Павлиний хвост. Глава 21. Дело усложняется

Миновав Горячий Ключ, Егор повернул на запад, направив автомобиль в сторону Бжида, Геленджика и Новороссийска. По левую руку от развилки трасса круто ушла на юг в Джубгу, Туапсе и далее в Сочи. К этому времени молодые конспираторы уже успели переодеться, приняв свой обычный вид.

Расстояние в пять сотен километров от точки их последней ночевки Жар пролетел без задержек. Лишь в Краснодаре они сделали короткую остановку, чтобы купить кое-что из мелкого туристического оборудования и одежды, а заодно перекрасить Асины волосы и сделать ей новую прическу. Пока девушку обслуживали в салоне красоты, Егор за бесценок приобрел у местных рыночных торговцев парочку подержанных телефонов устаревших моделей и дюжину чистых незасвеченных симок.

Забравшись так далеко от столицы, они сменили тактику. Мятежный чекист рассудил, что теперь им не имело никакого смысла продолжать прежний спектакль, и под видом туристов, желающих насладиться спокойным мертвым сезоном Черноморья, молодые люди направились к побережью. А еще через полчаса их ничем не приметный жигуленок уже катился по улице Ленина, въезжая в крохотный курортный городок, в котором когда-то родился и вырос капитан Жаров.

Свернув на Пограничную улицу, автомобиль Егора устремился вниз к морю, но у Памятного креста рядовому Архипу Осипову – герою сражения с черкесами в ходе Кавказской кампании 1840 года, в честь которого поселок, собственно, и получил свое нынешнее название, – он отклонился от прямого маршрута, подавшись налево к протяженному зеленому утесу, живописно нависшему над жилыми домами, далее пересек горный поток, весело журчащий среди камней, и затерялся в пестрой чехарде многочисленных домиков частного сектора в районе пересечения Джубгского переулка и улицы Гоголя.

Уютная и приветливая Архипо-Осиповка раскрыла беглецам свои радушные объятия, и Ася с Егором облегченно вздохнули, впервые за минувшие двое суток почувствовав себя в относительной безопасности. От жизненных невзгод и природных катаклизмов городок прятался в пологой долине, которая представляла собой чашу шириной не больше трех километров, зажатую со всех сторон горами, обильно поросшими лесом. Со стороны моря эта чаша завершалась небольшой полуоткрытой бухтой, сформированной устьями рек Вулан и Тешебс, нежно и заботливо обхвативших поселок своими рукавами с обеих сторон.

Во все времена это тихое и радушное место манило к себе людей. В окрестностях городка археологи постоянно находят хорошо сохранившиеся дольмены, кромлехи, захоронения и стоянки доисторического человека, который еще с палеолита обживал и застраивал долину. На рубеже ветхозаветных эпох и нашей эры в глубине бухты уже красовалось поселение античных колонистов с небольшой крепостью и сторожевой башней, охранявшей всю прибрежную зону. Позднее сюда пришли племена адыгов. Осваивая северо-западные отроги Кавказа, они обосновались в этом благополучном и удобном для жизни крае, отстроившись прямо на римских фундаментах. С самого раннего средневековья и вплоть до середины XIX века тут располагался их древний аул Псышопа. Современное же селение, известное историкам как станица Вуланская, было основано лишь в 1864 году после Кавказской войны. А с 1960 года Архипо-Осиповка, получив официальный статус города-курорта, стала развиваться как здравница и один из центров туризма большого рекреационного региона Геленджик.

Домой Егор, естественно, заезжать не стал, да и адреса школьных друзей объехал десятой дорогой. Чтобы не раскрыть своего инкогнито он искал подходящую семью армян, живущую на отшибе, а еще лучше адыгов, с которыми в юности никогда не пересекался, ведь в таких компактных южных поселениях люди обычно хорошо знают друг друга. К тому же особенно важно было, чтобы хозяева приюта не интересовались ни самими постояльцами, ни их документами.

Нужный дом отыскался довольно быстро. Это была опрятная двухэтажная сакля-башенка с каменным низом и деревянным верхом, опоясанным балкончиком-галереей, принадлежащая черкесской семье, приехавшей сюда откуда-то из Абхазии и обосновавшейся в Архипо-Осиповке всего лет пять назад. К дому был пристроен саманный крольчатник для отдыхающих: несколько крошечных номеров, выкрашенных нежно-голубой синькой, впрочем, очень милых, чистых и ухоженных, хоть и с удобствами во дворе. Каждая комнатка имела отдельный вход и небольшую верандочку, увитую виноградом. Весь жилой комплекс располагался немного в глубине двора, скрытый от посторонних глаз густым садом с колючей изгородью из ежевики. Чуть наискосок имелась открытая площадка с деревянными воротами, где летом отдыхающие ставили на прикол свои автомобили. Все номера пустовали, поскольку туристический сезон закончился.

Поэтому, когда суровый немногословный адыг Альмир Жакиров – хозяин усадьбы лет пятидесяти пяти – узнал, что Ольга, молодая писательница из Питера, работающая над новой детской книжкой, хочет пожить у него пару-тройку месяцев в тишине, он очень обрадовался и попросил вполне умеренную плату за постой с пансионом.

– До пляжа здесь рукой подать, опять же горы, воздух, покой, – радушно проговорил владелец подворья. – Отдыхай и пиши, сколько душа пожелает. Жена тебе все приготовит, а пока с дороги могу угостить молодым вином и сыром с виноградом.

Все складывалось неплохо. Егор, представившийся Жакирову литературным агентом Стасом, решил побыть с Асей несколько дней, пока она не обживется на новом месте, а потом тайно вернуться назад в Москву. Это хоть и было рискованно, но молодому офицеру, дерзко выступившему против системы, нужна была дополнительная информация. Ведь в том состоянии, в каком он пребывал сейчас, многие вещи в его сознании элементарно не сходились. Крамольная непокорность ведь не была его самоцелью. Он и не собирался бунтовать. Наоборот! Чекист хотел как можно скорее во всем разобраться и все поправить, тем более что перспектива скрываться бесконечно, проведя остаток жизни на нелегальном положении в постоянном страхе, что тебя вычислят и загребут, его никак не прельщала. Жар был уверен, что вскоре ему как-нибудь удастся нормализовать ситуацию с госбезопасностью, генералитет которой никогда не делил жизнь на черное и белое, а всегда работал с полутонами и умел договариваться, выстраивая взаимовыгодные отношения даже с самыми отпетыми мерзавцами и предателями, к коим честный и справедливый Егор себя никак не причислял. Но пока… Безопаснее было на какое-то время залечь на дно и отсидеться.

Поздним вечером, сидя в Асином номере за бутылочкой домашнего вина, Жаров снова углубился в чтение дневника.

* * *

17 ноября 1932 года

Ну вот, мое путешествие и закончилось. Из Ла Гвайры – морского порта столицы Венесуэлы Каракаса – мы погрузились на пароход и двинулись назад к родным берегам. За время плаванья ничего примечательного не произошло, если не считать того, что я сильно заболел, едва мы покинули пределы Карибского бассейна, и живописные острова Гваделупы с широкими песчаными пляжами, покрытыми пальмами, скрылись за горизонтом. Провалявшись почти 3 недели в лазарете, я окончательно смог встать на ноги только в Ленинграде.

Но теперь все неприятности позади, мы снова в столице, и я уже предвкушаю то восхитительное время, когда, наконец, смогу заняться изучением исанита в нормальных лабораторных условиях.

Николай Иванович подбросил прекрасную идею, прогнать кристаллы шаманских камней через авторадиографическую установку. В Москве есть несколько таких аппаратов, применяющихся в основном в медицинских целях, и мой научный руководитель профессор Виноградов пообещал посодействовать в получении соответствующего разрешения. Не исключено, что метод авторадиографии, основанный на введении в исследуемый объект соединения, помеченного радиоактивными изотопами, даст какие-то зацепки для разгадки феномена живого кристалла. Места включения радионуклидов дешифрируются путем фоторегистрации излучения. Таким образом, изображения на фотопластинках, отражая воздействие ионизирующих частиц, образующихся при распаде радиоактивных атомов, могут показать, какие тайны скрываются в кристаллической решетке исанита.

Иными словами, метод позволяет регистрировать излучения объекта, возникающие в нем за счет ядерных реакций при внешнем облучении. При этом фиксируются либо образующиеся во время облучения продукты ядерных реакций, либо продукты распада образовавшихся радионуклидов.

Первые же опыты показали, что загадка лежит намного глубже, чем мы могли себе вообразить! У меня волосы на голове встали дыбом, когда я увидел, как при первом же облучении альфа- и бета-частицами наш кристалл частично поглотил радиацию. Когда же мы начали медленно вращать предметный столик с образцом исанита, на который продолжали воздействовать бомбардировкой, я убедился, что проникающее излучение видоизменяется. Оно то усиливается, то ослабевает в зависимости от того, под каким углом к пучку радиоактивных частиц был повернут кристалл. Радиоанизотропия – это фантастика! С таким явлением никто из ученых в мире еще не сталкивался. Советскую науку на этом поприще ожидает феноменальный прорыв! Вне всяких сомнений!

Здесь нам, конечно же, предстоит еще масса детальных исследований, особенно с динамической экспозицией, но один вывод уже вполне ясен – шаманские камни способны как-то воздействовать на радиацию, корректируя ход ядерной реакции. С механикой этого процесса нам еще предстоит разобраться. Завтра же обрадую Александра Павловича и, естественно, Николая Ивановича – ведь это была его идея проверить исанит радиацией!

* * *

«Так вот оно что!» – Егора словно ледяной водой окатило.

Не в силах справиться с волнением, он еще раз пробежал глазами последние строки дневника, написанные почти семьдесят лет назад рукой выдающегося ученого Юрия Александровича Великанова, соратника академиков Виноградова и Вавилова: «Исанит способен как-то воздействовать на радиацию, корректируя ход ядерной реакции».

Последний кирпичик в сложной мозаике разрозненных фактов был найден, и целостная картина, наконец, предстала взору молодого чекиста во всей ее красе. Многочисленные неизвестные сошлись и выстроились в простую и логически выверенную цепь, где каждое звено обрело свое неповторимое значение. «Ну конечно же! – подумал Егор, хлопнув себя ладонью по лбу. – Вот и разгадка! А я-то, дурак, все ходил вокруг да около».

Важнейшим свойством загадочного минерала оказалась его способность воздействовать на ход ядерной реакции – ни много ни мало! Эх, Паганель! Бедный гениальный и наивный Паганель… За такое открытие могли не просто изничтожить, но и убить трижды, затем расчленить, закопать, потом откопать, и снова убить…

Выходит, дружбан Серега, свято веривший в торжество науки, обнаружил в Карелии признаки месторождения исанита – минерала, дающего людям возможность управлять энергией атома. И все это втайне от тех сил, которые параллельным курсом вкладывались в синтез этого вещества. Он-то думал, несчастный, что своей находкой раскрывает новые горизонты, совершает благое дело для страны, для мира, справедливо полагая, что служит прогрессу и развитию всей современной цивилизации, которая сможет теперь осуществить колоссальный научно-технический прорыв в новое тысячелетие. А все оказалось совсем наоборот. Любому здравомыслящему человеку было бы ясно, что Паганель осуществил поистине открытие века, сопоставимое по значению с открытием профессора Великанова, потертый дневник которого Егор бережно держал сейчас в своих руках! Здравомыслящему… но только не финансисту, вложившемуся в альтернативный проект. Интересно, сколько же денег они вбухали в эту тему? Потерять все это только из-за того, что где-то кто-то отыскал источник дешевого сырья, конечно же, выше их сил. Люди без моральных принципов способны на любые гадости. Да и люди ли они? Лживые и хитрые бесы, ослепленные блеском презренного металла, циничные, подлые и безнравственные…

Нет, они ни за что не оставят нас в покое, пока не додавят до конца, или сами не сгинут, поглощенные пучиной собственных страстей.

Теперь Жару было ясно, что скрываться придется долго и основательно, и Архипо-Осиповка для этого не самое подходящее место. Некоторое время здесь, конечно, можно перекантоваться, но… Он слишком хорошо знал, как работает контора и какими методами не брезгует, особенно, когда дело выходит за привычные рамки. В Москву тоже соваться не следует. Опасно. Надо искать место, где можно основательно схорониться.

«Интересно, – прикидывал Егор, – нас сразу грохнут, банально прислав по наши души киллера, или все-таки для начала попытаются арестовать? Зачем мы им? Наши жизни ничего не стоят. Записки профессора Великанова для этих отморозков тысячекратно ценнее и опаснее».

– Ася! – проговорил он с горячностью. – Я должен уехать. Тетрадку я заберу. Это будет дополнительной страховкой и гарантией, что с тобой ничего не случится, пока дневник у меня. Если тебя вычислят, то начнут ловить меня на тебя, как на приманку. А это значит, что даже при самом худшем раскладе твоей жизни ничто не угрожает, во всяком случае, до тех пор, пока не схватят меня.

– А тебя не схватят? – испугалась девушка.

– Хваталка еще не выросла, – улыбнулся Жаров, но получилось не очень убедительно. – Прорвемся.

Ася обреченно вздохнула:

– Жарик, дорогой, как же я тут без тебя? Ты же говорил, что мы несколько дней пробудем здесь вместе…

– Обстоятельства изменились, милая, – ответил Егор, похлопав рукой по дневнику. – Не бойся, я скоро приеду за тобой. Я должен кое что подготовить, но для этого мне надо срочно вернуться на большую землю.

Ася безвольно села на краешек кровати, а молодой человек опустился перед ней на колени, нежно обнял и поцеловал:

– Все будет хорошо. Это ненадолго. Дождись меня.

– Будь осторожен, радость моя! Жизнь моя! – напутствовала девушка и, шмыгнув носом, тихонько  расплакалась.

–  Ну-ну… Не раскисай, – Егор встал и прошелся по комнатушке, затем приблизился к окну и глянул во двор, стремительно погружавшийся в густые южные сумерки.

Чекист вынул из кармана увесистую пачку новеньких хрустящих тысячерублевок, свернутых в тугой рулон – котлету, как его обычно называли в среде спецслужбистов, ментов и криминальных элементов, – и задумчиво повертел в руке. На вскидку здесь было тысяч семьдесят-восемьдесят. Он снял с котлеты резинку для денег, отсчитал себе двадцать тысяч на обратный путь, еще двадцать приготовил для Альмира Жакирова, а остальное положил на тумбочку вместе с телефоном, купленным по дороге.

– Это тебе на первое время, – проговорил Егор. – И запомни, никогда никому не звони с этой трубы. Ни родителям, ни знакомым, никому! Это для нашей с тобой внутренней связи, да и то лишь в самых экстренных случаях. Держи мобильник выключенным, батарейку вынимай. Включай только два раза в сутки, чтобы проверить, нет ли от меня сообщений, и сразу снова вырубай. Если все же потребуется позвонить, после звонка сразу меняй симку. Использованную не храни, выбрасывай, а еще лучше уничтожай. И не забудь отстучать эсэмэской свой новый номер. Гуляй поменьше, на ривьеру не суйся, веди себя скромно, внимания к себе не привлекай. В городе ни с кем не знакомься и даже не разговаривай, сиди тихо, как мышка, и все будет нормуль. Ты меня поняла?

Ася молча кивнула, соглашаясь с инструкциями, и взглядом благословила своего спасителя.

Заплатив хозяину гостиницы за три месяца вперед, Егор стремительно выбежал из крольчатника на улицу, где в вечернем полумраке под сенью раскидистой вековой акации стоял его автомобиль. Мужчина хлопнул дверцей, включил зажигание и решительно помчался в ночь обратно на север. Он торопился. Нельзя было терять ни минуты.

Вот только маршрут его лежал уже не в столицу, как он предполагал вначале, а в Каргополь к одному старому сослуживцу, который, получив на первой чеченской контузию, начисто стершую его память, поселился после войны безобидным отшельником где-то в Кенозерье.


Продолжение следует...

Глава 22 здесь http://www.proza.ru/2018/11/22/1211