Театр Абсурдов-28

У нас уже звучат слова о том, что недееспособные старики непростительно долго живут...
Вспомнил Ивана Ефремова " Час быкам". Там тоже были ограничения по продолжительности жизни. И я тоже когда-то написал рассказ о чём-то подобном.



                Да, слабы  мы, но  наша  ль  в  том
                вина,
                Что  женщина  такой  сотворена.
                Вильям  Шекспир
       ...- Вы сами всё чистосердечно расскажете, или я должен задавать вам наводящие вопросы? – Прокурор строго смотрел на Рыкова сквозь новомодные очки-пенсне, давно зная, что мало кто способен был выдержать его давящий взгляд.
       Рыков, однако, устоял, и довольно легко, что ввело самоуверенного Прокурора в лёгкое раздражение. Он за годы службы уже привык чувствовать себя безоговорочным Победителем.
       - Это нас соседи сдали?.. – в лоб спросил Рыков, которого, похоже, больше всего мучил именно этот вопрос.
       - Сдают экзамен… - поморщился Прокурор. – И анализы… Ваши соседи просто законопослушные граждане и честно выполнили свой долг.
       - Это разные вещи, - сказал Рыков. – Гражданство предполагает человеколюбие, а законопослушание – животное повиновение…
       - Для вас так важен наш источник информации? – удивился Прокурор. – Какая разница? Не один, так другой…
      - Нет… - Рыков несогласно покачал головой. – Есть случайные люди, и есть те, кому ты доверял… Это тоже разные вещи. И душе горькая Правда иногда приятнее сладкой Лжи…
       - Это всё побочные эмоции и иже с ними, - брезгливо констатировал Прокурор. – Главное – другое. А главнее – то, что вы нарушили основу основ Государства – его Закон. Скажите, почему вы лишили свою мать её гарантированного права на бесплатную медицинскую эвтаназию в шестьдесят лет, и ещё целых пятнадцать прятали её от нас? И ведь весьма удачно прятали, учитывая то немаловажное обстоятельство, что вы работаете в Управлении Социальных Проблем, и совершили, по сути, должностное преступление, оформив когда-то родную и вполне живую мать как естественно умершую. Зачем вам это было нужно? Ведь на человека, лишённого льгот на Жизнь, не выдаются пособия, и его нужно содержать за свой счёт.
       - Мы её очень любим… - лицо Рыкова непонятно просветлело. – Нас у неё пятеро детей, да плюс уже работающие внуки, поэтому мы могли позволить себе вскладчину содержать её, пока она сама не умрёт. А она нянчилась и нянчится с внуками и правнуками.
       - Любите?.. – не поверил Прокурор, пропустив мимо ушей всё остальное и несущественное. – Да что там можно любить в семидесятипятилетней старухе?! Дряхлость? Немощность? Старость? Болезни? Любовь – это прерогатива молодости и Красоты!
       - Лично вы от своих родителей избавились по Закону?.. – почти наглым тоном спросил Рыков.
       Прокурор строго погрозил ему пальцем.
       - Напрашиваетесь на ещё большие штрафы, чем уже заслужили, милейший? Мать у меня в пятьдесят шесть лет умерла от инсульта сама, а отца я, как теперь называется, утилизировал, как и прочие другие делают это. Закон призван бдительно следить за численностью человеческой популяции, а те, кто его нарушают, создают угрозу Гармонии.
       - Какая-то не живая, негуманистическая терминология… - брезгливо поморщился Рыков. – Ни души, ни отношений…
       - Ладно, давайте без демонстрационных слюней и, тем более, соплей, - жёстко сказал Прокурор. – Законы принимаются изначально для того, чтобы их неукоснительно исполнять, а не оценивать по вкусу, цвету и запаху. Вернёмся же к нашим баранам. За пятнадцатилетний криминал вам полагается солидный штраф, а дальше Закон в исключительных случаях предусматривает два варианта: уже платная эвтаназия или ваше дальнейшее содержание матери, но с вычетом в пользу Государства налогов за значительное превышение всех лимитов её жизни. Пока это административное нарушение, а не уголовное преступление. Редкое исключение из общих правил. ПОКА… Вам дать время на размышления?
       - Нет, мы на семейном и родственном совете всё давно и единогласно решили, – торопливо частил Рыков. – Штрафы мы оплатим, и будем так же вскладчину содержать нашу маму, бабушку и прабабушку. Мы – не преступники, а банальные правонарушители. Когда-то за такие деяния полагались довольно строгие меры наказания, потом Закон смягчили, но мы уже опасались переходить на легальное положении, рискуя попасть под статью о длительном криминале. Так уж получилось…
       - Закон допускает… - начал Прокурор.
       - Нет, мы не передумаем! – понял его намёк Рыков. – БОльшую часть её физических природных возможностей мы реализовали, ей осталось по инерции жить лет пять–десять. Для нас это не проблемы.
       Рыков вдруг залез в сумку, с которой пришёл, и поставил на стол Прокурора закрытую банку с чем-то тёмным на цвет. Рядом лёг непроницаемый полиэтиленовый мешочек то же с чем-то.
       - Это что, взятка? – угрюмо спросил Прокурор. – Должностному лицу при исполнении?..
       - Нет, это самодельное варенье и домашние пирожки, которые прекрасно делает наша мама. Она знала, что я иду к вам, и попросила передать угощение. Попробуйте с чаем – очень и необыкновенно вкусно!
       - Ну, смотрите… - смирился Прокурор, с подозрением косясь на почти взятку, и не до конца веря искренности Рыкова. – Закон имеет экстремальные отступления от себя самого, но вы – первый такой прецедент в моей практике. Если вам больше некуда девать ваши деньги…
       - Нам есть на кого тратить нашу Любовь… - странным тоном сказал Рыков. – И будет есть…
       - Нет! – сказал Прокурор потерянно. – Это уже выше моего понимания! Вещь, исправно отработавшая свой гарантийный и функциональный ресурс, попросту мешает, и от неё правомерно избавляются. Ради чего её хранить? А тем более – двадцать, двадцать пять лет!..
       - Сколько лет вам?.. – вдруг спросил Рыков.
       - Пятьдесят один год, – машинально ответил Прокурор. – Скоро будет. А при чём здесь это?..
       - У вас есть дети и отсрочки-льготы? – оптом спросил Рыков, которому уже пора было уходить.
       - Дочь и десять лет сверх лимита за заслуги. До семидесяти точно доживу, а там могут быть и новые надбавки…
       - А если из экономических или социальных соображений вдруг отменят льготы и снизят пенсионный возраст до пятидесяти пяти?.. – голос Рыкова всё больше каменел. – Вы думали о том, каким способом ваша дочь после этого избавится от лишних для неё хлопот?..

     Жестокость  окружающего  Мира – есть  главный  повод  для  доброты
                в  Душе…