Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 4

Исследовательский фонд Коваля (ИФК 1)

В темной просторной комнате, освещенной лишь свечами, за круглым столом сидело девять человек, чьи лица были скрыты белыми карнавальным и масками. На этих людях были надеты плащи, скрывающие их головы и тела до самых пят, и нельзя было с уверенностью сказать, мужчина ли перед вами сидит или женщина.

Фигуры ожидали, и даже не было понятно, живы они или нет, вздымается ли их грудная клетка или вовсе в резных дубовых креслах сидят манекены. Так продолжалось долго, пока одна из фигур не зашевелилась, потянувшись почесать свою спину. Из-под рукава выглянула мужская грубая рука с темными волосами, но это увидели лишь соседи, пристально искавшие любые подсказки, чтобы выяснить личность их предполагаемого союзника.

— Простите, — глухо произнес мужской голос. Голос отдавал хрипотцой и принадлежал явно заядлому курильщику.

Остальные фигуры не ответили и проигнорировали разрушившего полную тишину мужчину, уставились перед собой, выжидая.

Весь этот маскарад был придуман очень властным человеком, хотя об этом знали далеко не многие. Лорд, а это был именно лорд, надежно скрывал свои истинные мотивы даже от королевской семьи и ее приближенных. За спинами у истинной власти он вел свою игру, теневую.

Каждая фигура прибыла сюда по отдельности и воспользовалась своим входом в поместье, где организовывалась встреча. По прибытии разные слуги (а на каждого гостя — свой личный слуга) переодевал своего визитера в непроницаемый балахон и выдавал карнавальную маску, а после провожал в зал с круглым столом. После этого, как знали сами гости, слуги будут убиты, чтобы никто не смог доказать их причастность к данному собранию.

Дверь в зал открылась, осветив собравшихся, и в проеме показался властный мужчина, которого знали в лицо все присутствующие. Он хищно улыбнулся, прошел внутрь, а за ним тотчас же дверь захлопнулась. Мужчина медленным, но четким шагом обошел вокруг стола, даже не бросая взгляда на сидящие фигуры, подошел к единственному пустому креслу и, встав позади и опершись на него, произнес:

— Рад приветствовать вас в своем доме, господа!

Этим человеком, несомненно, был лорд Асмодей Краули.

Хозяин дома сел в кресло, положив руки на стол, и, вновь улыбнувшись, продолжил:

— Прошу прощения за этот маскарад, но, я думаю, вы все согласны с данными мерами конфиденциальности. Все вы прекрасно знаете друг о друге, но находитесь в разных кругах общества, потому здесь и сейчас вас нельзя было сталкивать лбами и тем более знакомить лицом к лицу. Это может лишь повредить нашим планам, а также навлечь беду на весь наш Круг в случае, если кто-то из здесь присутствующих будет оклеветан и станет угрозой для нашего общего дела.

— А как же вы сам, Асмодей? — перебил лорда Краули пожилой женский голос. Фигура, сидящая по левую от него сторону, все также пряча руки в рукавах балахона, в ответ положила их на стол. — Любой из нас в случае… опасности… укажет на вас.

Краули вытерпел тот момент, когда его перебили, переборов желание вспылить. Старая леди была права на словах, пусть и не на деле. Фигуры выжидающе уставились на Асмодея.

— Не беспокойтесь обо мне, для таких случаев у меня припасено несколько козырей в рукаве, — спокойно ответил он. — В крайнем случае я смогу обратиться за помощью к любому из вас.

В зале поднялся ропот и шум, фигуры в балахонах были недовольны высказыванием лорда.

— Прошу спокойствия, — повысил голос Краули, и в зале вновь образовалась тишина. — Я понимаю ваше недовольство, но вы не дали мне договорить. — Асмодей смерил всех присутствующих взглядом, выдохнул и продолжил: — Даже в случае крайней необходимости я не стану привлекать ваши силы явно. Мы не будем совершать никаких непредвиденных действий, что точно не вызовет подозрений в вашу сторону. Если вы мне не доверяете, то вам лучше встать сейчас же и покинуть мой дом.

Воцарилось молчание. Асмодей пристально смотрел на каждую фигуру, задерживаясь на пару секунд, и выжидал. Найдутся ли такие, кто пойдет против него? Таких не было. Каждый из присутствующих знал, чем закончится такой поступок. Лорд Краули знал о каждом присутствующем, и гнев всего Круга обрушится незамедлительно, стоит лишь покинуть его.

— Превосходно! — высказал вслух собственные мысли Краули. — А теперь позвольте вам кое-что продемонстрировать до того, как мы перейдем непосредственно к делам насущным.

Лорд Краули поднялся из кресла и, вновь обогнув стол, подошел к входной двери, дважды постучал. Она открылась, и некто(были видны лишь руки) протянул лорду резную деревянную шкатулку. Дверь вновь захлопнулась, а Асмодей вернулся в свое кресло.

— Как вы знаете, прекрасный светоч науки, гений изобретательный мысли, Киллиан Сайкс, помимо своих фантастических изобретений создает некоторые определенные индивидуальные заказы, — медленно, подогревая интерес публики, начал Краули. — И то, что лежит в этой шкатулке,— его последнее изобретение, созданное по моей личной просьбе. Это именно то, чего мы так долго ждали, господа. Орудие… нашего… триумфа!

На этих словах он открыл крышку шкатулки и аккуратно, будто доставал оттуда редкую хрупкую бабочку, поднял вверх приспособление, напоминающее револьвер, только у него было крупное основание и длинный ствол, будто обычный револьвер скрестили с мушкетом. Краули ловко откинул в сторону то, что являлось по своей сути барабаном, и также аккуратно начал доставать из шкатулки патроны, вставляя их внутрь барабана. Затем ловким движением руки вернул его обратно, до щелчка.

— Представляю вам новый, усовершенствованный вид револьвера. Данная модель была названа в мою честь — револьвер Краули, что мне несколько льстит. Имеет барабан на шесть патронов, которые, к сведению, заряжаются в несколько раз быстрее, чем те револьверы, которые вы могли видеть ранее. Больше никакого пороха, все это уже есть в самом патроне, — он вытащил еще одну небольшую капсулу, отлитую из металла, продемонстрировав ее окружающим, — да вы и сами видели, как быстро я справился с перезарядкой. Но даже не это главное преимущество данной модели, — здесь его глаза недобро сверкнули, — а то, что он совершенно бесшумный!

Асмодей Краули молниеносным движением выставил револьвер перед собой и шесть раз спустил курок. Из дула шел небольшой дымок. И все это произошло в полнейшей тишине. По другую сторону стола от Краули фигура скатилась с кресла и упала на пол. В зале появился женский тяжелый вздох, поднялся испуганный ропот. Все фигуры только и делали, что поглядывали то на мужской труп, а это определенно был мужчина, то на самого Краули, который зло улыбался.

— Прошу вас успокоиться, — властно произнес он. — Та грязь, что сейчас проливает кровь на пол моего дома, был известный вам Батист Легран, вожак жалкой шайки под названием «Орден шипов». Его переманили наши враги, а он согласился, даже не подумав о том, что я всегда обо всем узнаю. Это послужит вам уроком и показательным выступлением того, что мне не только можно, а нужно доверять, если все вы желаете достичь успеха.

Асмодей так же ловко открыл барабан и выронил из него гильзы прямо на стол, принялся протирать тряпочкой дуло револьвера.

— Первая партия револьверов Краули успешно прошла проверку, и мы уже можем обеспечить ими наших доверенных людей. Сайксу уже поступил больший заказ на оружие. Надеюсь, к концу следующего года мы сможем вооружить нашу армию как в Альбионе, так и в Кларне и Ригельштальце.

Асмодей уложил револьвер обратно в шкатулку, закрыв ее, и развалился в кресле, не обращая внимания на недоуменные взгляды присутствующих и на труп, лежащий под столом.

— Теперь же можем приступить к более насущным делам, если вы, конечно же, не против!..

* * *

Собрание длилось несколько часов, за которые Асмодей откровенно устал, выслушивая всех этих таинственных личностей и внося в планы Круга свои коррективы. Гости уходили по одному с промежутками времени, и лишь один из девяти пришедших так и не смог покинуть поместье Краули живым. Когда все разошлись, в зал вошел Мэттьюз, верный пес Краули и его личный телохранитель, как он сам позиционировал себя.

— Хозяин, вы звали меня? — произнес он, стоя в дверях и не смея входить внутрь.

Асмодей толкнул шкатулку с такой силой, что та отскочила к краю стола. Еще чуть-чуть — и она упала бы на мертвое тело Батиста Леграна, которое так и пролежало все собрани¬е Круга.

— Унеси шкатулку в мою комнату, Мэттьюз, — устало произнес Асмодей, — а когда я уйду отсюда, убери труп и вели слугам здесь убраться. Тех слуг, что видели моих гостей — убить! Да и тех, что будут тут убираться — тоже.

Мэттьюз резво подошел к столу и взял шкатулку в руки, произнес: «Будет сделано», глядя на хозяина, и удалился, закрыв за собой дверь.

Лорд Краули продолжал сидеть в кресле, погруженный в свои мысли. Слишком многое стоит на кону, и он это прекрасно понимал. Все его планы, которые он претворял в жизнь на протяжении долгих лет, вот-вот были готовы обрести форму, но смутное ощущение тревоги не покидало его. Он помассировал виски и закрыл глаза, представляя свои дальнейшие действия в этой крупной игре, фантазируя, как изменится мир под его влиянием.

Он открыл глаза, уставившись перед собой…

— Что за?! — вскрикнул он, подпрыгнув.

По другую сторону от него, опираясь руками на стол, сидел мертвый Батист Легран, пытаясь удержать свое тело, чтобы не завалиться и не упасть обратно на пол. Маска слетела с его лица, и Асмодей увидел, как он пристально смотрит своими мутными глазами прямо на него. По его щеке была размазана кровь, также она была и на бородке, где и запеклась.

— Как? — вырвался испуганный возглас Асмодея, а после он разозлился, сжав кулаки.

Легран улыбнулся, но улыбка эта была гримасой смерти, изувеченной.

— Сын Льва, — произнес Легран голосом, который эхом пробежался по залу, и лишь потом Асмодей понял, что голос принадлежит не мертвому Батисту. Голос был женский. — Потомок отца, который был Солнцем, и матери, которая была Любовью. Сын Регулуса и Августы Краули. Внемли мне, ибо я — истина.

— Кто ты? — сорвался Краули. — Что ты?

— Я та, кого вы, смертные, зовете Древними, и имя мне — Аврора. Богиня забвения и милосердия. Ты, сын Льва, — мой потомок и должен услышать меня, пока мне есть, что сказать тебе, и пока силы не покинули меня навсегда.

— Почему я должен верить тебе? — разозлился Краули.

— Молчать! — закричал Батист, и поток ветра промчался по залу, сбивая Асмодея с ног. — Внемли мне, сын Льва, ибо только от тебя зависит будущее не только твоего рода и человечества, а всего мира, который нам дорог.

Тело Батиста, наполовину падая, но все же продолжая держаться, протянуло одну руку вперед, и на его ладони тут же вспыхнула искра чистого белого света. Эта искра стала расти, заливая светом всю залу и слепя Асмодея. Она разрасталась, пока не стала такой ослепляющей, что Краули пришлось закрыть глаза и отвернуться. А после свет резко погас, будто бы и не было его. На ладони лежал небольшой белоснежный кристалл вытянутой формы с острыми краями, которые сверкали гранями от слабых огоньков свеч. Ладонь упала на стол, и кристалл выпал из нее, прокатившись по гладкой поверхности стола.

— Это осколок знаний, сын Льва, — продолжил говорить Батист-Аврора. — Он откроет тебе истину, без теней и бликов отражений, которые подвластны моему брату.

Тело Батиста обмякло и повалилось на спину, все еще держась в кресле.

— Мои силы на исходе, сын Льва. Запомни: Разрушитель и Дремлющий скоро вновь сойдутся в битве, но они забылись в своей вечной вражде. Баланс нарушен уже давно, и от их битвы уже не зависит сохранность мира. Они будут сражаться, и предстоящее сражение будет самым жестоким, по сравнению со всеми прошлыми. Мириады человеческих жизней будут загублены, города обратятся в руины, и пламя выжжет все земли, которые ты знаешь. Их необходимо остановить… Асмодей Краули! Останови Разрушителя… Останови Дремлющего… Восстанови баланс… Иначе все… обречено…

Глаза Батиста ярко вспыхнули синим светом, и он скатился под стол, но голос Авроры еле слышно продолжал шептать:

— Я доверила тебе свой свет, сын Льва… Воспользуйся знанием, которое я дала… Прекрати вражду, которая длится уже вечность… Надеюсь, мой выбор… не был ошибкой…

И голос Авроры затих.

Асмодей на гнущихся ногах подошел к столу, оперся на него, нервно косясь в сторону тела Батиста, а после взглянул на белый кристалл. Он сверкал, казалось, изнутри. Будто маленькие искры плавали внутри него. Лорд Краули аккуратно потянулся к нему, боясь новой вспышки, которая, возможно, способна выжечь его глаза. Он коснулся кристалла, и тот вспыхнул светом, резанувшим Асмодея по глазам, но не ослепившим. Краули от неожиданности отстранился, а тем временем свет от кристалла собрался прямо над ним и стал преобразовываться… в карту.

Он увидел моря, материки, и среди этого нашел взглядом Альбион. В том месте, где должен был быть Ландо,вверху светил яркий синий луч, и он сразу понял, что это сам кристалл указывает свое местонахождение. А помимо него горело еще шесть синих лучей, но чем дальше они были от Альбиона, тем слабее был их свет.

Карта из света исчезла.

Асмодей вновь коснулся кристалла, но больше ничего не произошло. Все также опираясь на стол, он дошел до своего кресла и тяжело опустился в него.

— Мэттьюз, — громко произнес он, надеясь, что тот уже находится за дверью и лишь ждет, когда его хозяин выйдет или позовет его.

Дверь приоткрылась и появилось лицо Мэттьюза.

— Убери труп! — из последних сил произнес Асмодей, а после глаза его закрылись, и он погрузился в темноту…

* * *

Огромное пространство, внутри которого за пыльными стеклами хранились экспонаты, было погружено во тьму ночи. Лишь тусклый свет, подобно светлячку, исходил от фонаря, который в руке нес мужчина лет пятидесяти. В столь поздний час он прогуливался по пустым залам огромного музея.

Лиам Коваль — так звали его. Бывший ректор и создатель академии истории Альбиона. Спустя много лет после того, как Триединый правитель распустил академию, Лиаму лишь и оставалось, что пожинать плоды своих трудов. Он остался в заброшенном и наполовину разрушенном здании академии, последними усилиями пытаясь сохранить то, что долгое время создавал. Последнее его творение — единый музей знаний, построенный при академии, с полностью стеклянной крышей, через которую днем проникал солнечный свет, а ночью экспонаты представали в лунном свете. Музей пережил расхищения, пожары и даже момент, когда треснуло стекло крыши. Коваль лично переносил экспонаты в сохранившиеся помещения, чтобы предотвратить бесследного исчезновения того, что он считал важным. Не столько для себя, сколько для всего мира.

Луна вышла из-за туч и осветила мужчину и просторный зал, в котором не осталось экспонатов, но еще сохранилось пару античных статуй. Одной из таких статуй, возле которой и остановился Лиам, залюбовавшись ее красотой при лунном свете, была статуя древней богини Авроры. Той Авроры, которую порицала Триединая церковь и вовсе пыталась вычеркнуть из истории, будто ее и не было. Каменная женщина с длинными волосами смотрела высоко в небо, хотя одной рукой она прикрывала свои глаза, будто не желала ничего видеть или прекрасно видела сквозь собственные пальцы. Другая ее рука покоилась на груди, прикрывая интимные части тела. Снизу ее ноги были переплетены, будто были не ногами, а ветками дерева. У этой статуи было множество имен: Аврора, Ослепленная любовью и Вечность.

Коваль улыбнулся и поставил у своих ног фонарь, в котором еще трепетал огонек свечи.

— Аврора, — произнес он. — Одна из древних богинь, которые создали наш мир. Богиня любви и милосердия. — Коваль тяжело вздохнул, откашлялся в кулак, а после высморкался в небольшой платочек, пожелтевший от времени. — Прошу прощения, мудрейшая.

Луна вновь скрылась за тучей, но через мгновение выплыла. И за это мгновение Ковалю показалось, что статуя улыбнулась ему. И хоть это было лишь наваждение, Лиам улыбнулся в ответ.

— Существует легенда, почему самая добросердечная из древних отринула ту силу и веру, которые наполняли ее, и раз и навсегда прозвала себя той, которую все знают сейчас: Аврора — богиня забвения. Немногие с уверенностью смогут сказать, что еще когда-то давным-давно именно она подарила всему человеческому роду свою любовь, наградив теми светлыми чувствами, которые мы можем испытывать. Возможно, я один из немногих, кто знает об этом…

Давным-давно, когда могущественные боги только создали людей и подарили им прекрасный мир, полный жизни и солнечного света, богиня чистого сердца, Аврора, даровала тем самым людям свое знание, наградив чувствами. Долгие годы она гуляла среди смертных и не могла нарадоваться тому, чему сама стала создателем. Счастье, любовь и процветание царили на земле. Она общалась со смертными, вместе с ними пожинала труды общего дела и питалась вместе с ними с одного поля тем, что подарила природа.

И вот однажды, во время своих прогулок, древняя ощутила то чувство, которое сама подарила смертным, она почувствовала любовь. Ее сердце затрепетало при виде того юноши, который собирал гроздья винограда в свою суму. Он улыбался, пока трудился. А стоило ему увидеть ее, она почувствовала, как и его сердце участило ритм, и улыбка его засверкала солнечным светом. Тот юноша протянул Авроре веточку винограда, а она согласно приняла, вкусив самые вкусные ягоды, которые когда-либо пробовала.

Они влюбились друг в друга, и ничто не было сильней их любви. От того юноши, который был храбр, подобно льву, Аврора родила младенца — сына Льва.

Долго наблюдал за проступками Авроры старший из богов и всего пантеона, Амун, бог справедливости. Долго его собственное сердце пропускало удары, страдало от увиденного, разрывалось на части. Старший сам любил Аврору, пусть и тайно, боясь признаться древней в своих чувствах, которые в нем она породила. Он содрогался от мысли, что одна из его вида пала столь низко, что связалась с их же созданиями, смертными. Долго Амун боролся сам с собой. Благоразумие и ненависть сражались внутри него, пока однажды дикий волк, имя которому было Ненависть, одержал победу.

Пока прекрасная Аврора спала, Амун вырвал сердце из груди ее возлюбленного, а единственного ребенка похитил. Что именно произошло с сыном Льва — никто не знает, ибо Аврора так и не смогла его отыскать.

Обезумевшая, уничтоженная, сломленная. Металась Аврора по всему миру в попытках заглушить свою боль о потере возлюбленного. Искала она собственного сына и не могла найти. Множество сотен лет обезумевшая богиня не могла найти себе покоя, пока однажды она не смирилась. Аврора вырвала собственное сердце и сожгла его в пламени солнца, а сама ослепла от боли, что ей пришлось пережить.

Больше никто и никогда не видел Аврору. Лишь изредка, будто тень, скользнет она там, где женщина теряет возлюбленного, а мать — младенца. Все, что она могла сделать для этих женщин, — это взять их боль на себя, помочь забыться.

Именно так Аврора, могущественная древняя, богиня любви и милосердия, стала богиней забвения, которая одной рукой прикрывает ослепшие глаза, а другой дыру на месте сердца…

— Но я помню, мудрейшая, о том, кем вы были и чей свет все еще живет в нашем мире, — закончил свою историю Коваль. Его совершенно не волновало то, что он разговаривал со статуей. Он привык разговаривать с самим собой и со своими экспонатами. Именно так он продолжал свое дело, так он продолжал жить. — Прошу прощения, что потревожил вас, Аврора. Приятной вам ночи!

Лиам Коваль поднял с пола свой фонарь. Луна вновь зашла за тучи, по полу и по остаткам стеклянной крыши застучали капли дождя.

— Прекрасная история, профессор Коваль, — разнесся властный голос по атриуму.

Фонарь выпал из рук Лиама и разбился, огонек свечи погас. Музей погрузился во тьму.

— Прошу не пугайтесь моего неожиданного появления, профессор, — продолжил голос из тьмы.

Сверкнула маленькая вспышка, вдали появился силуэт человека. Он медленно приближался, его каблуки размеренно отстукивали по полу.

— Сейчас я покажу вам то, профессор, что известная вам Аврора преподнесла людям как свое знание, — силуэт приблизился, и Коваль отчетливо разглядел образ мужчины, а через несколько секунд и различил черты его лица.

— Лорд Краули, — еле слышно выдохнул Лиам.

В этот момент Асмодей Краули поднял ладонь, которой он прикрывал источник яркого белого света. Атриум озарился чистым светом, и потолок исчез, превратившись в чернильную пустоту, по которой были рассыпаны яркие звезды. А над головами профессора и лорда Краули появилась та самая карта мира, которую уже видел Асмодей.

Коваль раскрыл рот от удивления и не сводил взгляда с открывшегося его глазам чуда. Но после он переборол себя и посмотрел на лорда Краули, который стоял возле него и искренне, по-детски, улыбался, переводя взгляд то на Коваля, то на белоснежные материки посреди синей морской глади.

— Это наш мир, профессор, — произнес Асмодей. — Это ее дар.

Лорд Краули указал на статую Авроры. Лиам внимательно всмотрелся в лицо статуи, прикрытое ладонью, а после перевел взгляд на Асмодея.

— Лорд Краули, — начал он, запинаясь. — Вы — сын Льва?

Но Асмодей не ответил и продолжал улыбаться, вглядываясь в карту. После он провел ладонью по кристаллу, который сверкал в его ладони, и карта исчезла, оставив лишь звездное небо.

— Я не знаю верного ответа, профессор, — немного смущенно ответил он. — И именно для этого вы мне и нужны.

— Я? — удивился Коваль.

— Именно вы, профессор. Я знаю, как тяжело вам приходилось последние годы. Утраченные знания, истлевшие доказательства тех знаний, тысячи возможностей, от которых пришлось отказаться, — лорд Краули устремил свой взгляд на Лиама. — Но то время прошло, профессор. Я нуждаюсь в вас точно так же, как и вы во мне. Благодаря своей репутации и статусу в обществе, я не могу просто так проводить исследования того, что мне открылось, — он вытянул вперед ладонь, в которой таился кристалл, по граням которого бегали отблески света. — Но я известный меценат в определенных кругах. Я бы хотел предложить вам работу, надеясь, что вы не дадите мне отказа и хотя бы подумаете о моем предложении.

— Конечно, лорд Краули. Но что именно вы хотите от меня?

— Мне нужны знания, профессор. Те, до которых я не могу добраться лично, но к которым я могу отправить того, кто понимает в этом больше меня. Вы, мистер Коваль. Я хочу профинансировать вас, чтобы после вы могли окупить мои вложения знаниями. Я хочу, чтобы вы вернули славу вашей академии, только несколько в ином формате.

— Я не совсем понимаю вас, лорд.

— Я хочу, — лорд Краули медленно и аккуратно вложил кристалл в руки Коваля, — чтобы вы организовали исследовательскую группу. Нет! Исследовательский фонд! Исследовательский фонд Коваля, вам нравится название?

— Для чего же, лорд Краули? — озадаченно спросил Коваль, лаская своими пальцами кристалл, который лишь на первый взгляд имел острые грани.

Асмодей сжал руки Коваля, отчего кристалл вновь засиял, и, когда отпустил, белый свет вновь вспыхнул яркой вспышкой, создавая карту с материками и водной гладью. Только в этот раз на материках засияли яркие синие столпы синего света. Краули указал на тот, что горел ярче всех и находился прямо там, где должна была располагаться столица Альбиона, Ландо.

— Этот синий свет — маяк, который вы держите в руках, но помимо него есть и другие, профессор, — произнес Краули. — Я бы хотел, чтобы вы извлекли из него знания, которые он хранит, и отыскали другие такие же маяки.

— Лорд Краули, простите мне мой вопрос, но что это такое? Что это за кристалл?

И с серьезным лицом тот ответил:

— Это дары самих богов, профессор. В них заключены их знания и силы, — Асмодей замолк, но после, прикусив губу, продолжил: — Запомните мои слова, мистер Коваль: это последний дар нам, людям, чтобы мы смогли предотвратить то, что грядет.

Коваль только хотел спросить о том, что подразумевал под этими словами лорд Краули, хоть и догадывался о том мрачном посыле, который вскоре услышали его уши.

— Грядет конец света, профессор. И это — наш последний шанс.

Коваль нервно сглотнул.

— Все, что вы здесь увидели и услышали, должно остаться тайной, мистер Коваль, согласитесь ли вы принять мое предложение или нет. Возможно, вы слышали обо мне лишь все самое худшее. Что ж, эти слухи правдивы. Но лично перед вами я буду откровенен, даже если вы откажете мне, я не трону вас и приму ваш отказ с честью. Только знайте, что с этим выбором и тяжким бременем придется жить вам, а не мне. Согласны ли вы обдумать мое предложение?

— Нет, — произнес Лиам, замешкавшись.

— Жаль, — ответил Асмодей, выхватывая кристалл из рук профессора. Он резко развернулся и уже сделал пару шагов прочь.

— Постойте, лорд Краули, — послышалось ему вслед. — Вы неправильно меня поняли. Я не согласен подумать. Я уже принял решение. Я согласен принять ваше предложение.

Асмодей Краули улыбался, а кристалл сиял в его руках.

Через пару дней старик, которого все считали выжившим из ума, открывает Исследовательский фонд и принимает в свои ряды ученых и исследователей. Переданный в его руки кристалл стал маяком и путеводителем к другим источникам знаний, а профессор Коваль вновь стал одним из самых известных людей Альбиона.

Дар богини забвения нашел нужные руки, которые были готовы к великим свершениям…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton