Чистый понедельник

Чистый понедельник, хотя такой ли он чистый, каким его представляют? Да и что это значит: "чистый понедельник?". Мне было не до этих дум. Светило яркое солнце, птицы водили свои певчие хороводы. Кажется, я нахожусь не в городе, но в пучине. Лесной пучине. Так красиво, так волнительно. Пусто...

Нет, мне никогда не хотелось повеситься. Разве что, посмотреть, как вешаются другие. Это была заманчивая идея, выпустить пар, прикоснуться к смерти. Но и это не занимало мою голову, я думал только о том, как совершить возмездие. Вытащить этот мир из той грязи, в которой он увяз. Какая сейчас пятилетка? Да кто их считает. Зачем считать такую дрянь, как злоебучие пятилетки. Не ебу, какая сейчас. Хотя, завершение каждой было настоящим праздником для всех людей в мире. Гораздо приятнее считать прелестных девушек, которых ты встречаешь на пути. Мне всегда нравился вид женских ног. Обтянутых тоненькими колготками. Казалось, что в них сосредоточен целый свет, и нет ничего изумительнее этой картины. Нет, я не был извращенцем в полной семантике этого слова, но я был вне закона, когда пялился на красивые ножки пионерок. Это было неправильно.

Вернувшись домой, мне предстояла готовка под возгласы нашего вождя, доносившиеся из радио. Откровенная ***та. Каждый день, практически одно и то же. Этим мы подтерли жопу. С этими повздорили. Складывалось впечатление, что у наших господ есть время на любые занятия, кроме ведения дел в своей стране. Слишком тривиальная задача для них. Им интереснее раздувать скандалы вокруг разделенной Германии.
Меня же волнует только набитое брюхо. Что может быть лучше, чем наесться до упаду после длительной смены в патруле на Невском. Этот город слишком ***вый для жизни. Вечно серий, угрюмый. Такое чувство, что Петра великое творение было создано только для маньяков и педофилов. Не просто так со мной в патруле еще семь человек. Зачем мы здесь? Товарищ Хрущев окончательно ****улся, если заставляет нас каждый день патрулировать эти закутки. Мне больше нравится быть постовым. Отвечать на вопросы красивеньких девиц.
- Товарищ, не подскажите, как попасть в кинотеатр “Аврора?”
- Подскажу, если отсосешь.
После такого, юные пионерочки уходили от меня подальше, но я был честен с ними. Я бы действительно помог. Ненавижу этот город, ненавижу кинотеатр Аврора.

И вот, я готовлю. На часах 19:44. Вечер только начался. Из радио, непривычно голосит какой – то хор. Обычно в это время всегда передавали важные новости. Видимо, всё важное кончилось. В любом случае, мне не до этого. Нужно пожарить курицу и отварить картошку. Мой обыденный рацион. Курица с картошкой. Каждый день.
Монотонными движениями, мне удалось очистить пять картошин. Этого вполне хватит. Достав курицу из холодильника, я кинул её в кастрюлю, вместе с ней, я отправил туда и картошку.
Ужин удался. В прочем, как обычно. Теперь мне предстоял мой обычный вечер. Все дела сделаны, можно и отдохнуть.

Я двинулся в свой скромный зал. Небольшая комната, заставленная по последнему писку советской моды, с огромным ковром на стене. В углу стоит кресло – качалка и рядом с ним журнальный столик. Я сел в кресло, достал из кобуры своё табельное оружие и принялся его чистить, попутно таращась на настенный ковер. В этом ковре был заключён весь дух нашего любимого Государства. Всё, что было и ещё будет, висело на моей стене и принимало мой прямой взгляд. Привычным движением, я достал папиросу из кармана штанов и подкурил её спичкой. Пистолет был готов к работе, я всегда хорошо за ним ухаживал.

- Ну что же. – начал я разговор сам с собой. – Пора бы и спать ложиться.
- Пора. – раздалось из стены, на которой висел ковер.
Я медленно поднялся, рукоять пистолета сжалась в моей руке. Не спеша, ноги несли меня к стене с ковром. Подойдя вплотную, я прислонил голову к ковру,
- Спокойной ночи, любимый. – Прошептало мне нечто.
- Служу Советскому Союзу. – Прошептал я в ответ и подумал о том, что утром мне снова в патруль.
*Выстрел*
*Звук падающего тела*
7:00 на часах. По
радио идут новости. Люблю утро, есть еще целый день до конца.