Реинкарнация. Повесть. Продолжение 8

Навстречу на телеге тащился дед Василий с зернотока.
Чем-то он был похож на свою кобылу и по масти, и по норову.

«Тпру-у-у, шалая!»

«Здорово, Дед! Скажешь тоже, шалая…
Она у тебя уж лет двадцать, наверное, как отшалила!»

Для Геньки дед Василий был постоянным объектом для зубоскальства…

«Не забижай! Справная кобыла… И возит, и кормит…
А вы-то ноне чего? Полдень уж, а у вас ни в одном глазу не видать.
Ай, ёмкость ваша осушилась?!»

«Да, не, маненько осталось…
А ты-то Дед сколько раз ей угощался?»

«Чего, ай жалко стало?!»

«Да, не-е, не про то я… Ничего такого за собой опосля не замечал?
Никаких изменений?»

«Каких-таких  зминений?!»

Дед Василий прищурился, видно стал прокручивать период «опосля того»

«Аппетит хороший стал…
Сурьёзно! Старуха так и сказала: жрать стал, как мерин!
Ды я уж не в одне портки не влазю!»

К такому Дедову феномену отнеслись несерьёзно…

«То-то я гляжу кобыла твоя в шоке последнее время!»

«Гляди, Дед! Ты уж граничь харч-то!
А-то тебя не тока бабка, но и кобыла бросит…
К худым подадутся!»

Генька хлопнул кобылу по крупу…
Пошли дальше…

«Во, вспомнил! Свояк мой пару раз прикладывался», — это Микола…

Свояку прервали сиесту…
Вышел из дома заспанный, заправил майку в бесцветные спортивные штаны.

Поздоровались…

На вопрос: «А ничего такого?» сразу насторожился, и сон слетел.

«А вы откуда узнали?!»

«Сорока на хвосте принесла! Давай, колись!»

Спросонья свояка на понт взяли легко…

«Сам не пойму… Почитай уж две недели…
Шпрехаю, как попугай, без понятия…»

Приятели выдержали многозначительную паузу…

«Какой язык по телику услышу, чую, могу на нём лопотать.
Пробовал, когда один дома, точь в точь получается…
Что за язык, чего бормочу – без понятия…
Да, главное, на трезвую ж голову, вот что странно…
 
Что, есть такая болезнь?!

А пошли в хату, щас изображу… моя-то к дочке подалась…»

Свояк включил телевизор, нашёл что-то бразильское, пару минут слушал, потом выключил звук и залопотал…
Чистый дон Педро!

«Да, дурит он нас!» — Лёха засомневался скорее в своих способностях сопоставить произношение малознакомого языка.

«А, ну, ещё давай!» — Лёха пощёлкал каналы, в новостях французы бастовали, дождался интервью…

Свояк опять на полминуты затих, направив ухо к телевизору, потом зачирикал…

Французский, как более знакомый, угадывался вполне…

«Ёпть!» — сказал Лёха, подтверждая тест...

«И ведь выпить не тянет!» — Микола выглядел крайне обескураженным…

«Я от свояка насухо первый раз ухожу…», — констатировал он ещё одно действие германского зелья
.
«Во, бля, дела…»

«Да, хорош меня разводить, барбосы!» — подытожил Григорий Тимофеевич, наслушавшись этой небывальщины по прибытии в село на вахту.

«Да, ёпть! Тимафеич, дык свидетелей же полдеревни!»

Надо сказать, что бочка иссякла после Троицы, а поисковики прибыли, спустя месяц, в июле уже.
 
Недели две, а у кого и три, то дивное похмелье ещё держалось, а потом потихоньку исчезло.
Остались воспоминания, остались свидетели...

Продолжение 9 следует