Отметки судьбы. 24 марта 2016

За неделю до трудоустройства в «Доме подарков» Игнату исполнилось тридцать четыре года, а его характеристики с предыдущего места работы оказались просто идеальными. В целом, впечатление на других он производил неплохое, так что о своих личных ощущениях я решила не распространяться. Игнат временами был серьезен и достаточно угрюм, а бывало, напротив, выглядел слишком веселым и легкомысленным. Часто вел себя раскованно и даже нагло, но иногда удивительным образом превращался в такого человека, каких в обществе любят называть «ботаниками», весьма скромного и эрудированного. Я никак не могла уловить, какой же он на самом деле, и мне казались ненормальными такие резкие перемены.

Или, может, сами перемены тоже мне всего лишь казались?

Как бы то ни было, я знала только одного человека, кто бы испытывал к нему заметную невооруженным глазом неприязнь. Паша утверждал, что Игнат слишком откровенно и похотливо смотрит в мою сторону, и начинал нервничать, когда дистанция между мной и охранником оказывалась менее пяти метров. Однако, я не обладала способностями проникать в нужный кабинет через уличное окно или становиться невидимкой, едва завидев Игната в коридоре. Да и, честно говоря, считала это излишним. Мне вообще в последнее время начинало казаться, что Павла не особенно радуют мои коммуникативные способности, и будь его воля, он бы предпочел видеть меня в одиночестве, нежели компании коллег или клиентов, среди которых, разумеется, нередко встречались мужчины. Не то чтобы я этого совсем уж не понимала, только его ревность была беспочвенной, и иногда она переходила допустимые границы, вызывая у меня раздражение и неприязнь. Я же не ревновала его к компьютерам, проводочкам и всяческим гаджетам, а ведь времени с ними он тоже проводил немало. Да, мне нравилось находиться в обществе, но Пашу я любила и пускаться во все тяжкие не собиралась.

Зайдя после обеда в женский туалет, я неожиданно столкнулась с Игнатом. Он стоял с отверткой и полотенцем возле электрической сушилки для рук. Последнее время та часто ломалась, и кто-то из парней приходил сюда ее починить. Правда, обычно отдел охраны не привлекали к хозяйственной деятельности, поэтому меня несколько удивило, что именно Игнат занимается данной работой.

Что ж, наверное, он просто хорошо в этом разбирается. Или остальные оказались сейчас слишком заняты.

- Амалия! Проходите, не пугайтесь. Я уже почти ухожу...

- А я Вас и не боюсь.

Я надеялась, что мой ответ в сочетании с вежливой улыбкой прозвучал достаточно уверенно. На самом же деле, в присутствии этого человека мне по-прежнему становилось не по себе. Взгляд, которым смотрел на меня Игнат, казался ледяным и каким-то враждебным, а его глаза стального цвета были странно мутными.

Я прошла мимо него в кабину, а вернувшись, обнаружила, что Игнат не сдвинулся с места.

- Все работает, можете убедиться.

- Отлично. Спасибо.

- Амаленька, а Вы всегда такая строгая?

- Что Вы имеете в виду?

Мужчина подошел ко мне практически вплотную, загородив собой выход.

- Вы мне нравитесь. Неужели Вы до сих не догадывались об этом? Я бы хотел узнать такую прелестную девушку поближе... - Проговорил он, наклонившись прямо над моим ухом. - Когда я вижу Вас в этом платье, у меня прямо дух захватывает.

Игнат многозначительно улыбнулся, обнажив свои белые, но неровные зубы. Я успела заметить, что один из передних зубов был сколот ровно пополам.

Меня невольно передернуло.

- Игнат, я вижу, что Вы вполне понимающий и разумный человек, - мне все-таки пришлось заглянуть ему прямо в глаза и задержаться на них. - Поэтому скажу прямо — меня устраивают исключительно коллегиальные отношения. Давайте не будем усложнять.

Он выдержал паузу, сохраняя невозмутимое выражение лица.

- Ответ окончательный? Смотри, как бы потом об этом не пожалеть, я ведь переспрашивать не буду. Ишь какая неприступная...

В этот момент в туалет вошла девушка из бухгалтерии, и ему пришлось посторониться. Воспользовавшись секундной заминкой, я мигом выскользнула за дверь и, не оглядываясь, пролетела по коридору, пока на полном ходу едва не врезалась в Пашу.

Он тут же сомкнул руки у меня за спиной, не дав отойти.

- Милая, что с тобой? - Спросил Паша, озабоченно всматриваясь в мое лицо.

- Извини, я просто задумалась...и... - Не договорив, я прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо, и ответные объятия тут же стали крепче. Они действовали на меня успокаивающе.

Однажды в детстве, когда я сидела в песочнице и увлеченно лепила при помощи формочек хрупкие песочные куличики, ко мне подбежала лохматая черная собака. По сравнению со мной, она была просто огромной. Собака успела раздавить мой самый красивый кулич и схватить зубами игрушечный совочек, прежде чем отбежала назад, услышав голос хозяина. Вероятно, она бы и не сделала ничего плохого, но тогда мне, маленькому четырехлетнему ребенку, стало страшно. Я разревелась и в поисках защиты и утешения побежала к маме, болтавшей неподалеку с кем-то из подруг. Она посмеялась надо мной, назвав трусишкой, и отправила назад, расстроенную и испуганную.

Став самостоятельной и взрослой, в глубине души я не перестала нуждаться в такой защите, даже если пыталась убедить себя в обратном. И человек, чье дыхание я чувствовала сейчас своим телом, был единственным, с кем мне действительно удавалось ее почувствовать.

Мы простояли так несколько минут, после чего я чмокнула его в шею и опустила руки.

- Ты чудо, Пашечка, но мне нужно работать. Романов, наверное, уже ждет.

- Амалия, ты точно в порядке?

Я улыбнулась. В отличие от Игната, Пашины глаза всегда оставались добрыми и ясными, а взгляд — открытым и приветливым.

- Да.

Теперь да.