Путь к себе

Изначальная склонность к литературным занятиям в моём случае проявилась, когда я сама научилась читать в возрасте трёх лет от роду. Мои родители с гордостью рассказывали о данном обстоятельстве моей жизни всем знакомым и даже посторонним людям, если предоставлялась такая возможность. Это была настоящая слава. Как сейчас помню, привели меня к доктору в детскую поликлинику, но вместо медосмотра мне первым делом подсунули какую-то газету. Доктор, тыча пальцем в строчки,  заставила меня читать текст, чтобы лично удостовериться, что моя мать её не обманула. Лишь теперь я понимаю, что была тогда для родителей кумиром, божком, в силу бедности их простой трудовой жизни чем-то интересным. Оттого они были ко мне всегда повышенно требовательны... Ещё я в детстве, с восьми до десяти лет занималась в телестудии "Товарищ". Отец, увидев по телевидению объявление, повёл меня. Попасть туда было отнюдь непросто. И тем не менее, я без какой-либо протекции прошла конкурс, в котором на каждое место претендовало 62 человека. Толку от тех занятий было не так уж много для меня, поскольку в передачах я участвовала всего раза два... Тем временем  мои родители, простые заводские рабочие, еле сводили концы с концами, получая небольшие зарплаты - кстати сказать, за свой немалый труд. В целом я всё своё детство была предоставлена сама себе, поскольку родители всё время были на работе, а приходя домой постоянно ссорились из-за нехватки денег. К тому же, в стране тогда оформился дефицит различных товаров, в том числе одежды. Помню, у мамы был единственный костюмчик из кримплена, да пара блузок. У меня в то время вообще не было никакого платья, кроме школьного, поверх которого вместо фартука надевался кардиган из нежно-розового тонкого шерстяного трикотажа... Чтобы не возиться слишком долго с моей причёской - меня стригли под мальчишку, привязывая, однако, дурацкий капроновый бант на макушку. Приходя в телестудию, я сконфуженно жалась в угол, с тоской глядя на холёных девочек в платьях с кукольными рюшами и, как мне помнится, тёмными "кучеряшками"... Застенчивость не позволяла мне расслабиться и продемонстрировать все свои таланты во всей их красе... Ведь уже тогда, в силу природной интуиции, во мне зарождались первые проблески ясновидения, раскрывшиеся позже. Однажды на занятиях в телестудии всех попросили написать стихотворение в качестве домашнего задания. Когда я вместе с другими детьми продекламировала моё стихотворение, все присутствующие, взрослые и дети - дружно усомнились в том, что эти стихи написал ребёнок, сказав, что это взрослые стихи, взятые мной из книги. Ну, значит я такая вот вся, растакая: не по годам взрослая внутренне с самого детства. Сейчас я бы не полезла за словом в карман, настояв показать ту гипотетическую книгу - прежде, чем высказывать такое совершенно чистому человеку. Но тогда я была поражена, даже подавлена авторитетом взрослых руководителей обозначенного заведения, непедагогично нанёсших такой силы удар по нежной детской психике. Оскорблённая, я замолчала на долгие годы... Вскоре, катаясь во дворе на своих белых фигурных коньках, я подвернула ногу, пролежав со сломанной в левой щиколотке ногой в гипсе целых полгода. Когда поправилась, в телестудию идти не осмелилась, поскольку там было правило: три занятия пропускаешь без уважительной причины - на вылет. Я не знала тогда, уважительная ли причина была у меня. А родители всё ссорились, им было не до меня. Пережив несправедливое унижение со стихотворением, я продолжала посещать занятия, потому что это было важно для моего отца, как мне думалось: очень уж он гордился тем, что его дочь занимается в столь престижном заведении. Боясь его разочаровать, я угрюмо накапливала в себе негативное отношение к телестудии и к себе тоже. Честно говоря, случай с травмой ноги показался мне тогда избавлением от неприятного общения с моими обидчиками. Через несколько лет я поняла, что зря отказалась от весьма перспективной возможности стать кем-то значимым в обществе и попробовала снова поступить. Руководитель загадочно спросила: кто-нибудь из вас здесь уже занимался? Я поняла - речь обо мне. Но тогда я подумала, что если мне назначено судьбой быть там, меня примут ещё раз и таинственно промолчала. Меня не приняли. Чувство разочарования усилилось... Но всё-таки, спустя ещё несколько лет, установленный мне с помощью той злополучной пси-атаки блок был снят при судьбоносном посещении ашрама Кришны в Литве. Потянулись годы медитаций, практик, мучительного духовного роста, становления личности, трансформации души и тела. Йога в целом помогла мне во многом. Например, научила отличать свои цели от чужих, личное мнение от навязываемого. Публиковать мои стихи я начала тоже в Литве, случайно познакомившись с творческими людьми, оказавшими содействие. Им в тот самый момент понадобился переводчик, дабы ознакомить русскоязычное общество с произведениями литовских авторов. Меня похвалили за переводы, сказав, что я талантлива. Знакомая искусствовед определила, что мои стихи по музыке слов созвучны рубаи Омара Хайяма. Произведения были приняты для публикации в различных русскоязычных версиях периодической печати: в литературном разделе газеты "Клайпеда", литературном журнале "Вильнюс", Калининградском литературном альманахе "Запад России". После моего переезда из Литвы в Россию в 1999 году, были публикации в областной газете "Волжская Заря". Принимала участие в фестивале "Весна Поэзии" в Клайпеде, а так же в фестивале русской поэзии литературного сообщества в Литве "Среда". Позже я получила возможность публиковать произведения в сети интернет, которой продолжаю пользоваться по сей день.