Месту время

(из прошлого)

Когда он шмыгнул носом, то в очередной раз стер капающую кровь с порезанной брови. Манжет и большая часть рукава были уже тёмно-красными. Сама рубашка усеяна мелкими точечками того же цвета. Половина пуговиц отсутствовала, разорванная на спине ткань холодила спину. Ещё болела челюсть. Язык распух и лежал во рту, как пузатый вареник, готовый вывалиться наружу при первой возможности. Будто был живым... В голове звенело, и острая боль пульсировала в висках. Затылок ныл. Он дотронулся до него, чтобы обнаружить огромную шишку и липкое вещество в грязных волосах. Чёрт побери, что произошло? Он огляделся вокруг: незнакомый жилой кубик, обшарпанные стены пятиэтажек, детская площадка девяностых годов прошлого века, брошенные ведерца и лопатки… Картина маслом – сюрреалистический пейзаж некоего будущего, где балом правят живые мертвецы после экологической катастрофы. И, если бы в окнах не было света, то это могло быть правдой – район будто вымер. А, может даже, и весь город. Он тряхнул головой, пытаясь организовать мысли и чуть не потерял равновесие.
– Что за хренов двор? – буркнул себе под нос. Моментально челюсть свела острая боль. Как ножом… Он даже согнулся пополам и присел. Холодная стена одного из домов обожгла его. Он вздрогнул. Но прижался сильнее, обхватив колени руками, чтобы быстрее согреться. Глубоко вздохнул и посмотрел в проём между домов. Через десять метров начиналась улица. Тротуар залит светом фонарей. По нему обычно ходят прохожие. Да, точно. А по дорогам ездят машины. Было ли так всегда? Сквозь мутное сознание он пробирался в глубины своей памяти, чтобы вспомнить себя. И последние двадцать четыре часа. Мелькнула какая-то мысль, короткая и неуловимая. Рефлекторно пальцы правой руки сжались в кулак. Сильнее обычного. До его слуха донесся шорох. И, прежде, чем он успел испугаться, понял, что в руке было что-то. Жёсткое, с острыми краями. Раскрыл ладонь и увидел скомканный листок бумаги. Небольшой стикер для записи, красного цвета. Или чёрного. С какими-то закорючками, что в темноте не разберёшь.
Чей-то голос позвал Сашу домой, и где-то хлопнуло закрывшееся окно. Он услышал торопливые шаги, почти бег, уходящие в глубину двора. Сквозь проём между домов, он увидел, как по тротуару кто-то прошел. Человек. За ним ещё два: парень и девушка стремительно миновали тёмный поворот. Значит, живых мертвецов не существует. Он хмыкнул почти радостно. Раскаленная игла молнией пронзила его голову. Чёрт, больно! С трудом удалось выдохнуть, чтобы не зайтись кашлем. Устойчивый запах крови не желал покидать его горло. Сейчас бы воды… И только в этот момент он заметил, что было темно. Привычно поднял правую руку, чтобы узнать время. Часов не было. Лишь длинная царапина, словно кто-то силой сорвал те с руки.
– Зачем ты пришёл? – женский голос со слезами прозвучал у него в голове. Наполненный печалью. Осуждая.
Он сжался в комок. Испуганно огляделся по сторонам. Никого.
– Кто это? – прошептал он, понимая, что знает этот голос. Он слышал его раньше не один раз. Вздрогнув, сжал голову руками и спрятал лицо в колени. Стикер с закорючками комком упал на землю.
– И я любила тебя на самом деле! – опять «она». Где-то внутри него самого.
Закрывая уши ладонями, он повалился на бок и зажмурил глаза. Острая боль вновь пронзила его мозг. Все тело задрожало. На несколько секунд он потерял контроль и во всё горло закричал в темноту:
– Оставь меня в покое!
– «О-е-о-е-о-е!» – эхом ответил тёмный двор.
Из мрака, что его окружал, выплыла фигура молодой женщины, окутанная лёгкой шалью поверх полупрозрачного сарафана, с распущенным волосом и маленьким цветочком за ухом. Сквозь закрытые глаза он видел её образ отчётливо. Даже слишком. Она, словно живая, присела перед ним, склонив голову набок. Дрожь вцепилась в его тело, и он почувствовал, как неудержимо ему захотелось броситься прочь от этого места. Но лишь сильнее вжался в стену. Старался спрятаться. Исчезнуть, чтобы не видеть её.
С разорванным в клочья сознанием, не открывая глаз, он бился в конвульсиях. От жалящего холодом асфальта его тело истошно кричало, затылок наливался свинцом, а пульсирующая боль пронизывала изнутри. Голова закружилась, и ночь в глазах взорвалась белыми искрами. С яростным шипением они полетели в разные стороны. Застилая всё острым светом. И ему пришлось открыть глаза. Иначе, его бы вырвало… Он был один. Понял, что сильно избит кем-то и брошен в вакууме на погибель. В самом центре поздней осени, посреди тёмного неизвестного ему двора чужого города.
– Тебя не должно здесь быть, – он услышал, как чей-то шепот защекотал ухо. Он вздрогнул, резко сел. «Бум-бум-бум-бум-бум-бум…» Сейчас сердце выскочит из груди, и тогда можно не переживать о больной челюсти, порванной и окровавленной рубашке, языке-варенике, раскалённой игле в мозгу. На этом и закончим!
– Догадываюсь, – прошептал он. Было уже не важно, с кем он разговаривал. И разговаривал ли вообще. В какой-то момент ему показалось, что ничего этого не происходит, и он просто сидит под деревом в парке. Неподалеку, под соседним деревом, стоит влюблённая пара. Далее от них дети играют с собакой, а родители наблюдают за ними. Летнее солнце ласково и нежно касается его лица, гладит по небритой щеке. Целует в лоб. Умиротворение переполняет его.
– Ещё не время, – шепот, будто, обошел его кругом. – И не место…
Боль медленно отступала, и голова прояснялась. Но отяжелевшие веки просились спать. Он подобрал мятый стикер и поднёс ближе к глазам. Может быть он прояснит что-нибудь? Закорючки превратились в слова записки: «Вторник, 21-го, около магазина одежды в 21:00. Буду ждать! Твоя Катерина».
Силясь разобраться в ситуации, он поднял голову и прислонил её к стене. Нужна была опора. Хотел закрыть глаза, но странный силуэт незнакомца, будто состоящий из темного дыма, привлёк его внимание. Постояв рядом ещё пару секунд, незнакомец отвернулся от него и направился прочь. В проём, к выходу со двора. Мурашки побежали у него по спине, когда силуэт растаял в воздухе в трёх шагах от линии света фонарей.
– Что за ерунда? – буркнул в темноту. – Какого хрена происходит?
Видения и звуковые галлюцинации он списал на следствия травмы головы. Однако, та девушка, точнее, женский образ, был знаком ему. Он почувствовал, будто что-то связывает его с ней. Какие-то события, может даже отношения. Но в памяти ничего конкретного не было. Вообще ничего не было.
Неуверенно встал, опираясь о стену. С радостью обнаружил, что голова пришла в порядок, и кровь перестала идти. Даже язык уменьшился в размерах. Так он чувствовал. Понял по последним словам, которые произносил уже по-человечески. Хотя челюсть всё ещё ныла. По крайней мере, ноги не дрожали. Он сунул стикер в карман, адрес сохранился в памяти. Решил идти прямо туда. Интересно, это место находится в этом городе? И в каком именно?
Когда он ступил на свет, по глазам резанула острая боль. Новый фейерверк искр вспыхнул перед лицом, и он застонал. Прижимая ладони к векам, всем телом он дернулся вправо, и, когда убрал их, не смог понять, что произошло. Лишь в памяти чётко отпечаталось изображение рейсового автобуса, что на большой скорости выскочил на него из-за поворота.
– Сейчас, – знакомый уже шёпот в последний момент появился в ушах, – место и время. Иди к ней…
Он стоял в проёме между домов. За спиной улица была хорошо освещена, не смотря на то, что был уже поздний девятый час вечера. Почти ровно. Его глаза смотрели вглубь тёмного двора – кубик типовых пятиэтажек. Неподалеку слева вывеска «Трикотаж». Наверное, это здесь. Странно, но ни разу в жизни он не был в этой части. За свои двадцать три года он и не догадывался, что у них в городе мог быть магазин с таким нелепым названием. Спасибо справочной службе за расширение его знаний топографии. Поёжился, плащ-таки не согревал. Настоящая осень. Но, прежде, чем он сделал ещё один шаг, слева от себя услышал знакомый голос:
– Что ты делаешь? Перестань! Сейчас уже он придёт.
Так тихо, в полголоса. Это была Катя. Ошибиться он не мог. Тонкие ноты её манеры разговора, слегка игривые и невинные, говорила почти нараспев. За недолгие три месяца знакомства он успел достаточно изучить её. Это точно была она. Правда, временами, он не понимал её. Она часто не договаривала, заставляя додумывать. Но, никто не совершенен, и положительного в ней было больше, чем в нём самом. Так он считал. Несколько раз он пытался узнать, есть ли у неё настоящие чувства к нему. Спрашивая и намекая. Надежда не оставляла его. Когда-то она должна сознаться. И, не смотря ни на что, он любил её. Очень сильно.
Сумрак скрывал его от глаз девушки и незнакомого парня. Поэтому они не замечали его. Решив не выдавать свое присутствие, он притворился частью обшарпанной стены, чтобы услышать непонятные для него слова.
– Ты что, запала на него? – спросил парень. Он был высоким и достаточно крупным. По статистике, подобные индивиды никогда не блистали моралью и хорошим складом ума. Сразу видно – дебил. – Хочешь остаться с ним?
– Т-с-с-с, не шуми, – Катя вертела головой по сторонам. – Он опаздывает.
Она высматривала кого-то. Но, если именно по этому адресу он пришел к ней, то… получается, что она ждала его. Время и место совпадало. Значит, опаздывает он?
– Ну так что?
– Я всё сделаю, как надо, только не трогай его, – он не верил своим ушам. Сделает что? Неужели его водили за нос, а он был таким дураком, что влюбился в неё? Холодная волна окатила его. В кармане плаща рука гневно смяла стикер с адресом, который она написала ему, сказав, что будет ночевать у подруги и ждать его. – И после ты оставишь меня в покое. Хорошо?
– Ну-у-у, не знаю, – сомнительно протянул дебил. – Я думал, ты моя девушка.
– Была… когда-то…
– Слушай, не пудри мне мозг! Я не просто так позвал своих корешей. Что у тебя за игры, решай уже!
– Вы мне оба надоели, – Катя резко одёрнула его, высвободившись из лап. – Я обещала и выполню уговор. А ты обещай выполнить свой!
– Ладно, не ной, – дебил хохотнул, хрюкнув. – К чёрту всё!
– Ну-ну, – и она вытянула шею, выглядывая. – Кажется идёт…
За спиной послышались крадущиеся шаги. Но он стоял на месте, сливаясь со стеной. Сердце заколотилось, и он напрягся. Сейчас что-то произойдёт, и кулаки готовы вступить в бой. Густые сумерки превратились в кровавое зарево его пылающего гнева.
Что-то тяжелое ударило его в затылок. Он даже не успел обернуться, хоть и понимал, что нужно было сделать это секунду назад. В глазах заплясали огоньки. Его раскрыли, и теперь он, скорее всего, умрёт. Он обернулся назад, чтобы постараться запомнить лицо нападавшего, но сноп искр посыпался из его глаз после очередного удара. Уже по почкам. Потом его полоснули ножом. Метили в глаза, но он смог увернуться. Упал. Закрыл голову руками. Может оставят в живых?
– Да вы что делаете, уро..? – испуганный голос Кати вдруг зазвенел на всю улицу. И быстро стих, оборвавшись незаконченным проклятием. Одним глазом он успел заметить, как дебил отдернул свою руку с ножом от её тела, и Катя куклой упала на землю.
– Дура, – прошипел тот. – Надоело тебя терпеть, всё равно никакого толка.
Пока его избивали, он чувствовал, как жизнь вытекает из ран. На тело накатывал холод, конечности немели. Сердце билось слабее и слабее. На ум пришли живые мертвецы – и, всё же, они существуют. Потому что, он один из них! Какая ирония… Затем он увидел себя и Катю, стоящих лицом друг к другу. В жаркий летний день спасительная прохлада тенистого дерева нежит их своими объятиями. Парк абсолютно пуст, но, может, ему так хочется и он никого не замечает вокруг. Где они, в какой точке Вселенной и в каком времени? Сейчас это не важно. Важно происходящее.
– Мне кажется, здесь и сейчас, я должен сказать тебе кое-что… – он замялся, слова давались с трудом. – Точнее спросить…
– Хорошо, – её большие глаза впились в его, – я слушаю.
Она была такая красивая! Таинственная улыбка украсила её круглое лицо, и секунду спустя влажные губы приоткрылись в ответе. Она ждала. Он же слышал, как она говорит «Да». Тонкий, молочного цвета сарафан раскрывал совершенство её груди, что вздымалась от волнения, натягивая ткань возбуждёнными сосками. Дурманящий аромат исходил от её стройного тела, он чувствовал, как оно просило ласк его рук, натянулось струной, дышало желанием. Лёгкий шарфик устало съехал с шеи, накрыв правое плечо. Прямо сейчас, этим июлем, он сделает ей предложение.
– Ты выйдешь за меня? – наконец спросил он и нежно уложил крошечный голубенький цветочек ей за левое ухо. Раскрыл квадратную коробочку, откуда полился мягкий золотистый свет. И поднял на неё глаза.

2012