Роса и трава

Твоя любовь - не любовь, то роса на лесной траве.
Красивая на солнце, она переливается всеми красками жизни в его лучах, купается в тепле.
Но любое неосторожное движение, случайный шаг, порыв ветра, взмах крыла, даже гром летней грозы, неуверенный, приглушенный, - и нет росы.
Она опадет, как и не было никогда, лишь трепыхнется трава, вздохнув об утренней неге. Растворится роса. Уйдет. Так уйдет, что уже не будет той росы. Другая - может случиться. А та - раз, и нет, словно не было в веках, и нечему напомнить, растревожить, задеть. Легкость в твоей росе подобна звезде в ясном небе, что вспыхнет и исчезнет, да вот от звезды будет хотя бы свет. От росы нет ничего, и ты это знаешь.
А моя любовь - сама трава и есть. Красоту росы с нее может стряхнуть даже букашка, взобравшаяся на зелень испить и осмотреться. Но трава останется, с росой или без. Трава и под снегом будет, хоть и сожженая холодом, и почерневшая от ледяной правды. Трава пробьется из под снега, лишь ей почудится, что солнце проснулось для весны. Трава даже выгорая от зноя в солому, будет травой.
И только специально, в твердом намерении уничтожить, траву можно вытоптать как есть всю, чтобы не стало травы. Сок ее впитается в почву, пахнуть будет лес горькой, пьяной бедой, но нет другого способа извести, выжить траву... Ни огнем, ни водой, ни камнем, ни ногой, ни ветром, ни самой грохочущей грозой, заливающей молниями просторы от вспотевших мхов до макушек вековых сосен...
Долго, долго надо вытаптывать траву, нещадно, умышленно, прицельно, чтобы на месте ее вдруг образовалось ничто, бывшее некогда всем.
Разная у нас с тобой любовь. Разные мы. Разные тени отбрасывают наши дома. И видят облака, что над росою боязно мне было даже дышать, а на моей траве часто оставались следы твоей обуви. Ровные. По направлению - от.
Не возвращайся.