Фея и чудовище

В пространстве, созданном между стволами уходящих к небу деревьев и как будто сотканном из солнечной пыли, шла фигура. Лёгкое белое платье изгибалось, повторяя движения тела. Девушка шла, будто паря над землёй, задевая ногами кончики трав. Ей было доступно больше, чем это возможно для большинства существ. Слышать, как жидкость поднимается по корням деревьев и трав, видеть пути идущих к водопою зверей, знать подходящее время для роста трав или сбора их целебной силы. Не только видеть, но и влиять на процессы, многочисленные в лесу. Это её суть – быть видящей, быть здесь и сейчас, быть гармонизирующим звеном этой огромной системы.

В тот день фее приснилась пещера в чаще леса. И сила, спрятанная в темноте, кричала ей так, что она не стала сопротивляться. С каждым лёгким шагом она становилась ближе к древним, пахнущим плесенью камням, к густой и затягивающей черноте проёма. Она ещё чувствовала тепло от солнца, когда вошла под своды пещеры. Граница между присутствием и отсутствием светила скользила вдоль спины, по платью и ногам, а потом стал ощущаться только холод: её съела чернота пещеры.
 
Она чувствовала расположение сводов в кромешной холодной тьме. По туннелю, уходящему вглубь, неважно идти с открытыми глазами или закрыв их. Время как будто стало растягиваться, пока она двигалась вдоль прохода, следуя за своими ощущениями. Звуков не было кроме шуршания камней под ногами. А потом она вдруг вышла к большому подземному озеру с черными, как нефть, водами, на берегу которого сидело нечто. Здесь уже не было так темно: на это нечто спускался луч блёклого света из маленькой расселины между камнями в верхнем своде. Он косо подсвечивал согнутую мохнатую спину, длинные когти, бликуя на водах озера. И вдруг существо обернулось к ней: «Наконец-то, я… мы поговорим». Болотистого цвета зрачки были пусты и тяжелы. В чертах лица было что-то неправильное, отталкивающее.
- Что ты хочешь услышать? - спросила фея.
- Себя…

И сон закончился.

С тяжестью недосмотренного сновидения она проснулась. И увидела как легко и беззаботно танцует занавеска на окне, как сквозь неё проходит яркий солнечный свет, становясь более нежным, и мягко укладывается на деревянный пол. И почти забыла о тяжести, оставленной ночным сновидением.

Захотелось прогуляться к водопаду в лесу. Она спрыгнула с кровати, открыла дверь и вышла. По пути срывая ягоды с кустов, она весело шла по лесной тропе, пока не оказалась на развилке. Должно повернуть направо, чтобы дойти до водопада, но что-то внутри тянуло выбрать другую дорогу. И это оказалась дорога к пещере…
«Наконец-то, мы поговорим». Фея молчала, хотя и чувствовала себя неуютно. Она могла уйти, но решила слушать.

Чудовище доверчиво стало рассказывать ей о своей жизни: о любви, семье, детстве (ведь у всех существ есть детство), упущенных возможностях, достижениях... С болью в голосе оно рассказывало о том, кто сделал ей больно много веков назад. С благодарность – о том, кто сказал, что ему будет очень тяжело, если оно умрёт. Но сквозь эту благодарность и удовлетворение сквозила жалость к себе, ненасытная попытка заполнить израненные внутренности. С тревогой и печалью – о тяготах, которые сопровождают её знакомых чудовищ.

Фея слушала его песнь. Она настраивалась на него, и пещера постепенно становилась для неё душной, невыносимой… «Нужно что-то делать» - прозвучало в её голове. Фея стала искать момент, когда можно будет уйти, переключила внимание на паузы в монологе. А чудовище всё не умолкало. В его речи стали проскакивать грязные слова, и фея чувствовала, как режет уши от таких прикосновений. Она боролась с собой, искала подходящий момент для завершения монолога, и вдруг всё закончилось: «Ты пойдёшь?» - спросило оно. Она поднялась с камня и направилась было к выходу из пещеры, намериваясь поскорее уйти. Это было освобождение, которого она так желала. Но сделав всего пару шагов, фея почувствовала волну тепла по всему телу – тепло по отношению к чудовищу. Она, нежно обняв чудовище, поцеловала его. И тихо ушла в сторону своего дома. Только любовь невозможно почувствовать снаружи, поэтому многие существа остаются чудовищами.