Минус
Инга достала из сумочки телефон, мельком глянула на яркие кепки племянников, на издалека спешащую к ним Вику и набрала номер Игоря. Он откликнулся сразу. Ну, что, говорит, скучаешь, зайчонок? Хороший он, Игорёк, добрый, смешливый. Наверняка, папкой замечательным будет. Он ведь как обрадовался, когда узнал, что наконец…
И тут внутри раздался мерзкий щелчок. Инге он показался выстрелом, было странно, что никто из прохожих не обернулся, все продолжали идти и смеяться. По джинсам Инги стало расползаться тёмное пятно. Она сжала ноги, но текло уже потоком, много, много. Опустила глаза: не кровь. Только и сумела сказать:
— Игорь, приезжай, что-то случилось. Что-то страшное.
— Алло, алло, — заволновался муж, — что случилось, девочка? Ты где?
Подбежала сестра, побледнела, пошла уводить детей домой, те возмущались — обещали ужасы и тир, и батут. Живот облегчённо уменьшился, Инга опустилась на корточки. Внутри было пугающе тихо.
Приехал Игорь, очень быстро, его отпустили с работы, взял на руки, понёс к машине. Про скорую никто не подумал почему-то. Дома родители, на выходные приехали детей проведать. Сбивчиво, сквозь стекло ужаса, сказала им, папа опустился на стул, мама осталась стоять. Стянула мокрые джинсы и трусики, крови нет. Надела сухое, тапочки, халат положила в пакет. Сергей Михайлович примет в любой момент, он много лет знает Ингу. Он её лечил, искал причины бесплодия, посылал в столицу, утешал после очередной неудачи. Он сможет, он спасёт…
— Инга, ты же понимаешь, девятнадцать недель, — доктор снимая перчатки, отошёл к окну, — это ни туда, ни сюда…
Он взял ручку, сел перед Ингой и стал заполнять бумаги, не поднимая глаз на заплаканное лицо давней пациентки. А она силилась сквозь вату понять, и вдруг поняла.
— Я опять не смогла. Я не смогла. Не смогла.
Неумолимые слова застучали внутри, они стали вместо сердца, вместо воздуха, вместо жизни.
— Иди устраивайся. Завтра тебе поставят капельницу.
Это всё. Ни УЗИ, ни уколов, ничего.
В палате было пусто, на выходные отпускают домой — помыться, отдохнуть. Хорошо, что пусто, подумала Инга и удивилась сама себе. Разве теперь может быть что-то хорошо? Игорь приехал ещё раз, пакет привёз, воды, яблоки зачем-то. Сидел на краю кровати и молчал, только руки дрожали, когда он гладил вялые Ингины пальцы и внезапно впавшие щёки. На живот они боялись смотреть.
Назавтра пришли девочки, поохали. На сохранении лежат, им негатив ни к чему. Две пришли на аборт, эти в стороне держались. Капельница уже несколько часов вливала смерть в холодную вену, ничего не менялось. К вечеру разрешили поесть, лекарство не действовало. Тогда же привезли Настю (медсестра назвала её по имени, показав свободную койку). С предродового привезли, она сразу отвернулась к стене, было ясно по дрожащим плечам и следам на ночной рубашке, что в борьбе за жизнь её малыш тоже проиграл. Ингин малыш ещё был в ней, но словно не было его, последняя ночь вместе.
Выписали Ингу через два дня. На единственный вопрос Сергей Михайлович ответил:
— Судя по внешним признакам, был мальчик.
Остальные вопросы были уже не к нему. И Инга не знала, хочет ли она услышать ответы.
Возле роддома стояли взволнованные папаши, девочки из предродового несли свои животы-корабли, придерживая их обеими руками. Их одутловатые лица были прекрасны. В холле приёмного отделения сидели бабульки, для которых чистка уже не была трагедией. Их дети давно родились или не родились. Летний воздух пах дождём и морем, на которое Игорь с Ингой поедут через неделю. Уже вдвоём. Теперь во всём минус один. Надо отменить визит в платную клинику на три-дэ-узи, надо сообщить начальнице, что декретный отпуск оформлять не нужно, надо убрать на антресоли джинсы с резинками по бокам, голубую кофточку, расклешённую под грудью и дорогущий итальянский лифчик для беременных. Надо перестать выбирать модель коляски, умиляться пинеткам и планировать ремонт будущей детской. Надо заново учиться жить.
Инга, ломая ногти, с трудом развязала на спине узлы полотенца, которым стягивала грудь по совету медсестры из гинекологии, чтобы не было молока. Полотенце было влажным, Инга с недоумением уставилась на набухшую грудь. Несмотря на жару, бил озноб. Ах да, ведь минус один. Теперь всегда минус…
А вечером пришёл Игорь. Что он говорил, Инга не понимала, но лёд потихоньку таял, вата растворялась, и тепло разливалось от его рук. Свернувшись клубочком, плотно прижавшись к мужу, она заснула тревожно, как выздоравливающий ребёнок. А он до утра гладил её по волосам и шептал, шептал:
— Всё будет хорошо, малыш. Вот увидишь.
Свидетельство о публикации №218061301504
И даже хороший авторский слог не радует.
Очень грустно. Очень.
Сергей Соломонов 07.08.2019 23:38 Заявить о нарушении
Мария Евтягина 07.08.2019 23:40 Заявить о нарушении
нечего читателям дремать во время чтения.
Жизнь не сказка, в ней всякое бывает.
Сергей Соломонов 07.08.2019 23:45 Заявить о нарушении