***

И хоть есть искушение сетовать : Было трудное детство. Но положа руку на сердце скажу и не слукавлю : Было ! Было детство.
И за ротозейство, бил дед Матфей берёзовой ложкою в лоб. И кратно, как всем, пришлось на колени в россыпь гороховою встать. И поститься, и молитвослов считывать осоловелыми глазами... Но !
Но и были сенокосы, были ночи у костра, когда прогорали ватники от углей в ночном, и рекою таёжною ходили в верховья не раз в лето и не два. И руки к десяти годам с мазолями в семь слоёв. Да не о трудах поминаю.. Не о трудах !
А поминаю о жизни нашей старообрядческой, как о некоем путешествии во времени, когда встречали геологов, а те с уважением смотрели в наши глаза, когда дядька Игнатий доверял провесть "младых" до верховий. И я, иль братишка Пахом, возлежа грудью на носу у лодки, вскидывал палец то правой, то левой руки. Мы знали реку, как тропу, что топтали с весны по тайге, к охотничьим домикам. Каждый валун, каждый порог. Наши детские заветрянные лица, внушали уважение геологам. Именно тогда я вдруг увидел Пахома, так как видели его — они. Пахом — Пахом... Ныне ты большой начальник. Редко видимся. Ты стал, как те... Те, которых мы водили в верховья. Те, кто пролетал в своих вертолётах, пугая росомах, да медведей, да оленьи редкие стада, что прииходили с тундры в наши края. Говорливые, громкоголосые, словно тайга для них — Ночное. Временные. Уходящие. Забывающие затушить костёр в утро. Гости. Сильные, но чужие.
Потянулся ты Пахом за женой, что смотрела в твоё лицо, как и все, но ты сражён был ею.. её немощью, да белым исподним, что открыла она скинув телогрейку и свитер...
Я же ещё долго взрослел. И по нашему, да по вере.. помолвлен был с Ариною, чьи раскосые глаза приглянулись деду Матфею, да и роду всему. Всем жёнам и мужам. И уже с ей ходил в верховья, да деток родил. И жалею их порою.. Да Арину храню. И хоть нет у нас с ей, того "сладкого", что видел в тебе Пахом да жене, что избрал ты для себя.. Но да Арина то — настоящая. И детей.. уж четвёртого народила, и медведя одерёт. И всё у нас — горькое. Да в вере... Живое.