Сон

    -Кто ты?
Вопрос холодом обжег сознание, оружие направленное на противника немного дрогнуло, губы пересохли. Молодой парень смотрел с вызовом, явно намереваясь пройти через меня, доказать свое превосходство и пронести вихрем свою идею. Но так ли он в нее верит? Мои товарищи рядом, на соседней улице, и судьбу этой встречи решать нам.
    - Уходи прочь, этот мир не для вас! - парень не успел вскинуть автомат и его злило мое тактическое превосходство. Он пытался надавить на меня, понимая в чьих руках его жизнь.
    - Ты ошибаешься, но не в идеи, а в сути, - глухо ответил мой голос. Я не хотел стрелять. Баррикады не то, что нужно нам. Этот парень еще может жить, и пока нет явной угрозы, я могу вести диалог. Но скоро придет мой отряд - не все дадут шанс, не все выслушают.
    Поэтично вести беседу с человеком, держа на прицеле и четко осознавая неравенство. Это как ругать сына-школьника за плохие отметки - он не сможет противостоять. Подросток еще сможет огрызаться, но младшие будут только слушать и уповать на снисхождение.
    Почему эти ребята взяли оружие? Смогут ли они изменить привычный мир, открыть новую страницу в истории?
    Все началось не сразу - постепенно молодежь, ведомая новыми идеями, объединялась. Их мир ждал лидера, и он нашелся. Красивые речи, бунтарский дух - и народ пошел свергать старый порядок. Сначала столкновения и драки, разборки группировок. А потом что-то пошло не так и все вышло из-под контроля. Наши дети (подростки и недавние выпускники школ) оказались на баррикадах - они желали все разрушить, веря в новый порядок. Конфликт поколений вылился в вооруженное противостояние. Почувствовав силу, люди распространили насилие, города объял огонь гражданской войны.
     Чтобы защитить свою семью, я взял оружие и в составе ополчения вступил в войну на стороне Федерации, пытаясь сохранить привычный мир порядка и спокойствие для меня и моих близких. Обычное патрулирование и охрана переросли в постоянные перестрелки из-за увеличения активности противников порядка. Пока военные ликвидировали очаги сопротивления, мы прикрывали их действия на других улицах. Работы военным было много: на них лежала защита стратегических объектов и всей инфраструктуры города, контроль въезда и выезда из города. Но их не хватало и нам приходилось выходить на улицы.
  - Вы рабы! Пока жив хоть один из вас, эта страна обречена на развал! - парень сделал шаг назад и попытался вскинуть автомат. Очередь из моего автомата прошила его грудь, тело с грохотом упало на землю. Проверив погибшего и забрав автомат с боеприпасами, я двинул к месту сбора с отрядом.
    С каждым погибшим я все дальше уходил в понимании этой войны. Зачем они лезут под пули своих отцов и братьев? Мы потеряли что-то большее, чем просто взаимопонимание. Мы потеряли человеческое лицо, перестали слышать и понимать. Зачем я взял оружие? Против кого я веду бой? Это такие же люди: мои сограждане...
  Рассуждать в бою о высоких материях не приходиться: или ты, или тебя. Но мне больнее было от того, что мы втянуты в глупейшее противостояние: мы начали отстаивать свои взгляды пулей, а не словом. Это была не первая кровь на моих руках, и сожалением дело не исправишь. История рассудит. История...
  Я вспомнил - началось все с истории. Мы начали ее переписывать и трактовать каждый по-своему - судить иначе события, благодаря которым мы вообще могли жить. Мы перестали чтить отцов, мы забыли имена... Мы отдалились от своего прошлого и забыли о настоящем. Мы предали себя. Но это было начало. Наши слова перестали чего-то стоить и в ход пошли иные аргументы. Теперь я на улице и меня пробирает не холод ветров, а хладнокровие применения этих аргументов.
    Отчитавшись по рации, я вышел на площадь, где уже развернулся штаб ополчения. Охрана, проверив, пропустила меня в лагерь. Теперь нужно было доложить командиру о патрулировании и сдать трофей интенданту. Вот он будет рад пополнению оружейки.
    Сделав все это и получив выговор от командира, так как на патруле я оказался один, отправив молодого парня после первой стычке в штаб с другим отрядом, наконец расположился у бочки с костром. Товарищи живо обсуждали новости, делились мнением о ситуации.
    Мне же хотелось забыться сном. Забыть весь день, забыть вопрос "кто я?", который вспомнился и глодал мысли. Ведь теперь я ничем не отличаюсь от противника и это беспокоило меня больше, чем многих других бойцов отряда.
    Мне снился дом: мои дети бегали по квартире, я не помышлял о войне. Я не был воином никогда и максимум, чем занимался, отстаивал точку зрения в сети. Да, мне снилось начало, когда война за умы протекала на форумах и в беседах. Формировались идеи, которые стягом поднимутся на баррикадах. Но мне снилось то, что осталось в прошлом: мир, стабильность и хоть какая-то надежда, растоптанная мною позже. Спокойствие сна противостояло постоянной тревоге в жизни и окутывало теплом, которого я лишился. Я чувствовал себя предателем идеи, что каждый имеет право на свою точку зрения и на право ее отстаивать. Я оружием доказывал неправоту тех ребят, одного из которых встретил сегодня в проулке. Неужели только оружием мы вернем мир? Но нужен ли нам такой мир, где отцы теряют детей сердцем, и дух чахнет в цифровом мире? Слишком сложные мысли для меня.
    Я спал. Этого достаточно было для меня. Я выполню приказ и погибну скоро. Хотя я уже умер. Но, надеюсь, не напрасно. Мои дети будут жить в мире, где им не придется продать свои убеждения и быть обманутыми, как обманулись мы. Все мы сегодня…