Прощай, родной завод!

                Посвящаетсяя памяти ПТО-ВМЗ АВТОВАЗа


Глава 1. Молодой специалист

           В 1975 году в местном Политехническом институте  состоялся очередной выпуск. Ректор поздравил   вчерашних студентов с этим знаменательным для них событием и пожелал  быть на своих рабочих местах достойными этого уважаемого в городе высшего учебного заведения. В своей речи Константин Михайлович особый акцент делал на слово «достойными». Дело в том, что некоторые выпускники и выпускницы не с особым желанием получили от института направление на трудоустройство в другие города, а то – и союзные республики. Для так называемой обязательной отработки в течение трёх лет. Всем хотелось остаться в родном городе с папой и мамой. Поэтому, ни для кого не секрет, что ежегодно на последнем курсе появлялись «фиктивные браки». Руководство вузов с этим очевидным явлением, разумеется, боролось, но не всегда успешно.

                Эдуард Волгин не собирался в ближайшие годы жениться. В семье он считался самым младшим ребёнком. К тому же, поздним. Его старший брат Вася в своё время женился до службы в армии, а вернувшись домой – развёлся. Средний Коля женился сразу же после армии, но спустя три года тоже расстался со своей «ненаглядной» женой. Погуляв «свободными», братья только к тридцати годам обрели настоящее семейное счастье, женившись на сверстницах, по каким-то, только им известным причинам, засидевшимся в «девках».  Поэтому-то родители и хотели обезопасить младшего сына, рассчитывая женить его один раз и навсегда.

                В связи с этим Волгины не одобряли дружбу сына с его однокурсницей Ириной, которая (и это было видно «невооружённым глазом») чем ближе окончание учёбы, тем настырнее пыталась повести Эдика в ЗАГС.
Самому «жениху» «невеста» не нравилась: глаз он «положил» на другую девушку. Но эта безответная любовь закончилась тем, что однокурсница вышла замуж за сына декана факультета. Возможно,  и сожалела об этом. На тот момент другого выхода она не вдела: выходить замуж за сына слесаря на заводе её родители-интеллигенты (учителя в школе) не разрешили бы.

             В группе под конец обучения учились ещё несколько неженатых студентов, но Ирину они явно не устраивали, ибо если она за кого-то из них срочно выйдет замуж, то это не спасёт её от поездки на отработку «на край Света». Туда пошлют обоих, как молодую семью. В данном случае, на месте они получат уже не место в общежитии, а квартиру, или, по крайней мере, отдельную комнату. Этого ей не хотелось. Она мечтала проживать  в родном городе и в роскошной родительской квартире. С мужем, разумеется, которого спустя три года можно и поменять.

                Наш же герой, Эдуард Евгеньевич, её устраивал не только потому, что нравился ей с первого курса. Девушку «притягивал» словно магнитом к ней его «красный диплом» и возможность самому выбирать место будущей работы. То, что он никуда не собирался ехать, выполняя просьбу папы и мамы, Ирина хорошо знала. И никак не хотела упустить такой шанс.

              Являясь добродушным и доверчивым с детства человеком, Волгин не мог устоять перед слёзными просьбами своей однокурсницы. Жениться по-настоящему, конечно, он не обещал, строго выполняя обещание, данное маме. Но решил девушке всё же помочь в тайне от родителей.

             Речь, понятное дело, шла о заключении «фиктивного брака». В советские времена, как известно, он заключался в основном при поездке в командировку «жениха» за границу. Разоблачить сразу «подлог» не получится: в паспортах «молодых супругов» появлялся заветный соответствующий штамп. Остальное – никого не интересовало.

           Однако частенько «фиктивный брак» заключался и в некоторых других случаях. Как, например, в нашем.

           Одним словом, вскоре в коридоре отдела кадров Станкостроительного завода вместо одного бывшего студента, а ныне выпускника, сидели двое. Их фамилия – Волгины.

          Эдуарда на заводе с нетерпением ждали, как подающего большие надежды инженера-технолога. Для него специально держали несколько месяцев вакансию. Завод считался промышленным флагманом в городе. Текучести не наблюдалось уже несколько лет. Зарплата была выше, чем средняя в городе. Завод строил по необходимости жильё свои работникам.

           То, что вузовский выпускник привёл для трудоустройства  свою жену, вначале немного озадачило начальника отдела кадров:
            - Да, дорогой товарищ, поставил ты меня в неловкое положение. Куда прикажешь устраивать твою жену? Не на твое ли место?
            - А почему бы и нет, Игорь Сергеевич?! А я пойду мастером в любой цех.

             Кадровик замолчал, обдумывая, вероятно, свои дальнейшие действия. Потом обратился к Ирине:
             - Покажите, девушка, мне свой диплом с вкладышем.
               Посмотрев на  оценки по предметам, он продолжил:
               - Замечательно! Вы, думаю, вполне подойдёте для работы в Конструкторско-технологическом отделе штампов и прессформ. Сейчас попробую договорится с его начальником.
               - То есть, на моё место? – не выдержал  муж. – А меня куда же?
               - Тебя, как ты и просил, мастером в инструментально-штамповый цех. Будет твоя жена писать твоей бригаде технологии. Шучу, конечно. Начальник отдела на это не пойдёт.
               - Тогда я согласен. Когда выходить на работу нам? Завтра?
               - Не торопись, студент. Процедура трудоустройства занимает не один день.
               - Что так?
               - Сначала пройдёте медицинскую комиссию. А там результаты флюроографии и анализов выдают только через день-два. Не считая субботы и воскресенья.  Такие вот дела. Теперь оба выйдете в коридор, буду разговаривать с начальником отдела.
                Супруги покинули кабинет без лишних вопросов.

Глава 2. Мастер

                Первый день работы Волгина выпал на пятницу, накануне выходного дня. К тому же, во вторую смену. С первых минут он заметил, что никакой дисциплины в бригаде и «не снилось». Не случайно, видимо, его, двадцатидвухлетнего и неопытного человека «бросили» в этот производственный коллектив. Это он уже понял через час работы.

                Вместо того, чтобы думать, как бригаде выполнить нормированное задание за неделю, которая заканчивалась «на глазах», фрезеровщики и токаря интересовались одним и тем же: в субботу или в воскресенье «вновь  испечённый мастер накроет им поляну». Что в переводе на русский означало: Эдуард Евгеньевич должен сводить своих рабочих в кафе, чтобы по полной программе «обмыть свою должность». В противном случае, он у них  долго не задержится.

                Кто знает, может быть, он требование бригады и выполнил бы, учитывая мягкий характер, но в его защиту выступил бригадный «диссидент» Иван Михайлович Рогов, фрезеровщик шестого разряда:
                - Вся беда предыдущих наших мастеров заключалась в том, что они слушали эту неуправляемую толпу. Будешь слушать меня, от нас пойдёшь не на улицу, как твои предшественники, а на повышение. Через год начальник участка уходит на пенсию, займёшь его место.
                - Я Вас понял, Иван Михайлович, но что мне делать с «поляной»? Может всё-таки им накрыть?
                - Ни в коем случае. Тем самым, ты, Эдуард Евгеньевич, покажешь с самого начала своё слабое место: уступчивость.
                - Спасибо, но судя по возрасту моему и членов бригады, ко мне можно обращаться только по имени.
                - Нет и нет, Эдуард Евгеньевич! Пойми ты наконец, что ты не рядовой член бригады, а её руководитель. Поэтому и обращение должно быть соответствующее. Почему-то никому и в голову не пришло обращаться к начальнику цеха только по имени Василий, а только как к Василию Петровичу.
                - Спасибо, Иван Михайлович, я кажется понял. Приступим к работе. Подходите ко мне в алфавитном порядке со своими нормированными заданиями, будем думать, как выполнить бригадное задание за неделю.

                - Слушай, Эдик! – первым подошёл сорокалетний токарь Николай Вишняков, по совместительству - бригадир. - Что тут думать? Давай к выполненному моему заданию на 10% добавим один такой маленький нолик. И дело с концом. А премию за выполнение нормированного задания пополам. Годиться?

                - Годиться! На вот, дорогой товарищ, бумагу, ручку, пиши заявление на увольнение по собственному желанию. Иначе, тебе несдобровать. Мой одноклассник, в отличие от меня, закончил юридический факультет и сейчас принят на работу в милицию.
                - А если я не напишу, тогда что?
                - Тогда лейтенант милиции Егоров по моей просьбе придёт сюда и проверит все  ранее выполненные нормированные задания бригады. С приписками будем покончено. Раз и навсегда.

                Испугавшись такой перспективы,  бригадир молча написал требуемое заявление и удалился. Навсегда! Мастер же взялся за голову. «Надо же, как далеко приписки в бригаде зашли, - думал он, - даже бригадир этим занимался. Кошмар какой-то! Куда же смотрел начальник участка?».

                Выяснить у вышестоящего руководителя интересующий вопрос мастер не смог. В связи с нахождением того на больничном. Проверив у рабочих нормированное задание по итогам на утро пятницы, он убедился, что оно к концу смены будет выполнено только у одного рабочего. У фрезеровщика Рогова. Отпустив остальных рабочих по своим рабочим местам, Волгин оставил у себя Ивана Михайловича:

                - И что, Вы, посоветуете мне делать в такой ситуации? До конца месяца остаётся ещё одна неделя. Но сможем ли мы компенсировать потери нормированного задания за прошедшие недели?
                - Сможем, Эдуард Евгеньевич!
                - С помощью «волшебной палочки»? Увы, чудеса встречаются только в сказках.
                - Не только. Хотите увидеть чудеса, сходите на второй участок в бригаду номер 211.
                - Иван Михайлович, я буду Вам премного благодарен, если Вы меня туда проводите.
                - Ладно, пойдёмте.

                Возвратившись обратно, они оба пошли в «курилку» курить. Это при том, что Евгений никогда в руки сигарету не брал. Просто он так расстроился, что с помощью сигареты хотел успокоить нервы. Однако «диссидент» это предусмотрел. Несмотря на то, что сам курит давно, на этот раз сигарет не захватил с собой. Ему стало жаль молодой организм мастера, никогда не знавшего, что такое никотин. В бригаду они тоже сразу же не вернулись, а вышли на улицу и сели на скамейку возле стройных трёх берёзок.

                - Ты всё понял, Эдуард Евгеньевич? - спросил Рогов.
                - Понял. Как не понять? Не знаю только, что делать?
                - Ничего ты не сделаешь. Это система. С ней бороться бесполезно. Вспомни из истории того же Стаханова или ткачиху Виноградову. Тот же «почерк». Бригада, которую мы с тобой посетили, является показательной не только в цехе, но и на заводе. Нет у нас больше  бригадиров – Героев Социалистического труда. Анисимов – такой один. Ты же видел, какие заготовки присылает им Отдел материально-технического снабжения, и какие получает наша бригада. Одним словом, всё лучшее на заводе – всё туда. Речь, как ты понял, не только о железках. Там работают в основном станочники высокого профиля. Не самоучки и не с профтехучилища как у нас, а со средне-техническим и высшем образованием.
                - Хотите сказать, Иван Михайлович, что они добровольно отказались  от инженерно-технических должностей. И какова же причина?
                - Причина в оплате. Они получают в несколько раз больше, чем получали бы, работая инженерами, например.
                - И как нам быть в такой ситуации?
                - Надо научиться выполнять даже в такой ситуации нормированные задания для начала.
                - Но для этого необходимо поменять коллектив бригады.
                - Не надо. Люди в основном хорошие, но «воду мутил» прежний бригадир. Надо избрать нового, но не тайным голосованием, а открыто. Чтобы ему подчинялись для начала те, кто проголосует «За». Бригадир – это правая рука мастера. Каков бригадир – такова будет и бригада.
                - Кажется, я понял. Выберите дату собрания с повесткой дня «Выборы бригадиры» и повесьте объявление. Что будет дальше посмотрим.

Глава 3. Бригадир

                Иван Рогов родился в январе 1925 году в Сибири. Призванный на фронт в восемнадцать лет, он спустя полгода оказался в самом его пекле: на Курской дуге. Сыграло роль то, что до призыва он ещё старшеклассником выучился и работал  на тракторе. Механиком-водителем танка «Т-34» в районе Прохоровки  принял свой первый и последний бой. Тяжелораненого танкиста сначала отправили в госпиталь, потом комиссовали.

               После полного излечения, совпавшего с окончанием войны, разыскал медсестру одного из госпиталей, в которую тогда влюбился с первого взгляда. Маша сдержала своё обещание и вышла за фронтовика замуж. Жили в родном селе, воспитывали детей. Когда в родном городе жены в 1965 году построили новый Станкостроительный завод, переехали с семьёй туда. В городе открыли  ещё и обувную фабрику, но  Иван выбрал и поступил на работу именно на  завод. Разумеется, не просто так.

           Вернувшись с последнего  госпиталя домой, он пытался сесть снова на трактор, но рёв его двигателя напоминал  танк «Т-34». В памяти мгновенно всплывало то страшное танковое сражение на Курской дуге. Выход нашёлся быстро: его взял учеником единственный на всё село фрезеровщик Игнатов, собирающийся через год уйти на заслуженный отдых. Новую профессию Эдуард на удивление «учителя» освоил быстро.

                На завод был принят по третьему разряду. За последующие годы ему присвоили ещё три.  В начале бригада считалась в передовых. Пока в год 25-летия Победы бригадиру-фронтовику на соседнем участке не присвоили  высокое звание Героя Социалистического Труда. Теперь всё внимание руководства цеха и завода было приковано к бригаде № 221. Их же сто одиннадцатая, начала медленно скатываться в отстающие. С назначением сверху (под видом выборов) бригадиром Николая Вишнякова начались приписки.

                Выявить их не составило бы никакого труда, если бы инженером-нормировщиком не работала дочь бригадира, а в бухгалтерии – его тёща. Поскольку приписки «кормили» станочников, все члены бригады молчали. За исключением одного: Рогова. Не вынося «сор из избы», Иван Михайлович просто решил поговорить с бригадиром, что это занятие может плохо кончиться для всех.

              Сначала у Рогова начал из тумбочки пропадать дорогой инструмент, сопровождающийся слухами, что тот его продаёт на сторону. Потом вдруг у его «Запорожца» оказались проколотыми все четыре колеса. Разумеется, после этого фрезеровщик стал жить и работать по принципу «Моя хата с краю, ничего не знаю». Его недоброжелатели оставили в покое. «Воевать» дальше в родной бригаде он не стал по причине того, что на пятом десятке жизни найти другую работу трудно по его профессии. Увольняться не стал, дожидаясь лучших времён.

                Они наступили с назначением мастера Волгина. До него все мастера, увидев проблему с приписками, просто увольнялись. «Подальше от греха».

            Выборы нового бригадира назначили на следующую неделю. К указанному времени на собрание в бригаду пришёл лично начальник цеха Василий Петрович Петров. Последний пригрозил, что если «чехарда» с мастерами продолжиться, он расформирует бригаду. Все, кажется, «намотали на ус». Стали думать, кого избрать бригадиром.

                - Что мы думаем тут? - встал первым токарь Кузнецов. – Бригадир должен в первую очередь работать в тесном контакте с мастером. Эдуард Евгеньевич, кто из нас, на Ваш взгляд, может стать бригадиром?
                - Рогов!- последовал ответ.

                Других кандидатур не поступило, и члены бригады №111 единогласно проголосовали за Ивана Михайловича. Последний, как того боялся мастер,  самоотвода  не взял.

Глава 4. Распределитель работ

               Проводив мужа-одноклассника в армию на два года, Людмила пошла устраиваться на работу. По советским правилам выпускников средних школ направлял на работу местный райисполком. Однако, получив в семнадцать лет аттестат, она в указанное учреждение не направилась, ибо занята была другим. Где-то с середины десятого класса ей вскружила в прямом смысле слова голову первая любовь. Виной тому оказался «новенький» в классе. Тот ответил взаимно, имея другую цель. Если Люда пыталась выскочить быстрее замуж, чтобы не остаться «старых девах», то Яша всё дела, чтобы избежать службы в армии. Учился он слабо, на поступление в институт не надеялся, здоровьем его Бог не обидел, а значит, препятствий для того, чтобы на два года одеть военную форму, не имелось. Выход ему подсказала бабушка.

            В своё время у неё родились три пары близнецов. На этом и строился расчёт. «Женись, внучек, до армии, и если успеешь завести с женой двух детей, то служить в армию не пойдёшь», - учила его Прасковья Тимофеевна.  Яша начал действовать, выполняя «вновь утверждённый план»: влюбился, женился. Не дождавшись близнецов, восемнадцатилетний муж ушёл служить в армию. Брак они зарегистрировали в день своего совершеннолетия (родились в один день).

             Служба у Яша начала «отсчитывать» дни, недели, месяцы, но «хороших» новостей из дома от жены не поступало. Никто у неё не родился. По какой причине, она на тот момент не знала. Зато прекрасно узнала, что такое секс. Для занятия им у неё на два года были «развязаны» руки. Во-первых, жила она у своих родителей, во-вторых, этим занятием занялась прямо на работе.

            Поскольку бригада состояла, кроме неё, разумеется, из одних мужчин, проблем  не испытывала. Происходило всё это в небольшом цеховом помещении для собраний. Понятно, после окончания смены. Иногда и в обеденный перерыв.

          С появлением в бригаде нового молоденького  мастера, Людмила начала его «обхаживать». Поскольку у Волгина брак считался «фиктивным», с «женой» они вместе не жили, то занятие сексом, тем более на работе, его не интересовало вовсе. В отличие от его распределителя работ. Та не сдавалась. В очередной раз, когда Евгений дал ей «отлуп», выставив девушку-проститутку на посмешище бригады, она решила ему отомстить, написав заявление в милицию о попытке изнасилования со стороны мастера. Несдобровать бы ему, если бы на помощь не пришёл бригадир Рогов, сумевший «нарисовать» следователю настоящий портрет своей рабочей Людмилы Игнатовой. Из-за жалости к невиновному мастеру, его слова подтвердили и другие члены бригады. На девушку возбудили уголовное дело за клевету.

            Однако прекратили после того, как Эдуард написал соответствующее заявление. Он не мог устоять перед просьбой больной мамы Людмилы. Отца она не помнила вообще. Именно воспитание без отца, со слов матери, и сделало из дочери со временем проститутку. Её просто уволили с работы.

                Жизнь же в бригаде  продолжалась. Мастер занялся поиском нового распределителя работы, вместо уволенной. Обращаться в отдел кадров не стал, зная, что пришлют какую-нибудь блатную девушку или женщину. Работа-то не «пыльная». С бумажками на поступивших заготовках и готовых изделиях станочников. Поэтому уже на следующий день, утром, мастер увидел в бригаде незнакомую женщину лет сорока, направленную отделом кадров в бригаду распределителем работ. «Оперативно работают», - подумал он про себя.

              Выяснил, что женщина долгое время работала в торговле, но из-за большой недостачи её оттуда уволили.
              - Как же Вы, Антонина Степановна, попали к нам? Объявления я не давал пока что.
              - Очень просто, меня к Вам направил мой сосед по даче Бондарев.
              - Игорь Сергеевич?
              - Он самый.
              - Хорошо, пойдёмте со мной.

               Вдвоём они подошли к месту, куда в бригаду поступают заготовки. Взяв в руки две железные заготовки, мастер спросил:
               - Покажите мне, где обычная сталь, а где нержавеющая.
                Кандидатка в распреды только пожала плечами.
                - Передайте начальнику отдела кадров, что мне в бригаду требуются профессионалы, а не бывшие кассиры продовольственного магазина, - предложил руководитель бригады.

                Женщина с возмущением покинула территорию бригады. В это время к мастеру подошёл бригадир:
                - Я всё слышал. Молодец, Эдуард Евгеньевич, блатных нам не надо.
                - Ты, прав, Иван Михайлович, найдём сами.

                Возвращаясь с работы и проходя мимо здания школы, Волгин заметил на скамейку плачущую девушку лет двадцати. Подошёл, спросил:
                - Простите, это школа № 9.
                - Да, а что?
                - Хочу устроиться на работу учителем труда, не проводите ли Вы меня к директору?
                - К сожалению, не могу. Он несколько минут назад меня уволил. Я работала  у него секретарём-машинисткой.
                - Если не секрет, девушка, за что он Вас уволил?
                - Год назад  похоронил свою жену и начал приставать ко мне. Просил украсить его завтрашний одинокий субботний вечер.
                - Вы, конечно, отказали, ибо у Вас есть жених?
                - Во-первых, жених, во-вторых он мне не нравится: с женщинами обходится грубо.
                - Не потому ли и жена его преждевременно ушла в мир иной?
                - Возможно, кто знает?
                - Если такое дело, то я устраиваться не буду. Пойду отсюда. Хотите пойдёмте вместе.
                - Не могу, дожидаюсь жениха. Он меня должен устроить на работу на швейную фабрику, работает там мастером.
                - Понятно.

                Мастер вышел со двора школы и остановился неожиданно: невдалеке стояли «Жигули», в салоне парень с девушкой целовались, не желая, видимо, расставаться. Волгин поднялся и пошёл мимо автомобиля, услышав невольно диалог:
                - Всё, Настенька, нацеловались и хватит. Иди домой. Меня возле школы невеста дожидается.
                - Валерик, да гони ты её в шею. В постеле-то я лучше, наверное, выгляжу?
                - Не знаю, с ней ещё не спал. Она говорит, только после свадьбы.

                Догадавшись, о ком идёт речь, Эдуард, пошёл дальше и зашёл во двор школы с другой стороны. Девушка по-прежнему сидела на скамейке:
                - Ах, это опять Вы?
                - Простите меня, прекрасная незнакомка, пойдёмте со мной, я Вам сейчас что-то покажу.

                Увидев своего жениха в объятиях своей подруги, Аня не выдержала:
                - Что же вы вдвоём из меня дурочку делаете? Думали, я не узнаю? Знать я больше вас двоих не хочу, не показывайтесь мне на глаза.
                - Зря ты, Аннушка, злишься, без меня ты нигде на работу в городе не устроишься.
                - Не переживай, дружок, мир не без добрых людей.

                На этом они расстались.

                На следующий день Анна устраивалась уже на работу распределителем работ в бригаду Волгина.

Глава 5. Начальник цеха

                Прошло два года. Анна стала Волгиной. Прежний «фиктивный» брак Эдуарда прекратил своё существование. По просьбе первой «жены», которая выходила замуж уже на законном основании. После свадьбы, мастер начал думать, как ему избежать «семейственности» на работе. Обратился в кадры с просьбой перевести его в конструкторский отдел. Против этого резко выступил весь коллектив бригады во главе с Роговым. Пришлось искать другой вариант. Он нашёлся совсем неожиданно. Начальника участка забрали в партийный комитет завода. На его место тот предложил Волгина. А последний на своё место – Рогова. Таким образом, он больше не являлся непосредственным начальником у своей жены.

                Перестройку Волгин встретил в должности заместителя начальника цеха.  Как известно, Михаил Сергеевич решил ввести полную демократию на предприятиях страны. И ничего лучше не мог придумать, как доверить самим работникам выбирать своих первых руководителей. Разумеется, кроме отделов и служб. Там всё решать стали конкурсные комиссии.

                Назначили выборы и начальника инструментально-штампового цеха. Заявления поступили от действующего руководителя Петрова и его заместителя Волгина. В итоге «народ» выбрал последнего начальником цеха, предложив первому быть у того заместителем. От такого «доверия» Василий Петрович отказался и уволился по собственному желанию. Об его уходе никто и слезинки не проронил.

                В советские времена работники предприятий в соответствии с графиком после работы в вечернее время выходили на дежурство  в качестве членов Добровольной народной дружины. Добровольно-принудительно. Ибо многих обещанные три дополнительных дня к очередному отпуску не устраивало. Возможно, потому что оно шло в разрез с законами математики. Дружинник выходил на дежурство один раз в месяц вечером с 19-00 до 23-00 часов. То есть двенадцать раз в год. Двенадцать умножаем на четыре часа, получаем сорок восемь часов. А к отпуску он имеет всего двадцать четыре часа ( три дня умножаем на 8 часов рабочего дня). По этой причине многие высокооплачиваемые станочники просто отказывались одевать один раз красную повязку и иди в подшефный микрорайон, теряя своё личное время.

                Чем дальше, тем больше становилось таких «отказников». Контроль за деятельностью ДНД завода осуществлял партком. Наказать рядовых беспартийных рабочих он, само собой разумеется, не мог. Страдали от него только коммунисты. А вот поиздеваться над руководителями рабочих-отказников члены парткомы были не прочь.

              Короче, за срыв одного из дежурств ДНД рабочими Инструментально-штампового цеха на «ковёр» пригласили его начальника Волгина. И как руководителя, и как  члена КПСС.

                - Ну и что мы с тобой, уважаемый Эдуард Евгеньевич, будем делать?- возмущался заместитель секретаря парткома по оргработе Тюрин. – Как ты посмел сорвать дежурство дружины цеха? Выговор, только выговор ты заслужил.
                - Но ведь это дело добровольное, как мы можем с Вами, Сергей Игоревич, заставлять людей принудительно идти после работы охранять общественный порядок?
                - Ага! Ты меня ещё поучи! Партком решил, что надо, значит надо.
               
                Быть бы ему с выговором, если бы не секретарь парткома:
                - Не горячись, Сергей Игоревич. Волгин у нас руководит цехом недавно. Научиться управлять людьми не только по производственным делам, которые у него решаются замечательно, но и по общественным. Предлагаю, на первый раз его простить.

                Волгин вздохнул спокойно. Но не тут то было. Слово взял член парткома, директор завода Крюков:
                - Не надо превращать партком в благотворительный фонд. Если человек допустил нарушение он должен быть наказан. Не согласен, что по производственным делам у указанного начальника цеха всё в порядке. С планом – да. Тут у меня вопросов не возникает. Да и ДНД – это для меня не столь важно. Важно то, что этот руководитель начал игнорировать указание моё, как вышестоящего руководителя.
                - Не говорите загадками, Роман Фёдорович,- перебил оратора партийный секретарь. – Что ещё натворил Волгин?
                - На днях я дал указание начальнику отдела кадров принять на работу водителем погрузчика Харитонова. Те направили его в цех Волгина. Так вы что думаете? Он ему отказал. Нагло отказал.  Хотя свидетельство о профессии при рабочем было с собой. Во-вторых, со слов кадров, в цехе имеется соответствующая вакансия. Пришлось Бондареву срочно перебрасывать штатную единицу в другой цех, где его приняли «с руками и ногами». А Волгину придётся ждать, пока уволиться на пенсию в том цехе первый водитель погрузчика. Тогда вакансию ему и вернём.

                Выслушав директора, все присутствующие молчали. С нетерпением ждали ответа начальника цеха. И он последовал:
                - Если от Вас, Роман Фёдорович, наши доблестные кадры скрыли тот факт, что направленный ко мне на трудоустройство человек недавно освободился из мест заключения за дорожно-транспортное происшествие в нетрезвом состоянии и со смертельным исходом, то тем хуже для Вас.
                Не выдержал Бондарев:
                - То, что совершил Харитонов, он за это понёс наказание. При чём тут водитель погрузчике в цехе? За забором.
                - Да при том, Игорь Сергеевич, что любое транспортное средство является источником повышенной опасности. Не мне Вам это говорить. Не хочу «накаркать», но если Ваш водитель на территории завода совершить нечто подобное, то Вам придётся уйти в отставку.
                - Ну это мы ещё посмотрим, кто из нас уйдёт в отставку.

                При голосовании партком поддержал предложение директора и объявил Волгину по партийной линии выговор за невыполнение указания вышестоящего руководителя.

Глава 6. Выборы директора

                То, что выборы первых руководителей на предприятиях вскоре отменят стало ясно ещё вначале. Директор Крюков всё оттягивал как мог это мероприятие в отношении себя. На всех заводах в городе уже давно работники через свои общие собрания определились со своими директорами. Несколько человек при этом заменили. Боялся этого и Роман Фёдорович. Однако, когда с горкома партии на него «на давили», он сдался. А «давили» потому, что накануне на заводе случилось «ЧП» со смертельным исходом.

                «Отметивший» накануне День рождения жены, водитель погрузчика Харитонов вышел на работу, как ни в чём не бывало. По халатности мастера, не заметившего состояние подчиненного и не отстранившего того от работы, Харитонов сел на погрузчик и поехал на заготовительный участок за заготовками. Возвращаясь обратно и разогнавшись на полную скорость, он не учёл, что по пути следования  могут появиться неожиданно люди. Так оно и случилось. В итоге погиб под колёсами ветеран труда и войны Старостин. Водителя арестовали в тот же день. Следом пришли и за мастером. По требованию трудового коллектива и коммунистов инструментально-штампового цеха срочно созвали партком.

               Все мы со школьной скамьи благодаря Чехову хорошо знаем, что в природе встречается так называемый человек-хамелеон. Но не знал, видимо, Антон Павлович, что встречается ещё и «коллективный хамелеон». Требуется доказательство? Тот же состав партийного комитета завода, который ещё недавно дружно объявил выговор невиновному начальнику цеха, на этот раз выговор с него снял единогласно. Но объявил тоже единогласно выговоры начальнику отдела кадров и … самому директору Крюкову. Не будь Перестройки, этого никогда не случилось бы никогда.

               Общее собрание трудового коллектива назначили на выходной день. В субботу с утра в актовом зале «яблоку негде было упасть». Просто у рабочих людей, как говорится, в душе «накипело». Пришли даже те, кто находился в отпусках и на больничном. И результат оказался предсказуемым: за директора Крюкова отдали голоса  всего 10% голосующих, за  его заместителя по производству Калинина - 70%, остальные 20%  присутствующих – воздержались. Конечно, итоги были бы другими, если бы Волгин не снял свою кандидатуру, заявив самоотвод. О чём жалели вначале многие. Но после пламенной речи Эдуарда Евгеньевича в поддержку Калинина, жалеть не стали. Ибо Волгин действительно уступал тому и по жизненному опыту (отметив недавно 50-летний юбилей), и по опыту работы руководителем (в данной должности находится более пятнадцати лет).

Глава 7. Начальник отдела кадров

                В понедельник утром после еженедельного совещания Калинин оставил у себя Волгина:
                - Спасибо тебе, дружище, за ту пламенную речь на собрании. Благодаря ей я сейчас сижу в директорском кресле. Но теперь ты мне, Эдуард Евгеньевич, должен помочь. Я уже давно понял, что самое «больное место» на нашем заводе – это кадры. Ещё Сталин говорил: «Кадры решают всё!». Давай переходи начальником отдела кадров. Цех передай на твоё усмотрение любому из заместителей. Они оба достойны повышения в должности. Так как, согласен, Волгин?
                - Попробую, Анатолий Демьянович. Только я вижу, там половину работников не мешало бы заменить.
                - Правильно. Тебе и «карты в руки». Подготовишь мне проект приказа о внеочередной аттестации руководителей, специалистов и служащих (РСиС) отдела. Я его подпишу. И «фильтруй» на своё усмотрение личный состав. Удачи тебе, Эдуард Евгеньевич!
                - Спасибо!

                Подготовить быстро требуемый приказ, Волгин не смог. Его не устроило имеющееся на заводе Положение о проведении аттестации РСиС. Оно  не учитывало последних «веяний» в стране. Особенно игнорировалась гласность.  Подготовленное новое и утверждённое новым директором Положение эти требования уже учитывало. У начальника отдела кадров вначале появилась мысль провести аттестацию РСиС во всех отделах и цехах завода, но потом он от этого отказался, внимательно изучив персональные данные работников своего отдела. Проводить масштабную аттестацию, по сути было некому: отдел погряз в семейственности. Тут «жили-не тужили» рядом мать и дочь, брат и сестра, тесть и зять и так далее в том же духе.

                Только по приблизительным прикидкам менять надо было в кадрах половину личного состава. А кем их заменить? Хотя этот вопрос для кадровика Волгина являлся вторичным. И он провёл в первую очередь аттестацию. Объективную и непредвзятую, пригласив в  аттестационную комиссию в качестве консультанта со стороны опытного психолога. Результат превзошёл все опасения: в отделе кадров оставалось всего десять процентов работников. Никто «на улицу» выброшен не был. Всех трудоустроили в подразделения завода.

                Вскоре в городской газете за январь 1990 года появилось объявление о наборе сотрудников в отдел кадров Станкостроительного завода. Приглашались лица с высшим образованием, как с техническими специальностями, так и гуманитарными («правоведение», «социология», «статистика»). Спустя месяц новый состав кадровиков приступил к работе.

                Инженер по подготовке кадров Квасов зашёл в кабинет начальника с папкой:
                - Только что мне звонили с городского Учебного центра и просили больше на обучение таких мастеров к ним не направлять.
                - А в чём дело-то, Иван Петрович?
                - Прежний инженер Семёнова, ведущая обучение, направила к ним мастера с пятого цеха по программе «Подготовка мастеров». До этого он в цехе работал слесарем 3-го разряда всего полгода.
                -  Не понял юмора, с третьим разрядом и с полугодичным стажем сразу на мастера?
                - Получается, что так.
                - На что жалуются в Учебном центре?

                Далее Квасов рассказал о том, что направленный мастер «связать двух слов не может». Не представляет, что его спрашивают. Волгин поинтересовался фамилией мастера. Когда он её услышал, то его лицо резко изменилось:
                - Выходит, он сын начальника производственного отдела? Семейственность продолжается. Подготовь мне срочно приказ об аттестации РСиС всего завода. Кроме, разумеется, нашего отдела. И ещё, Иван Петрович, ты личное дело этого горе-мастера изучил? Что он из себя представляет?
                - Три года назад окончил профессионально-техническое училище по профессии «Каменщик». Работал на стройке. В армии не служил  неизвестно по какой причине, его военного билета я не видел.

                Когда Волгин доложил директору о случае с обучением мастера, тот ответил:
                - Дорогой мой, Эдуард Евгеньевич, я тебя и поставил главным кадровиком, потому что «вычищать грязь» с завода придётся нам с тобой не один год. Ещё и не такое узнаешь.

                В декабре 1990 года намечался 25-летний юбилей завода. Директор договорился с Министерством о награждении лучших работников ведомственными наградами. От разнарядки как таковой кадры решили, согласовав с директором, отказаться. Вместо этого предложили начальникам цехов и отделов подать кандидатуры на своё усмотрение,  учитывая заслуги каждого работника. Давая согласие Волгину на такой порядок подбора кандидатур на награждение, Калинин тем не менее сомневался в успехе:
                - Боюсь твоя инициатива, Волгин, не сработает. Придётся следом делать разнарядку.
                - Что Вы, Анатолий Демьянович , имеете ввиду?
                - Да подадут сами себя в первую очередь, и других лично преданных работников.
                - Возможно, Вы правы. Но попробовать надо.
                - Пробуй.

                Рассматривая полученные списки кандидатов на министерские награды, начальник отдела кадров несколько раз вставал из-за стола и ходил по кабинету, размышляя:
                - А ведь директор оказался прав: из пятидесяти кандидатур только пять рабочих и десять инженеров, остальные руководители  от мастера (начальника бюро) до начальника цеха (отдела).

                Но это ещё не всё, что возмутило кадровика. Все знали, что Волгин – ярый враг семейственности на работе.  Потому быстренько руководители подразделений перевели своих жён и других родственников в другие цеха и отделы. Казалось, справедливость восторжествовала, но это только на первый взгляд.

                - За дурачков что-ли нас считают здесь в кадрах?- не успокаивался кадровик. Он бы прав.

                Начальник отдела Афанасьев подал на награждение инженера Сорокину, а  начальник  цеха Сорокин – мастера Афанасьева. Всё бы ничего, если бы Сорокина не доводилась начальнику цеха женой, а Афанасьев – сыном начальника отдела. Получается по принципу: «Ты –мне, я – тебе». Дальше больше. В списке оказалась и жена заместителя директора по качеству, работающая экономистом в плановом отделе. Подняв её личное дело, кадровик «потерял дар речи»: работая на заводе всего год, она умудрилась получить две почётных грамоты, две благодарности и ценный подарок. А также почетную грамоту горисполкома. Не многовато ли для одной?

                Одним словом, полученный список кандидатов оказался в мусорной корзине. Следом в подразделения «полетела» разнарядка. Награды получили те работники, которые их на самом деле заслужили.

Глава 8. Привет с «Одесской киностудии»

             Начальник отдела договоров Куприянов перед обедом, возвращаясь от директора в свой кабинет, заметил в коридоре прекрасную блондинку лет тридцати. Не дожидаясь приглашения, она вошла в кабинет следом:
             - Добрый день, Сергей Фёдорович, меня к Вам направили с кадров. Меня зовут Клавдия Ивановна.
             - И чем я Вам, Клава, могу помочь? Если найти жениха, так я и сам не отказался бы им стать. От меня жена год назад сбежала, я нынче свободный.
             - От меня тоже муж сбежал, я тоже свободна, но не в этом дело. Я к Вам с предложением от Одесской киностудии. Знаете такую?
              - Ещё бы. Только вчера пересмотрел замечательный фильм 1981 года «Берегите женщин».
              - Вы опять о женщинах? Ну да ладно, слушайте.

               Киностудия в Одессе ведёт своё начало с 1907 года. С 1938 года она носит название «Одесская киностудия». За это время было снято 222 художественных фильма. В том числе весьма известный «Место встречи изменить нельзя».

                -  Однако в нынешнем 1991 году ( а сейчас на календаре – цветущий май) мы испытываем потребность в спонсорах, – продолжала Клавдия, - бюджетных денег не хватает. Мы предлагаем Вашему заводу стать нашим спонсором хотя бы на один фильм. Правда, сценария пока нет, но, надеюсь, мы совместно с Вами его напишем. И натурные съёмки проведём у вас. Согласны?
                - Всё будет зависеть от сценария и необходимой суммы. Посидите пока в коридоре, пойду посоветуюсь с директором.

                Вернувшись обратно, Куприянов повёл девушку сначала в столовую на обед, потом в актовый зал. Директор велел сначала устроить встречу работников с представителем киностудии, а также узнать их мнение по данному вопросу.

                В актовом зале собралось много желающих. Пришли в основном любители кино. Клавдия кратко остановилась на съёмках фильмов:  «Жажда», «Один шаг из тысячи», «Дерзость», «В двух шагах от рая», «Аллегро с огнём». Все они рассказывали о событиях Великой Отечественной войны.
                - О  любви у вас что-нибудь имеется? – задала девушка в первом ряду.
                - А как же, «Весна на Заречной улице», например, или «Два Фёдора».

                В конце встречи Куприянов задал залу вопрос: «Согласны ли они, чтобы «Одесская киностудия» сняла о заводе художественный фильм. В ответ «поднялся лес рук».

               Уже в своём кабинете Сергей Фёдорович договорился с представительницей киностудии, что он свой очередной отпуск запланировал на сентябрь с поездкой на отдых в Одессу. Заодно обещал посетить киностудию и решить все организационные вопросы.
              - В какой гостинице мне лучше всего остановиться? –спросил хозяин кабинета.
              - Вот по этому адресу.
                Прочитав на бумаге адрес, Сергей только заулыбался. Девушка указала свой домашний адрес в районе пляжа Аркадия.
               - Договорились. Ждите. А пока, простите, бегу на совещание к главному инженеру.

               Наступил сентябрь, как не ждала, выглядывая в окна своей квартиры в Одессе Клавдия Степаненко, обещанный представитель Станкостроительного завода так в дверь к ней и не постучал. И не потому, что загорал на пляже. После известных августовских событий ему было не до этого.

Глава 9. ГКЧП

            Многие сейчас россияне, бывшие свидетелями тех тревожных трёх дней в августе 1991 года, хорошо запомнили балет «Лебединое озеро». Спроси первого попавшего прохожего на улице, как звали троих ребят погибших в дни ГКЧП, которых хоронила вся Москва и мало кто скажет, что это: Дмитрий Комарь, Илья Кричевский, Владимир Усов. Да, сегодня те события в стране воспринимаются по-другому. Ельцин вторым своим президентским сроком явно разочаровал простых людей. Иметь сегодня среднюю пенсию по стране 14230  рублей – это не то, за что погибли указанные выше граждане Великой России. Пенсия и всё прочее нехорошее – это оттуда из Ельцинской эпохи. Но тогда, в те дни шло всё по-другому.

                В понедельник, 20 августа, директор Станкостроительного завода как обычно провел еженедельное оперативное совещание по производственным вопросам. А уже после обеда собрал их же на экстренное совещание, посвящённое событиям в Москве. Мнение участников резко разделились.

                Секретарь парткома Тюрин ещё утром отправивший в адрес ГКЧП с поддержкой, «с пеной у рта» доказывал необходимость создания указанного комитета, осуждал деятельность Горбачёва. Договорился до того, что работникам завода надо приехать в столицу и защищать «новую власть».

               Председатель  профкома Симонов наоборот призвал весь трудовой коллектив поддержать Президента России Бориса Николаевича Ельцина.

               К последнему оратору присоединился и начальник отдела кадров Волгин, осудивший попытку государственного переворота:
               - Я не знаю, где сейчас находится Президент СССР Горбачёв, но в списках ГКЧП он отсутствует. Значит это ни что иное, как заговор против него. Лично я готов ехать в Москву и поддерживать российскую власть в лице Ельцина.  На данный момент он –спаситель наш.

               Подводя итог совещания, директор Калинин выступил кратко. Если его слова перевести на понятный язык обывателя, то он означает: «Ни нашим, ни вашим». Он призвал всех не поддаваться ни на какие провокации, спокойно работать  и не обращать внимания, что творится в Москве. Тем самым он «подтолкнул» некоторых руководителей подразделений пресекать на заводе «провокации».

             На второй день, 21 августа, с утра на территории завода появились листовки с поддержкой Ельцина. Это, скорей всего, работа одной из ночных смен. Через час рабочие бывшего цеха Волгина заметили, как их начальник подошёл к одной из листовок, прочитал  и сорвал её. Два токаря и один фрезеровщик быстренько его «арестовали» и повели в профком. Там руководитель честно признался, что выполнял указание директора. Что случилось с директором в профкоме понять не могли.

         После этого листовки на заводе никто не трогал, они висели до того дня, когда в Москве победили сторонники Ельцина. А вот тут начинается самое интересное. Директор и его заместители срочно вышли из КПСС, сообщив эту «радостную весть» всем работникам со страниц заводской газеты «Станкостроитель».  Вот только поздновато маленько.

             Один из работников завода прорвался в Москву и встретился с президентом России. Через несколько дней директора «Станкостроительного завода» «ушли». Ушёл он под «свист» рабочих. А ведь как хорошо начинал во времена Перестройки. Увы! Не справился с выпавшими на его долю неожиданными испытаниями. Работники же его стали с нетерпением ждать, кого пришлют на его место.

Глава 10. Президент ЗАО «Станкостроительный завод»

                Никто не знал, каким образом в пожилом возрасте (шестьдесят шесть лет) бригадиру бывшего цеха Волгина  Рогову удалось в Москве попасть к Ельцину. Как и то, о чём они разговаривали. Хотя догадаться не трудно.  Однако ездил в Москву  Иван Михайлович не зря: Калинину пришлось уволиться. Его же место со временем занял … Волгин. О том, благодаря кому он стал директором завода, Эдуард Евгеньевич узнал значительно позже, когда Рогов уже находился на заслуженном отдыхе. Вот только поблагодарить отважного фронтовика не успел: напомнили о себе фронтовые раны.

              С 1992 года Россия стала переходить на рыночную экономику. Чубайс организовал приватизацию, которую народ справедливо назвал «прихватизацией». Пришлось приватизироваться и Станкостроительному заводу. Теперь он стал ЗАО (Закрытое акционерное общество), должность директора исчезла, появилась непривычная для уха должность «президент ЗАО». Им стал, понятно, Волгин. Настали трудные времена для коллектива бывшего «процветающего» советского предприятия.

             Эдуард Евгеньевич пошёл в цеха советоваться с рабочими, как выживать в данной ситуации.

             - На завод я поступил учеником слесаря, постепенно повышая свою квалификацию, - говорил президенту сорокалетний Стоянов.- Собирал станки, не думая о том, что они будут стоять невостребованными как сейчас в проходах нашего завода. Тогда плановая экономика приносила свои плоды. Мои собранные станки распределялись министерством по предприятиям. Конечно, тут имелся и минус: тебе не надо, но бери. Но производители не страдали. А сегодня что получается, мы по-прежнему станки выпускаем, а они никому не нужны. Надо придумать другую продукцию, пока не поздно. Например, выпускать товары народного потребления.
       
              Предложение рабочего Волгину понравилось, он дал команду на выпуск новой продукции. Стали выпускать сварочные аппараты, багажники на автомобили, и некоторую бытовую технику. Но столкнулись на рынке с неожиданным препятствием: из-за высокой себестоимости выпускаемой продукции в магазинах цена значительно уступала на аналогичную продукцию иногородних производителей.

             Посовещавшись снова с рабочими, президент общества выход нашёл, сократив половину инженерно-технических работников. И всё бы было хорошо, если бы уволенные работники не «подложили свинью» оставшимся. Они дружно начали продавать свои акции на сторону. Акции, как стало известно, охотно скупал московский бизнесмен. У него появилось право голоса. Он потребовал сократить и половину рабочих. Его поддержали большинство акционеров  из числа руководителей и инженерно-технических работников. Что остались после предыдущего сокращения. Сократили и рабочих. Но никто не знал, что на уме у того акционера.

              Пользуясь трудностями по сбыту продукции и снижением заработной платы работников, акционер Нуршакиров начал скупать тихонько акции, имеющиеся на руках работников. В первую очередь – у сокращённых рабочих. Вскоре эта информация дошла до Волгина. Он собрал работников и предупредил: «Не ройте яму, в неё и попадёте». Его не послушали и продолжали акции продавать. Слишком заманчивой оказалась цена.

           В 1999 году контрольный пакет акций находился у Нуршакирова. А ещё через полгода он имел уже семьдесят пять процентов акций. Над заводом  нависли «грозовые тучи».

            Глава 11. Прощай, родной завод

           Совет директоров ЗАО «Станкостроительный завод» большинством голосов принял в 2000 году решение о полном прекращении основной продукции : станков и промышленных роботов. Во исполнении решения последовало пятидесятипроцентное сокращение персонала.

          Оставшиеся работники, пока что выпускающие товары народного потребления, стали замечать, что на освобожденных площадях стали строить склады. Чем их заполнят, они не знали. Но с тревогой этот процесс наблюдали. Особенно их встревожило то, что там стали устанавливать промышленные холодильники. Работники толпой начали ходить к Волгину, как к ещё пока президенту общества.

                Тот отвечал всем одинаково: « Я же вас предупреждал, не продавайте акции». Хорошо если нынешний собственник завода на этом остановиться. А устанавливают холодильники потому, что здесь буду склады для хранения продовольственных товаров. Нуршакиров уже скупил в городе пару бывших продовольственных магазинов и превращает их сейчас в супермаркеты».

                Работники с кабинета Волгина уходили с поникшей головой.
            
                Прошло два года. Нуршакирову понадобилась для складских помещений вся территория завода и он через Совет директоров принимает решение о ликвидации завода в связи с убыточностью выпускаемой продукции. Как можно догадаться, склады теперь заполнили всю заводскую территорию. Работников уволили в соответствии с законодательством. Судьба людей старше сорока лет оказалась незавидной: их нигде в городе на хорошую работу не брали. Только сторожами и охранниками с соответствующей мизерной оплатой. Молодёжь сумела устроиться на другую работу.

                Последним уходил с завода инженер по кадрам Квасов. До этого Иван Петрович увольнял вместе с двумя инспекторами по кадрами работников. Что касается других работников отдела кадров, то часть из них была сокращена ранее, остальные в том числе начальник и его заместитель  уволились сами, ибо где-то на стороне нашли работу.
               
                Покидая проходную, Квасов написал фломастером на стекле: «Прощай, родной завод! Может ещё встретимся!». Он на это надеялся. Но, увы, дикий капитализм продолжал как прожорливая акула поглощать всё новые предприятия, в том числе и являющиеся в советское время гордостью горожан. Завод больше не возродился.

15.06.2018 г.

Фото из Интернета