшийся от отца Юлдаш бая, дом мог ещё век простоять. Шум нарастал, слышались выкрики людей, они негодовали. Может быть в душе каждого накапливались горечь и обида на Курбан бая и вот этой ночью, будто открылись ворота в душах негодующих и все ринулись к дому Курбан бая.
     Тем временем, Сабиру принесли в этот дом и закрыли в комнате Равшана, сына хозяина.
     - Вот, сынок, сегодня ночью ты должен сделать эту девушку своей, ты понял меня? Иди и не теряй времени. Я даю тебе шанс стать наконец мужчиной, - сказал Курбан бай, когда его люди, по его приказу, выкрали Сабиру и оставили в комнате Равшана.
     Парень был девственником, что было в то время обыденным для молодых парней. Жениться было накладно и женились парни в возрасте, когда в наше время уже имеют детей. Равшан был послушным сыном своего отца, выслушав его, он молча ушёл в свою комнату. Там стоял топчан с балдахином, на котором и лежала Сабира, со связанными руками и ногами и с кляпом во рту. Она испуганно смотрела, озирясь вокруг, пытаясь высвободить связанные руки, когда в комнату вошёл Равшан. Он минуту стоял и смотрел на Сабиру, потом подошёл к ней и развязал ей сначала ноги, затем и руки, вытащив изо рта кляп. Сабира забилась в угол и смотрела на парня, не зная, что от него ожидать. Хотя девушка и догадывалась, зачем она здесь находится.
     - Если только тронешь меня, убью и себя, и тебя, - проговорила Сабира.
     - А ты красивая... ты не бойся, я тебя не трону. Отец велел стать твоим мужем сегодня. Но я люблю Зумрад. Она тоже очень красивая и тоже любит меня. Но сказать отцу, я боюсь. Мы с ней на берегу канала встречаемся, очень редко, - говорил Равшан, посматривая в сторону.
     - Правда? Значит я могу идти? - дрожа от страха, спросила Сабира, ещё не веря, что может быть всё и обойдётся.
     - Не сейчас. Пусть отец уснёт, я выведу тебя на улицу. Сейчас он не позволит. Он жестокий, беспощадный человек, - задумчиво произнёс Равшан, присаживаясь на топчан.
     Странно, но Сабира успокоилась и совсем не боялась этого парня. Кажется, он и мухи не способен обидеть.
     - Что же ты не женишься на Зумрад, если любите друг друга? Вроде вы богатые, преграды нет, - спросила Сабира.
     - Отец не позволяет. Говорит, любви нет. Всё хочет найти равную мне. Он мою мать извёл, она тоже из бедной семьи была. Я не люблю отца, - ответил Равшан.
     - Послушай... сейчас все равны и времена баев ушли в прошлое. Бери свою Зумрад и беги с ней в город, в Маргилан, Коканд, Ташкент... без разницы и будь с ней счастлив, - с сожалением посмотрев на парня, сказала Сабира.
     - Как же я отца ослушаюсь? Он нас найдёт и убьёт обоих, - ответил Равшан.
     - Со страхом жить нельзя. Так, ты ничего в жизни не добьёшься, - ответила Сабира.
     - А ты смелая девушка, молодец. Я бы так не смог. В кишлаке говорят, что твою старшую сестру, за любовь к простому парню, камнями закидали? Это так? - вдруг спросил Равшан.
     - Да, это так. Она не испугалась твоего деда, Юлдаш бая и убежала от него. Знаешь, я тоже считаю, лучше смерть, чем жизнь в кабале и с нелюбимым, - воодушевлённо сказала Сабира.
     - За такие слова и тебя могут камнями закидать. Пусть никто их не слышит, - испуганно посмотрев на дверь, сказал Равшан.
     - Я комсомолка. Времена, когда нужно было бояться, остались в прошлом. Я не боюсь ни твоего отца, ни ему подобных. Самое большее, что они могут сделать, это убить меня. Но я не одна такая, нас сотни, тысячи таких девушек, которые боролись за свою свободу, - гордо вскинув голову, ответила Сабира.
     Равшан с восхищением смотрел на неё и только хотел ей ответить, как с улицы послышались шум и громкие возгласы людей.
     - Что это? - спросил Равшан, быстро поднимаясь и выбегая из комнаты.
     - Иди к себе и не вмешивайся. Ты сделал то, что я тебе приказал? - грозно спросил Курбан бай, увидев сына.
     - Нет, отец, не могу я так. Нам люди этого не простят, - произнёс Равшан, испуганно посмотрев на Курбан бая.
     - Слизняк. Иди к себе! Я справлюсь с этими голодранцами и сам займусь девчонкой. Всё равно женишься на ней, я так сказал, - зло сверкнув глазами, гневно сказал Курбан бай.
     Равшан вернулся в свою комнату, но сделал он это скорее для того, чтобы защитить Сабиру, чувствуя, что отец сделает то, что грозился сделать.
     - Ну что там? - спросила Сабира.
     - Хорошо, что ты следом за мной не вышла, отец будто караулил нас. Кажется, возле нашего дома собрались люди, было слышно, как они кричали и грозились поджечь наш дом, - ответил Равшан.
     - Это мой брат, Гулом акя, привёл их. Он за меня любому голову оторвёт. Зря люди твоего отца ворвались в наш дом и похитили меня. Боюсь, твоему отцу пришёл конец, - качая головой, сказала Сабира.
     - На всё воля Аллаха. Если суждено тому быть, значит так и будет, - устало ответил Равшан.
     Курбан бай вышел на улицу, он конечно же испугался, потому что знал, что нет ничего страшнее разъярённой толпы.
     - Бараны... я укрощу вас... - прошептал он, стараясь не показывать своего страха и подходя ближе к толпе людей.
     Гулома так и держали двое мужчин, но он попросил опустить его на землю, что быстро и сделали.
     - Курбан бай! Ты нарушил законы шариата и не только это. Поругана моя честь. Верни мою сестру и моли Аллаха, чтобы она была нетронута, - во весь голос закричал Гулом.
     Ропот толпы нарастал, люди были возмущены.
     - Не спеши, Гулом. Может я хочу взять твою сестру в невестки? Люди! Идите по своим домам. Девушка сама была согласна, мой сын днём говорил с ней. Она сама предложила похитить её, боясь, что Гулом будет против их союза, - нагло врал Курбан бай людям.
     - Ну, если молодые так решили... - послышалось в толпе.
     - Может зря мы пришли? Курбан бай уважаемый человек... - услышал Гулом, упираясь коленями в землю, чтобы удержаться.
     - Халоик (народ)! Курбан бай нагло нам врёт! Моя сестра ни на секунду не отходила от меня. Пусть ответит за содеянное. Я требую от него ответа, - стараясь перекричать Курбан бая, крикнул Гулом.
     Пока шли споры, негодование людей возрастало, хотя Курбан бай и говорил, что сыграет свадьбу на весь кишлак. Светало и факелы уже не светили так устрашающе, когда на улицу вдруг вышли Равшан и Сабира.
     - Сабира? Сестра, ты в порядке? Эти злодеи ничего тебе не сделали? - увидев девушку, крикнул Гулом.
     Сабира подбежала к нему и упав перед братом на колени, обняла его за шею.
     - Простите нас, Гулом акя. Сестру Вашу никто не обидел, слово даю, - сказал Равшан.
     Курбан бай готов был собственноручно придушить своего сына.
     - Предатель! Собственного отца предал. Слизняк... На мать свою похож, - воскликнул он, вытаскивая нож из голенища замшевого сапога.
     Мужчина, держа нож перед собой, ринулся к Сабире, намереваясь вонзить нож ей в спину. Он был уже совсем рядом с Гуломом и Сабирой, когда путь ему преградил Равшан.
     - Отец! Нет! - преградив путь Курбан баю, только и успел крикнуть парень, как нож вонзился в его грудь.
     - Равшан! Сынок... ну зачем... зачем ты мне помешал? - упав перед парнем на колени, громко закричал Курбан бай.
     - Плохо... Ммм... больно... за что? Плохо мы... жили... отец... - лишь произнёс Равшан и уронил голову на грудь Курбан бая.
     Минуту все стояли, застыв на месте, никто не ожидал такого исхода дела. Да и кто мог предположить, что Курбан бай не испугается людей и пойдёт с ножом на Гулома и его сестру. Вдруг, Курбан бай вытащил нож из груди своего сына и замахнулся на Сабиру. Девушка, которая в отчаянии наблюдала за всем происходящим, зажмурила глаза. Но Гулом, быстрым движением отбросил от себя сестру и уже приготовился принять удар на себя, как несколько человек схватили Курбан бая за обе руки. Мужчина старался вырваться из цепких рук,  изрыгал все ругательства, на которые был способен и смотрел на всех бешеными глазами.
     - Голодранцы! Сколько месяцев я кормил вас, одевал, обувал. Неблагодарные! Будьте вы прокляты! Вы погубили моего единственного сына! - вне себя кричал Курбан бай.
     - Это ты погубил своего сына, так не похожего на тебя. Аллах покарает тебя! - крикнул в ответ Гулом, обняв Сабиру.
     Тут послышались топот лошадей и голоса мужчин.
     - Расступитесь! Дайте пройти власти! - крикнул мужчина в форме.
     Толпа расступилась, но Курбан бая продолжали крепко держать.
     - Кто это сделал? - спросил милиционер, показывая на лежавшего в крови Равшана.
     Все гурьбой стали указывать на Курбан бая.
     - Это он! Злодей, собственного сына убил. А хотел девушку убить. Но сначала похитил её, бедную, захотел надругаться, опозорить наш кишлак слухами. Оскорбил мужскую честь уважаемого человека, героя войны, - говорил Мамат акя, самый старший из всех присутствующих.
     - Разберёмся, а вы все расходитесь по домам. Не нужно устраивать столпотворение, митингом попахивает. Идите все, - громко крикнул тот, что был за начальника.
     Двое подняли Гулома и все стали расходиться по своим домам.
     - А Вы, гражданин, пройдёмте в Ваш дом. Вы арестованы за убийство и похищение человека. Да и не помешает устроить у Вас обыск, - сказал мужчина, обращаясь к Курбан баю.
     - Ааа... иблисы! Покарает вас Аллах! - не желая подчиняться, кричал Курбан бай.
     Увидев представителей власти, при оружии, люди Курбан бая не стали сопротивляться. Они понимали, времена изменились и власти Курбан бая пришёл конец.
     Наима, с тревогой в душе, с ребёнком на руках, ждала возвращения Гулома, надеясь, что придёт и Сабира. Их не было довольно долго.
     - Столько людей... бай испугается и отпустит бедную девочку. И мы уедем, прямо утром и уедем, - успокаивая себя, тихо говорила сама себе Наима.
     Наконец, послышались голоса людей, их топот и калитка открылась. Двое мужчин занесли Гулома во двор и посадили на курпачу, постеленную на топчане.
     - Слава Аллаху, ты жива и невредима. Как я за тебя испугалась, - положив ребёнка рядом с Гуломом и обняв Сабиру, произнесла Наима.
     - Всё хорошо, кеное. Курбан бай арестован, а его сын... его Курбан бай убил, - с грустью произнесла Сабира.
     - О, Аллах! Собственного сына убил? Грех-то какой, - воскликнула Наима, крепче прижимая к себе Сабиру.
     - Собирайтесь, мы уезжаем. Наима, заверни съестное в узел, набери воды из арыка, закрой двери и окна дома. Ни минуты здесь не останемся. Люди Курбан бая ещё на свободе, - твёрдо сказал Гулом.
     Наима и Сабира переглянулись, хотя и думали, что выедут из дома утром, но не для того, чтобы вернуться в Ташкент, а чтобы поехать к Нигоре, проведать её.