зарисовки вечера. диптих

19.00. Туман мелкой пылью осыпается на мимо проходящих людей, пытаясь испортить им настроение. Жаль, что не у всех все всегда получается, поэтому в этот вечер его можно приписать в огромный лист неисправимых неудачников. Изручаясь над опавшей неоново-пестрой листвой, он даёт знать, что на душе у него кошки скребут, и она медленно умирает вместе с ним, отдавая свой последний выдох чародейке-осени для приготовления чудного и очень необычного зелья, которое должно будет сыграть роль плохого успокоительного или просроченного парфюма для человеческой души, название которого - сплин. Витая в воздухе, сплин тонкой паутиной обволакивает сердце. Все люди брезгливы, и никто не осмеливается снять этот покров. Как наркотиком затмевает, заволакивает разум туман. Все становится безразлично и необыкновенно, как в тяжелом сне.
ЕЙ представляется, что она Спящая красавица, которая вовсе не красавица, но имеет право так называться только потому, что после вкушения запретного плода, чем в данном случае является человеческая боль, веки ее слипаются, и даже способность трезво мыслить уезжает в отпуск, отдавшая наставление проснуться ровно через сто лет, которые будут длиться одну зиму, когда все, возможно, будет хорошо. А пока неведомая тайна, хранящая в себе чужие мысли, медленно наносит удары куда попало, но по ее уже и так израненной душе. С каждой хорошей новостью нож все тупее, и от этого становится только больнее. Надежда, что скоро этих солнечных новостей будет достаточно, оживляет нераспустившийся бутон ее жизни. Тупая надежда. Живет, питается жизненной энергией и всегда что-то требует взамен, даже если это невозвратно.
ЕГО же душу накрывает цунами. Это как волна, которой стоит радоваться, но после которой ничего, кроме остатков от построенных и разрушенных в один миг убеждений, не найдёшь. Цунами начинается от вибрации в сердце, которое дрожит, как отчаявшийся заядлый наркоман, при виде адреналина. От собственной холодности волне приходится нести в себе куски льда, царапая и без того кровоточащие внутренности. Пронзая принципы и стереотипы, как стрелой, насквозь, насаживая их один на один и мешая, сосульки не тают, а остаются навечно застрявшими в этой каше из уже никому не нужных вещей. Умирая от внутренней ноющей и нещадящей боли, он медленно закрывает глаза, опускает руки и мечтает сдаться и заснуть, забывая про то, что Спящую красавицу спас принц.
В такой ограде из собственных мучений, которые воздвигаются вверх терновой стеной, ОНИ никому не делают лучше, только стараются никого не убить. Но кто не говорил, что старания бывают напрасны? Туман мелкой и колючей пылью осыпается на проходящих мимо людей. Сегодня его задача выполнена, он среди победителей. А ЕГО и ЕЕ в сегодняшний вечер можно приписать в огромный лист неисправимых неудачников с дефектом разбитого сердца.