Что, как, и зачем?

  Старый профессор сидел в шезлонге на даче и читал книгу.
  Неподалёку, лёжа на травке, его смышлёный внук Игорь играл
в воздушный бой на планшете.
  Слышались: рёв моторов истребителей, пулемётные очереди,
разрывы бомб...
  Внук подскакивал ежесекундно и вскрикивал.

  - Всех сокрушил? - снисходительно спросил дед.
  - Почти. - ответил мальчик. - Двое испугались и смылись.
А ты всё книги читаешь, дедушка?
  - Да. У меня обширная библиотека собрана. Почти пять тысяч томов.
  - Собирать книги - атавизм, - заметил Игорёк. - Вот у меня планшет,
и в нём все знания человечества. Учиться и читать книги - бессмысленно.
  Я уже два класса окончил. Научился читать и писать. В третий класс не собираюсь. Все знания уже при мне, в этой коробочке. Спроси, что
угодно. Я отвечу.
  - Сколько будет дважды два? - улыбнулся профессор.
  Игорь, не задумываясь нажал кнопки и серьёзно ответил: четыре.
  - А прочесть стихи Некрасова наизусть сможешь?
  Малыш совершил несложную операцию с компьютером и зачитал:
  "Поздняя осень. Грачи улетели, лес обнажился, поля опустели..."
  Вот доказательство того, что учебные заведения надо закрывать.
- и мальчик постучал пальцем по планшету.
  - Ваше поколение училось всю жизнь. Жизнь потрачена зря. Я с этой
электронной игрушкой могу узнать больше, чем ты из своей библиотеки.
  Профессор задумался. Возразить было трудно, и он решил отшутиться.
  - Моя жизнь оказалась бессмысленной? Впору застрелиться!
  - Живи долго. - успокоил его внук. - Ты же не виноват, что появились компьютеры.
  - Спасибо за снисхождение. - неуверенно произнёс старик.
  - Это не бездушие, дедушка. Я тебя люблю. Это просто правда. Ведь и я
окажусь в конце жизни на твоём месте. Личный компьютер в будущем исчезнет.
Мой внук будет с сочувствием смотреть на меня, сидящего в кресле с
планшетником на коленях. Он вообще не пойдёт в школу. Уже при рождении,
в его голову будет вживлён ЧИП. Его мозг будет включён в единую
биоэлектронную систему информации.
  Смирись, дедушка.
  Старый профессор выслушал истины второклассника двадцать первого века,
и ему стало страшно за себя, за внука, за ещё не родившихся правнуков...

  За спиной у него вновь послышались звуки воздушного боя.