Егерь

Яблок в этом году тьма, сколько народилось. Хоть соли их, только кто же на них соль то переводить будет? Но без дела яблоки у нас никогда не пропадали. Все на самогон испокон веку идут. На Кальвадос. Ходит в нашем селе байка, что оказался в местах этих в незапамятные времена басурманин-француз. Аккурат после битвы Бородинской. Как у нас он оказался, никто и не ведает, но был, говорят точно. Иначе, сам посуди, откуда слово то само знаем – Кальвадос? Да мало слово, рецепт в каждом доме известен. Вот и ходит предание, мол пленный француз научил. Делается то совсем просто, гонишь яблочный самогон, да по дубовым бочкам разливаешь. Как раз к новому году поспевает. С бочками, ещё до войны, беда стала, старые по рассохлись все, а новых и ладить некому, вымерли бондари, угасло ремесло. Но, я давно уж говорил, народ наш с хитринкой и не унывающий. Почесали затылок, подумали. Бочек нет, а дубы то ещё попадаются! Вот и придумали прямо в деревьях самогон выстаивать. Проще не куда оказалось – цельное дерево дуб выдолбишь и самогоном его наполнишь. Во времена, когда с самогоноварением бороться стали, очень это изобретение нас выручало. Вот куда ты от участкового пол тонны самогона спрячешь? А тут стоит лес, шумит себе, а коль понадобился продукт тебе, дырочку провертишь ниже по стволу, возьмёшь сколь потребно и чёпиком её деревянным закроешь взад, до раза до следующего. У каждого двора в лесу такой дуб был, а то и не один.
Спросишь, как цельный дуб из нутря выдолбить? Всё очень просто. Делаешь дупло, ловишь дятла и в этом дупле его закрываешь. Дятел ищет пути выхода, ну и долбит дерево. Само собой следить надобно, что бы долбил куда надо. Направляешь его. Ну, а когда он закончит и выберется, самогон и наливают. Встречаются у нас конечно и гурманы, что прям с дятлом заливают, ну это честно скажу, на любителя.
Живёт у нас Эдуардыч, кузнец. Знаток самогонки и соответственно любитель её большой. Дак они с Дедом Некраской как только не экспериментировали. И на дятлах и без дятлов и на белках настаивали. Все их самогон всегда хвалили.
Но, в очередной раз, пришла беда в наши края. Объявился в лесах наших егерь. Вот напасть дак напасть. Начал порядки свои наводить, а то мы без него и не знали что к чему. Рыбу тут не лови, уток за собой не мани, а про лосей вообще смех, не положено тебе лося целиком. Вот осенью половина тебе, а весной вторую забирай. Можно подумать пол лося тебя в лесу до весны дожидаться будет, а коль и дождётся, как опознать, какая твоя, а какая соседа половина попалась? Петруха тогда всё ещё на дереве сидел. Егерь и до него добрался, всё опознать хотел что за пернатый такой, орнитологам фотографии слал, в красную книгу записать его удумал. Но Петруха в книгу не захотел и с матюками с дерева слез.
Вид егерь имел грозный, листья дубовые на вороте и фуражка зелёная. Но нашлась и у него слабинка, уж очень выпить любил. Прознал он про дубы наши и повадился, супостат, кальвадос пробовать. Ну естественно добрался до запасов кузнеца с Дедом Некраской. Самогон у них самый лучший, понятно, что он на нём и остановился. Деревенским то с одной стороны и облегчение, их запасы убывать перестали. Но деревенский закон гласит – чужого не тронь. А как его поймаешь с поличным то? Не караулить же с утра до ночи в лесу. Вот и добавил кузнец в один дуб, особливо облюбованный егерем, слабительного конского. От души залил, ведра три. Ну а даль чего, дальше дело техники. По следам и нашли егеря таво. Следов было…на пол леса! Вытропили болезного, за кустом сидел охая, а фуражку то на куст повесил, что б не запачкать. Вот фуражку то евонную грозную и забрали. Без фуражки какой он егерь? Ни кто не поверит.
Недели через две он отошёл только, отмылся да на деревню заявился мириться. Ну что уж там, простили бедолагу, и так натерпелся. Клятву с него взяли не лютовать более и самогон самого гнать научили и дуб выделили. Он и не воровал более. Мирно жили. Вот так.