Эссе 9 Русская расовая мысль От Булгакова к Куваев

Русская расовая мысль

Эссе 9

От Михаила Булгакова к Олегу Куваеву

От сталинских времен Нам с Вами, Русскому Мiру досталось наследство в виде паразитических творческих союзов, представителей новой «пролетарской культуры», и фактически всегда культуры русофобского «модерна» в разных обличиях. Спекулянты-либералы само творчество сделали доходной профессией, с соответствующим космополитическим  духом.

Я уже пунктирно касался этой темы в работе «Русский Мiръ и Они». Эта паразитическая «братва», за надежной «социалистической» ширмой, и при содействии условных «михалковцев», кроме обильного государственного финансирования, освоила и тучную денежную ниву «литературных переводов». Литературные «негры» пахали без выходных на нескольких известных всем литературных «паханов», безумно жирующих на подобном труде.

Вы посмотрите сколько «литературных переводов» «сотворил» один только Маршак! Да на них одних подобных «переводов», трех жизней такого «маршака» не хватит, а вот и иной «переводной трудяга», «вечно преследуемый» поэт Бродский, та же картина. Я сначала никак не мог понять творческих движущих сил «переводческих» импульсов, того же поэта Великого Русского Духа Николая Рубцова. Но потом понял, что это были денежные «куски-подачки» с обильного барского стола, кидаемые ему, как обглоданную кость собаке. Подачки кидаемые изредка, забавляясь, с барского плеча, кого то из «избранных», вечно нищему и безприютному поэтическому Гению Коле Рубцову.

И здесь на этом либерально-марксистском лжетворческом фоне «социалистического реализма», конечно же, писатель Олег Куваев, геолог практик, влюбленный в свою профессию, был одним из немногих носителей Высокой Эстетики Великоруского природного Духа. Да, были писатели «деревенщики», выделялось своим талантом еще какое то количество прозаиков и поэтов, но все это были творцы, так сказать местного разлива по сравнению с масштабом таланта Олега Куваева. Уже одно это обрекало Куваева на практическую безвестность, ну кем выглядел «переводческий трудяга» условный «маршак» рядом с Куваевым или те же Кукрыниксы рядом с Константином Великоросом. Здесь в этом зверином царстве любой не «свой» талант безжалостно затаптывался толпой либеральных лакеев от культуры. А деятель истинно русской культуры изначально вызывал внутреннее озверение либеральной «творческой» тусовки.

  А для подлинного Возрождения Русскому расовому Духу и надо было прорвать духовную блокаду тогдашнего плена «модернизма» и «соцреализма». В обстановке тотальной советской либеральной лжи «социалистического реализма» в «ссср», кто то должен был стать первым, кому то надо было прорвать эту колониальную блокаду! Кому то надо было наглядно прозреть своим Эстетическим Русским Имперским Творчеством, ту необходимую Нам с Вами сегодняшним, сокровенную Правду нашей, оболганной революционными либералами «марксистами», Русской природной расовой Жизни. И одним этим развеять гибельную завесу тотальной либеральной «псевдотворческой либерально-марксистской» лжи. И таким Творцом для Русского Мiра стал Олег Куваев, стал его романом «Территория» и всем своим природным русским творчеством. Либеральный культурный клан сразу стал нещадно травить писателя судами, заставляя переписывать роман. В подобной звериной властной системе Куваеву не суждено было уцелеть, и его всего 40 лет жизни совсем не удивительны.

Мое знакомство с творчеством Куваева произошло в середине 70-х годов XX века. Я случайно знакомлюсь с романом Куваева «Территория». Роман произвел на меня просто шокирующее впечатление. Я сразу явственно ощутил, что на литературном русском небосводе зажглась новая яркая звезда. Я зримо почувствовал в творчестве автора и в Духе его произведений ту Высокую природную Русскую Эстетику имперской Правды Жизни, которую насущно требовала Наша с Вами убогая лживая «советская» творческая действительность. Этот Русский Имперский Роман, достойное произведение  Русской Литературы мирового значения, и он велик, прежде всего, своим наглядным показом неукротимого, целенаправленного Типологического Наднационального Имперского Духа Великорусов.

 Так на «заинтересованных лиц» роман произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Там наглядно проступала бандитско-воровская сущность самой отрасли «золотодобычи», этого уродливого клона самой «системы социализма». На Олега Куваева подавали в суд за то, что он сделал конкретных представителей либерального клана из руководства золотодобычи узнаваемыми. Его соратники говорили мне, что и некоторые фамилии были, или подлинны, или легко узнаваемы их конкретные носители.

А уже квитинсценцией Русской расовой Мысли XX века и памятником, завершающим весь цикл творчества и творческий путь писателя, стал посмертно изданный, недописанный последний роман Олега Куваева «Правила жизни».

Я писал в работе «Русский Мiръ и Они»: -

 «И так роман «Территория» и его максимы: -

«В закрытых глазах Чинкова мелькнула белая вспышка, и он неожиданно, без подготовки, как это часто бывало с ним, пришел к выводу, что проблема золота Территории даже не в том, что его искали неправильно или мало, а в том, что не было Лидера. Нужен честолюбец (русский имперской чести-любец В.М.), который будет идти до конца».

И мое русское чувство подсказывало, что в этих словах Великоруса Олега Куваева о природном Русском Имперском Лидере, а иного мнения здесь быть не может, Соль всей смысловой нагрузки романа. Лидер – человек типологической имперской чести. И дальнейшие прозрения Олега Куваева только дополняют эту судьбоносную мысль. Там, где возникает из не-бытия и устремляется в Бытие - Лидер, которому по плечу Судьба, там и происходят Великие Движения Истории. И Русь, ее История, здесь не исключение, а Правило Имперской Жизни. Русский Лидер обязательно появится, когда придет Время, когда незримо созреет Русская Среда, и именно она его породит. А сейчас эта Среда пока бродит и настаивается, она ждет и дождется своих Верных и Героев, и тогда Лидер сразу материализуется из прежнего не-бытия для устремления в Русское Бытие.

Русские, Великороссы народ всей северной Среды обитания. Тут Малороссия, Киев, Новгород, это исторические эпизоды Становления Русского Имперского Духа и нашей Истории. Это исторически геополитический контроль над культурологическим путем «из варягов в греки» и естественный деятельный расцвет на этом силовом контроле Киевской Руси и Господина Великого Новгорода. Но здесь далее, также произошел естественный дрейф Центра Духа Русского Народа в ареале своего природного существования. Он двигался по своим необъятным просторам, привел его к своим природным Истокам, в Великорусскую Равнину, где он и создал Русскую Империю - Московию.

Жестокость северной Среды Обитания Русского Народа выработала высокую степень приспособляемости Русского Человека к окружающему его Мiру, к Среде своего существования, влияния и его Народам. И великорус Олег Куваев не случайно вкладывает свои Вечные Мысли в уста «северного человека» Кьяе: -

 Кьяе думал о Времени. Холмы были Событиями, которые в Сущности, и составляют Время. Без Событий нет Времени. Если даже представить нечто отдаленное, как шепот умершего, то и тогда были События, а значит, было и Время. Холмы составляют (Среду Обитания и определяют психологию ее Смыслов Бытия и сам Ланшафт, В.М.) Тундру. Тундру можно сравнить с Жизнью, с безбрежным ее Пространством. Такова была схема Жизни, Пространства и Времени.

И Куняев поясняет это великоруским имперским взглядом: -

Они называли себя «люди», или, точнее, «настоящие люди», «недлинные люди». Великая рациональность пропитывала их одежду, пищу, обычаи. Это была рациональность трав и лишайников, которые выстояли на мерзлых почвах и камнях Территории. Жизнестойкость племени Кьяе выражалась в освежающем душу юморе и безпечности. Его жизнь требовала непрерывных физических усилий: бега, ходьбы, метания аркана, погони за оленями, иногда стрельбы. Уже много лет он с легкой усмешкой смотрел на мир и обманывал старость тем, что экономил движения. Кьяе о детства усвоил, что лишенная движения мудрость безполезна для ближних (спасибо тебе Олег, что Ты своими Мыслями, Психологией Безконечности, о Великорусской деятельной Мудрости, воскрешаешь Природный Дух Русской Имперской Типологической Души, даже авторским почином, вкладывая их в уста северного человека В.М.), а значит, служит обузой народу. Это была очень старая истина.

Он сердился, когда о жизни говорили «хорошая» или «плохая». Жизнь не может быть хорошей или плохой. Просто она бывает разной. Она всегда просто жизнь. Смешно думать, что деньги могут улучшить ее.

(и это Абсолютная Истина Русского Типологического Имперского Духа, Высокого Эстетического уровня, совершенно недоступна, ущербной сознанием, дегенеративной «денежной», как властной, обладания «иным», душе либерала В.М.).

Подумав о счастье, Кьяе снова вернулся к размышлениям о Времени. Все-таки в них не все было гладко. Особенно в сравнении событий с холмами. На один и тот же холм можно взойти многократно, и каждый год его кочевой маршрут проходит мимо одних и тех же холмов. События же не повторяются. Таким образом, Жизнь — это длинный маршрут. Начало этой перекочевки начинается в неизвестности и кончается в неизвестности же. За пределы нельзя заглянуть. Тогда почему к нему очень часто приходит ощущение, что все это с ним однажды уже было?»

«…Многие годы спустя Баклаков придет к выводу, что он стал взрослым мужчиной именно тогда, в яранге старика Кьяе (там, в северной Среде жестокой борьбы за существование и произошло окончательное Становление и практическое оформление Русского Имперского Типологического Духа Великоруса человека и писателя Олега Куваева, показанное в романе в образе геолога Баклакова В.М.). И смутные мечты на песке у речки, текущей возле их лесного разъезда, и хитрая дурашливость институтских лет, и пот тренировок, и вера в то, что геология есть единственная достойная профессия на земле. Даже встреча с Чинковым и это глупое геройство при переправе через реку Ватап — Серая Вода. Все это было в одной плоскости и черно-белом изображении. Жизнь приобретала объем, запах, цвет и теряла однозначность (прежних смутных по горизонтам мысли, навязанных политиканством советской среды В.М.) твердых решений».

И чтобы Нам с Вами не писала критическая мысль анализируя творчество Куваева и его роман, выискивая идеи, движущие силы и главного героя романа, главный герой романа даже не русский народ, не его народная квитистенция - Дух Великоросов, а весь Русский Мiръ в его природной ипостаси.

До встречи в следующей части.