Возвращение пламенного вождя

Мерзкий сладострасный заговор на Ближней Даче с целью умертвить Отца Народов закончился подлым захватом власти хрущевской кликой. Хрущев, Бляошвили и Поппиль смогли отравить Вождя. Но не так быстро, это не первые предатели, с которыми Сталину предстоит разобраться. Героический сибиряк Михаил спасает тело Вождя, переправляет его на поезде в ящике с валенками в Хабаровск, а затем в США, где сумрачный гений беглого нацистского врача реанимируют его к жизни. Вместе они собирают отряд добровольцев, который в последствии вынужден стать отрядом наемников. Но на пути к возврату в Кремль стоят не иллюзорные преграды: сатана вырывается из ада, злобные горгулии жаждут человеческих душ, инопланетное зло угрожает планете, злой капиталистический гений создает армии роботов, но все это не пугает Сталина, он как и раньше с холоднокровной решительностью преодолевает все преграды.

Итак, читайте в книге Егора Гущина "Возвращение пламенного Вождя": из-за чего в действительности началась Холодная война, как Сталин спас всех, почему он прячет свое лицо, и какой опасный минерал хранится в недрах Австралии.
Предзаказ доступен в книжных магазинах "Евангелиополис" и на нашем сайте.


1 Глава

—Берия, Берия, ****ь, куда он делся, куда ты его дел? Куда он ***** делся?
— Э рот свой закрой, ти щто какиновых каплэй пережрал, пыдарас?
— Он ****ь пропал, понимаешь, пропал, нету его, куда ты его дел, сука?
— Куда пропал, э свынья, не ори на меня да?

Никита Сергеевич был в замешательстве, даже в 42 году и во времена громких чисток его партийная карьера и жизнь не была в столь великой опасности, как сейчас. Казалось бы, дело сделано, и Сталин мертв, все прошло по плану, сработано чисто и без нюансов, совокупность признаков указывает на естественную смерть, все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но тут, дело приняло до фантасмагории ужасающий оборот. Тело Сталина пропало. Точнее говоря, Хрущев понимал, что оно не исчезло в материальном смысле этого слова, не испарилось, не распалось на молекулы, но факт в том, что было абсолютно непонятно, куда делся труп.
Всю жизнь Никита Сергеевич испытывал леденящий ужас перед личностью Вождя, но сейчас, когда он уже был мертв, когда казалось бы, проблема надевавшая покоя десятилетиями, должна была упасть как камень с плеч, вместо этого она обострилась с невиданной силой. Как будто Сталин дотянулся до него с того света и ухватил могучей рукой за плече. Хрущев прекрасно знал эту руку и этот захват, который не отпускает, не щадит, сжимает с неумолимой мощью, вселяет звериный страх в самых храбрых людей, от него не убежать, он схватит и раздавит, при мысли о нем, особенно ярко сознаешь свою ничтожность, какое бы высокое партийное положение ты бы не занимал. "Он достал меня, дотянулся" — эта мысль сводила с ума первого секретаря обкома, он сознавал всю иронию происшедшего, от чего ему было почти смешно. Он дошел до самого конца пути, сверг гиганта, но неизбежность, которую всегда чувствовал над собой каждый из них настигла его.

Поток беглых мыслей о роке судьбы и о возможности решения данного затруднения прервал Берия:

— Э, его там нет, билят, ты что надэлал свнья, вы что надэлали, я жь'э на дэсат минут отошел, ты блат куда его дел? —Не наигранное удивление и ярость Лаврентия Павловича убедили Хрущева в том, что он действительно не в курсе произошедшего.
— Я откуда знаю? Это ты решил его "подолбить" напоследок "в атмеску за всо". Получается, это ты его последний раз видел, вспоминай, куда он делся, гнида тупорылая! — Никита Сергеевич решил открыто надавить на Берию, хотя прекрасно знал, что это неправильный подход к этому человеку, и что лучше так не делать, но нервы уже сдавали...
— Ты шакал, если еще раз дерзанешь на мэня, то нэ вйдешь сегодня отсуда тоже, понял да, падло. — Эти слова подействовали вразумительно на первого секретаря, он даже слегка остепенился и успокоился.
— Но нам надо его найти срочно, чтобы все выглядело гладко и к утру его предъявить, в любом случае не стоит совершать панических поступков. — когда Хрущев говорил о панике, он скорее обращался к своему эго, чем к Берии, понимая, что Лаврентий к панике как раз не склонен, что-ли пытаясь убедить его в своем спокойствии, сдержанности и рвении разрешить ситуацию.

— Ныкто из зданыя не выходил? Нужно опросыть охрану! Гдэ Выталий? Сейчас мы все осмотрим. Ныкто не должен выходыть. — Погрозил он пальцем. — Малынков, а ты что? — Щто к чэму а? Гдэ он? пачиму малчиш?

Георгий Максимилиановичалич Малинков умудрялся все это время находится в стороне от обсуждения, при этом будучи рядом с Хрущевым, он был озадачен не меньше других.

— Я, я не знаю. Был жмур на койке, а теперь вроде как нет. — говорил Малинков уверенным, но запинающимся голосом — ясно, что перетащили, но какой дурак сумасбродный инициативу включил... По мордам бы надавать.

— Надо осматрэт итаж. Хрущев со мной будь. — Лаврентий Павлович уже продумывал вариант с удушением Хрущева, после чего можно было бы обвинить его в ритуальном убийстве и поедании тела Вождя, за что и был бы убит на месте отважным министром внутренних дел. Как любил говрить Берия: "Я тэбэ твои внутренности покажу и дэла твои будут плохи".
***
— А может он того, ну и правда этого, ну как который сатана? — безысходность положения навеяли на Никиту Сергеевича самые вздорные и сверхестественные гипотезы, очевидно недостойные коммуниста.
— Щто? Э, йй, заткнись, щто ты несешь блат? — но Лаврентий Павлович явно не верил в мистику, и предпочитал, как обычно, найти естественное - матеарелистическое объяснение сложившейся обстановке, хотя и его терпению приходил конец. — Ты дурак или политбюро? Еслы надо будет всо кругом оцэпим, найдем его былат, ничэго на вас дураков оставить нэльзя. А йесли бы он был сатаной да, или дэмоном, или еще каким кэнтавром или хэрувимом, то он би уже давно тебэ кишки носом вытащил, платину ГЭС бы из твоих рьобэр строить бы заставыл, да.
— Ну это да, он бы не медлил. А может он того, выжидает, как бы врасплох, и чтоб понаблюдать за нами, ну как за муравьишками, а потом как жахнет. — от этого умовывода Хрущеву стало до тягости дурно.
— Ну заткнысь ты а? Осмотрым сэйчас ныжний зал еще раз, спустымся ныже, потом я прэсану еще раз Власыка, он обосрался, сэйчас как раз на взводе, все мне выложит гнида, а Гриша других сейчас трясет, билать чтобы от меня жмура увэли из-под носа, нэ будет такого.
— А если он это, ну поехал куда?
— Куда он поедет, э? Кто его пропустыт? Мои люди вэздэ тут стоят , да не проэдет севодна никто, понимаеш. Тут в такых делах я тэбе говорил, надо думать, это тэбе не на пленуме разговаривать. — Берия гордовито улыбнулся, как бы, посмеявшись над своей шуткой и возгордившись умением остро юморить.
Хрущеву же было совсем не смешно, но его успокаивало то, что у начальника МВД все под контролем и вот-вот он как обычно одержит верх, все "разрулит", после чего они смогут расслабится и спокойно жить. Но опасение того, что Берия выкрутится засчет него, а сам выйдет "чистым из воды", наростало с каждым часом. "А если он скажет, что это мы ****ь его тут замочили и жмура сныкали, в речке ***** утопили, он ведь может, хули ему то *****. У него тут все перекрыто, а у меня что ***** перекрыто, только срака моя перекрыта *****, руками за жопу ***** держатся только остается, ***** лег под этого пидораса, нашел ***** кому доверять, ну ****ец, сгноят меня чувствую без вариантов. Еще и на меня одного все свалит. О чем это они ***** ****ели с Маленковым в коридоре? О чем *****? А мне говорит — посмотри еще раз за ширмой, за какой в ****у ширмой? Нету его тут *****, сразу было ясно, это он сука его уволок, сразу уволок, точно, вот же сука, ну все, пиши "пропало", доскаклись куры впляс, тут хоть бы тюрягой отделатся, не злить бы его. Да какого *** не злить, это что ***** поможет? Пикой его пырнуть. Нож то у меня есть. А там уж гляди как карта ляжет, Маленков охуеет, и другие тоже, но Маленкову то я затру, что "хуй с ним", главное чтобы мы при шкуре были, придумаем че-нить, типа "заговор Берии", напал ***** подло на вождя, а он его заточкой сучару пырнул, а тот в ответ хуем по лбу засандалил, сам кровью истек, сожрал его нахуй ***** и высрал и сдохли оба *****, все ****ец. Только Маленков то, гнида явно с ним за одно, но если не с ним, то тогда он со мной в одной лодке. Гнида! Точно за одно *****! Ну тут главное Мордолома пришить, а Гришак на очко сядет,с гришаком то я всегда решал, он не ебнутый". Никита крепко сжал нож в своем мужицком кулаке.

— Э, ну э, что ты там стоишь, иды сюда. — Из освещенного коридора донесся голос всесильного Лаврентия, он движением руки звал Хрущева к группе заговорщиков, которые бурно что-то обсуждали — ты билат еще на скамейку сядь посыди, как на танцы без бабы пришел.
Малинков не сдержал пронзительного смешка, Берия бросил на него взгляд, который ясно давал понять, что смеятся тут не над чем.

— Помнышь моего племянника Кацо? — явно обнадеживающим тоном продолжил Берия.
"****ь Кацо, какой Кацо, причем тут это *****, что он несет? Ну все ****а мне, доигрался *** на скрипке. Они меня уже как лоха дразнят, как щенка ***** под нож ведут, сговорились. Сейчас ***** надо кончать его, остальные
обосратся не успеют. Рывок под сердце и все, дохуя он про себя то думает." Но по каким-то неосязаемым причинам, Хрущев так и не сделал запланированный рывок, он как- бы замялся, и продолжил линию, которую задал собеседник, пристально и сурово взирающий через круглые очки.
— ****ь, какой Кацо? — С недоумением спросил Хрущев, так что ему действительно стало панически интересно выяснить кто же это. Мысли о поножовщине на миг померкли.
— Былят, Кацо плэмянник мой, помныш? Мы на даче у него куражились, там выно, вынаград, комсомолка да?
"Какой нахуй виноград, он за лоха меня держит? ****ь своим офицеришкам перед плахой ***** про виноград затирать будешь. Ну все, пора!". Но тут вдруг Лаврентий приблизился к Никите Сергеевичу, сократив дистанцию для удара, и Хрущев снова замялся. А Берия продолжил в смягченном тоне:
— Кацо из Барандашли, мы когда били у нэго, то помнишь былат все врэмя шутки шутыли, у него холоп есть, Пашкой зовут, он билат вылитый этот хрэн дохлый как.
В голове Хрущева сразу промелькнуло воспоминание, о том, как на одной из загородных дач, у высокопоставленного друга Берии в прислуге есть старичок, который очень похож на Сталина, такой же морщинистый лоб, нос, глаза, даже походкой похож, только слегка сгорбленный. Но сходство поразительное, только лицо грустное, глаза и волосы светлее, и голос совсем не похож, хотя Лаврентий Павлович все время просил его говорить таким же тембром, как и Вождь.
— Помныш мы его пынали ногами и ссали на нэго?— продожил глава МВД, а все присутствующие задорно захихикали, кроме Хрущева, он был серьезно озадачен:
— Но это же ****ь не он — удивленно возразил будущий кукурузник.
— Он нэ он. Что ты билат заладил. С тобой дэла не сдэлать никакые чтоли. Сэйчас привэзем его суда положим, до утра как настаящый тут лэжат будэт. Швондоровыч приедет задэлает его лыцо, все остальное, от настоящэго не отличыть.
— Не отличить будет?
— Билат, ты сомнываешся в швондоровыче? Швондоровыч заделает , не таких задэлывал, билат как новый будэт, мэдыки все засвидетельствуют, будет чисто. Никто Ничего Нэ Заподозрит!
— Засвидетельствуют? Только утром что ли ****ь?
— А они что сука жыть не хотят? У них по две головы былять?

Глава 2
...Modulanschluss....Modulanschluss.... Modul nicht gefunden.... verbinden Modul.....Modul nicht gefunden....Modulanschluss....Ээээ, Бэрия, Бэрия, помоги, они хотят мэня пришить, Бэрия, скажи им, убей их, охрана, Бэрия что ты дэлаешь? ....Modulanschluss .... Это билат заговор.... Modulanschluss....И ты Бэрия.....Modul nicht

Иногда с виду скромный и робкий человек в решающий момент способен на небывалые подвиги. О таких говорят, что он смог показать себя в деле, в бою, раскрылся как самоотверженная, жертвенная личность, непобоялся, переступил через страх, выполнил долг, как Александр Матросов, их подвиг, их дух увековечен во многих гранитно-бетонных статуях и обелисках, увековечивший моменты проявления несгибаемой воли и максимум решимости на пути к высшей цели. Подвиг самопожертвования заключается в усилии переступить через себя, ради всеобщего блага, чтобы спасти других, во благо всего, что тебе дорого, во имя Родины, Партии, Отечества. Показать себя Человеком, не согнутся и не отступить.(Так учил доблестных героев лаврентий Берия).

Что знал о героизме и храбрости доктор Евгений Манденович? - Ровным счетом ничего. Нет, в смысле, он конечно знал множество литературных примеров, читал о бесчисленных подвигах героев красноармейцев, но все же, он твердо знал, что храбрость ему не под силу. Будучи от природы крайне нерешительным человеком, он сознавал, что не сможет проявить себя в решающий момент, в роковую годину. Он даже избегал походов в театр с женой, по той причине, что боялся с ней поздно возвращаться домой, потому что даже не представлял каким образом сможет отстоять свою Кларочку в темном переулке, "а ведь раньше тут жили приличные люди", - задумчиво кивал доктор. Сама Клара характеризовала супруга неоднозначно, но часто говорила: "Если бы веревки, которые крутят из нашего Геши можно было бы продавать на базаре для занавесок, то мы бы таки уже купили себе нормальный умывальник". Но что поделать Евгений Карлович был уступчивым и снисходительным человеком, его конечно ценили как выдающегося специалиста, но когда дело доходило до выдачи талонов, то верные товарищи, которым он не отказывал в помощи, не всегда спешили осчастливить его щедрым продовольственным жалованием. Хотя конечно жаловаться было негоже, жалование и продовольственное содержание врача его уровня и статуса, были намного выше, чем у рядового гражданина. Пациентами Манденовича были очень уважаемые люди, настолько уважаемые, что с ним не забывали здороваться самые видные чиновники в министерстве, также он участвовал и даже курировал различные проекты, передовые разработки медпрепаратов, работал в лабораториях с особым грифом, деятельность которых курировалась на прямую из ЦК. Пользовался ли Евгений Карлович своими возможностями на широкую ногу? Нет, человек он был крайне осторожный. Жена упрекала его: "Сенькину жену - Ирку - вон почти каждый день машина возит то хоть в магазин, то хоть на дачу, то хоть куда, а у нас то дача хоть будет когда?". Упрекала, но не злилась, понимала, что делается это не просто так, и что возможно, только эта обходительность дает им возможность до сих пор дышать московским воздухом.
И вот, человеку, которого еще с детства, мать Софья Зинаидовна учила не во что не встревать, не лезть не в какие переделки во дворе и в школе, объясняла, что это обычно плохо кончается, особенно для "таких дураков, как его отец", ему приносят на стол то, о чем и говорить шепотом не хотелось бы. С детства он не находил вдохновения в рассказах Жуль Верна, в невероятных путешествиях, приключениях, в подвигах рыцарей, и вот этому уже стареющему, тихому мальчику приносят на стол тело того, по сравнению с кем, меркнет власть всех фараонов и сатрапов древности. Некогда самый могущественный человек планеты лежит перед ним, при том что его грозные наводящие ужас на континенты безжалостные псы, его сейчас
ищут. Евгений Карлович не матерился с третьего класса,
но черт возьми, почему ему, почему именно ему принесли сей подарок, сей вызов судьбы, в то время, когда абсолютно очевидно, что он не приспособлен ни к таким вызовам, ни к такой ответственности.
Всю войну проведя в эвакуации, ему даже не довелось слышать шума авиационных бомб, не видел он фронт своими глазам, не бывал в полевых госпиталях, не говоря о передовой. И тут такое. "Нужно быть очень храбрым человеком, чтобы быть трусом в красной армии". А кем надо быть, чтобы тыкать скальпелем источник абсолютной власти и неумолимой силы?

— Алексей, скажите, вы хорошо подумали? — ровным голосом поинтересовался доктор.
— Нет, ну а что, я же чисто по инструкции, ну так как мы отрабатывали, учили, мне то говорили, я не сразу то понял, просто сориентировался так.
— Вы уверенны, что вы сориентировались в правильном ключе, Алексей? Вы ведь конечно понимаете, что это чрезвычайное дело.
— Понимаю. — и Алексей действительно понимал, при том не хуже других, он конечно почти сразу осознал, что проявил лишнюю инициативу, но отступать как-то было уже неправильно. Да и сказать, что он ослушался приказа, нарушил присягу или инструкции тоже нельзя, потому что указания в этот день были крайне не ясные, сумбурные и непонятные, царила суета и странное смятение. Все понимали, что смерть Вождя дело не чистое, но ослушаться приказов Берии никто не смел. Кроме него дурака. Следуя инструкции, гласившей о возможности непосредственной угрозы жизни Сталина, он поспешил эвакуировать его из помещения, куда и как должна проходить эвакуация в данной ситуации было абсолютно непонятно. Он не посоветовался с начальством, по той причине, что сознавало, что именно оно и является причиной возникшей опасности, без участия рядовых сослуживцев, по той причине, что не понимал, кому он может доверять, а инструкции по выявлению шпионов в ближайшем окружении среди коллег были у него тоже на уме.
Как мы уже узнали, Алексей на свою беду не был дураком, поэтому за долгую службу на Ближней Даче он хорошо изучил местность, а также тайные обходные ходы, о которых мало кто знал, а возможно никто и не знал, кроме самого Вождя. Но почему его не заметили на выходе? — Этим вопросом будет в будущем задаваться Никита Сергеевич. А не заметили именно потому, что именно он и должен был контролировать этот выход, а его напарников срочно вызвали по приказу Берии, как мы уже упоминали, в доме в этот день творился форменный бардак.

Осознание того, что его оправдания не имеют смысла, не будут выслушаны пришло к нему позже. "Юристу бы тот ум, что русскому приходит опосля". Самое неутешительное для Сидорова Алексея заключалось в том, что он прекрасно знал, что делают с такими как он - с саботажниками, предателями, с теми кто неохотно выполняет приказы товарища Берии. "Берии, твою мать, это же Берия, чем я думал?" - проносилось у него в голове. Но было поздно. В одном из особняков неподалеку у него была знакомая девушка, можно сказать, что знакомы они были очень близко, она работала прислугой у одного очень видного деятеля. Под покровом ночной темноты, бравый Алексей доставил Сталина к ней. Нельзя сказать, что она была рада подарку, но не растерялась, а позвала доктора Манденовича, который в свою очередь тоже не нашел причин впадать в панику, и знал что делать. Он всегда знал, знал во время "Дела врачей", знал в 39-ом, он знал больше чем говорил. В этом смысле действительно, можно сказать,что знания - сила.