Интроверсии. Апплодисмент

Невозможно не оценить по достоинству великолепия свежести природных просторов. Именно просторов, все же найденное под ногами - обычная история любого обычного, хоть и курортного, города, но не вечернего. Ночь же отдает взгляду лишь то, что хочет видеть сам ее зритель.
Как зрителю, пришедшему в театр, мне известен исход драмы, но не известен текст и подробности - они сделают одного героем, может мучеником, а другого иным. Акценты расставляет, конечно, сам драматург, но зритель, особенно, искушенный немало, зааплодирует, увидев мастерство и совпадение: именно так выглядит герой, именно таков иной. Узнаваемость самой жизни - необходимая черта, чтобы пьеса имела успех. А что если герой или мученик и иной перепутаны - режиссер поменял их местами, призывая зрителя уважать иного? Тогда зритель потерян, вставая он, переполненный неловкостью, цепляет ногами коврик театрального убранства, почти летит вдоль проема вниз к ступенькам, перед расступившимися иными - теперь уже он, распластанный по полу - герой или мученик. Им должны или нет восхищаться, как полагается для хорошего персонажа? Нет, его плачевному положению никто не зааплодирует, так только что научила пьеса: аплодируют устоявшим, кем бы они не были - героями или иными. Стратегия, успешно выполненная - главный критерий. За кадром остались подробности и нюансы, но иному это не важно, важно было заставить зрителя отдать свой аплодисмент - и он его получил минутой раньше, получил от распластанного по полу зрителя.