Выпрямление имен. Книга 2. Глава 2

 Жизнь наша ограничена, а знания - нет.

Не так просто рождалась новая Тувинская республика. Случалось много инцидентов вплоть до перестрелок, когда одна сторона хотела договориться с другой. Так, упомянутый местный авторитет Буян-Бадырги по поводу нападения его людей на русскую делегацию, направлявшуюся на X краевой съезд, заявил: «Мы, представители Даа и Бээзи хошунов, признавая свою вину в том, что наши солдаты совместно с китайцами пытались в местности Оттук-Даш в 1920 г. уничтожить русскую делегацию, приехавшую для мирных переговоров с нами, даем клятвенное обещание, что подобных происшествий и преступлений мы впредь никогда не допустим». На указанных выше переговорах было решено созвать общетувинский съезд.

Учредительный хурал Танну-Тува улус (тувинского народа) состоялся 13 августа 1921 года. Именно на нем  и была учреждена Республика Танну-Тува улус. На этом съезде, судя по протоколу, присутствовали 63 представителя от семи хошунов. Всего в Туве насчитывалось девять хошунов, но представители двух из них - Хазутского и Сартулского — на съезд не явились. Нойоны этих хошунов стремились войти в состав Монголии. Амбын-нойон, глава всех тувинских хошунов, демонстративно не принял участие в съезде.
От Советской России присутствовали 17 человек, от Дальневосточного секретариата Коминтерна - один, от Монголии - три, от корейцев в Туве - один.
Находившийся на съезде представитель Монголии, заметил, что «все жители Танну-Тува - это монголы и поэтому должны подчиняться Монголии. Другие представители тувинской делегации колебались. Так представитель Маадынского хошуна заявил, что их хошун невелик, тувинцы живут среди русских и им все равно под чьим быть покровительством и они присоединяются к большинству съезда. Другая часть делегатов заявила, что присоединяется к мнению хемчикских хошунов, стоящих за самостоятельность и самоопределение.

Съезд открыл представитель Сибревкома И.Г. Сафьянов, выступивший с приветственным словом. Он, в частности, заявил: «Свободно избранное на съезде народно- революционное правительство должно найти в себе силы, чтобы провести народ к свободе... необходимо проникнуться всей серьезностью положения и провести съезд так, чтобы народ Танну-Тувы был доволен тем, что установится после съезда».
Буян-Бадырга поддержал его, сказав: «...теперь с появлением в Урянхае нового Советского закона и приездом представителя Сибревкома И.Г. Сафьянова, бесправному положению Танну-Тувы приходит конец. Те насилия и муки, которые нам несли в свое время старая царская Россия, Китай, Монголия, больше не будут иметь места, и Танну-Тува улус получает теперь возможность устраивать свою жизнь по-новому».

После долгой дискуссии между русской делегацией и главами хошунов, последние одобрили все пункты Конституции, включая предложенный русскими большевиками параграф о правосудии. В гл. 1 Конституции отмечалось: «Республика Танну-Тува улус является свободным, ни от кого не зависящим в своих внутренних делах государством народа Танну- Тува. В международных отношениях республика выступает под покровительством Советской России».
В Конституции декларировались равенство граждан перед законом и свобода вероисповедания. Верховная власть, по Основному Закону, должна принадлежать съезду всех хошунов и созываться раз в год.

Депутаты съезда избираются от каждого хошуна отдельно на общих собраниях сумона в количестве, пропорциональном числу населения каждого сумона, но не менее двух человек от самого малочисленного по числу населения сумо. В Конституции было также закреплено положение об исполнительной власти, которая будет принадлежать Всеобщему центральному совету (правительству), представленное одним человеком от каждого хошуна. Первоначально в Центральный совет вошли прежние главы хошунов. По Конституции, хошунами и сумонами должны управлять заведующие совместно с «коллективом из трех лиц, избираемых на хошунном съезде».
На съезде поднимался вопрос о дальнейшей судьбе русского населения. В ходе обсуждения было решено, что на территории Тувы русское население в количестве 10 300 чел. «считается Русской Советской трудовой колонией (РСТК) , живущей по Конституции Советской России и ей непосредственно подчиненной. Колония в своих отношениях с правительством Танну-Тувы обращается к представителю Советской России в Туве, и все дела общего характера решаются при его посредстве».
 
Во всех населенных пунктах РСТК  в целях внутреннего порядка организовывались отряды вооруженной охраны по территориально-милиционной системе. На 7 апреля 1922 года заместителем председателя исполкома РСТК состоял Нелидов.  Последнее место работы — Уфимские железнодорожные  мастерские. Погиб в 1937 году.
Биография его оказалась короткой. Родился  в 1891 году. После окончания железнодорожного училища, пришел работать в мастерские, вступил в партию, принимал участие в борьбе против колчаковщины в составе партизанских отрядов. Весной 1920 с группой лиц убыл в Урянхайский край для закупки скота для Красной Армии. По рекомендации лидера большевиков в крае Б.3.Шумяцкого был назначен в экспедицию политкомиссаром.  Кроме закупки скота,  занимался организационной работой среди русского населения в 46 поселках.
У РСТК появились даже государственные атрибуты – герб и флаг. Герб состоял из изображения на красном фоне крест накрест рукояткой книзу серпа и плуга (сохи) с надписью вокруг изображения «Русская трудовая колония в Урянхае» или «РСТК в Урянхае». Флаг – полотнище красного цвета, в левом углу которого наверху помещался герб колонии и золотые буквы «РСТК» или надпись «Русская самоуправляющаяся трудовая колония».

В архиве Тувы, фонд р-144,19 дд, 1921-1929 гг., оп. 11 сообщается: "Русская самоуправляющаяся трудовая колония (РСТК) - форма автономии русского населения в Тувинской Народной (Аратской) республике (ТНР). Высший орган власти РСТК - съезд, избиравший исполком колонии, местные советы. На территории РСТК насчитывалось сначала 10, а затем 5 советов. РСТК объединяло до 12 тысяч русских жителей ТНР.
 Образована на основе Конституции РСФСР решением XII краевого съезда русского населения Тувы от 24 июля 1921 г. Положение о самоуправлении русского населения ТНР официально утверждено правительством РСФСР 13 июля 1922 г. Руководство ее деятельностью осуществлял исполком РСТК, на местах — районные (сельские) Советы.Упразднена на основании соглашения между правительствами СССР и ТНР от 24 мая 1932 года».

Граждане РСТК были одновременно гражданами Советского Союза. При этом, неоднократно поднимался вопрос, можно ли колонистам переходить в подданство Тувы. Только в 1930-е годы эта проблема была снята – колонисты де-факто получали двойное гражданство – СССР и ТНР.  Впрочем, в РСТК числились далеко не все русские Тувы. После разгрома сил белых в начале 1920-х годов многие бойцы атамана Бакича также смогли осесть в молодой республике. В середине 1920-х годов поступило не одно заявление от них о приеме в РСТК. Однако шансов войти в число граждан колонистов у бывших белых было немного. Так, президиум исполкома РСТК 11 июня 1925 года единогласно отклонил ходатайство о приеме в колонию Осипа Валюка, «прибывшего с бандой Бакича в 1921 году».
А вот тем, кто решил легализоваться раньше, повезло значительно больше. В число членов РСТК многих бывших белых включили. Например, военнопленных. К 1924–1925 годам некоторые из них работали в структурах управления РСТК, например, в экономическом отделе. Другие сумели продвинуться еще дальше. Так, Александр Гришкин числился работающим в Танну-Тувинской народно-революционной партии, Петр Беляев – в исполкоме РСТК, а Александр Песков – в местном комитете комсомола.
При отправлении в 1925 г. «членов банды Бакича» в СССР,  трое указанных выше этой участи смогли избежать. Вплоть до середины 1920-х годов в РСТК  большую роль продолжали играть бывшие красные партизаны.

Так, в 1924 году на Хемчике именно они подавили восстание, руководимое тувинскими чиновниками, сторонниками сближения с Монголией. Кроме того, в состав сил самообороны РСТК входил и кавалерийский эскадрон. Его сборы должны были проводиться ежегодно, чего, однако, не произошло в 1925 году. «Учебный сбор эскадрона РСТК не был созван ввиду отсутствия средств…», – отмечалось в протоколе заседания пленума РСТК. Впрочем, на территории ТНР оставались и советские войска. В 1922 году это были подразделения 231-го Маловишерского стрелкового полка РККА – две роты 3-го батальона и пулеметная команда. Они дислоцировались в поселках Туран и Уюк
По поводу заселения русскими территории Тувы съезд постановил, что «заселения на новые земли не разрешать, кроме района реки Шагонара (Шаган- Ары) — (Белый лес), где уже отводятся новые земельные участки на двести партизанских хозяйств». Таким образом, было официально закреплено положение, выработанное еще на XI съезде русского населения.

На съезде 1921 г. обсуждалась также проблема концессий. По этому важному вопросу выступил И.Г. Сафьянов, который подчеркнул, что Танну-Туве необходимо выработать определенные условия пользования природными богатствами и передать концессии исключительно советской России. Что же касается лесного, охотничьего и рыбного угодий, то они также должны использоваться русской колонией. Затрагивая вопрос о земле, Буян-Бадыргы, в частности, заметил, что желательно, чтобы пахотные и сенокосные угодья, занимаемые русскими колонистами, были строго ограничены, а за пользование ими уплачивалась бы аренда. И.Г. Сафьянов возразил, говоря, что, по советскому закону, арендная плата за землю не допускается, если она обрабатывается без применения наемного труда. Он предложил вместо аренды  установить, в качестве помощи правительству, особый налог, который будет взиматься с русских до тех пор, пока в этом будет чувствоваться нужда.
После долгой дискуссии съезд постановил, чтобы русская колония заготовила для правительства Танну-Тува 900 пудов муки, 300 копен сена и 24 сажени дров, что будет считаться налогом, уплаченным за текущий год.
 
В сентябре 1921 г. в связи с решением съезда было опубликовано специальное заявление советского правительства в форме обращения главы Народного комиссариата иностранных дел Г.В. Чичерина к тувинскому народу.
 «...Восемь лет тому назад, обманутые коварными царскими чиновниками, несколько урянхайских хошунов просили для себя покровительства русского царя. Воспользовавшись этим, царское правительство взяло под свое деспотическое управление весь урянхайский народ и незаконно объявило урянхайские земли своей территорией. В настоящее время, когда рабочие и крестьяне России свергли ненавистное деспотическое царское правительство и совершенно отстранили от власти царских чиновников, рабоче-крестьянское правительство России, выражающее волю трудящихся масс, торжественно объявляет, что отнюдь не рассматривает Урянхайский край как свою территорию и никаких видов на него не имеет».
В этом обращении также подчеркивалось, что как только «безопасность Урянхайского края и границ Советской России от укрывшихся там белогвардейцев будет гарантирована, военные части Советской России будут немедленно выведены из пределов Урянхайского края».

 Дата - 15 августа 1921 г. отмечается в Республике Тыва как День Республики. В этот день в географическом центре Азии было образовано первое национальное государство тувинцев, коренным образом изменившее их жизнь и предопределившее дальнейшую судьбу в составе Российской Федерации.
Что касается советских войск.  4 января 1921 года Кремль принимает решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Урянхайский край. В Туву вошли 352-й и 440-й полки РККА».  Русские инструкторы занимались в населенных пунктах РСТК организацией революционных комитетов. Стоит отметить, что в самом Урянхае в это время достаточно активно действовал отряд корнета Шмакова. С тылу его бойцы зашли в поселок Туран, однако были разбиты. Чуть позже Шмаков сделал налет на село Верхнеусинское. Там он хотел разоружить отряд пограничной охраны и захватить Сафьянова и командира отряда Романова, однако атака была отбита. Белым пришлось бежать.

Советской власти пришлось бороться не только с открытыми формами повстанчества, но и с деятельностью национальных преступных группировок. В том числе и китайских. История донесла до нас имя одного из лидеров такой банды Лю Чиншана. К январю 1926 года в Красноярске и Минусинском округе его люди ограбили или убили около 10 соотечественников. Сам Лю Чиншан был задержан, а после суда расстрелян.
В  Усинске начал формироваться пограничный полк. Второй ротой полка командовал Старухин, прошли фамилия красноармейцев Тихомирова и Иванова.
Чакировы оказались в СССР,  но за границей. Многие годы спустя, пройдя через тернии, но, так и не добравшись до звезд,  отец и тетушки часто вспоминали свое свободное и счастливое детство на Бегреде. Только и было разговоров об охоте и рыбалке, скачках на лошадях, о лесных всевозможных  путешествиях и происшествиях, связанных с волками и медведями. Лошади, коровы, овцы - всего имелось в достатке, только успевай работать. Работали все. Сами сеяли пшеницу, мололи муку, пасли скот. Тайменей, хариусов и ленков ловили на самодельные удочки и жерлицы с леской из конского волоса.

Учились ребятишки в Туране за 40 верст от Бегреды. Дорога на лошадях шла туда через Уюк, где проживала дальняя родственница по линии Матониных - Матонина Акулина. Получалось, что в Урянхай Дмитрий Васильевич Матонин, мой прадед, перебрался не один, а с братом отца по имени Павел и его с сестрой Акулиной. Возможно были и другие родственники.
В Туране тоже были родные –Анастасия Фунтикова (Тося)  сестра Гути,  жены Павла Матонина и ее старший брат Николай Фунтиков.
Русское население Урянхайского края к середине 20–х годов составляло  1/6 часть всего населения Тувы. Участники X съезда русского населения Тувы обратились с просьбой к правительству РСФСР об учреждении должности консула в Туве. Просьба была удовлетворена, и прибыл представитель наркомата иностранных дел Ф.Г.Фальский.  Нашлось сообщение, что  28 мая 1924 г. советский консул в Туве Ф.Г. Фальский направил на имя министра иностранных дел Тувы Сояна Оруйгу ноту с уведомлением: «Считаю своим приятным долгом известить Почтенное Правительство, что 31-го мая подписано Нашим и Китайским Правительствами соглашение о возобновлении дипломатических отношений между СССР и Китаем». Значение договора для Тувы в ноте никак не комментировалось Вместе с тем,  урегулирование отношений с Китаем позволило советскому руководству по-новому взглянуть на урянхайский вопрос.

На сайте «Центр Азии», в разделе «Персоналии» обнаружился и тувинский Фальский.  Так вот, этот Фальский, еврей, оказался земляком, уроженцем г. Пермь. О нем говорилось, что первоначально он состоял уполномоченным НКИД РСФСР при Урянхайских советских воинских частях, с июня 1921 по октябрь 1924 г. генеральным консул РСФСР/СССР в Кызыле (Танну-Тувинской Республике). Затем он вернулся на Урал  и состоял до 1927 г. на "руководящей работе" в Пермском окрисполкоме и даже работал в Свердловском Индустриальном институте. Далее его карьера была связана с предприятиями: 1932-1933 гг. - директор треста "Союзалюминстрой", г. Североуральск Свердловской области; директор Соликамского магниевого завода. И что особо примечательно, с января 1946 по май 1948 года  - исполнял дожность директора Богословского алюминиевого завода, г. Краснотуринск Свердловской области. Слышал ли о нем что-нибудь папа, когда там отбывал срок? Вряд ли. Надо признать, что жизнь наша иногда делает интересные кульбиты.
В 20-е  годы в Туву прибывало много различных  специалистов и инструкторов по обустройству молодой республики. Одну из специальных комиссий  возглавлял  Я.Х.Давтян, - будущий начальник ИНО (иностранной разведки) ОГПУ.

Он, в частности, изучал проблемы взаимодействия коммунистов районного бюро русской колонии (РСТК) с Сибревкомом, с  тувинцами и монголами, а таковые имелись.
В 1924 году, в связи с беспорядками в Туве и Хемчикским восстанием,  Давтян вновь посещал республику в качестве чрезвычайного и полномочного представителя. В своем докладе он агитировал, а точнее, наставлял монгольских чиновников, прибывших на совещание, «о необходимости всячески стремиться к сближению с тувинским народом». Видимо, этого делать им не хотелось, и потому председатель комиссии ЦИК СССР Я.Х. Давтян отдельно встречался в Кызыле с монгольским представителем Маскаржапом. Давтян бывал не только в Туве, но и в Маньчжурии и одно время представлял Российскую Федерацию в Пекине.  С фамилией Давтян я случайно столкнулся, когда просматривал  материалы хакасских авторов Саая. С.В и Сат С.Ч. «Геополитический статус Тувы».

В1929 году в Туве, в ходе местной коллективизации, проводилась чистка, которую еще называли «доскональная проверка». В ходе её были сняты с постов и исключены из партии, люди, имеющие феодальное происхождение и звания. У них конфисковали имущество  и раздавали бедным аратам до пяти «бода» каждому – так назывался «животноводческий набор»: одна корова, як или лошадь. К «бода» приравнивались десять овец плюс лошадь или як. Мера «бода» существовала в Туве еще с времен Чингис-хана. Ведь именно сын Чингис-хана Джучи завоевывал этот край. 
Что касается Чингис-хана, прочитал, что в монгольских военных походах участвовали крупные контингенты китайских войск и потому часть трофеев из далекой Руси получали и китайские чиновники. Так что против нас воевали не просто татаро-монголы, а все вооруженные и сплоченные Чингис-ханом силы Дальнего Востока и Средней Азии. В том числе и многие народы Сибири и Поволжья (настоящие мордва, чуваши, башкиры, марийцы и т.д.). Известно, что одним из самых знаменитых полководцев хана был урянхаец (тувинец) Субэдэй.  О происхождении татар бытует такое мнение, что монголы татарами называли все племена тюркского происхождения.


Как в Венеции воды
Так в Московии крови



После этой самой "доскональной проверки» и последующей за ней коллективизации, Чакировых и Кольцовых (тетя Таня уже вышла замуж за Валентина Кольцова и первое время жила семьей в Джэбэ)  выслали, а может сослали из Тувы этапом на золотодобывающий рудник в Ольховку (Артемовск) Красноярского края. По некоторым сведениям, на новое место, а точнее на золотодобычу, высылали только мужчин, но Чакировы поехали все, так как бабушка не желала расставаться с детьми.
Добыча золота близ Артемовска на реке Чибижек началась еще в 1833 году старателями Тархан и Беловым. Золото было русловое россыпное, но находили и самородки на 14 и даже 30 килограммов. Народ прознал и двинулся в Сибирь. Были среди охотников и уральские старатели Казанцев, Машаев и Усольцев, которые случайно у ключа Ольховка обнаружили свалы кварца с видимым золотом. Свою находку старатели продали золотопромышленнику, который произвел разведывательные работы и с 1911 года приступил к добыче и обработке окисленных золотосодержащих руд. Да, тот самый Иваницкий, который интересовался добычей асбеста в Урянхае !
По другим данным Константин Иванович Иваницкий приобрел Ольховские золотые рудники, в 1913 году , которые находились по притоку р. Джеби Кизырской системы. В первый год он получил 17,5 пудов золота. В последние годы добыча золота была доведена до 30 пудов в год. В 1914 Иваницкий основал АО «Ольховские золотые рудники» с основным капиталом в 2 млн рублей Из 20 тыс. акций общества 15 тыс. принадлежали Иваницкому. Для добычи рудного золота на рудниках была построена золотоизвлекательная бегунная фабрика, которая дала 120 пудов золота. Началось строительство завода для извлечения золота из руды химическим путём. АО «Ольховские золотые рудники» начало действовать в июле 1915.

Появились поселки Верхний стан и Нижний стан. Руду возили сверху вниз на лошадях за три километра до золотоизвлекательной фабрики. Рабочие жили в бараках и казармах.
По воспоминаниям известного сибирского купца Кулаева, "отец Константина - Иван Матвеевич Иваницкий, был двоюродным братом управляющего золотыми приисками Цыбульского Высокого роста человек, очень мужественного вида, с длинными бакенбардами, похожий, по всей своей военной выправке, скорее на какого-нибудь военного командира.
Иваницкий имел большую семью: семь дочерей и одного сына. Жил он со своей семьею в Чебаках, при резиденции Цыбульского, в отдельном домике. Патрон держал его на почтительном расстоянии от себя, соблюдая строгий этикет. Оба были охотниками. И Иван
Матвеевич Иваницкий передал свою страсть к охоте сыну своему Константину, который тоже стал. одним из крупных золотопромышленных деятелей в Сибири. Разумеется, это был деятель совершенно другого типа, чем его дедушка Цыбульский. Он был к тому же большим счастливцем и удачником. После смерти Цыбульского его дела и имущество перешли к И.М. Иваницкому, а после смерти последнего – к его сыну Константину Ивановичу, который и стал, таким образом, обладателем крупного наследственного имущества.

Держал он для себя два дома в обеих столицах: в Москве и Петербурге. В обоих этих городах он имел и свои скаковые конюшни.  Несмотря на долги, ему везло. Какие-то охотники-крестьяне в Минусинском округе, охотясь на глухарей, наткнулись на рудное золото. Крестьяне, открывшие руду, мало что понимали в этом деле, но все же поехали к ближайшему известному им золотопромышленнику, Иваницкому. Они указали ему местонахождение руды и получили за это от него 3 тысячи рублей вознаграждения. При обследовании оказалось, что рудное нахождение представляло собой какое-то неслыханное до сих пор в золотопромышленной практике напластование – это была не жила, не россыпь, а в несколько сажен земляная трещина в мягких породах, наполненная разрушенной колчеданистой золотой рудой.
На вид эта руда напоминала собой железную охру. Ее легко было добывать с помощью кайлы. Руда имела богатое содержание золота. Открытие ее  сказочно обогатило Иваницкого. Свой новый золотой промысел он назвал Ольгинским прииском. На этом прииске он без особых усилий и крупных затрат производил добычу руды, из коей извлекал по 20 и более пудов золота в лето и имел чистого дохода до 100 тысяч в год. И так продолжалась эта добыча лет шесть или семь, вплоть до революции 1917 года.
 
Русская революция вынудила К.И. Иваницкого бежать в Маньчжурию, в Харбин, где он, как мой старый друг, поселился в моем доме. Сумел он вывезти с собой за границу до 30 фунтов золота в слитках и некоторое ценное имущество, в виде, главным образом, дорогих одежд, принадлежавших в свое время еще Цыбульскому и его жене.
Кроме сего, вывез с собой Константин Иванович на порядочную сумму и бриллиантов. Казалось, во всяком случае, безбедная беженская жизнь была ему обеспечена".
Первым советским директором Ольгинского прииска был Волков, в освоение рудника большой вклад  внес Федосей Маркович Николенко. В 1927 г. построили подвесную канатную дорогу от места добычи до флотофабрики, а позднее паросиловую фабрику на реке Джебь и автодорогу Курагино-Ольховка. Вот по ней и прибыли на новое место Чакировы.
Уже в 2001 году из письма Лены Чакировой, супруги моего двоюродного брата Александра, проживающей уже вдовой в Саяногорске,   узнал,  что  у папы  в Туве была девушка  или женщина,  с которой он жил.  Однако она не решилась поехать  с  ним  в ссылку в Ольховку и осталась на Бегреде,  о чем в последствии, со слов ее подружки Марии Петуховой,  очень жалела.  Это стало  известно  Лене случайно из разговора с женщиной на скамейке в Саяногорске,  когда она гуляла с внучкой Вероникой.

Мне удалось установить, кто была такая Петухова - Мария Петухова (дев. фамилия Чихачева) жила рядом с Бегредой, в Уюке. Почему я так решил? А потому, что в 1943 году она получила с фронта письмо:
«Куда: Тувинская Народная Республика п. Уюк
Кому: Петуховой Марии Ильиничне
Извещение: Ваш муж красноармеец Петухов Феоктист Сазонович, уроженец Тувинской Народной Республики, находясь на фронте, пропал без вести в сентябре 1943 года в бою под совхозом Борки Змеевского района Харьковской области.
Получила Мария Ильинична Петухова извещение и не поверила. И до сих не верит и ждет своего Феоктиста. Было у них двое детей, поднимала после войны их сама». 
Об этом я прочитал заметку в Тувинской газете в рубрике «Вдовы войны». Еще сказано: «Сейчас Марии Ильиничне Петуховой 90 лет. Вспоминает, что семеро ее братьев тоже были на фронте. Вернулись пятеро, двое погибли. Самый младший, 18 летний Александр Чихачев, заживо сгорел в танке.
Про Чихачевых и  Валентина Васильевна Матонина рассказывала в письме, когда она еще незамужняя жила с родственниками в поселке Черби, а Чихачевка (заимка)  располагалась рядом.

От Петуховой на скамейке в Саяногорске Лене станет известно, что аборигены в Туве сожалели о высылке Чакировых, а бабушку Татьяну Дмитриевну даже считали святой женщиной. Наверное, так и было. Я не помню, чтобы она сердилась или возмущалась, жизнь воспринимала такую, как она есть, характер ее отличался доброжелательностью и христианским терпением.
Лену о деталях расспросить не удалось, ее не стало в 2004 году. Как это произошло мне неизвестно. Что касается Марии Петуховой. Возможна она по мужу являлась родственницей переселенца из Усинска Тимофея Петухова. Такой мне попадался в материалах по Урянхаю. Скорее всего он и упоминается в списке на выделение строительного участка в Белоцарске в 1914 году.   Фамилия женщины, с которой папа находился в Туве в близких отношениях, мне осталась неизвестной.
Правовое положение мужчин Чакировых в Ольховке приравнивалось к «спецпереселенцам» или «ссыльнопоселенцами».

Разницы большой в названиях не было.  Они не были заключенными в традиционном смысле этого слова. Жили свободно, но за ними надзирали органы НКВД: они не имели права выбора работы, права покидать свое место проживания, права участвовать в выборах или в других формах общественной жизни (кроме самодеятельности). В общем, являлись, как тогда говорили «лишенцами». Нормы выработки у «лишенцев» поначалу были на 50 процентов выше, чем у обычных вольных, а зарплата – ниже, да еще сокращалась «на содержание колоний». Продовольственный паек выдавался только при выполнении нормы.

С 1924 года на руднике  вместо денег давали, так называемые, «боны» номиналом 15, 20 копеек; 1, 3 и 5 рублей. На эти боны, или иначе сказать ордера, можно было получать продукты в местной лавке Рабкоопа. На бланке бона так и было написано: «Предъявитель сего касса рудника оплачивает золотом». Слово «боны» запомнилось с детства от родителей, как редко звучащее и связанное с покупками.
В 1936 году Ольховский рудник стал именоваться Артемовским, а в 1939 году не стало и самой Ольховки, на карте появился город Артемовск. Тетя Люба Онищенко (Чакирова) рассказывала: «Жили мы все в Артемовске первоначально в бараке, работали на «Канаве», которую строили для подачи воды из реки Чебижек на рудник. Работали неделями, так как было далеко добираться от «Канавы» до места жительства. Приходилось пешком за 7-8 километров ходить за продуктами. Братья вначале работали на межевой пиле, пилили лес на доски. Я, как грамотная (умела считать и писать отчеты), была в 18 лет бригадиром землекопов.  Сестра Вера, как самая грамотная, преподавала в начальной школе города Артемовска. Со своей подружкой Беляевой ездила поступать в Кемеровский институт, но неудачно.

Пришлось ограничиться заочным обучением в Минусинском педагогическом техникуме. Вера дружила с парнем, которого в 1941 году забрали на фронт. Вернулся он калекой, и отношения по его инициативе прекратились.
Новое место проживания Чакировых в 30-х годах. представляло собой своеобразный трудовой лагерь. Ссыльным в Артемовске приходилось туго. Однажды семья Кольцовых с маленьким Василием (позже родились дочь Надежда и сын Евгений), бабушка и тетя Вера решили вернуться на родину в Туву, на старое место жительства. Случилось это в 1933 году. Ехали на лошадях, устали и оголодали, попали на пограничный разъезд (Тува тогда еще не входила в состав СССР), который их и задержал. Беглецов вернули в Артемовск. Тетя Люба вспоминала, что тоже хотела уйти с Кольцовыми, но не смогла - болели ноги. В 1937 году тетя встретилась с Павлом Онищенко и вышла за него замуж. Гавриил и Вера Чакировы были  молодыми и жили с бабушкой. Папа только познакомился с мамой, как начались репрессии.

Обнаружил следы репрессированных Онищенко по линии мужа тети Любы Павла. Васильевича Его отец Василий Тимофеевич, 1886 года рождения. Уроженец  Одесской области, образование 3 класса, крестьянин, раскулачен и  сослан в 1930 году в поселок Ольховка  Артемовского рудника. Работал старателем. Арестовали его 5 июля 1937 года. Осудили 5 декабря 1937 года тройкой УНКВД на 8 лет ИТЛ как участника контрреволюционной повстанческой организации. Реабилитировали следственные органы Красноярска 3 марта 1956 года, решение № 42. По некоторым сведениям, его больного раньше выпустили и он скончался в Артемовске уже на воле.
Попал под репрессии и брат Павла  Васильевича - Григорий Васильевич, 1913 года рождения. Родился он в селе Осково Березовского района Краснодарского края. Арестовали в  апреле 1944 года, осудили 14 августа 1944 года на 10 лет ИТЛ по ст. 58-10 часть 2 УК РСФСР. Направлен был 22 августа 1944 года из Минусинской тюрьмы в Черногорскую КМР. Что такое КМР? Может, колония? Скорее всего, Черногорская комендатура. 

Узнал только, что силами заключенных Туимской, Черногорской, Усинской, Базайской, Ладейской и Балахчинской КМР в предвоенное и военное время сооружались промышленные предприятия, строились новые цеха на Красноярском машиностроительном заводе, расширялись рудники, сооружался целлюлозно-бумажный комбинат, строился Усинский тракт, Красноярская районная теплоэлектроцентраль, в короткий срок было смонтировано оборудование цементного завода, развернуты работы по возведению завода тяжелого машиностроения. На базе вольфрамовых руд в Хакасии возводился Туимский рудник, который уже в 1941 году дал продукцию. Скорее всего КМР — это подразделения Трудовой армии, которые можно расшифровать как Красноярские механизированные роты.
По воспоминаниям сестры Лиды бабушка Татьяна Дмитриевна в Артемовске жила в Медвежьем логу, по привычке рыбачила на реке Чебижек, варила уху и оставляла на зиму кости, чтобы еще раз в холод и мороз отведать любимой рыбной похлебки.  Однажды бабушка Таня на день рождения внучки испекла настоящий бисквитный торт,  истратив на него целых  семь  яиц!  Всех  это чрезвычайно удивило,  особенно бабушку Степаниду и конечно сестру, потому, видимо, и запомнилось на всю жизнь.
Папа и мама жили своим углом  в бараке рядом с бабушкой Степанидой Андреевной Голдыревой и дядей Терешей (Терентием Авдеевичем Голдыревым), маминым братом. После женитьбы он переехал и приходилось далеко ходить к нему в гости. Однажды сестра даже жила у него во время зимних каникул.  Папа работал уже забойщиком в шахте, мама на компрессорной станции на краю города (дальше начинался лес) и еще подрабатывала, чтобы раздобыть муки.

Татьяна Галендарова, мамина племянница, рассказывала, что молодого Христофора видела два раза. Первый – когда он приходил в дом Зайцевых (девичья фамилия Татьяны) и искал девчонок: Ксену и Анну. Второй, когда сама была в гостях в отдельном углу барака у молодой семьи Чакировых  и участвовала в приготовлении пельменей.
В Артемовске я был в 1962 году, 14 лет от роду. Вместе с двоюродным братом Василием Кольцовым, его женой Любой и их маленьким сыном Сашей. Родители отправили меня в первое путешествие на родину предков. В памяти осталась длинная дорога поездом, проверка билетов, когда я притворялся малолетком, чтобы проехать по детскому билету, пересадка в г. Ачинске, переправа через реку Енисей у г. Абакана, а потом через реку Туба. До Минусинска и далее следовали на попутных машинах, вначале по широкой долине, где дорогу перебегали суслики, затем по обрывистым горным хребтам, через Чертов камень вдоль реки Кизир через село Курагино, где по некоторым сведениям родился отец известного революционера Окулова.

Действительно был такой революционер. Много лет спустя мне попался о нем статья «13 декабря 1938 года Алексей Иванович Окулов, заключенный отделения Амурлага в городе Свободный, направил Генеральному прокурору СССР Вышинскому жалобу в порядке надзора — с просьбой об освобождении в связи с болезнью. Свое послание он закончил такими словами:
«Я этого не заслужил. Я бескорыстно отдал свою жизнь Революции, работал как революционер, я никогда ничего не добивался лично для себя — ни власти, ни почестей, ни материальных благ. Все, знающие меня и мою семью, должны засвидетельствовать, что я нигде и никогда не выставлял себя впереди (исключая случаев прямой опасности, когда я бывал впереди,— это тоже должны засвидетельствовать знающие меня). Величайшей моей гордостью было ничем не запятнанное мое честное революционное имя. И теперь хотят отнять его у меня»1.
Хоть и считал В. И. Ленин, что  по военному вопросу на VIII съезде партии в 1919 году «Окулов проводил линию ЦК», со Сталиным  Алексей Иванович был постоянно на ножах, а он все выпады против себя помнил и ничего не прощал... В 1937 году Окулову было предъявлено обвинение в троцкизме. За этим последовало заключение.
Алексей Иванович родился в Минусинске в 1880 году.

Его мать, Екатерина Никифоровна, не стесняла свободы своих детей, предоставляя им возможность учиться в России и за границей. С самого детства молодые Окуловы были окружены политическими ссыльными — сначала народовольцами, потом и большевиками. Среди них были В. И. Ульянов, Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, В. К. Курнатовский.
Сестра Алексея Окулова Глафира вступила в партию в 1898 году, Алексей — в 1903 году, по рекомендации Н. Э. Баумана. В 1905 году Алексей Окулов руководил боевой московской дружиной, которая арестовала губернатора и несколько дней удерживала власть в городе. В 1906 году после поражения Декабрьского восстания в Москве он перебрался в Петроград, где в 1906—1907 годах под партийной кличкой Антон вел нелегальную пропаганду. Арестовывался, содержался  в Вологодской и Таганской тюрьмах.

 Февраль 1917 года застал его в Красноряске. Алексей Иванович сразу включился в революционную работу. Он был избран председателем Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, членом Красноярского районного бюро РСДРП(б), в августе 1917 года — членом Областного бюро большевистских организаций Средней Сибири.
На 11 съезде Советов А. И. Окулова избрали членом Президиума ВЦИК и направили в Сибирь на формирование отрядов Красной Армии. С этого момента он перешел на военную работу.  Она свела его с С.И. Араловым, которого я уже вспоминал. Тогда главное было хлеб, продовольствие и Окулов возглавил  Латышский отряд, убывающий в Сибирь за продовольствием. Вместе с ним следовали Эйдеман, Усиевич. Сталкивались с белыми, чехами, освобождали из тюрем коммунистов, обороняли г. Омск, Тюмень. Далее был Южный фронт, где Сталин с Ворошиловым не хотели делить власть с командующим фронтом  Сытиным. Здесь и случился первый конфликт Окулова с «отцом народов». К тому времени он уже был членом  Реввоенсовета Южного фронта.
2 января 1919 года Совет Народных Комиссаров постановил назначить тов. А. И. Окулова членом Реввоенсовета Республики. С.И. Аралов вспоминал, как он ратовал за привлечение военных специалистов для формирования армии. 
-Отсутствие командного состава на фронтах приводит к тому, что солдаты идут не в бой, а на бойню, - утверждал он. Из-за нехватки опытных кадров резервы остаются не обученными и драгоценнейшие наши кадры истекают кровью.  Не всем это нравилось, в том числе Сталину.

Окулов был вынужден уйти с военной службы. Два года он читал лекции в Университете трудящихся народов Востока, затем два года, в 1926—1927 годах, был членом правления Главзолота, затем — ученым консультантом правления Всекохудожник. И все это время занимался писательским трудом. Будучи тяжело больным, получал персональную пенсию. На партийном учете состоял во Всекохудожнике, где в 1936 году выступление Окулова на партийном собрании стало для него роковым.
А. И. Окулова исключили из партии, а в декабре 1937 года Особое совещание НКВД по Московской области осудило его по статье 58—10 Уголовного кодекса и приговорило к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Заключение Алексей Иванович отбывал в отделении Амурлага, в городе Свободный. Там и умер 10 января 1939 года.

В городе Свободном я бывал проездом, когда ездил в командировки из Хабаровска в Благовещенск по пограничным вопросам. По железной дороге следовать красота, не трястись по буграм на машине. Сиди себе пей чай, читай книгу, а километры за окном только мелькают. Про революционера Окулова я тогда не слышал. Знал другого, - Валентина Петровича Окулова, который служил на границе в Благовещенске и Бикине.
Путь от Абакана до Артемовска со временем станет железнодорожным - построят дорогу Абакан- Тайшет. Достаточно будет доехать до станции Кошурниково, а там рукой подать до конечного пункта. Тайшет место совсем не простое. С монгольского «тайши» или с китайского «тай-цзы» означает «наследный принц» и «знатный владелец удела».

А тогда по дороге к Артемовску запомнилась остановка на отдых на берегу Кизира, Вышли, умылись, попили холодной чистой воды, а когда садились в кабину автомобиля ЗИЛ-164, мне дверью придавили руку так, что пальцы затрещали. Плакал долго, но до свадьбы, как и обещали, зажило. В Артемовске нас встречали родители Любы дядя Ваня и тетя Шура Онищенко. Дядя Ваня был старшим из сыновей Василия Онищенко, про которого я вспоминал выше,  и единственным, кто на то время оставался в Артемовске.
Их дом, как мне показалось, находился на въезде в город. Напротив располагалась фабрика и большой слив отходов после промывки руды из шахты. На следующий день меня проводили в другой конец города на улицу Партизанскую 26, где проживал мой родной дядя Терентий Авдеевич Голдырев, мамин брат. Жил он с женой Ганей и к тому времени как заслуженный шахтер уже находился на пенсии. Имел свое хозяйство, корову, коня по имени Каурка и разную птицу. Дом стоял под горой, которая называлась Колокол (вероятно ранее на ней устанавливался сигнальный колокол).

Я часто лазил по крутым её склонам и ел еще не спелую красную смородину (кислицу). С обратной стороны горы находилось кладбище, на котором покоились моя бабушка Степанида Андреевна Голдырева и многие другие родные. По неточным данным бабушки не стало 14 ноября 1951 года. Сестра бабушки Степаниды Бахтина Прасковья Андреевна умерла 29 мая 1973 года в Черногорске. С 18 ноября 1984 года кладбище в Артемовске стало и местом  постоянного пребывания дяди Терентия Авдеевича.
 Когда я гостил у него, он был бодрый, брал меня с собой на покос в тайгу. Сибирская тайга и уральский лес разница большая. Ощущение как будто находишься в дремучем лесу, чувство потому  и тревожное, и сказочное. Одним словом «тайга-медведь хозяин». Известно, что в Туве самая высокая гора называется Монгун-тайга и на русский переводится как «Серебреная гора». Получается, что «тайга» это «гора». В Сибири тайга — это буреломный с завалами вековой непролазный лес. Солнца почти не видно, сыро. Другое дело на полянках, где дядя косил и убирал сено.

Помогал я дяде мало, больше катался на лошади, ходил и рассматривал бурундуков,  отмахивался от гигантских шмелей. В Артемовске, недалеко от дома дядюшки жил его приемный сын охотник и таежник Федор. На месте он не сидел стрелял дичь, или сплавом по Кизиру ловил рыбу. У него впервые я попробовал соленого хариуса и увидел живого медвежонка. Забавный мишка бродил по двору на железной цепи, ворчал и махал лапой, стараясь, что-нибудь зацепить когтями на закуску.  Мишка и сейчас перед глазами, хотя с тех пор прошло белее чем полвека.
В городе Артемовске познакомились мои родители, здесь и родилась сестра Лилька (Лида). Уже взрослым я спрашивал отца, как они познакомились с мамой. Ответ был такой: «Встретились и стали вместе жить». Был и второй вопрос: «А как получилось, что встретились именно в Артемовске»? Оказывается, и мама прибыла на рудник не по своей воле.