Одна против всех. Глава I. Пророчество. Часть 3

Костёр же горел ещё минут 15, пока от женщины не осталась лишь жалкая кучка пепла, которая была развеяна над полем...
   Люди неторопливо стали расходиться, вновь сплетничая, поедая сладости и с живостью обсуждая казнь Оливии Уорренс.
   В Вайтстоуне не часто случаются казни, поэтому все сельские жители были очень возбуждены и впечатлены этим редким событием. Они находились в самом радостном расположении духа. Ведь теперь всем будет, что обсудить с соседями! Однако среди деревенских жителей, неспешно бредущих к деревне, не было одного. Вернее, одной. Кем же была эта одна, кто не присоединилась к своим односельчанам?
   Этой единственной была, как вы уже может быть догадались, знакомая нам Мери Бэрд. Она покинула место казни минут за 10 до того, как костёр погас. Она больше не могла находиться в этом проклЯтом месте, где несправедливо и жестоко убили женщину, которую она считала второй матерью. Мери чувствовала, что если сейчас спешно не покинет место казни, у неё случится сильнейший эмоциональный срыв. Поэтому девочка, еле протиснувшись сквозь тесно стоявшую вокруг костра толпу, побежала прочь от этого места. Она побежала в противоположную сторону от деревни — в бескрайнее поле, над которым вскоре будет развеян пепел ещё одной невинной жертвы...
   Сказать, что Мери разрывалась от боли — значит, не сказать решительно ничего. Девочку душили на столько сильные рыдания, что она даже не могла кричать, а лишь глухо стонала и хрипела.
   Она пробежала по полю без малого 2 км. Почти добежав до леса, ещё более бескрайнего, чем это самое поле, Мери в изнеможении упала на землю. Силы оставили её. По телу девочки пробегала сильная дрожь. Её трясло. Она не кричала, не говорила, а только издавала тихие стоны, всхлипывала и царапала землю ногтями от бессильной злобы и сильнейшей боли, переполнявшей её.
   —"Люди — самые жестокие существа на земле, — хрипела Мери Бэрд — Они убивают невинных!!! Почему они так поступают?! Почему?!?!?! Почему?!?!?!?!"
   Мери билась в истерике. Казалось, что вместе с миссис Уорренс умерла частица её самой...
   Неизвестно, сколько времени девочка рыдала в поле. Может быть 10-15 минут, а может быть, 2 часа. За время своей истерики Мери совсем потеряла счёт времени. Когда она всё-таки более-менее успокоилась и встала на ноги, она увидела, что солнце только начало опускаться за лес. Значит, Мери находилась в поле часа 3, а то и больше.
   —"Мама наверно волнуется" — подумала девочка и медленно, всё ещё всхлипывая, побрела к дому.
   О казнях ведьм Мери слышала и раньше. О них ей рассказывала её давно отошедшая в мир иной бабушка. Она рассказала ей и о последней ( уже можно сказать предпоследний) вайтстоунской ведьме — старой карге Элизабет Дункан, сожжённой 60 лет назад. До сегодняшнего дня Мери, будучи маленькой и глупой, представляла ведьм непременно уродливыми бородавчатыми старухами, насылающими болезни на людей и мор на скот, а также неурожай и непогоду. Такой образ ведьмы девочка создала на основе рассказов бабушки.
   И вот сегодня она впервые увидела, как сжигают ведьму. И этой ведьмой, как ни странно, оказалась не уродливая злая старуха, а женщина, которую она считала своей второй матерью, женщина, которая любила всех детей в деревне, как своих собственных. И вот её объявили ведьмой и сожгли. И на основании чего? На основании слов её пьяницы-муженька, который в пьяном угаре ещё и не такое может придумать! И стоило только выпивохе Уорренсу сказать, что его жена — ведьма, как люди, часто приходившие к миссис Оливии за помощью, за советом, сразу поверили ему и возненавидели женщину! Ими сразу овладела жажда крови!
   И самое главное, односельчане девочки, также как и Святая Инквизиция, говорили, что совершают всё это от имени Господа! Но ведь Мери всегда учили, что Господь — это добро. Так считали не только родители девочки, но и все остальные люди, которых Мери когда-либо встречала. И вот эти самые люди убивают ради Господа. Убивают ради добра?!?!?!
   В голове у Мери крутились тысячи вопросов без ответов. Она решительно ничего не понимала... Хотя нет, она всё же кое-что поняла. Она поняла, что после того, как сегодня она первый ( и далеко не последний) раз увидела человеческую жестокость во всей её красе, её жизнь больше никогда не будет прежней. У неё словно спала пелена с глаз. Она стала здраво смотреть на жизнь. Стала видеть её такой, какая она есть, а не сквозь розовые очки. Со всей её жестокостью, злобой, со всем бессмысленным насилием... Сегодняшнее событие с ног на голову перевернуло её уютное мировоззрение 7-летней девочки. У Мери появились новые идеалы, цели, взгляды на жизнь.
   Если раньше Мери считала, что сожжение ведьм — такое же естественное и справедливое явление, как и оплеухи, которые она получает от мамы за побитую посуду, испачканную и порванную одежду, то теперь она увидела это в истинном свете. Мери поняла, что охота на ведьм — самый настоящий террор. Террор бессмысленный и ужасный. Ещё Мери поняла, что Оливия Уорренс — далеко не последняя "ведьма". Будут ещё и ещё. Лишь бы только не повторилось той истерии, которая произошла 95 лет назад...
   Об ужасах, произошедших 95 лет назад в Вайтстоуне, Мери также узнала от своей покойной бабушки. Тогда Вайтстоун захлестнула эпидемия чумы, которая унесла почти половину жителей и без того маленькой деревни. Люди были охвачены сильнейшим ужасом, трупы валялись прямо перед домами... Выжившие после эпидемии не знали, как отблагодарить Бога за спасение. Особо набожные были убеждены, что чума — это Божье наказание. Наказание за их грехи... Но вот эпидемия прекратилась, унеся столько душ...
   А через 4 года Вайтстоун, ещё нетвёрдо стоящий на ногах после эпидемии чумы, был охвачен неурожаями, длившимися 3 года подряд! В первый год из-за небывало жаркого и засушливого лета весь урожай высох. Во второй в конце лета на поля напали полчища саранчи и сожрали всё зерно, а в третий год град перебил все колосья. Опять люди в Вайтстоуне умирали пачками, опять трупы валялись перед домами... Началась всеобщая истерия. И люди решили сделать то, что всегда делали в таких случаях: найти виноватых и сделать их козлами отпущения! А виноваты в неурожаях, голоде и болезнях были конечно никто иные, как ведьмы! И люди, обезумевшие от голода и болезней, которые скосили почти пол-Вайтстоуна, стали искать пособниц дьявола.
   Из города приехали инквизиторы и начался настоящий террор...
   —"Она ведьма! Она ведьма!"
   Каждый обвинял каждого, люди дрожали от ужаса, всех подряд женщин хватали и бросали в тюрьму...
   Тюрьма в городе была переполнена подозреваемыми в колдовстве. Орудия пыток были при деле круглые сутки... В итоге постепенно все женщины, за исключением десяти, умерших при пытках, сознались в колдовстве, связи с дьяволом, насылании на деревню неурожаев и болезней.
   Все женщины, которые выжили после пыток, были отправлены на костёр...
   Во время той истерии было сожжено почти 3/4 жительниц Вайтстоуна. Всего женщин в деревне осталось от силы 10...
   Сама бабушка Мери родилась только через 25 лет после этих кровавых событий. Однако о той истерии она во всех подробностях узнала от своей матери — прабабушки Мери. Прабабушка Мери — Кэтрин была одной из немногих выживших в тех страшных событиях вайтстоунских женщин. Она была непосредственной свидетельницей того террора 95-летней давности, и чудом избежав смерти от чумы, голода, и участи многих своих односельчанок, она всю оставшуюся жизнь молилась, чтобы этот кошмар больше никогда не повторился...
   Бабушка же Мери, Бесси, слышала от своей матери о тех страшных событиях во всех деталях. За всю свою жизнь она увидела своими глазами 6 казней ведьм. Последней в её жизни было сожжение старухи Элизабет Дункан 60-летней давности...
   Обо всём этом она рассказывала своим внучкам: Лилит и Мери. Однако Мери, в силу того, что была младшей, запомнила не так уж много: бабушка умерла, когда ей было всего лишь 3 года.
   В этом плане её старшая сестра — двенадцатилетняя Лилит была неизмеримо богаче в силу того, что была старше на 5 лет и смогла услышать и запомнить больше, нежели Мери. Часто она рассказывала сестрёнке бабушкины истории: грустные, пугающие, жуткие... Но были также красивые и романтичные: про то, как бабушка Бесси встретила любовь всей своей жизни, как они встречались против воли родителей, как они поженились ( когда бабушка вышла замуж, ей было всего 16 лет)...
   Но больше всего Мери запомнилась история о кровавом террор 65-летней давности, когда были сожжены 3/4 вайтстоунских женщин. Девочка очень боялась, что эти ужасы повторятся снова. Она прекрасно понимала, что на одной Оливии Уорренс охота на ведьм не закончится. Будут сжигать ещё и ещё...
   Сегодня Мери столкнулась с самым настоящим злом. Со злом, которое держит в страхе всю страну, из-за которого в её родной Англии процветают зло, жестокость, бессмысленное насилие. И имя этому злу — Святая Инквизиция! Она уже унесла жизни стольких невинных людей! Оливия Уорренс — далеко не первая и не последняя невинная жертва!!
   Сердце 7-летней девочки не могло смириться с существованием такой жестокости, ибо есть вещи, с которыми нельзя смиряться. И одна из них — общественная жестокость и несправедливость. Мери чувствовала, что борьба с инквизицией, сеющей несчастья, злобу и страх по всей Англии станет делом всей её жизни. Девочка чувствовала — назад дороги больше нет! Она обязательно будет идти до самого конца! До трагического или до победного. Первый вариант конца был более вероятным. Однако Мери всё равно твёрдо решила, что начнёт эту неравную борьбу. И выхода из неё будет только 2 — победа или смерть. Но даже если Мери погибнет и не доведёт своё дело до конца, она была более чем уверена, что его продолжат и закончат другие. Мери так хотела отомстить этим трусам и подлецам за стольких убитых людей! За столько загубленных жизней! Хотя бы за ту несчастную женщину, которую они сегодня подло и жестоко убили!
   А ведь у Мери, которая, как и любой здравомыслящий человек, понимала, что убил Алису Джим Уорренс, но никак не Оливия, были доказательства невиновности миссис Уорренс. Вернее, свидетели. Их девочка нашла уже тогда, когда Оливию заперли в сарае за деревней. Этими свидетелями были дети мистера Остина, дом которого стоял почти вплотную к дому Уорренсов — 12-летний Томас, 9-летняя Алоиза и 8-летняя Ребекка. Они рассказали Мери, что в ночь с 5-ого на 6-ое июля услышали жуткие крики и вопли, доносившиеся со двора Уорренсов. Дети зажгли на своём окне свечи и увидели во дворе мистера Уорренса, у забора 2 тёмные фигуры: мужскую и худенькую, не невысокую, в которой они сразу опознали детскую. Мужчина постоянно валил ребёнка на землю, после чего наносил ему сильнейшие удары, всячески истязал его... Душераздирающие вопли издавал как раз таки ребёнок. От мужчины же слышны были грубые пьяные окрики и ругань. Дети мистера Остина сразу узнали в мужчине Джима Уорренса, а в ребёнке — Алису.
   Брат с сёстрами с ужасом поняли, что стали свидетелями убийства мистером Уорренсом собственной дочери. Никогда в жизни им ещё не было так страшно. Страх полностью сковал, парализовал их тела. Они не могли даже кричать. Дети хотели немедленно побежать к родителям и всё рассказать, но не смогли это сделать: страх не дал им.
   А наутро Томас, Алоиза и Ребёнка вместе со своими односельчанами увидели изуродованный труп маленькой Алисы...
   И самое главное: все люди сразу поверили неадекватному пьянице Уорренсу в то, что его жена — ведьма и убийца собственной дочери! Хотя такому человеку как он вообще нельзя верить! В этот бред поверили все без исключения: в том числе и родители Томаса, Алоизы и Ребекки. Дети хотели высказаться в защиту несчастной, но их, понятное дело, никто не стал бы слушать.
   Уже дома они рассказали родителям о том, что видели ночью, но последние лишь отмахнулись, не пожелав слушать детей. Они сказали, что дети видели не мистера Уорренса, а дьявола. Ведь дьявол может принимать любые обличия...
   Потом дети Остинов совершенно случайно встретили 7-летнюю Мери Бэрд, которая, как оказалось, также не верит в вину Оливии Уорренс. Теперь у женщины было целых 4 адвоката и аж 3 свидетеля её невиновности! Этого более чем достаточно, чтобы отпустить обвиняемую на свободу.
   Однако вся проблема в том, что защитники миссис Уорренс — всего лишь маленькие глупые дети! Кто таких будет слушать и воспринимать всерьёз?! Правильно, никто! По этой причине защитники миссис Оливии не смогли ничего добиться — взрослые их ни во что не ставили...
   И потом эти бессердечные и глупые люди, именуемые взрослыми, сожгли ни в чём не повинную Оливию Уорренс...
   Однако маленькие дети, которых не пожелали слушать, оказались в этой ситуации гораздо умнее и адекватнее взрослых, которые просто от них отмахнулись. Они адекватно посмотрели на ситуацию и сделали здравые выводы. Но, увы, для взрослых они были лишь маленькие глупые дети, которых не надо слушать, которых ни во что не надо ставить...
   Мери не могла смириться с этой несправедливостью и жестокостью. Она не могла это оставить, как есть. Теперь у неё появился смысл жизни. Появилось дело, ради которого она будет жить. Она будет бороться. Она знает, на что идёт. Она это просто так не оставит...