БабЛена

"Утром президент, по собственным словам, поставил перед руководителями задействованных силовых ведомств задачу «начать работу..."

В детстве, помню,  баба Лена - старшая сестра моей бабушки – приходила к нам в гости.
Она была очень старенькой, старше моей бабушки аж на 18 лет. Шла она медленно,согнувшись, опираясь на палку чуть ли не выше ее самой, в платке и очках с большими линзами.
Жила она на соседней улице, а к нашей Комсомольской вел проулок. Проулок был прямо за соседним домом и прямо перед тобой, если качаться на качелях и смотреть вперед, а не в тот самый соседский двор на соседских мальчишек. И всех (ну, тех, кто идет через проулок, а не в соседнем дворе) было хорошо видно.
За то время, что баба Лена проходила короткий путь от проулка до нашего дома, можно было: спрыгнуть с качелей, зайти с улицы, поймать взгляд изнывающего от жары Черныша во дворе; попить на кухне колодезной воды из ковша; пройти навстречу черной от загара лохматой черноволосой девчонке в зеркале трюмо в передней; слегка там охладиться, а потом вернуться и снова усесться на качели под солнцем. И вот только тут палка застучит не по пыли проулка, не по асфальту улицы, а по площадке у нашего дома. Баба Лена слегка дрожащей рукой уверенно тронет калитку. Вскочит Черныш, на время забыв про зной, чтобы преданно, рьяно, истово выполнить долг, облаяв чужих посетителей.
 
БабЛена плохо говорила по-русски. Они подолгу беседовали с бабушкой на своем языке. Пили чай. Затем бабЛена прощалась и, наверное, отправлялась в начало улицы, еще к одной из оставшихся сестер, бабНасте. Либо, наверное, шла домой: в избу с незатейливым убранством, множеством икон и белым потрепанным уставшим котом.
***
Смотреть ребенку по ТВ особо было нечего, кроме, конечно, "Чипа и Дейла". Но зато ради них я бросала все свои важные дела на улице: и качели, и соседских младших девчонок, и обруч,и наблюдение за соседским двором, и сарай, и яблони "Белый налив", с которых можно увидеть еще и соседский огород. Я очень расстраивалась, если пропускала "чип-и-дэйла".
Баба Лена проходила в переднюю, ко мне, и напористо, насколько может быть напористым маленький легкий хрупкий человечек, убеждала:
– Выключи! Ттам.. саттана сидит!!!
– Почему?
– Это от дьявола!
– Но ведь по телевизору и попов, батюшек показывают! – я была крайне довольна таким аргументом.
– Они...бесу продались!
Это было для меня нелепостью, даже, пожалуй, глупостью. И я чувствовала себя победителем. Я даже наслаждалась каким-то ощущением, напоминающем что ли превосходство. Бывают же ведь вот люди, для которых достижение цивилизации, такое как вот телевизор, представляет какую-то мифическую бесовскую опасность. Телевизор и вдруг - бесы! Надо же такое придумать! 
А моя бабушка махала на это рукой, мол, пусть. А над бабой Леной посмеивалась, мол, технику осуждает - а как фотографироваться, так "давай, ;апла".
И я смотрела мультики и даже иногда местную передачу с напряженной дикторшей, поздравлениями и песнями.

***

Конечно, бабы Лены уже давным-давно нет. Она ведь была где-то десятого года рождения.Я не  знаю как и не помню когда она умерла. Я ведь у бабушки только летом. Просто с какого-то лета для меня перестала появляться трогательная хрупкая фигурка в проулке. Перестал лаять подозрительный к гладкой от ее ручонок палке Черныш. Перестали доносится с кухни беседы на таком родном моему уху языке, из которого я не понимала ни словечка.
Мудрым человеком, наверное, была бабушка Лена. Жаль, я не знала ее языка . Жаль, я с ней не общалась.