Джеймс Уиллард Шульц. Рождение воина

Рождение воина
     Был июнь 1881 года,  жаркие унылые  дни проходили один за другим в одиноком торговом посту Джозефа Киппа в Карролле, на южном берегу Миссури. Все индейцы отправились на равнину на летнюю охоту, заняться было нечем: и время едва тянулось.
     - Никакого интереса сидеть тут  день за днем, ничего не делая. Позволь мне на некоторое время отправиться в лагерь черноногих, - однажды сказал я Киппу. 
       - Ну разумеется! Поезжай! Развейся, - ответил он.
       Я оседлал своего охотничьего скакуна,  привязал свернутое в рулон одеяло, взял винчестер с большим запасом патронов и табак для подарков. До захода солнца я уже был в лагере черноногих в поросшей лесом долине реки Устричных Раковин чуть ниже устья Извилистого ручья. Лисьи Глаза, сын Бешеного Пса, был моим близким другом. Они приветствовали меня, и сразу жена старика, Дразнящаяся  Женщина, и их симпатичная дочь, Маленькая Птица, приготовили мне мягкую лежанку из шкуры бизона и накормили меня. Вечером главный вождь племени, Воронья Лапа, пригласил меня в свой вигвам поужинать и покурить. Было уже поздно, когда я вернулся в вигвам Бешеного Пса и лег на свою лежанку.
      Мудрая и скромная, Барсучиха была главой этого небольшого семейства; Лисьи Глаза, со своим дульнозарядным ружьем - главным добытчиком, а Бешеный Пес - главным расточителем. Неисправимый игрок, в тот день он проиграл в кости две добытые ми бобровые шкуры, а потом попробовал пойти, чтобы продолжить игру, с двумя шкурами, добытыми Лисьим Глазом. Но Барсучиха поймала его на месте преступления, отняла у него шкуры и отругала:
     - Ты ничтожество! Промотавшийся игрок! Ты забираешь добычу нашего сына, а я берегу эти шкуры, пока их не станет достаточно для  того, чтобы купить ему ружье, делающее много выстрелов, как у Апикуни. Ты знаешь, как трудно ему охотиться с го старым ружьем, чтобы обеспечит нас мясом и шкурами, которые нам так нужны! И все равно ты готов украсть его добычу, чтобы все проиграть! Ты просто бессовестный человек!
        Ничего не ответив, Бешеный Пес ушел к своим друзьям, чтобы проиграть им весь свой табак, а потом пришел ко мне, чтобы попросить еще.
        - Ты знаешь, как это бывает, - прошептал он. - На меня навели порчу, я не могу охотиться. Поэтому мне приходится играть. Моя женщина, конечно, ругает меня, но я ей не возражаю. Ее сердце доброе. Так что, Апикуни, дай мне еще немного табака, и я попробую много выиграть.
        На следующее утро Лисьи Глаза сказал мне:
        - Апикуни, ты знаешь, что я никогда не выдерживал священный пост. У меня для этого не было времени; отец неспособен охотиться, и, с тех пор как я вырос, все заботы о пропитании лежат на мне. Но теперь мне настало время пройти его. И я прошу тебя быть добытчиком мяса для нашего вигвама, пока я буду поститься.
          - Хорошо, я стану охотиться для твоей семьи; но почему именно теперь ты решил пройти священный пост? - спросил я.
      - Потому что я хочу быть настоящим мужчиной, воином, членом общества  Голубей  или Несущих Воронов, или какой-нибудь другой группы общества Всех Друзей. Я уже решил, где буду держать пост: на утесе, стоящем у Большой реки чуть выше устья Южной Медвежьей реки. 
        Дразнящаяся Женщина и Маленькая  Птица, услышав наш разговор, разволновались и обрадовались. Мать сказала:
        - О, Лисьи Глаза! Я так рада, что ты наконец на это решился. Ты слишком долго живешь в одиночестве, и не можешь присоединиться ни к одному военному отряду, не можешь участвовать в танцах и пирах какой-нибудь группы из общества Всех Друзей.  Но теперь всему этому конец. О, как я буду тобой гордиться, видя, как ты возвращаешься с военным отрядом, размахивая вражескими скальпами, распевая песню победы, гоня захваченных у врагов лошадей.
         Маленькая Птица добавила:
      - О брат, после того, как ты выдержишь пост, сразу присоединяйся к Ловцам - они лучше всех одеты и лучше других поют и танцуют. 
      - Нет, лучше присоединяйся  к Несущим Воронов, они самые удачливые воины.  Мой отец и мой брат был членами этого общества, - сказала мать.
        Затем последовал небольшой спор между матерью и сыном по воду того, кого из шаманов (жрецов Солнца) нужно попросить помолиться о том, чтобы он успешно и благополучно вынес свой пост. В результате Лисьи Глаза пошел к своим лошадям, взял одну из низ о отвел ее  к вигваму Черной Выдры, владевшего священной громовой трубкой, отдал ему лошадь и сказал:
      - Хайя! О могучий владелец громовой трубки, любимец Солнца! Я должен выдержать свой пост. Помоги мне. Молитесь за меня!
      - Хорошо. Строй хижину для потения, и я присоединюсь к тебе во время этого обряда, -  ответил старик.
       Дразнящаяся  Женщина, ее дочь и несколько их подруг уже строили хижину для потения. Она была в форме полусферы, приблизительно десяти футов в диаметре; ее каркас был сделан из ивовых прутьев, а на покрытие пошли старые шкуры от вигвамов.  В центре ее была вырыта маленькая ямка, а рядом в костре нагревалось несколько камней.    
         Скоро пришел Черная Выдра со своей священной трубкой, деревянной чашей и бизоньим хвостом  и вдвоем с Лисьим Глазом они вошли в хижину, разделись и передали одежду наружу, оставшись там обнаженными. Женщины предали им раскаленные камни, и Лисьи Глаза палкой закатил их в яму. Потом старику передали его чашу с водой и он, окунув в нее бизоний хвост, стал брызгать на камни, и, когда густой пар начал заполнять хижину, запел первую из песен громовой трубки и стал пылко молить Солнце защитить Лисьи Глаза и дать ему успешно выдержать долгий пост. Потом были новые брызги, за которыми последовало больше песен и молитв Солнцу, ночному Светилу (Луне), Семерым Людям ( Большой Медведице) и Гром-Птице. Наконец, взяв в руки трубку, Лисьи Глаза попросил верхних Людей о послании ему успеха в его начинании и долгой жизни и счастья для его семьи всех людей в племени. Мы все сидели рядом с хижиной, слушая все эти молитвы и  песни, торжественные и искренние, от которых на глазах у многих выступали слезы. Наконец старику и Лисьим Глазам протянули  одеяла, и, завернувшись в них, они вышли, склонив головы, и медленно пошли к реке, чтобы искупаться и одеться.
       Следующим утром, сопровождаемый его матерью, сестрой, и полудюжиной родственников-мужчин ради безопасности, Лисьи Глаза . отправился к месту, где должен был держать пост, а я присоединился к отряду охотников. Мы вернулись перед закатом с отборными кусками мяса нескольких убитых нами бизоних, как раз чтобы увидеть, как  старик Черная Выдра объезжает лагерь, иногда останавливаясь, чтобы спеть священную песню, помолиться самому и призвать людей помолиться о том, чтобы Лисьи Глаза  успешно прошел свое испытание.
       Три дня спустя Дразнящаяся Женщина, Маленькая Птица и я поехали навестить постящегося. От устья Извилистого ручья мы поднялись по долине Миссури и потом до подножия утеса, где оставили своих лошадей, затем поднялись и оказались на узкой полке утеса, где лежал Лисьи Глаза  в небольшой пещерке, образованной нависающей скалой. Укрытый одеялом, он лежал на бизоньей шкуре, рядом с ним лежало его оружие и пустая красная чаша для воды.
       - Ха! Вот моя мать, сестра и добрый друг Апикуни, - сказал он.
     - Разумеется, -  ответил я. - Я буду приезжать, чтобы навестить тебя, так часто, как смогу.
      Мы сели рядом с ним, и его мать развязала  кожаный бурдюк с водой, который принесла с собой, и налила воды в деревянную чашу; он аккуратно поднял ее и сделал несколько небольших глотков, сказав, что хотел бы выпить все. 
         - У тебя уже было видение?  - спросила его мать.
      - Вчера вечером одно началось,-  ответил он. - Я шел по долине, длинной и поросшей высокой травой. Из леса вышла большой длиннохвостый (пума), и я сказал ему:
       - О ты, могучий охотник, который никогда не остается без добычи!  Я беден. Пожалей меня. Помоги мне; дайте мне твоей силы, помоги мне прожить длинную и  счастливую жизнь. Он смотрел на меня, вертя головой туда-сюда.  Наконец он ответил: "Ты хочешь, чтобы я стал твоим священным покровителем. Хорошо. Я думаю, что я могу.." И затем что-то показалось ему, он увидел или услышал нечто, что его испугало, и он прыжками убежал назад в лес, а я проснулся и не смог больше уснуть. 
      - О, это очень плохо. Слишком плохо, - завопила его мать. - И ты так жаждешь получить священное видение. И ты так голоден и страдаешь от жажды. О, я так боюсь за тебя, боюсь, что тебя заметит проходящий мимо вражеский отряд. Ладно, я сегодня же принесу жертву Солнцу. Да, я отдам ему свое лучшее платье, украшенное лосиными зубами, и попрошу его дать тебе нужное видение и позволить поскорее вернуться к нам. 
     - Да. Сделай так. И еще  я говорю вам: не возвращайтесь сюда, пока не пройдет пять ночей. Ваше присутствие смущает меня.  Я должен быть один, должен находиться в тишине и покое, чтобы получить нужное видение. Идите теперь, и я попрошу Солнце, чтобы с вами тремя ничего не случилось. Вы сейф, Вы три."
        - О, сын мой, сын мой, - застонала его мать. - Ты хочешь пролежать здесь целых пять дней без нашей помощи? Да ведь ты умрешь от жажды.
      - Нет. Можно прожить и дольше чем этот срок  без еды или воды. А может быть, я получу мое видение предстоящей ночью или следующей. А теперь идите. Я должен быть один и молиться. 
      Вскоре после того, как мы возвратились в лагерь, Дразнящаяся Женщина свернула в тугой рулон свое красивое, дорогое, расшитое лосиными зубами праздничное платье, вышла и привязала его к ветвям дерева. С пылкой молитвой она отдала его Солнцу; она просила могучего небесного бога охранять Лисьи Глаза во время его поста и дать ему сильное видение. И платье должно было оставаться там, пока ветер и непогода не уничтожат его. Никто, даже вражеский военный отряд, не посмел бы украсть то, что подарено Солнцу. 
      Пять дней спустя я нова пошел снова с женщинами к постящемуся в нише на утесе, и был удивлен тем, как изменилась за это время его внешность за это короткое время. Изнуренный и бледный, он лежал на шкурах и едва смог поднять руку, чтобы приветствовать нас. Но он счастливо улыбнулся и сказал, почти шепотом:
       - Мне дано то, что я хотел. Отведите меня домой.
       - Вчера вечером, когда я спал после долгой и искренней молитвы, - начал он, -  моя тень оставила мое тело и пошла далеко через большую равнину. Много времени спустя я достиг края долины и увидел там реку, и я обрадовался, потому что очень хотел пить. Я побежал к ней, к быстрому журчащему потоку. Никогда не слышал я столь приятного звука: это обрадовало меня: и я снова  выкрикнул, как делал это во время всего пут через равнину:: "О, будь ко мне милостиво, Солнце, и все вы, живущие в мире теней. Пусть станет один из вас моим священным покровителем, который поможет мне пережить все опасности и дожить до старости!"
       Молясь, я смотрел вниз по течению реки.  Вдруг я услышал сзади всплеск и обернулся, и увидел рядом с собой некое водное животное, которое сидело у края воды и смотрело на меня. Оно было таким старым, что мех его стал почти белым.
     - О юноша, - сказал он мне, - издалека я услышал твой крик о помощи и пришел к тебе, чтобы стать твоим священным покровителем. 
        И затем, мать, сестра и Апикуни, это водное животное долго говорило со мной, говоря мне, что я должен делать, как приносить ему жертвы, как просить его о помощи, когда она мне понадобится. А еще он сказал, что я не должен говорить вам, что это за животное. Я хотел бы об этом сказать, но вы знаете, что никто не может сказать о своем священном покровителе, чтобы не навлечь на себя беду. показать то, что - между ним и его священным помощником, чтобы плохой провинциал не приезжает к нему.
       - Да, мы знаем это; мы никогда не будем расспрашивать тебя об этом, и о, как же рада я за тебя. Ведь мы хорошо знаем, что все водные животные, даже самые маленькие, пользуются покровительством Солнца и поэтому очень сильны.  Так вставай, сын мой, мы возвращаемся домой, - сказала его мать. 
        Его сестра отдала ему свою лошадь и ехала вдвоем с матерью на ее лошади, и к концу дня мы вернулись в лагерь.
       Следующим вечером, хорошо восстановив силы после первого в своей жизни поста, Лисьи Глаза устроил пир, на который пригласил самых выдающихся воинов и нескольких мужчин, обладавших священной трубкой и потому пользовавшихся особым покровительством Солнца. Они выпили суп, съели много положенных перед ними бизоньих языков и, после того как были выкурены четыре трубки, поздравили Лисьи Глаза с тем, что он успешно выдержал пост и похвалили его за выносливость. Я был там с ними, хотя и не имел никакого права сидеть с такими важными людьми. Но белый брат Лисьих Глаз имел много привилегий.

       Когда мой почти-брат заполнил трубку в четвертый раз и передал ее это мужчине слева от него, чтобы тот ее зажег,  он сказал:
        - Друзья мои, теперь у меня есть свой священный покровитель, но без щита я не могу пойти в поход. Кто сделает его для меня, если я дам все, что для этого нужно?
       - Я сделаю, -  сказал Черная Выдра, самый старший из владельцев священной трубки.
       -  И я! И я! - закричали другие, но  Черная Выдра ответил первым, и все согласились, что он и должен это сделать. Лисьи Глаза сказал ему:
      - Я рад. Я знаю, что ты сделаешь для меня щит, который будет мне хорошей защитой. Я дам тебе двух лошадей. 
       Спросить, кто из собравшихся шаманов (жрецов Солнца) сделает щит, и  было той целью, ради которой был устроен пир, и все прибывшие об этом знали. После того, как они разошлись, Лисьи Глаза спросил меня, помогу ли я ему добыть необходимую для изготовления щита бизонью шкуру и перья из хвоста орла, которые должны были украсить его по краям, и все это я ему обещал. Так как тогда бизона еще можно было добыть в любой момент, мы решили вначале заняться орлиными перьями. Если просто так орла можно было убить любым способом, то для того, чтобы получить перья, которые должны были украсить щит и иметь охранительную силу, у черноногих, почитавших орлов, был только один способ, и способ этот был трудным и опасным.
       Так что  следующим утром, захватив с собой несколько бизоньих лопаток в качестве совков и крепкий заостренный березовый кол, чтобы рыхлить землю, мы с Лисьи Глаза отправились на вершину холма в нескольких милях выше лагеря и стали рыть там яму. Работа была трудная, у нас на нее ушло три утра,  и получилась яма примерно в пять футов в длину, три в ширину и четыре в глубину. Затем мы набрали ивовых прутьев, перекрыли ими яму и накрыли их травой, сделав так, что эта конструкция не отличалась от нормальной поверхности земли.
      Больше всего на свете, больше даже чем молодых оленей или антилоп, орлы любят печень волков и койотов. Так как для того, чтобы добыть одно их этих животных, могло понадобиться несколько дней, мы сшили волчью шкуру, набили ее травой, чтобы чучело выглядело как настоящий волк, и положили ее рядом с ямой; потом мы прорезали е сбоку и вставили туда кусок бизоньей печени, так чтобы он торчал наружу. теперь все было готово для того, чтобы поймать орла, который прилетит на эту приманку.  Лисьи Глаза должен был спрятаться в яме, сидеть и ждать, когда прилетит орел и начнет клевать печень, и тогда он должен будет схватить его за ноги, затащить в яму и придавить его коленями, пока орел не задохнется. Это было очень опасно. Орел мог выклевать ему глаза своим острым клювом или вырвать ему кусок плоти ядовитыми когтями.

       Было уже поздно, когда мы закончили свою работу на холме и вернулись в лагерь. Вечером мы посетили вигвам Черной Выдры, который пел священные песни и просил Солнце дать Лисьим Глазам успех в поимке орла. Следующим утром Барсучиха дала нам жареное мясо и чай, а потом Лисьи Глаза перед своей лежанкой сжег несколько пучков ароматных трав и, набрав в горсти ароматный дым, протер им себя. Эти травы были священными, их запах нравился Солнцу и дым от них отбивал запах человека.   
       Очистившись, Лисьи Глаза, как это требовалось, сказал своим матери и сестре:
       -Этим утром я собираюсь попытаться поймать орла, и вы, женщины, должны сделать все, что можете, чтобы помочь мне. Пока я не вернусь, вы должны остаться в вигваме, непрерывно молясь о моем успехе. Кроме того, чтобы орел не поранил меня когтями, вы не должны класть в огонь терновых веток и не должны есть терновых ягод. Нельзя пользоваться иглами или шилом или чем-то себя царапать.
        С этим мы оседлали  лошадей, которых накануне привязали, и отправились в путь; по пути мы подняли человеческий череп, который нашли на краю леса, и Лисьи Глаза решил положить его в яму. Не было ничего, что вызывало бы больший страх у черноногих, чем человеческий череп, но именно поэтому он посчитал необходимым положить его в яму.  Это было бы испытанием его храбрости - просидеть в яме долгое время с черепом наедине, наблюдая за орлом, который должен был сесть на приманку; с таким предметом у него не было шансов заснуть и упустить орла.
       Когда Лисьи Глаза устроился в яме, я тщательно поправил палки и траву, которые он отодвинул. потом я высказал уверенность в том, что успех задуманного не заставит себя ждать, сел на лошадь и отъехал к холму в полумиле от нашего и сел там  в тени сосны, чтобы ждать результатов наших трудов. День был солнечным, небо ясным,  но в поле зрения не было ни одного орла. Даже ястребов не было. Было жарко. Опершись спиной на дерево, я вздремнул, потом проснулся и, достав подзорную трубу, направил ее на холм с ловушкой. Я разглядел печень на волчьей шкуре. Никаких орлов не было. В то день ни одного не появилось.  Лисьи Глаза был очень удручен, когда вечером мы возвращались в лагерь. Но там Черная Выдра ободрил его, говоря:
      - Ты не мог ожидать поймать орла в первый день в твоей яме, но рано или поздно ты его поймаешь, потому что мои молитвы о твоем успехе очень сильны. 
         На следующее утро Лисьи Глаза снова сидел в своей яме, а я сторожил на соседнем холме. Очень скоро я увидел, что высоко над ямой кружится орел. Внезапно он нырнул прямо вниз и сел на землю в пятнадцати или двадцати ярдах к востоку от нее. Я навел на него трубу. Это была большая гордая птица, он стоял, приглаживая перья и то и дело поднимал голову, поглядывая на набитую волчью шкуру. Кажется, он чувствовал какой-то подвох, потому что стоял так довольно долго. Наконец он двинулся, медленно обходя яму по кругу. Прежде, чем он сделал половину круга, откуда-то прилетел ворон, сел на шкуру и стал клевать печень. Это успокоило подозрения орла и одновременно возмутило его.  Наполовину раскинув крылья, он подбежал к приманке, отогнал ворона и сам стал пировать.
       - О, Лисьи Глаза, - в волнении громко закричал я. - Хватай его! Хватай! 
        Словно отвечая на мой призыв, он это сделал. Внезапно орел начал махать крыльями, происходила борьба; ивовые прутья и трава полетели во все стороны и потом  большая птица исчезла. Убрав трубу, я побежал к лошадям и, отвязав их, спустился со своего холма и помчался к тому. Когда я приблизился к яме, Лисьи Глаза поднялся из нее и протянул перед собой орла, чтобы я смог его увидеть. Он был таким большим, что почти скрывал охотника. 
       - О, Апикуни! Не правда ли, он очень большой; а какие прекрасные перья в его хвосте! - крикнул он, когда я подъехал к нему и спешился. - О Солнце! О мой могучий покровитель, живущий в воде! - продолжал он. - Вы были добры ко мне; Вы сегодня очень мне помогли.
      Это была действительно великолепная птица, молодой орел с длинными хвостовыми перьями, блестящими, белыми с черными пятнами1. Когда мы возвращались домой, я так же радовался сегодняшнему успеху как и он.
      - Хорошее начало, -  сказал ему Черная Выдра. - Поймай еще трех таких, и я подготовлю тебя к военному походу. 
      В течение десяти дней Лисьи Глаза добыл хвостовые перья четырех орлов, все они были пойманы с помощью той же ямы. Чудесно, сказали все, молодец, теперь у него достаточно перьев для того, чтобы украсить щит и изготовить головной убор.   Тогда мы отправились на охоту и я из своей винтовки застрелил старого быка, чьи рога, когда-то бывшие черного цвета и имевшие форму полумесяца, теперь стали просто  короткими бледными обрубками.
      - Он был храбрым; он много сражался и всегда выходил победителем, - сказал мой друг, когда мы снимали с него шкуру. Это значит, что сделанный из его кожи щит сохранит меня в поединках с врагами. 
       Действительно, такова была его вера. Черноногие вообще были склонны во всех вещах, даже совершенно обыкновенных, усматривать разные приметы, хорошие или дурные. Мы взяли самые толстые части шкуры, чтобы Дразнящаяся Женщина очистила их от шерсти, оставив  глянцевую, коричневато-черную неповрежденную поверхность. Потом в один из дней ее отдали старому Черной Выдре, и началась интересная церемония изготовления щита.
       Черная Выдра был одет в свой лучший военный наряд - мягкая рубашка из оленьей кожи, гетры, мокасины, красиво вышитые разноцветными  иглами  дикобраза, на его голове был военный головной убор, украшенный рогами и шкурками горностая.   Его руки и лицо были окрашены в священный красный цвет. Бизонья кожа была расстелены и прикреплена к земле около его вигвама,  и он, встав на нее на колени, начал молиться, одновременно вырезая из кожи круг примерно  четырех футов в диаметре.
      - О, Солнце! О, Ночное Светило! Утренняя Звезда! О, все вы, Верхние Люди!  -  пел он, - слушайте нас в этот день и будьте милостивы к нам!  Я делаю этот щит, дайте ему вашу священную силу, пусть он сохранит своего владельца при столкновениях с врагами. О, Верхние Люди! Дайте всем нам, мужчинам, женщинам и детям, долгую и счастливую жизнь, благополучие и помогите нам преодолеть наших врагов, которые  стремятся нас уничтожить.
      Несколько женщин нагрели в небольшом костре кучку камней, потом рядом была выкопана в земле Часть камней женщины закатили в эту ямку и присыпали их тонким слоем земли. Тогда Черная Выдра с помощью трех одетых в военные наряды друзей положил круг из кожи на ямку и, забив колышки в отверстия, равномерно проделанные по краю, закрепил ее.
       Каждый из воинов, забивая колышек, описывал один из своих  подвигов и рассказывал о стычках с врагом, из которых выходил победителем. Кожа была крепко закреплена, но под действием тепла стала сжиматься, вытаскивая колышки. Когда они выдергивались, воины снова забивали их, а Черная Выдра контролировал процесс, следя за тем, чтобы кожа не начала тлеть от жара или прося при необходимости добавить горячих камней. 
      Примерно через час кожа сжалась до половины первоначального размера и стала по меньшей мере в дюйм толщиной. Все это время Черная Выдра непрерывно молился и со своими помощниками пел священные песни. Наконец Лисьи Глаза забрал кожу домой и скоро сделал из нее красивый, украшенный хвостовыми перьями щит. Потом из оставшихся перьев он сделал головной убор, и теперь был готов к военному походу. Несколько дней спустя он присоединился к небольшому военному отряду, собравшемуся пойти в набег за лошадьми ассинибойнов, а я вернулся в торговый пост. Спустя месяц или больше Лисьи Глаза навестил меня - он приехал на прекрасной лошади и еще одну вел в поводу. Бросив мне ее повод, он сказал:
     - Апикуни, я дарю тебе эту отнятую у Головорезов (ассинибойнов) лошадь. Я захватил трех. Я убил одного из Головорезов  и взял у него это ружье, которое делает много выстрелов. Апикуни, Солнце добро ко мне. Мой священный покровитель, то водное животное, которое я увидел в своем видении, очень силен. Апикуни, я счастливый человек. Скоро у меня будет собственный вигвам.
      - Хорошо! Пусть у тебя будет три или четыре жены. А со временем ты станешь настоящим вождем, - сказал я.

1 Это был золотистый орел, aquila chrysaetos canadensis.