7. Сказка о юной виконтессе Марине

                Сказка о храброй покорительнице студёного моря, молодой виконтессе Марише.
                Глава 1
В далёком предалеком краю, на благодатных просторах нашей страны, почти в самом центре, между двух океанов, среди заснеженных гор и хвойных лесов раскинулось море синие. Полноводной стрелой пронзило оно землю Сибирскую, растянувшись от холодных северных широт до тёплых южных степей. Со всех сторон окружённое бескрайней тайгой, стало оно матерью-кормилицей для всего живого вокруг. А уж живности всякой здесь водилось и водится превеликое множество, и не сосчитать. Тут же, меж зарослей лесных, в давние времена, будто зная, что лучшего места для него более нет, обитал один загадочный зверь. Ни на кого непохожий, не то волк, не то барс, неизвестно кто. Ну а местный люд называл его – «бабр».   

        Здесь же, теми же тропами ходили и ходят олени дивные, огромные, размером с избу. И по рёву их необычному прозвали тех оленей, «изюбрями». Конечно же, живут в этой стороне и медведи. И такие они степенные, могучие, ведут себя важно, аки хозяева, поэтому-то и обращаются к ним уважительно, называя каждого – «батюшкой топтыгиным». Да и прочего мелкого зверья обитает тут видимо-невидимо. Ну а птиц разных столько летает, что случись им всем разом в небо подняться, то и солнце затмят. По самому центру моря остров большой расположился. А на нём загадочные существа с плавниками, как у рыб, лежбище себе устроили. Для здешних мест вид у них непривычный. Такие феномены только в океанах и бывают. И как они сюда попали, как давно здесь живут, никто не ведает. В воде плавают, а воздухом дышат, рыбы наловят, наедятся, на берег выберутся, лежат, отдыхают. А как в воду попадут, так нырять начинают, ныряют и ныряют, так им и дали за это прозвище – «нерпа».
 
         А уж, сколько в море всякой рыбы да прочей чудной невидальщины водилось и водится, что до сих пор никто ни посчитать её, ни разобраться в ней не может, народ и поныне диву даётся. И такое изобилие всего живого здесь наблюдается из-за того, что вода в море пресная, несолёная, и для питья пригодная. Множество рек и речушек, струящихся с гор, впадает в море, неся с сбой, свежую, чистую воду. На весь мир славится море своей дивной, проточной водой, что прозрачнее воздуха. Случалось людям камень на глубину его бросить, так он и через год на дне виден был, вот какая чистая вода. А по вкусу она слаще мёда, и людьми ещё с незапамятных времён животворящей признавалась. Пили её люди да болезни свои лечили. И за всё это нарёк народ море синие – могучим, щедрым царём средь всех морей. Так с тех пор и повелось называть его великим «царь-морем», хотя по старой бурятской легенде имя ему отец «Байкал».
                Глава 2      
Ну а на обширных вольных просторах, что окружали и окружают море синие, во времена наших прадедов, в таёжных лесах, где степные тёплые ветра, сходятся со свежим воздухом гор, процветало царство-государство богатое. И всего-то было вдоволь у жителей этого славного царства, и еды, и воды, ни в чём они нужды не знали. За грибами, ягодами да травами пряными в лес ходили, там их целый океан. А уж, сколько в тех лесах кедрового ореха да иных диких плодов росло, это ж уму непостижимо, их и рвать не надо, руку протяни, сами упадут. Урожай такой собирали, что до следующего лета хватало, и ещё оставалось. Да и промыслов разных немало имелось. Кто хотел охотой заниматься, в лес за дичью ходил. А кто море жаловал, рыбаком становился. Ну а кто землю матушку чтил и любил, тот в полях хлеб выращивал. Да и для торговых дел место было.
 
         По несколько раз в год в столичном городе устраивали большие ярмарки. На них охотники с рыбаками своей добычей обменивались, а земледельцы делились с ними хлебом. Так и жили, летом трудились да запасы приумножали, а зимой отдыхали да Новый Год встречали, праздник справляли. А праздники-то, какие были, о-го-го. Так гуляли, что хмельных напитков на всех не хватало, воду из моря брали, её пили и от счастья хмелели. На санях лихо катались, да во всё горло песни весёлые распевали. Задорно, дружно жил народ в царстве славном государстве. Много посёлков, городков и деревушек разбросано было по берегам царь-моря. И был средь них один небольшой городок, что уютно устроился в устье единственной реки, которая из моря вытекала. Вроде городок как городок, много таких, но всё же некоторое отличие было. Недалеко от городка, чуть ближе к берегу, из моря величаво возвышаясь, выступал небольшой необитаемый островок.

         Никто на нём не жил, ни человек, ни животное и даже нерпа не селилась. А всё потому, что берега его были очень уж скалистые, неприступные, крутые, высокие. Лишь иногда, птицы во время своих перелётов останавливались на нём отдохнуть, да и то ненадолго. Не было на островке ни травинки, ни былинки, ничего, одни камни. Если смотреть с берега, то он напоминал старинный замок, такой же суровый и непреступный. А в городке его так и прозвали, «крепость». Жители городка, охотники да рыболовы, даже и не пытались на него высадиться, потому как знали много печальных случаев, когда отчаянные молодые люди гибли, безуспешно пытаясь освоить его. Никому не удавалось покорить скалистые берега островка-крепости, хоть в городке и жили храбрые, нетрусливые люди. 
                Глава 3
И был среди этих храбрых, отчаянных людей один замечательный охотник и удачливый рыболов, человек благородных кровей и отец одиночка, виконт Керр Баребонед. Столь странная фамилия в переводе с языка его предков означала тонкий, стройный или просто худой. А поэтому, местные мужики нарекли его прозвищем «Керр-каланча», на что виконт не обижался, ведь он действительно был высок и сухопар. Когда-то давно его дед со всей своей семьёй приехал в эти места издалека, подлечить здоровье чудесной лечебной водой из царь-моря. Да так и остался, построил дом, обжился и быстро привык к своей новой Родине. Разумеется, осталась и вся его семья. Но со временем многое изменилось, дети выросли и разъехались, а задержалась только одна матушка виконта Керра и он сам.

         Да и то, будучи человеком увлекающимся, виконт ещё в ранней молодости отправился в далёкое путешествие по океаническим просторам. Его жизнь, наполненная таинственными приключениями, с самого начала, сложилась непросто. С первых же шагов своего плаванья он попал в плен к туземцам какого-то странного островка, и дальше всё пошло наперекосяк. Достаточно много разных испытаний выпало на его долю. Но то ли благодаря этому, то ли вопреки, у виконта и случались все его замечательные странствия и приключения, в которых, надо отметить, было немало романтики.   

         Но вот, по прошествии многих лет скитаний и разлуки он неожиданно вернулся в отчий дом. Притом вернулся ни с чем, без вещей, без денег, без багажа. Но зато от всех своих странствий он получил незаменимый опыт приключений. Однако и это ещё не всё. Разумеется, самым главным, самым важным и дорогим ему наследием от путешествий была его маленькая и, безусловно, прелестная доченька. Ах, какой радостью она стала для матушки-старушки. Да виконтесса целый месяц не отходила ни на шаг от своей милой внученьки, всё никак налюбоваться не могла. Ну и конечно от сына не отходила, но уже не с такой рьяностью. Для матушки, что вполне естественно, он сразу отошёл на второй план. Однако для прочей части женского населения городка его появление стало притягательным сюрпризом.
 
         Как только виконт объявился на побережье, многие дамы вмиг оживились, а особенно холостые, и известно почему. Керр был мужчина средних лет, абсолютный брюнет с легкой сединой  на висках, строен, опрятен и по-военному подтянут. Вдобавок носил усы с задорно закрученными вверх кончиками, что удачно его молодило и завораживало местных дамочек, которые при его присутствии теряли головы. А его положение отца одиночки, и маленькая прелестница дочь, вызывали у всего женского населения городка умиление и нежность. И такая деликатная особенность придавала виконту дополнительный интерес со стороны местных одиноких красавиц. А иногда их приветствия и флирт носили даже несколько навязчивый характер. Но Керр был по-своему непреклонен, и на все знаки внимания отвечал лёгким мимолётным кивком головы. Отныне, всё его существование принадлежало лишь крошке доченьки и семейным делам.   
 
        Вскоре виконт подлатал отчий дом, обновил фасад, закрепил фундамент, одним словом, сделал небольшое благоустройство, и они счастливо зажили втроём. Да и вообще Керр являлся талантливым, изобретательным и работящим мужчиной. В этом сказался опыт его долгих странствий. А надо добавить, опыт этот был очень непростой. За время путешествий виконт освоил массу сложных ремёсел и приобрёл целый ряд сверх полезных навыков. Среди горожан он теперь славился не только, как человек, унаследовавший высокий титул виконта, но и как умелец на все руки. В городке его уважали, ценили и по многим вопросам обращались за советом, чем старая виконтесса очень гордилась.

        Дом, в котором они жили, располагался на окраине городка рядом с морем, на небольшом пологом утёсе. От дома к морю вела дорожка выложенная древним скальным камнем, и от этого дом больше напоминал небольшой замок, нежели чем жилище рыбака или охотника. Теперешние занятия и положение Керра нисколько не смущали его, а скорее наоборот ему всё нравилось, и он был очень доволен. А уважение горожан придавало ему ещё большую уверенность в правильности своего решения, вернутся домой.

        – Во многих странах и городах я побывал,… но краше и милей нашего края я не видел… - частенько говаривал он путешественникам, приезжающим к ним в городок из столицы их царства-государства. Сама же столица располагалась чуть ниже по течению той единственной реки, что вытекала из царь-моря. И столичные путешественники, чтобы попасть им к морю, сначала добирались до городка, где их радушно и приветливо встречал Керр, а уже потом они, в его сопровождении ездили на прогулку по морю, на рыбалку, на охоту. Можно сказать, виконт стал первым экскурсоводом-проводником, за что собственно и получал неплохое вознаграждение. А из окон его дома открывалась великолепная панорама на остров-крепость, и все гости с большим восхищением любовались этим видом.
                Глава 4
Маленькая дочь виконта всегда была рядом с ним. Что бы он ни делал, куда бы он ни пошёл, она постоянно старалась держаться подле него. Он в лес, и она с ним. Он дома гостей принимает, и она тут же. Он к морю, и она за ним, словно хвостик увяжется. Так с малолетства малышка привыкла к царь-морю, к новому дому и к окружающей природе. Всё это стало для неё большим и бесценным наследием отца.

        И всё бы хорошо, но, увы, одно обстоятельство омрачало эту идиллию, у малышки не было матери. Тайну рождения своей дочки виконт никому, и никогда не рассказывал. Даже своей матушке, и уж тем более самой дочери. Он старательно оберегал её безоблачное детство и ограждал от любых неприятностей. По нему было видно, что эта тема разговора причиняет ему особую боль, и вызывает душевные страдания. Как-то однажды, старушка виконтесса всё же попыталась узнать у него, где мать её внучки, на что он печально и несколько сдержанно заявил. 
 
       – Ах, родная,… это всё так сложно, что я пока не могу тебе ничего сказать,… принимай нас такими, какие мы есть,… что поделать, уж так всё вышло… - грустно ответил он. И с тех пор матушка, довольная и радостная уже только тем, что они приехали, больше никогда и ни о чём не спрашивала. Старая виконтесса и так вся сияла от счастья, ведь она очень долго ждала своего непутёвого сынка. И вот он вернулся да ещё с таким подарком. Теперь у новоявленной бабушки появилась возможность вплотную заняться обучением и воспитанием внучки. В молодости виконтесса получила великолепное образование и сейчас спешила все свои навыки и знания передать по наследству. Находила время, когда внучка была свободна от своих похождений с отцом и занималась с ней до поздней ночи. Обучала её всему тому, чему учат юных воспитанниц в институте благородных девиц. А за этими заботами она и сама вся расцвела, и даже стала моложе выглядеть. Положительные эмоции возвращают нам молодость и прожитые годы. Часто она вспоминала, как когда-то также учила сына.

       А ведь виконт рос озорным сорванцом, и с самого детства любил царь-море. Обожал его чистую воду, шум прибоя, запах свежести, бесконечные просторы, и даже его шторма и бури любил. И так же, как все местные мальчишки мечтал покорить его. И вот сейчас эта любовь передалась его дочери. Теперь и у неё было это великое и неповторимое творение природы. А ведь девочка родилась тоже у моря, но только очень далеко, и первое её слово было не мама, и даже не папа, а «море». И поэтому, по-морскому обычаю, её так и назвали – Марина. Имя, в котором заключено всё то, что есть у морей и океанов. Имя, в котором очарование стремительных волн и вольного ветра сочетается с романтикой захватывающих приключений и странствий. А Марина и росла подстать своему имени. С неуёмным характером, любознательная, и всегда готовая к новым открытиям.

        – Ну и не сидится же тебе на одном месте,… ты словно твой отец в детстве,… такое же «веретено»… прям Маришка-веретено... - не раз пошучивая, укоряла её виконтесса. И надо заметить, Марина полностью соответствовала данному ей бабушкой прозвищу. Вела себя настолько активно, что уже к обеду вымотанная ею старушка виконтесса, выбившись из сил, садилась на балкончике в своё старое кресло, и неспешно поглядывая на море, подрёмывала. И тогда маленькая озорница оставалась предоставленной самой себе. Её пытливый ум сразу же начинал искать применения скопившейся энергии. Исследовав весь дом вдоль и поперёк, от чердака и до самого фундамента, она шла на разведку к морю. 

         Потихоньку выбравшись наружу, так чтоб не разбудить бабушку, Марина спускалась по дорожке к воде и приступала к самостоятельному познанию моря. Довольная своей неожиданной свободой, она, радостно выбегала на берег, садилась на корточки, погружала руки в морскую гальку и часами перебирала весёлые камушки, выискивая на них самый причудливый узор или самую странную форму. Её можно было часто застать за этим занятием. Когда же был свободен отец, то они вместе объединённые одной любовью к морю, бродили по его берегам и наслаждались сладким запахом прибоя. Марише нравились их прогулки, она их просто обожала. Но к её сожалению, отец много работал и основное своё время проводил в море, то с путешественниками из столицы, то с местными рыбаками. А когда его долго не было, она ждала его на балконе, вглядываясь в море. Возвращаясь, он всегда привозил ей какую-нибудь диковину. И будь то ракушка или чешуйка необычной рыбы, ей всё было приятно. Незаметно Марина подросла, вытянулась и стала довольно-таки стройной девочкой.

        – Вся в отца,… такая же высоченная каланча… - как всегда с юмором замечала старая виконтесса. Отец же брал Марину на руки, поднимал повыше и слегка подбрасывая, шутил.

        – Ах, ты моя любимая худышка!… тростиночка ты моя ненаглядная!… ха-ха!… прямо какое-то худяковское поколение!… - восклицал он, на что Марина задорно смеясь, вырывалась из его объятий, и схватив его за руку, тянула туда к их любимому морю. Где милый прибой перекатывал и сортировал мелкую гальку, которая порой так поражала Марину своими причудливыми формами и узорами.
 
         А меж тем время шло, его не удержать, и чуть погодя, Керр стал брать дочку с собой в море. Они вместе катали приезжих гостей, рыбачили, и постепенно отец начал обучать её морскому делу. Понятно, что дочь моряка моментально переняла у отца все его навыки и очень быстро научилась одна справляться с лодкой. Не прошло и года как она, уже значительно повзрослев, самостоятельно, в одиночку, отправлялась на большие расстояния от берега. Легко управляя парусом, уверенно владея вёслами и рулём, Марина покоряла настолько дальние просторы, что у иных капитанов с царь-моря дух захватывало, когда они узнавали, в каких местах она побывала. Отец, конечно же, сильно переживал и беспокоился, но что поделать, ведь это же его порода и он прекрасно понимал, дочь на берегу уже ничем не удержать. 
                Глава 5
Так всё и получилось, любознательность Марины, нарастала, словно снежный ком, и ей уже было мало простого плаванья, душа требовала приключений. У неё перед глазами, в окне, всегда был виден манящий своей неприступностью, остров-крепость, и она, как и все отчаянные молодые люди в её возрасте, загорелась желанием покорить его. Это стало её мечтой, её целью. Однако то была непростая задача. В те краткие моменты, когда лодка отца находилась в её распоряжении, она украдкой, не дай бог, он увидит, подплывала к этой непреступной цитадели и осматривала её со всех сторон, ища наилучшее место для высадки. В тех впадинах, где её предшественники уже пытались покорить остров, клокотали бешеные водовороты, и вряд ли имело смысл снова здесь пробовать. Там же где ещё никто не пробовал, о скалу бились бешеные буруны, и явного доступа не виделось.

       Но Марина не была бы дочерью своего отца, если бы отступилась от своей мечты и прекратила поиск. Невзирая на тупиковую ситуацию, она с удвоенным усердием и вниманием стала высматривать и изучать все прежде неисследованные места. Обычно в её распоряжении было немного времени, его категорически не хватало, отцу постоянно требовалась лодка. И тогда Марина выбирала даже те скудные десятки минут, когда он отдыхал после утреннего выхода в море. Быстро брала лодку, и ловко маневрируя меж водоворотов, продолжала свои поиски. Но, к сожалению, каждый раз её преследовали неудачи. Время шло и ей становилось всё трудней скрывать от отца свои порой затяжные вылазки. Однако удача любит настойчивых, и Марина, зная этот принцип, вновь и вновь, подвергала себя риску. И, разумеется, в таком напряжённом режиме поисков от цепкого взора потомственной морячки не мог ускользнуть ни один изгиб, ни одна потайная расщелина острова. И вскоре её упорство было вознаграждено.

        Однажды заметив еле видный проём между скал, Марина обратила внимание на то, что там внутри есть небольшая и спокойная заводь, некая бухта, больше напоминающая пещеру или грот. Но здесь же была и непроходимая преграда в виде подводной каменной гряды, что преграждала доступ вовнутрь заводи. Продолжая наблюдения, Марина установила, что в тот период, когда с моря идёт высокая волна, уровень воды, поступающий в пещеру, тоже намного поднимается. Марина, будучи сообразительной и проницательной, ничуть не меньше чем сотня морских волков, мигом сообразила, что с этим поднимающимся потоком можно перескочить через гряду и буквально протиснуться в бухточку. И это стало её открытием. Марина первая обнаружила такую возможность. Столь дерзкий перескок был настолько сложен для выполнения, что до неё, никто даже и подумать о таком не смел.
 
        – Ах, вот если бы лодка не была такой широкой,… я бы прямо сейчас кинулась!… - слегка сожалея, заметила Марина, – ну что же,… делать нечего, попробую в другой раз… - решила она и направилась обратно к берегу. Но главное было сделано, проход в неприступную цитадель был найден.

        А тем временем незаметно подступила осень, а за ней, как это водится, быстро пришла зима. Теперь Марина с нетерпеньем ждала первых сильных холодов. И они не замедлили прийти. Море у берегов покрылось льдом, и лишь только в одном месте, у острова-крепости, по-прежнему шумел прибой. От крутизны скал возникала стремнина и большие буруны, так что вода вокруг острова попросту не успевала заледенеть, и он по-прежнему оставался недоступен. Пользуясь тем, что теперь есть возможность по заснеженному льду подойти ближе к острову, Марина надела лыжи, и насколько это было возможно, приблизилась к тому месту, где была расщелина с гротом. Стоя у кромки льда, Марина, пристально вглядываясь в береговую линию островка, точно рассчитывала и планировала, как она следующим летом будет направлять туда лодку, как пройдёт каменную гряду и как попадёт в саму заводь. Находясь здесь, на прочном зимнем льду, она уже сейчас думала о том летнем неспокойном море.

        Через несколько дней своих походов к крепости-островку Марина, в очередной раз, оглядывая расщелину, высмотрела внутри бухточки что-то навроде узкой тропинки ведущей вверх на скалы. От такой находки сердце её горячо забилось и стремление немедленно взобраться по ней на крепость, захватило всё её сознание. Еле совладав со своим желанием, Марина, насилу успокоившись, быстрей убралась со льда. Впереди была ещё долгая зима и опрометчивых поступков она не допускала. Надо было терпеливо ждать и надеяться на то, что заснеженная пора не окажется затяжной. Однако за простыми бытовыми хлопотами и долгими походами на лыжах время летит быстро.

        Едва встретив Новый Год, виконт сразу начал готовиться к лету. Зимняя охота, подлёдная рыбалка и помощь в сопровождении заезжих гостей приносили ему хоть и нероскошный, но всё же стабильный доход. И вот теперь собрав достаточно денег, Керр решил построить лодку и для дочери. Ну а как же иначе, ведь морячка растёт. Разумеется, Марининой радости не было предела. Она тут же подключилась к строительству лодки. Вместе с отцом изучала чертежи, вносила свои предложения и изменения, постоянно занималась вычислениями и выбором древесины. Керр, в своё время, достаточно долго обучал её морской математике, чтоб она могла свободно разбираться в сложных навигационных расчётах. А Марина, схватывая всё на лету и воспринимая это как очередную игру, не раз удивляла его своими способностями. Отец смотрел на неё, да только радовался.

         – Ах ты моя умница,… ох, и здорово же ты мыслишь,… смекалисто… - говаривал он, и отвернувшись чуть в сторону, незаметно смахивая слезу, шептал, – сообразительная, прямо вся в мать… - видимо старая сердечная рана до сих пор не давала ему покоя. Марина же ничего не замечала, и увлечённая своими планами покорения крепости, составляла чертежи, такой лодки, какая была нужна только ей, то есть узкой и короткой. Через месяц такие чертежи были полностью выполнены. Отец обратил внимание на её изменения в общих расчётах и поинтересовался, для чего нужны такие. Ответ последовал тут же.

         – Я маленькая, скромная,… а значит мне и лодочку такую надо… - схитрив, отшутилась Марина. И отец, ничего не подозревая о её затеи, точно такую лодку и заказал. Мастера управились быстро, и уже ближе к весне она была готова. Лодка на удивление получилась ладной, легкой и хорошо сложенной. Плотно взбитая, с крутыми бортами, она больше подходила закоренелому моряку, чем юной девушке.
 
         – Ну, вот Маришка,… принимай, настоящий морской бот,… прям взаправдашний спасательный шлюп с океанической бригантины… - широко улыбаясь, говорили корабелы, передавая ей лодку. А Марина так к ней и отнеслась, как к морскому шлюпу, ей такой и нужен был. Тем более что за зиму она изрядно подросла и стала совсем взрослой девушкой. И всё же в свои семнадцать лет она выглядела гораздо моложе её сверстниц. Отличалась от них мальчишеским задором и азартом, но это нисколько не мешало ей быть невероятной красавицей и завидной невестой.

         С ярко чёрными, жгуче-густыми, словно глубокая ночь локонами, изящно распущенными по плечам, Марина была наделена очаровательно большими глазами сочно изумрудного цвета. А потому её загадочный, с легкой поволокой взгляд, приводил в смятенье пылкие сердца всех без исключения местных женихов. Своим чуть вздёрнутым вверх носиком и белоснежной, залитой солнцем улыбкой, обрамлённой алыми, как свет утренней зари губами, она обрекала юных повес на любовные муки. Часто заворожёно любуясь её стройной фигуркой, они были готовы покорить небеса, лишь бы она хоть раз взглянула на них. Но, увы, Марина всецело была поглощена своей мечтой, покорить остров-крепость. 
                Глава 6
Как говорят поэты и лирики, зима не вечна, словно девичьи слёзы, пройдёт мгновенье, а их уж нет. Так и в жизни, не успели оглянуться, а на дворе уже весна. Пришло долгожданное тепло, лёд растаял и полностью сошёл. Быстро зазеленела листва, прилетели с юга птицы, всё проснулось и ожило.

       Марина тоже не дремала, и вскоре вывела свой шлюп на испытания. Первые же выходы в море показали его устойчивость и жизнеспособность. Интуиция её не подвела, расчёты удались на славу. Керр был очень доволен, и, вообще, в последнее время он ходил в приподнятом настроении. Дела у него шли как нельзя лучше. Добыв за зиму много пушнины, он её удачно сбыл приезжим коммерсантам из столицы, и сейчас готовился к новому большому морскому походу, но только теперь уже тут дома, по-своему родному царь-морю. У него возникли грандиозные планы по исследованию и освоению отчего края. Дело оставалось за новым оборудованием для исследований, которое должны были привезти те самые коммерсанты. Он как раз его и ждал, что бы немедленно отбыть.

         Марина тоже ждала, когда отец отправиться в экспедицию, правда у неё по этому поводу были свои соображения. А пока она с большим увлечением обкатывала свой шлюп, одновременно приноравливаясь к тем условиям какие вдруг могут возникнуть при штурме крепости. Но вот срок пришёл, оборудование прибыло, и отец вскоре отбыл, оставив Марину на попечении матушки виконтессы. Однако ещё неизвестно кто на чьё попечение остался. В нынешнем положении Марина сама всё больше ухаживала за бабушкой, а та лишь изредка готовила обед и с великим наслаждением наблюдала за подросшей внучкой.
 
          – Какая же ты у меня красавица стала,… глаз не оторвать… - нахваливала она её. И то верно, уж, в чём в чём, а в том, что Марина из маленькой худышки, волшебным образом, словно бабочка из кокона, преобразилась, в очаровательную стройную красавицу, уж в этом-то виконтесса была права на все сто процентов.
 
       – Присаживайся бабуленька, отдыхай,… я всё сама сделаю… - ласково говорила в ответ Марина, и заботливо усадив старушку в её любимое кресло на балконе, бралась за домашние хлопоты. А быстро их, выполнив, переходила к своим делам. Теперь, проводив отца, Марина начала готовиться к решающему штурму твердыни. Обкатав свой шлюп наплаву, и проверив парус в деле, она добилась такой манёвренности, о которой другие моряки могли только мечтать.

       Сначала из сучьев, веток и мелких досок Марина сделала на воде арку подобную тому входу в грот, который был на островке. Каждый день она выходила в залив, и подолгу добиваясь точного попадания в эту арку при спокойной воде. И только когда этот манёвр был отточен до совершенства, она приступила к отработке следующего этапа. Теперь ей надо было пройти эту арку на большой волне. Для отработки этого манёвра ей понадобилось ещё три дня. Со стороны это выглядело, будто она просто учится управлять шлюпом и не более того. Никакого намёка на подготовку к штурму. И поэтому никто не беспокоился, ни старая виконтесса, ни кто другой. Ну что же, забавляется внучка, ну и пусть, для того ей и шлюп сделали. А меж тем до приезда отца оставалось совсем мало времени. Надо было торопиться. И вот момент штурма настал.
                Глава 7
Выбрав для первого раза идеальные погодные условия, Марина вывела свой шлюп на заданную позицию. Небольшие облака в небе и лёгкий ветерок на море, не только не мешали ей, а скорее наоборот помогали. Облака закрывали излишний солнечный свет, а ветерок способствовал образованию, так необходимой сейчас волны и максимального наполнения  паруса. Сосредоточившись, и интуитивно уловив подходящий момент, Марина выровняла курс, и, укрепив руль, ловко направила шлюп на подводную гряду запирающую проход в заводь. Ветер способствовал ей.

        Управляя парусом, словно заправский моряк, она точно попала в нужную волну. Шлюп подняло, вздыбило, и поток, рвущийся к цитадели, подхватил его. Всего один неверный поворот руля, и лодку разбило бы в щепки о скалы. Миг, и вот уже камни гряды преграждают ей путь. Поток, наткнувшись на препятствие, вспучился, набух и, поднявшись выше гряды, перекатил через неё, увлекая за собой и шлюп. Секунда, мгновение, и Марина вместе с потоком перенеслась вовнутрь грота, в мановении ока она оказалась в бухточке. И опять её расчёты оказались правильными, неширокий и кроткий шлюп, не задев ни скал, ни гряды проскользнул в узкую расщелину. Цель была достигнута. Сейчас, находясь в полной безопасности, Марина начала потихоньку присматриваться к окружающему антуражу.   

        В заводи было относительно спокойно, волны перекатившись через гряду, тут же растворялись в замкнутом пространстве, натыкаясь на стены грота. Марина неспешно направила шлюп к тому месту, где она ещё зимой заметила каменную тропинку наверх. И действительно, это была дорожка, сложенная из небольших уступов созданных самой природой. Когда-то давно, во времена сотворения мира, остров-цитадель под влиянием могучих земных сотрясений треснул и разломился. Тогда-то и образовалась эта расщелина со своей тайной пещерой и дорожкой ведущей на пик скалы. Причалив к уступам, Марина вышла из шлюпа и, оглядевшись, стала, осторожно подниматься по тропе.

       Внимательно выбирая путь, обходя опасные выбоины в камне, она постепенно взобралась на самый верх цитадели. То был небольшой пятачок, размером с оружейную площадку на сторожевой башне старинного замка. Свежий, терпкий морской ветер вмиг налетел на Марину, растрепал и взлохматил её роскошные локоны, быстро обнял за талию и нежно прижался к лицу, он, словно радовался появлению первой девушке покорившей эту неприступную вершину. Ветер настолько трепетно прикасался к Марине, что её лёгкое шёлковое платьице невероятно изящно обрамляло её точёную фигурку. Со стороны казалось, будто это ангел спустился с небес и по праву занял свой пьедестал. 

        В то же мгновение перед Мариной открылась дивная по своей красоте и очаровательности картина. Кругом, куда не взгляни, раскинулось нескончаемое море. Чувство того, что она стоит посредь воды на тверди земной, да ещё и на такой высоте, приводило Марину в неописуемый восторг, который не передать словами. Слегка покружившись в радостной неге, она остановилась, раскинула руки и, зажмурившись, подставила своё лицо тёплому солнцу и трепетному ветру. Ощущение свободы и восхищения, переполняло её сердце. Хотелось летать, парить над бескрайними просторами, от такой перспективы захватывало дух.

        В полной мере насладившись эмоциями, захлестнувшими её, Марина присела и, немного успокоившись, стала думать о возвращении. Ей предстояло выйти из бухты и попасть в открытое море. Но она не была бы морячкой, если бы не справилась и с такой задачей. Рассчитав скорость потока исходящего из грота, и поймав отливную волну, Марина беспрепятственно покинула расщелину и оказалась в открытом море. И ещё не единожды, оглянувшись на покорённый ею остров-крепость, отправилась домой.

        Постепенно прошла неделя, а затем и вторая, со столь памятного для Марины дня. За всё это время она, пользуясь первым трудным опытом освоения цитадели уже не раз преодолевая подводную гряду, попадала в бухту и поднималась на скалу. Теперь это стало привычным для неё делом и превратилось в любимое занятие. Особенно ей нравилось посещать свой заветный остров вечером, в лучах заходящего солнца. Стоя на скале, в закат, она любовалась теми насыщенными красками, которые приобретало море в эти чудесные минуты. Переливы, от ярко ультрамаринового, до пурпурно лилового, завораживали Марину, эти цвета делали миг уходящего солнца волшебным. Возвращаясь с таких посещений острова, Марина ощущала себя сказочной принцессой побывавшей на каком-то невероятном балу. А меж тем по городку пошли слухи о прекрасном ангеле, что появляется в лучах заката над цитаделью. Говорили, что те, кому посчастливилось увидеть его, обретали удачу и любовь.
                Глава 8
Но как бы там ни было, время шло, и вскоре из своего дальнего похода вернулся отец Марины. Он привёз множество доселе невиданных диковин и целый ворох восторженных впечатлений, которые при его неуёмном характере и кипучем темпераменте, породили огромное количество новых прожектов и планов. Мысли о преобразовании родного края не покидали его ни днем, ни ночью. Разбирая привезённые им невидали, Керр точно помнил, откуда каждый экспонат и рассказывал, где и как он его нашёл. Его экспедиция удалась на славу. Он, конечно же, и до неё знал о богатстве края, но чтобы край был богат до такой степени, он не ожидал. Тут были и драгоценные камни, и необыкновенные минералы, и руды драгоценных металлов. С этим надо было что-то делать.

        Посовещавшись на домашнем совете, виконт вынес единственно правильное решение, ехать в столицу и там заявить о своих изысканиях. Недолго думая, он быстро собрался и практически на следующий день отбыл в столицу. Марина и старая виконтесса, опять оставшись одни, занялись хлопотами по дому. Надо было срочно навести порядок после бурного и шумного приезда Керра. Везде были следы его экспедиции, то здесь, то там лежали кусочки драгоценной руды, в каждом закоулке дома находились какие-то непонятные камушки или сучки неизученных деревьев. Да, это была, наверное, самая плодотворная поездка виконта. Потребовалось долгие трое суток, чтобы хоть как-то упорядочить и разложить по местам эту богатую коллекцию.

          Родовой дом, напоминавший когда-то старинный замок теперь больше походил на природоведческий музей. Марина бродила из комнаты в комнату и с удовольствием оглядывала разложенные экспонаты. Но до общего порядка в их огромном доме было ещё далеко. Утомившись от уборки за эти дни, старая виконтесса по своему обыкновению расположилась в удобном кресле на балконе и отдыхала. Марина, воспользовавшись передышкой в домашних делах и отсутствием отца, с радостью вышла в море к освоенному ей острову-крепости. Начались дни полные упоения и наслаждения окружающей природой. Но этой идиллии не суждено было долго процветать, отец вернулся так же неожиданно, как и уехал. Находясь в большом воодушевлении, он сразу с порога заявил.

        – К нам едет государь!… да не один, а с семьёй!… будем встречать во все оружия!… - воскликнул он.

        – Да как так-то!?… с чего бы ему к нам ехать!?… - немало удивилась старая виконтесса.

        – Да расскажи же скорей, что там у тебя стряслось, в столице этой!?… - оживившись, спросила Марина, помогая отцу раздеться.

        – А то и случилось, что с царём увиделся!… - едва отдышавшись, начал свой рассказ Керр, – мы с моим напарником,… ну тем, что у меня весной скупил всю пушнину, попали на приём в царский дворец!… А устроен он был как раз для того, чтобы все деловые люди, навроде меня, могли пообщаться и заключить торговые соглашения,… удачная задумка государя, надо заметить! И вот, в самый разгар бесед и пересудов, в зал явился сам царь Александр со своим наследником, сыном Николосом. Царевич всех поразил,… он был чрезмерно любознателен, пытлив и явно заинтересован делами дальнейшего развития государства!… Никто не ожидал такого от столь молодого юноши! Пока его батюшка, царь, за столом уминал дичь, царевич обаял всех присутствующих,… выспрашивал и вызнавал у них о тех краях государства, откуда они приехали,… разумеется, меня он тоже спросил. Ну, я ему и рассказал о нашем крае,… вы же знаете, я это умею!… - посмеиваясь, заметил он, и, подмигнув Марише, подошёл к столу, где она хлопотала с самоваром.

         – Да уж точно,… это ты можешь,… я с детства помню, какие красивые описания ты давал своим приключениям… - улыбнувшись в ответ, поддакнула Марина, заканчивая заваривать чай по-восточному.

        – Вот-вот и я по это,… так что царевич, выслушав меня, загорелся желанием приехать посмотреть на наше море!… Говорит, мол, восемнадцать лет рядом живёт и ни разу не был!… Представляешь, такой красоты лишился,… сидит там в своём ажурном дворце, да только стены в вензелях видит!… - задорно пошутил Керр и рассмеялся.

         – Да что ты говоришь,… неужели прямо так и загорелся!… - подтрунивая над весёлым тоном отца, вставила Марина.

        – Да я тебе точно говорю!… он, как узнал о наших дивных местах, так тотчас к отцу кинулся,… дескать, немедленно собираемся и завтра же едем!… Царь его выслушал, дичь прожевал, и сходу решил, что сначала поеду я, подготовлю всё к их приезду,… а уж следом за мной и они прибудут… так то!… Ой, и как же я проголодался… - быстро закончил свой рассказ Керр и с жадностью накинулся на еду поданную матушкой. 

        – Ну и когда же они точно приедут!?… во сколько ждать-то их?… - сгорая от любопытства, всё ещё не унималась Марина, так и не давая отцу проглотить кусок пирога.

       – Да говорю же завтра,… с утра и отправятся, а к вечеру уже у нас будут!… - мигом ответил Керр и опять принялся за пирог. Марина в предвкушении чего-то нового, неизведанного, выскочила на улицу, и стремительно сбежав по дорожке вниз к морю, остановилась на самой кромке берега, как раз там, где казалось бы ещё совсем недавно, в детстве, она играла цветными камешками гальки. Эмоции охватили её юную душу.

        – Ну, надо же,… сам царевич приедет,… интересно, какой он из себя?… - задумалась она, и, представляя его в своих неожиданных фантазиях, скинув туфельки, босиком побрела по берегу, полностью погрузившись в свои потаённые мысли.

         А на следующий день весь городок занимался только одним, готовился к приезду царской семьи. Ещё со вчерашнего вечера, люди, узнав, что государь остановится у виконта Керра, пришли к нему с желанием предложить свои услуги в принятии столь именитой особы. И таких желающих нашлось немало, а потому с утра в доме Керра царило оживление и суета. Множество помощников сновало по комнатам, приводя их в достойный вид. А самая лучшая кухарка в городке готовила наивкуснейший ужин к приезду царственных гостей.
                Глава 9
И гости не заставили себя долго ждать. Вечером, как и намечалось, царь с домочадцами подъехал к границе города. Виконт со свойственной ему пунктуальностью встретил их в уговоренный час и, заняв место в карете, теперь сопровождал эскорт к себе домой. Ну а чтобы не терять времени зря Керр сразу взялся посвящать государя и царевича в свои планы, которые у него созрели в отношении благоустройства края. Однако не успел виконт высказать и половины, как они уже подъехали к дому.

       И едва дверца царского экипажа закрылась за покинувшими её особами, как Керр сходу представил царице и сопровождавшим её фрейлинам, Марину и матушку виконтессу. А представив, тут же оставил их беседовать, а сам, подхватив под руки, словно давних друзей, царевича Николоса и царя Александра, спустился с ними вниз по дорожке к морю. На берегу, он мгновенно, с присущим ему красноречием, и широко жестикулируя, принялся пояснять свои задумки. Царь, вдохнув свежего морского воздуха, почувствовал невероятный прилив сил, и очнувшись от томления дальней дороги, приседая и разминаясь, стал заинтересованно и оживлённо обсуждать предложения Керра. На удивление виконта, царевич наоборот молчал, и, потупив взгляд, исподлобья поглядывал куда-то вверх по дорожке, в направлении дома, где осталась Марина. И это она, Марина, стала основной и единственной причиной его молчания и неучастия в беседе.

        Разумеется, от проницательного и пылкого взгляда царевича не укрылась дивная красота дочки виконта. Ещё не зная, как её зовут, только выставив ногу из кареты и ступив на землю, Николос моментально был сражён очаровательностью Марины. Любовные стрелы Амура, пронзив его юное сердце насквозь, практически сразу повергли его душу к её ногам. Впрочем, надо сказать, что и сам царевич был недурён собой, к тому же он ещё славился своим не по годам развитым мышлением. Но всё же, его превосходные внешние данные были на главном месте. В столице Николос слыл одним из первых красавцев, его гордая осанка и высокий рост позволяли в этом не сомневаться. А исключительно ухоженные длинные русые волосы и глаза небесного цвета, вкупе с перламутровой улыбкой делали царевича вообще неотразимым.

       И вот этакий красавец, совершив неимоверное усилие, еле-еле совладав с бушующим в сердце волнением, уже почти не дыша, страсть перехватила его дыхание, последовал за отцом и виконтом, не смея оглянуться назад. Идя на ногах, словно они были набиты соломой, Николос спотыкаясь и ахая, едва спустившись по крутой дорожке вниз, быстро переведя дух, сейчас украдкой поглядывал наверх, не появится ли там очаровательная дочь виконта. И теперь для него все грандиозные намерения её отца, и вся беседа отошли на второй план, если вообще не потеряли смысл. Его сознание, его душа, желали только одного, видеть её. В мгновении ока Марина стала единственным предметом его помыслов. Он ждал её увидеть, и надо же такому быть, она не замедлила появиться.   
 
       Проводив царицу и фрейлин из свиты в приготовленные для них комнаты, и осведомившись на кухне, когда подадут ужин, Марина в приподнятом настроении направилась к морю позвать именитых гостей. И такое настроение у неё случилось неспроста, она тоже, едва увидев царевича, лишь мельком бросив на него взгляд, сразу поняла, что не ошиблась в своих ожиданиях. Он произвёл на неё благоприятное впечатление, и хоть на любовь это впечатление пока было не похоже, всё же что-то нежное и ласковое зародилось в её сердце.

        Спускаясь по дорожке, Марина поймала на себе зачарованный взгляд царевича. Он смотрел на неё так, словно она была олицетворением всего самого прекрасного на свете. Сойдя вниз, Марина сразу заметила, что царевич находится в смущённом состоянии. Желая ей что-то сказать, он лишь открывал рот и был не в силах произнести ни слова. Ей показалось это забавным и уморительным. Тут же придя в смешливое расположение духа, Марина сходу и бесцеремонно бросила.

       – Хватит разговоров молодые люди, пора бы уже и к столу!… ужин готов, судари мои!… все за мной!… - задорно отвесив книксен, шутливо пригласила она. И эта её незамысловатая фраза в момент разрядила обстановку, все неловкости и смятения какие ещё могли быть у царевича, вмиг исчезли. Николос почувствовав в её поведении предрасположенность и легкость, не сходя с места, преобразился, и сейчас же подхватив её шутливый тон, обладая тонким чувством юмора, спросил.

        – Идти за вами, говорите… ну что же, можно и пойти,… но только с условием, если вы сударыня,… лично проводите нас!… - мягко улыбаясь, звонко откликнулся он. И молодые люди, тут же переглянувшись, прыснули весёлым смехом. Остаточное напряжение окончательно растворилось в их беззаботном настроении. Николос протянул Марише руку и она, приняв её, увлекла его за собой наверх в дом. Невероятная легкость и теплота, вот так запросто возникли в их взаимоотношениях. Будто сама судьба благоволила им. Отцы, увидев, как их дети дружно поднимаются по ступенькам, расплылись в улыбках и, прекратив всякие разговоры, последовали за ними. 
 
       Ужин начался в означенный час, и время тут же полетело вперёд семимильными шагами. Впрочем, так бывает всегда, когда люди занимаются увлекательным и приятным для них делом. Быстро перезнакомившись и изрядно отведав веселящих напитков, все, и гости, и хозяева, теперь вели дружественно-увеселительные беседы. Много шутили, балагурили, обсуждали блюда и, дойдя до определённой кондиции, принялись говорить о достояниях края. Воцарилась обстановка непринуждённости и взаимопонимания. Керр на правах хозяина дома и сведущего человека устроил гостям экскурсию по своему импровизированному музею. Государь с царицей и другие гости увлечённые рассказами виконта даже и не обратили внимания как Марина с Николосом, пользуясь моментом, выскользнули из дома и умчались на берег моря. Они уже почти целый час никем незамеченные бродили при млечном свете луны и приятно беседовали. Притом практически сразу перешли на «ты» и были этим очень довольны. 

        – Ну и как там, в столице?… может что нового,… или ещё как… - смешливо спрашивала Марина.

        – Да всё как обычно, дворец, приёмы, балы да встречи!… Эх, так всё надоело,… скукота,… не то, что здесь у вас,… природа… море… вдохновение… - чуть растянуто отвечал царевич.

        – Ну, раз там скучно, что же к нам не приезжал?… - обворожительно улыбаясь, пошутила Марина.
      
        – Ах, если бы я раньше знал, что здесь живёт такая обаятельная красавица виконтесса,… то давно бы уже поселился в этих прекрасных местах, дабы быть ближе к ней… - как-то неуклюже попытался сделать комплимент Николос, но смутился такой своей внезапной велеречивости и замолчал.

        – Ну, ты прямо Цицерон,… красиво говоришь!… Впрочем, это верно,… места у нас действительно превосходные,… и это ещё не всё,… ты же не ходил по нашему морю,… если хочешь, я завтра прокачу тебя по заповедным местам, где ещё никто не бывал... - вдруг предложила Марина.

       – Ты ещё спрашиваешь!… конечно, хочу,… да я с тобой хоть на край света!… решено, завтра же едем!… - радостно залепетал Николос, довольный такой возможностью побыть наедине с Мариной. И тут же договорившись, где и как они завтра встретятся, ребята ещё долго гуляли под луной, разговаривая, о том о сём, всё больше узнавая, друг друга. Их прогулка стала чрезвычайно плодотворной в плане знакомства и познания. После неё уже нельзя было сказать, что ребята просто хорошие приятели или друзья, нет, они настолько сблизились, что теперь и не представляли, как это они раньше жили, не зная друг друга.

        Вот так, в течение всего какой-то крохотной прогулки по берегу моря, их души слились воедино и они стали одним целым. Это ли не любовь. Было уже далеко за полночь, когда, теперь уже полностью влюблённые друг в друга Марина и Николос вернулись на приём. Хозяева и гости, увлечённые своими делами и разговорами, совсем не заметили их долгого отсутствия. Утомлённые длительной прогулкой и довольные своим общением, проголодавшиеся молодые люди сели за стол, и присоединившись к прочим, накинулись на еду. Завтра их ждал насыщенный день, надо было, как следует подкрепиться.   
                Глава 10
Ночь пролетела стремительно, словно её и небывало, так что завтра наступило гораздо быстрее, чем ожидалось. Влюбленные, подремав на скорую руку всего пару часов, с раннего утра трепеща от нетерпения, уже спешили на встречу друг к другу. Остальные же участники вчерашнего застолья и не думали просыпаться, просидев за столом почти до рассвета, они сейчас нагоняли ночь. Молодые люди, встретившись на кухне, и быстро испив чая, теперь обсуждали план путешествия. Оговорив кое-какие детали, они уже через несколько минут были на берегу. Марина тут же взялась готовить свой шлюп к выходу в море. Ничто не предвещало беды. Безоблачное небо, своей утренней синевой отражалось в спокойном море, лёгкий бриз ласково обдувал юные тела влюблённых. Пару минут спустя всё было готово, и шлюп отчалил от берега.

         Солнце своими тёплыми лучами согревало свежий, пропитанный влагой морской воздух, и это как нестранно стало началом будущего ненастья. Нагретый влажный воздух, поднимаясь высоко в холодную даль, превращался там, в грозовые облака. И уже во второй половине дня, всё небо над царь-морем было усеяно мрачными тучами. Порывы ветра усилились, волны вспенились, всё обещало сильную грозу. А к этому времени ребята заплыли уже очень далеко. Они оказались точно посредь моря, когда неожиданно с гор задул мощный и опасный ветер с кратким именем «сарма». Это было начало бури. Марина с опозданием заметила надвигающийся шторм. Очень жаль, что чувство реальности у влюблённых резко притупляется.

       – Похоже, к нам движется шторм,… видимо сегодня у нас не получится осмотреть заповедные места,… будем возвращаться, иначе беда… - определила Марина и мельком взглянула на Николоса.

       – Ну, ничего,… подумаешь, в другой раз увидим,… главное, что теперь мы вместе… - ещё не понимая, какая опасность им угрожает, простодушно ответил он. Марина ловко перекинула парус, и мастерски управляя рулём, развернула шлюп, положив его на обратный курс.

       – Ладно,… глядишь, успеем проскочить!… баргузин нам в паруса!… - по местному поверью пожелала она им удачи и тут же добавила, – а ты не боишься качки?… Ветер усиливается, будет сильно болтать,… может тебе лучше на дно шлюпа прилечь, а то вон как весь скукожился… - видя, как прямо на глазах царевичу становиться худо, предложила ему Марина.

        – Нет ну что ты,… мне с тобой ничего не страшно,… и вообще я крепкий,… выдержу любую качку… - уже начиная зеленеть от тряски, не очень-то складно ответил царевич, и покрепче ухватился за борт.

        – Ну, теперь держись!… кажется, начинается!… - крикнула ему Марина и, сконцентрировавшись, заняла наиболее подходящее положение. В ту же секунду на них налетел первый шквал. Вмиг разразился страшный ураган. Маленький шлюп подбрасывало и кидало, словно пёрышко на ветру. Он перелетал с волны на волну и мотался из стороны в сторону. В то же мгновенье на море с небес спустилась непроглядная тьма, казалось тучи вот-вот обрушатся на ребят, и погребут их утлое судёнышко под многотонным слоем воды. Молнии своими стремительными вспышками пронизывали насквозь весь небосвод и били прямо рядом со шлюпом, словно старались попасть именно в него.

         Однако отважная и стойкая, словно сотни скал, Марина уверенно держала курс обратно к берегу. Пробиваясь сквозь волны высотой с горы, и сопротивляясь яростному ветру способному свалить с ног стадо слонов, её маленький шлюп трещал и гремел, хрустел и скрипел, но не сдавался. Надо отдать должное местным мастерам, они отлично знали своё дело и умели строить корабли на совесть.

         – Хватит храбриться!… прижмись к днищу!… и держись, сколько хватит сил!… на нас идёт мощный вал!… - надрываясь, прокричала царевичу Марина, предупреждая его о нарастании урагана. А царевич, обезумев от ревущего шторма, ничего не разбирая, лишь покивал ей в ответ да ещё сильней впился в борт. Шум бури заглушал их голоса и не позволял говорить, но и без слов было ясно, надо держаться до конца. Взбунтовалось царь-море, силу им свою показывает, на прочность их проверяет. Оно, словно недовольное тем, что маленькая смелая девушка покорила его остров-крепость, теперь мстит за дерзкий поступок. Ледяная вода, поднявшаяся со дна, смешавшись с верхними слоями, превратила ласковое синее море в студёную грозную стихию. И теперь, желая прорваться в шлюп, мощной лавиной заливала его со всех сторон. Жуткий холод пронизывал тела окоченевших ребят.

       Однако Марина, ни на йоту не поддавшись на россказни разбушевавшейся стихии, из минуты в минуту, из часа в час, отвоёвывая у неё милю за милей, сокращая расстояние и приближая их к заветной цели. Вот уже вдали показался остров-крепость, возвещающий о приближении берега. Казалось бы, протяни руку и всем злоключениям конец. Но именно в этот момент, сильный толчок потряс шлюп. Кусок старого бревна-топляка, неизвестно как оказавшийся в этом месте моря, преградил путь влюблённым и, столкнувшись с их шлюпом, серьёзно повредил его. От удара в носовой части шлюпа, как бы он ни был крепок, образовалась течь, и в неё с дикой мощью начала проникать холодная, словно лёд вода.

      – Николос, хватай ковш и черпай воду за борт!… - что есть сил, заглушая бурю, закричала Марина. Царевич, с трудом найдя ковш, обжигая руки о его студёную ручку, с ожесточением кинулся вычерпывать воду со дна шлюпа. Но борьба изначально была неравной. Шальные потоки волн, перекатываясь через борт, сводили все его усилия на нет. Впрочем, пока и этих усилий хватало, чтобы оставаться на плаву.

        – Только бы дотянуть до острова-крепости,… а уж там я знаю что делать… - судорожно рассуждала Марина, явно замышляя какой-то дерзкий план. А вскоре, невзирая на жестокие удары стихии, она, со знанием дела управляя судном, и выбрав наиболее оптимальный курс, подошла вплотную к цитадели.
 
       Волны, разбиваясь об отвесные скалы острова, привели царевича в жуткое смятенье. Превозмогая охвативший его ужас, Николос отдавал все свои последние силы только на то, чтобы успеть вычерпать как можно больше воды. Марина же в этот момент с трудом подвела шлюп к расщелине. Теперь залитый наполовину водой он сделался тяжёлым и еле-еле годился для преодоления гряды. Надо было срочно удалять воду. Оставив руль, Марина бросилась на помощь к царевичу. А он, дрожа всем телом от холода и ужаса, стиснув зубы, всё черпал и черпал, уже почти совсем выбившись из сил. И тут откуда-то из глубины моря поднялась волна, что бывает лишь раз во время бури, моряки называют её девятый вал.

        – Берегись!… сейчас полетим!… - увидев её, успела крикнуть Марина, и в тот же миг этот могучий ужасающий вал ледяной воды со всей своей мощи подхватил их шлюп и, подняв его на гребень волны, понёс прямо в расщелину. У Николоса перехватило дыхание и он, вжавшись в борт, уже был готов смириться со своей участью. Марина же молнией метнулась к рулю, и мгновенно уравновесив шлюп, направила его на надвигающуюся гряду. Поток вздыбившихся волн, перемахнув через гряду, единым шквалом внёс шлюп в узкое горлышко расщелины. В ту же секунду, судёнышко со всего маха налетело на свод грота. Царевич, будучи неопытным моряком, не смог вовремя сконцентрироваться и при столкновении влетел головой в поперечную балку шлюпа, что соединяла два борта. Удар был настолько силён, что Николос тут же потерял сознание.
 
           Меж тем кипящие буруны волн, один за другим проникали в пещеру, и, разбиваясь о её стены, не давали возможности воде успокоиться. Шлюп основательно треснул и та умеренная течь, что появилась до этого, переросла в большую пробоину размером с кулак. Вода мгновенно заполняла шлюп. Оставаться в нём было смерти подобно. Через мгновение, Марина благодаря своей ловкости, подтянула шлюп к уступу рядом с тропой ведущей наверх. Николос лежал на дне лодки бледный, словно тень и не подавал признаков жизни. Вода захлёстывала его тело, его лицо, и тонкая струйка крови сочилась из его головы. Шлюп медленно, но верно погружался на дно. Волны бьющие его о скалу не оставляли времени на раздумье.

         Марина стрелой бросилась к царевичу и сохраняя самообладание, не чувствуя в запале ни холода, ни боли, ни усталости, схватив возлюбленного под руки стала вытягивать его на уступ. Вся одежда на царевиче намокла и превратилась в ненужный отягощающий хлам, увлекающий его обратно в шлюп, который уже наполовину затонул. Марина как могла, срывала с него эти лохмотья, а они, словно камни, отлетали в сторону и облегчали тело царевича. Ещё рывок, ещё усилие и вот наконец-то Николос на уступе. Шлюп, будто чувствуя, что он выполнил свою миссию, испустил свой последний, клокочущий выдох и пошёл ко дну. Холод пронизывал Марину насквозь, забирая у неё остаток сил и тепло. Ум отказывался соображать, мысли замерзали на лету, и лишь воля любви заставляла её жить.
 
        Бедный царевич, её любимый Николос, её единственный, сейчас лежал перед ней беспомощный, распростёртый, обнажённый и нуждался в ней. Чувства, все её ещё незамёрзшие чувства, мгновенно обострились, и неведомо откуда взявшиеся силы хлынули по её телу мощным потоком неистощаемой энергии. Повинуясь какому-то высшему инстинкту, Марина бросилась растирать и согревать грудь любимого. Изредка прислушиваясь к слабому биению его сердца, она всё сильней и сильней массировала его заледеневшее тела. Марина настолько отчаянно взялась за дело, что вскоре и сама согрелась. А ещё через несколько минут столь интенсивной растирки она довела Николоса и себя до жизнеспособного состояния. 

      Холод, словно испугавшись её упорства и настойчивости, отступил. Прижимаясь к любимому как можно ближе и согревая его своим теплом, она ощущала каждой частичкой своего тела его нарастающее сердцебиение и возвращающуюся жизнь. Буря, бурлящая там за пределами грота, ещё как-то пыталась залить их сверху ливнем, и достать через расщелину шквалами ледяной воды, но влюбленные, преодолев все эти препоны, находились теперь здесь, на острове, как в самой недосягаемой крепости и чувствовали себя в полной безопасности.   

         – Да уж, воистину неприступный остров,… остров-цитадель,… ты спас нас, спасибо тебе родной… - благодарно прошептала Марина, крепко прижимая к себе Николоса. Меж тем кровь, из его разбитого виска омываемая чистой водой остановилась, и теперь на месте удара зияла свежая рана. Сам же он пока так и не приходил в себя. Тело его бил сильный озноб, жар огненным факелом охватил все его чресла. Бедняга стонал и бредил, периодически  выкрикивая имя возлюбленной. 

        – Марина!… я тут,… я иду к тебе!… Марина!… стой,… не уходи,… любимая… - слёзно просил он.

        – Я здесь, мой хороший,… я рядом,… потерпи немножко,… скоро всё кончится,… тут мы в безопасности… - нежно поглаживая царевича по голове, успокаивала его Марина. А вскоре шторм, словно он наконец-то исчерпал всю свою злость и обиду на скалы, спрятавшие от него влюблённых, стал ослабевать. Царь-море будто осознав, что ему уже ничего не сделать с этой отважной и отчаянно смелой девушкой, обречённо покорилось и успокоилось. Ненастье, так же, как внезапно началось, также неожиданно и прекратилось. Сквозь пелену затянувшегося неба стали проступать первые лучи солнца. Марина, всё ещё не веря в окончание мучений, бегом поднялась по уступам тропинки на самый верх острова.
                Глава 11.
 Море, синее море, ещё час назад такое бурное и бушующее, теперь окончательно приняв своё поражение, побеждённое и поверженное, лежало, будто ласковый котёнок у ног Марины и пристыжено плескалось. Там вдалеке на берегу, где был её дом, Марина увидела суетящихся людей, они сейчас больше напоминали муравьёв, точно также бегали и постоянно взмахивали руками. Марина непроизвольно помахала им в ответ. И вдруг один высокий, статный мужчина, отсоединившись от общей толпы, стал, отрывисто жестикулируя, передавать ей послание знаками морского семафора.

         Марина мгновенно поняла, что это её отец. Ещё в детстве он научил её азам этой моряцкой азбуки. И она, не тратя времени зря тут же ответила ему чёткими взмахами, быстро пояснив, что на острове они вдвоём с царевичем, и он ранен. Чуть погодя Марина добавила, что им для спасения срочно нужна лодка с короткой кормой и узкими бортами. Буквально в течение нескольких минут нужная лодка была найдена. А ещё через пару десятков минут отец Марины был уже возле острова. Пока отец гнал лодку, Марина, боясь оставить Николоса одного, металась меж двух огней. Бегала то наверх на обзорный пятачок, то спускалась обратно вниз, и каждый раз склоняясь над любимым, шептала ему.

        – Уже скоро,… помощь близко,… потерпи ещё чуть-чуть… - умоляла она его, а он, не слыша её, продолжал бредить. Страшный жар сжигал его изнутри не давая дышать, положение становилось критическим. И наконец-то с моря донёсся долгожданный крик отца.

        – Марина!… я здесь!… лодка со мной,… что делать дальше!?… - отрывисто и ясно спрашивал он. И Марина, уже в который раз взобравшись наверх, мгновенно указала отцу на расщелину и закричала.
 
        – Там грот!… на большой волне пройдёшь гряду, и окажешься внутри!… я тебя там жду!… ты всё понял!?… - быстро переспросила она. Отец в ответ утвердительно кивнул головой и, взмахнув рукой, направил лодку в сторону расщелины. Подойдя вплотную к гряде, Керр только теперь догадался, почему тогда ещё зимой Марина изменила чертежи, и зачем ей понадобилась короткая и неширокая лодка, тут-то он и понял, как его дочь с царевичем оказались на острове-крепости. Умудрённому и опытному моряку не понадобилось много времени, чтоб оценить обстановку. Вмиг поймав нужную волну, он перекатил через каменную гряду и оказался внутри грота.

         – Сюда отец!… мы здесь!… - находясь уже на краю уступа, рядом с царевичем, крикнула  Марина, – быстрей забирай Николоса,… ему совсем плохо… - со слезами на глазах, потребовала она от отца. Виконт, видя состояние царевича, тут же, без всяких возражений, перенёс его в лодку.

         – А ты что стоишь?… садись!… уходим!… - скомандовал он Марише.

         – Нет, отец,… я останусь,… лодка и так уже тяжёлая,… втроём нам не выйти из бухты,… через гряду вряд ли перескочим,… а рисковать нельзя,… заберёшь меня потом!… - категорично заявила Марина и решительно оттолкнула лодку. Отец, зная крутой характер дочери, даже и не посмел с ней спорить, тут же улучив момент, выбрал подходящую волну и выскользнул на ней из грота. Марина с чувством невероятной радости, перевела дух и поднялась наверх. На небе не было ни тучки, ни облачка, солнце ярко сияло над морем, лёгкий ветерок, уверенно наполняя паруса, уносил лодку с её любимым к спасительному берегу. А там уже всё было готово, чтобы принять раненого царевича.

         Случилось так, что утром, когда Марина и Николос отплывали, все ещё спали и конечно ничего не знали об их затеи. Проснувшись от страшного шума и грохота начавшегося урагана, ни венценосные гости, ни хозяева, не найдя своих детей в их комнатах, сразу почувствовали неладное. Предположив самое худшее, что ребята могли самовольно уйти в море, родители с нетерпением ждали окончания разбушевавшегося ненастья. Как только показались первые проблески солнца, все тут же высыпали на берег, и, бегая вдоль кромки волн, вглядывались вдаль. И о чудо, над островом-крепостью пробиваясь сквозь мглу, появился ангел, возвещая о приближении света. Виконт, мгновенно узнав в силуэте ангела свою дочь, закричал.
 
         – Смотрите, это Марина!… они там!… они живы!… - именно так и началось спасение ребят. Сейчас все, и царь с царицей, и вельможи с фрейлинами, и старая виконтесса, ждали их возвращения. Как только нос лодки уткнулся в береговую гальку, царевича сразу подхватили на руки и понесли в дом. Придворный медик, неотступно следовавший за семьёй государя, немедленно принялся его врачевать. Рана на голове оказалась незначительной, гораздо страшней было сотрясение мозга и горячка, случившееся от неимоверного переохлаждения. Что и говорить, дворцовый распорядок не способствовал взращиванию закалённого и стойкого юноши. Попав в первый серьёзный переплёт в своей жизни, царевич простудился и получил воспаление. Мгновенно были приготовлены нужные в таких случаях снадобья и отвары. Пошли в ход народные таёжные средства, ягоды брусники, листья подорожника, лечебные коренья и травы, дикий мёд.

        Смазав рану на виске мёдом, доктор накрыл её листом подорожника. Натерев царевича медвежьим жиром, медик добился немедленного снижения жара и остановки озноба. Слух о случившемся происшествии мгновенно разлетелся по городку. Не прошло и получаса, как почти всё его население выбежало на берег возле дома виконта. Сейчас люди ждали возвращение Марины. Виконт же, доставив царевича, незамедлительно отправился обратно на остров за дочерью. И теперь, безукоризненно выполнив все манипуляции по входу и выходу из грота, счастливый отец благополучно возвращался с дочкой домой. Народ на берегу громкими восторженными криками приветствовал свою новую героиню. Люди уже знали насколько отважно и благородно, повела себя Марина, спасая жизнь царевичу. Но ей самой сейчас было не до восторгов, едва оказавшись на берегу, она, не ощущая ни усталости, ни утомленья, стремглав бросилась наверх по извилистой дорожке, туда к своему любимому.
 
        – Где Николос!?… Где он?… - вбежав в дом, спрашивала она у всех подряд.

        – Он там, наверху,… в комнате с балконом… - наспех ответил ей какой-то вельможа, унося на кухню мятые использованные салфетки. В доме творилось что-то невообразимое, какое-то столпотворение, невероятная суета. Все бегали туда-сюда и что-то делали, кто нёс примочки, кто грел воду, кто толок ягоды в ступе. Марина тут же кинулась наверх к царевичу. Он лежал на белоснежно убранной кровати, высоко запрокинув голову, и тяжело дышал. Доктор, склонясь над ним, совершал какие-то свои одному ему известные манипуляции. Чуть в сторонке у окна стояли царь с царицей. Вид у них был удручённый, и в то же время спокойный. Было заметно, они крепились.

       – Подойди к нам, дочка… - тихо позвал её государь. Они обнялись, и слёзы сами хлынули из их глаз.

       – Как он?… - всхлипывая, спросила Марина.

       – Сильное воспаление, но он держится,… доктор применили все средства, что были возможны в такой обстановке,… надо ждать, когда минет кризис… - опередив супруга, ответила царица. Вошёл Керр и молча, посмотрел на доктора. Тот, поймав на себе его взгляд, обращаясь уже ко всем, сухо произнёс.

        – Теперь ему нужен лишь покой и тишина,… прошу всех выйти,… только кто-то один должен остаться с ним, дежурить,… царевич может в любой момент прийти в себя,… таково положение… - вздохнул он.

        – Я!… я останусь с ним!… - чуть не крича, тут же вызвалась Марина, и подскочила к доктору.

       – Нет, погоди,… ты не можешь,… ты же устала… - попытался остановить её Керр.

       – Со мной всё в порядке, отец,… я остаюсь с Николосом… - твёрдо возразила Марина и присела на канапе, стоявшее подле кровати.

       –  В таком случае я тоже остаюсь,… ведь ты ещё слаба… - ответил виконт.

       – Извините,… но тогда остальные должны покинуть комнату… - чётко заявил доктор, и строгим взглядом посмотрел на монархов. 

       – Хорошо-хорошо,… ладно, мы пока пойдём и наведём порядок внизу, а то что-то там много ненужного шума и бесполезной суеты… - быстро повинуясь, кивнула царица, и направилась к выходу, увлекая за собой государя.

        – Через пару часов мы заглянем к вам… - успел добавить он на ходу. Доктор тоже вышел вслед за ними. Виконт с дочерью и царевич остались втроём. Керр подошёл к Марише и присел рядом.

        – Поверь, отец, я не хотела, чтобы всё так вышло… - взволнованно, словно пытаясь оправдаться, произнесла Марина.

        – Да, конечно,… я знаю, как всё было и понимаю тебя,… и не только я один, теперь уже все горожане знают, что случилось там, в море,… вы вышли в плаванье при ясной погоде, но неожиданно налетела буря, начался шторм,… что поделать, море есть море. Ты приняла правильное решение найти убежище на острове,… лишь благодаря твоей находчивости вы спаслись,… так что тебе не в чем винить себя… - успокоил её отец.

       – Как же хорошо, что ты меня понимаешь… - откликнулась Марина и глубоко вздохнула.

       – Ты вздыхаешь прямо как твоя мать,… также мило,… и как-то по-детски… - ласково посмотрев на дочь, заметил Керр и прослезился.

        – Расскажи мне про неё отец, я ведь так толком ничего о ней и не знаю… - тихо попросила Марина.

       – Да, это правда,… надо было давно уже тебе всё рассказать,… но я что-то откладывал, всё ждал, когда ты подрастёшь,… ну что же, видимо время пришло,… ты уже взрослая для этого… - согласился Керр и неспешно начал свой рассказ, – Тогда я путешествовал по дальнему архипелагу в Тихом океане,… и вот как-то на одном из островов этого архипелага я и встретил твою мать. Надо ли говорить, что она была девушка необыкновенной красоты,… и вдобавок к этому обладала невероятно гибким умом!… я полюбил её сразу и всей душой,… она мне ответила тем же!… о, что за чудные времена это были!… А через год у нас появилась ты,… и для нас настали самые волшебные дни!… Великая радость переполняла наши сердца, мы просто купались в счастье!… - воскликнул отец и в этот момент, Николос, будто очнувшись, глубоко вздохнул. Видимо Керр, в запале чересчур повысил голос и добрался до глубин его сознания. Марина, встрепенувшись, кинулась к царевичу, но он, словно тем вздохом избавился от томившей его тяжести, сейчас дышал легко и размеренно.
 
        – Ничего, всё хорошо,… кажется, он теперь по-настоящему заснул… - успокоившись, прошептала Марина и, поправив Николосу одеяло, опять вернулась к отцу. Керр продолжил.
 
        – Так мы и зажили втроём,… дружно и счастливо,… я, ты и твоя мама,… жаль только, что всё это длилось недолго. В один из погожих дней, взяв тебя с собой, мама, отправилась на соседний остров, в гости к нашим друзьям,… но, увы, вечером, когда вы возвращались, на море неожиданно, как и в вашем с царевичем случае, поднялся ураган. Испугавшись, я тут же бросился к вам на выручку,… но, к сожалению, опоздал,… когда я подоспел к лодке, на воде оставалась плавать только ты,… благодаря тому, что мама успела переложить тебя в пробковую корзинку ты и осталась на поверхности. Лодка была перевёрнута, а самой мамы нигде не было видно. В этот вечер много людей распрощалось с жизнью,… шторм был очень сильный,… только через два дня рыбаки нашли тело твоей мамы недалеко от соседнего острова. В тот же день мы её и похоронили. Прожив на острове ещё неделю, я забрал тебя и уехал,… моей душе не было покоя, я не мог оставаться там,… там, где мы все были так счастливы,… и там, где мы всё потеряли. Что поделать, в жизни всякое бывает,… но надо жить дальше,… ведь недаром же твоя мама спасла тебя,… в жизни всё взаимосвязано, она спасла тебя, а ты царевича, и теперь ты обрела любовь… - тихо прошептал виконт и замолчал. В тот же миг Николос опять глубоко вздохнул и закашлялся. 

        – Милый!… - резко бросилась к нему Марина, – как ты родной?… где болит?… - склоняя над ним, взволнованно залепетала она. Царевич медленно открыл глаза и раздался его тихий мягкий голос.

        – Всё прекрасно, милая,… вот только пить очень хочется… - как-то неуверенно, но в то же время бойко произнёс он.

        – Как же хорошо, наконец-то ты очнулся, ты так нас всех напугал… - радостно прошептала Марина.

        – Вообще-то я уже давно пришёл в себя,… просто молчал и слушал виконта,… мне не хотелось его прерывать,… я всё лежал и думал, как же мне повезло, что я встретил тебя… - ласково улыбнувшись, признался Николос и взглянул Марише прямо в глаза. Она же, не помня себя от счастья, взялась обнимать его и целовать, да всё приговаривала. 

       – Ах ты, хитрец,… ну и притворщик,… да вы только посмотрите на него,… лежит себе и помалкивает!… Ну, вот,… теперь точно всё будет хорошо,… ах, милый мой плутишка,… родной мой… - никак не могла остановиться она, продолжая ощупывать его лоб, проверяя температуру. Оказалось, Николос ото всех снадобий, примочек и медвежьего жира изрядно пропотел и взмок, да так, что его хоть выжимай. Марина, тут же ощутив такое дело, незамедлительно принялась переодевать его и кутать, словно заботливая мать своё дитя. Вымотанный болезнью царевич, хоть и был слаб, и еле-еле двигался, но всё же упорно старался вырваться из её рук и сопротивлялся, как мог.

       – Я уже здоров!… я сам!… не помогай мне!… сам-сам!… - пытался он ей возразить, но всё напрасно.

       – Да будет тебе!… лежи тихо!… не уж-то застеснялся!?… а то я тебя раздетого не видела!… вон на острове одежду с тебя срывала!… - вмиг сломив его сопротивление, уже переодевая его, шутливо заметила Марина.

       – Ну, тогда всё,… сдаюсь!… - поддерживая её шутливую тираду, разулыбался Николос и полностью отдался в руки любимой. Керр, видя такой поворот в состоянии царевича, незаметно отворил дверь и быстро выскользнул из комнаты. Спустившись вниз в гостиную, где все присутствующие сидели с понурыми лицами и траурным настроением, он, выдержав краткую паузу, резко заявил.

        – Николос очнулся, и прекрасно себя чувствует!… - торжественно возвестил он, и гостиная словно взорвалась. Все моментально кинулись к нему с расспросами. Государь, было, бросился наверх, но Керр преградил ему дорогу.

       – Извините Ваше Величество, но туда нельзя!… - полушутя, полусерьёзно, но с улыбкой заявил он.

       – Как так!?… что ещё там такое случилось!?… - оторопело выкатив глаза, воскликнул царь.

       – Понимаете ли, какое дело,… царевич от лечения весь взмок,… и Марина его сейчас переодевает… - лукаво щурясь, ответил Керр.

        – Ага!… вот как значит,… ну, это дело другое,… не будем им мешать… - тут же смекнув, что всякий появившийся сейчас наверху человек будет там лишним, парировал государь и подмигнул Керру. В гостиной моментально воцарилось весёлое настроение, и всё пространство вокруг вмиг наполнилась оживлёнными разговорами. И, разумеется, все они были только об одном – о предстоящей свадьбе молодого царевича и юной виконтессы. Из всех присутствующих лишь один старик доктор поднялся в комнату к влюблённым.

        То, что он там увидел, было самым замечательным в его жизни. Царевич весь розовый и румяный от выздоровления сидел в кровати обложенный белыми подушками, а Марина, эта прекрасная обворожительная девушка, присев к нему рядышком на край постели, поила его из маленькой ложечки свежим брусничным морсом. Глаза их светились любовью и счастьем. Умилённый такой картиной, удостоверившись, что с царевичем всё в порядке, доктор сразу вышел и понял, здесь он выполнил свой врачебный долг, и в нём больше нет надобности. А так оно и было.

        Царевич быстро пошёл на поправку, целебные дары с берегов царь-моря в момент поставили его на ноги, и уже через неделю, он, в сопровождении Марины, на новом шлюпе вышел в море. А ещё через день, пока родители были увлечены подготовкой к их свадьбе, ребята приплыли на остров-крепость, выразить ему свою благодарность за спасение их жизней. И теперь они, уже вместе взобравшись по дорожке на самый верх скалы, подставив свои юные лица ясному солнцу, тёплому ветру и морской свежести, смело, не боясь никаких преград, смотрели вперёд, навстречу своей грядущей судьбе, а она у них будет, можно не сомневаться, светлая и прекрасная, как лучи восходящей зари…
                Конец.               
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.