Еловый и Мэн

..."Еловый" и "Мэн" катались бесплатно на электричках, перебегая от контролеров из вагона в вагон, а на остановках с той же целью убегая по платформе в другой конец поезда. На остановках они к тому же подбирали бычки и курили в тамбуре. Жизнь была вольготная и интересная. У Мэна находилась за городом дача родителей, где два приятеля ночевали, чтобы с утра сходить на рыбалку. Время было шебутное, Советский Союз двигался к развалу, бурлила перестройка, а в родном городе друзей территория начала делиться на банды и "микрорайоны", впрочем начинался раздел не только территорий, но уже и экономического имущества страны между партийными функционерами. Пока партийными. Горбачев крепко держал руль страны в руках и только кооперативные ларьки, шум в газетах и отсутствие порядочной еды на прилавках свидетельствовали о приближающемся крахе великой державы.
   Очередное утро застало приятелей на дамбе близ пригородного поселка, не того, где была дача, а другого, поближе к мегаполису.  Там они удили рыбу в толпе других таких же любителей рыбалки, забрасывая наживки рядом с большой трубой, соединявшей через дамбу озерце и залив Волги. У трубы в воде гуляло много разной рыбы и то один, то другой мужик или парень, а то и малец, с криком или шумом вытаскивали золотистых, трепыхающихся карпов, а то и средненькую серебристую сорожку, небольших полосатиков-окуньков, изредка вылавливали и длинных и тонких щурят на живца. Еловый вытащил уже два карпа, а Мэну все не везло. Он сидел и злился. Рядом с пацанами лежали два велосипеда, которые они украли в соседних дворах где жили, выпросив у наивных ребят только "сделать круг". На ногах друзей были тоже краденые кроссовки, которые они взяли "поносить". Но вот наконец золотой карп шлепнулся в придорожную пыль и рядом с Мэном и он с волнением снимал его с крючка. Еловый в это время вытаскивал уже третьего. Ловля рыбы была одним из развлечений ребят, пожалуй, самым невинным, а курение, кражи, пиво, начинавшееся так привлекательно общение с городской шпаной уже было и не развлечением, а самой настоящей взрослой и жестокой жизнью.
   Вскоре у Елового с Мэном закончились черви и они попросили местного пацаненка, сидевшего с удочкой рядом, поделиться. Тот, опасаясь неприятностей, отдал им с полбаночки, при этом все трое обменялись знакомыми вопросами: "Откуда, ребята? А ты откуда?" И так далее и тому подобное. Миролюбивый разговор настороженных к друг другу шпанят. Паренек был с расположенного рядом поселения и жадными глазами поглядывал на велосипеды двух товарищей. При этом он настойчиво приглашал Елового с Мэном порыбачить здесь же и  завтра. "Да, да! Придем, конечно!" - пообещали городские сорвиголовы и на том распрощались с щедрым на корм новым поселковским другом. Потом они похахатывали, уже сидя в седлах и крутя педали, и представляли как завтра толпа деревенских идиотов придет на дамбу за вожделенными велосипедами, но там их не будет, и они со злости поколошматят какого-нибудь другого несчастного рыболова.
     Впрочем, не все так гладко было и у самих Елового и Мэна. Через пару дней с них сняли кроссовки другие ребята, там, недалеко от дачи, где сорвиголовы ночевали. Окружили толпой, да и были взрослее. Вот чужое и ушло к чужим. Впрочем, друзья недолго горевали. Дома у них скоро должны были появиться четвероногие друзья, щенки немецкой овчарки. Оба мальчишки регулярно посещали городской кинологический клуб и с нетерпением ждали покупки родовитых кутят. Ну а пока.. пока они лодырничали, совершали мелкие неприятности дворовой ребятне, залезали темным  вечером на деревья с биноклем подглядывать за голыми женщинами в окнах, курили, катались на задках трамваев и троллейбусов, лазили по крышам высоток, делали сальто-мортале на обрывах, а зимой катались на лыжах и санках, выбирая самые крутые склоны и трамплины, а если ехал грузовик, или скорая - скользили, прицепившись сзади за бампер, чем вызывали лютую ненависть шоферов, а в роли лыж была обычная в то время обувь - прощайки.