Черный трансплантолог

- Ну, сейчас ё…ки – воробышки прилетят. – с чувством произнесла Цира, нажимая кнопку  телефона, зажатого у нее в руке, на «выключение» и слезая с тумбочки в «Аптеке», где она во льготно расположилась,  сидя по- турецки, среди вороха  защитных воротников, разложенных на той же тумбочке.
- Это как? – с интересом уточнила, разворачиваясь  в ее сторону  Рэншен,  сидевшая,  чуть откинувшись на спинку,  в кресле лаборанта, перед монитором кассового компьютера.
Ответить врач не успела.

На пороге аптечного коридора возникла  интеллигентного вида пожилая пара, с  корзиной в руках.
- Что у вас? – не очень дружелюбно, спросила  она  у вошедших, на ходу надевая,  упавший с ноги, тапок.
- Здравствуйте. – поздоровалась  седовласая, опрятная,  пожилая женщина.
Цира  молча, исподлобья, продолжала сверлить их глазами.
- Мы котика усыпить. – вмешался в разговор,  чистенько одетый, подтянутый, дед.
- Проходите в кабинет. Заполните бумаги. – сквозь зубы процедила Цира.
 И разко развернувшись, первая влетела в кабинет.

- Причина эвтаназии? – услышала санитарка из-за двери.
- Так это – на отдых мы едем. А коту уже  пятнадцать…. Предыдущий  то,  четырнадцать прожил. А этому уже пятнадцать и он все живет. А нам на отдых съездить надо. Вот и усыпляем. – спокойно поясняла причину усыпления бабуля.
- Понятно. Пишите заявление. – ровным, ничего не выражающим  голосом произнесла врач. – Котика ставьте на стол и пройдемте со мной, на оплату. – донеслось из кабинета.

Рэншен обошла  дверь в кабинет «Приема» по параллельному коридору.  И, войдя в него,  через  кабинет «Хирургии»,  тихо подошла к переноске,  с сидящим в ней котом, стоящей на железном, отливающим серым,  холодном,  хирургическом столе.
Оттуда на нее, задрав морду вверх,  своими изумрудными глазищами, спокойно и внимательно, смотрел белоснежный красавец.  Явно бодрый и судя по состоянию шерсти – абсолютно здоровый.
- Привет. – тихо произнесла санитарка.
Кот с любопытством, чуть наклонил голову вбок, спокойно глядя человеку в глаза.
- Хороший кот. – произнесла грустно Рэншен, обращаясь к животному. – Здоровый. Не истеричный. И вполне мог бы дожить лет этак до двадцати. – задумчиво рассматривая  его,  решила она.
 И секунду помолчав, продолжила:
- Но твоим владельцам надо съездить на отдых.
Санитарка тяжело вздохнула.
- И видимо искать того, кто б посмотрел за тобой… - им в падлу. – зло добавила она. – Так что, тебя, Кис, они пришли усыпить. – грустно сообщила она, глядя коту прямо  в глаза.

Кот понял.

Он не забился в угол, не стал метаться, не сжался в комок. А так и остался лежать, уютно поджав под себя лапы.  Огромный, холеный.  Лишь  уткнулся мордой в пол переноски и прикрыл  глаза.  Да так больше и не поднял головы.
Тихо лежал,  ни на кого не глядя: ни на подошедших, проститься с ним хозяев, ни на врача, набирающего рядом с ним в шприц  лекарство.

Кот  не вздрогнул, ни дернулся, когда его чем-то укололи.  Не издал ни звука, когда лекарство начало действовать. Просто тихо вытянулся и затих, так и не посмотрев ни на людей, с которыми делил  свою жизнь пополам, вот уже  пятнадцать лет, ни на врача, уколовшего его чем-то острым и неприятно пахнущим,  в лапу.

Когда всхлипывающие хозяева ушли, Рэншен аккуратно упаковала его в мешок.
Эти…? – уточнила она у Циры.
Имея ввиду ожидаемых ею  «ё…ек – воробышек».
Но та отрицательно мотнула головой:
- Не, там шпицуха* на кесарево….

Санитарка хотела было что-то уточнить, но не успела: на пороге кабинета возникли две перепуганные женские фигуры.

- Мы вам звонили. У нас собака разродиться не может. – сообщила та, что постарше.
Младшая прижимала к себе испуганного рыжего шпица.
« Видимо мама с дочкой» - оглядывая женщин, пришла к выводу Рэншен.
- Проходите в «Хирургию», по параллельному коридору. – сухо пригласила их Цира.

Женщины быстро засеменили  в указанном направлении.

«Да, с Пё…ой так….  Не спорить и без лишних вопросов.  А то уйдете по адресу….» - размышляла санитарка, доставая  салфетки и чистые пеленки из аптечного шкафа.  При кесарево они понадобятся в большом количестве.
Когда она все это принесла в «Хирургию», врач уже закончила прослушивать и осматривать лохматую пациентку.
- Схваток нет. Щенок стоит в путях. – сообщала она перепуганным хозяйкам. -  Надо кесарить*.  Это займет часа полтора. Я сейчас сделаю наркоз. Собака уснет. Я вас отпущу на эти полтора часа. Потом придете, объясню - как и что дальше…. – чеканила фразы Цира.
 
Женщины лишь кивали головами в знак согласия.
 
Через пару минут собаке сделали укол. И шпиц начала засыпать.
Врач отпустила хозяев  и  Рэншен, достав деревянный  «станок»*, и уложив на него псину, начала привязывать  лапы  собаки к  его стойкам.   
Цира, побрив собаке живот,  смазав его йодом и обложив  салфетками,  взялась за скальпель ….
Санитарка налила в грелки горячую воду и положила их на дно  тазика, прикрыла  пеленками.  После чего, надев перчатки, взяла в руки салфетки, приготовившись принимать щенят.
- По белой линии…. – задумчиво пробормотала себе под нос  Цира.  И сделала аккуратный  надрез.

Раздвинув стенки живота, она с удивлением обнаружила, сверху, на роге матки нечто странное.  На длинной темно-коричневатой нити (сосуде?) висело нечто, напоминающее темно-коричневую лепешку.
- Это что? – спросила врач у Рэншен.
Та, внимательно осмотрев найденное в животе у собаки, честно ответила:
- Это? Не знаю.
- На кисту похоже. – решила Цира.
- И что делать? – озабоченно поинтересовалась у нее санитарка.
- Вскрыть. – решила та.
Но вскрыть обнаруженное  она не успела, поскольку чуть сбоку от матки, был найден сгусток еще  чего-то непонятного, размером с боб, так же висящий на длинной ножке. Такого же темного цвета.
- Еще киста? – поинтересовалась у врача санитарка. – Че то их так много? Патология какая может? – чуть испуганно уточнила она.
- Наверное. – согласилась с ней Цира. – Сейчас глянем. – решила она.
И решительно отрезала,  болтающийся на  темно-красной связке, боб.
После чего внимательно его осмотрела, сообщив Рэншен:
- На почку похож.
- На почку-у….? – задумчиво протянула та.
- Но не может же сверху быть почка? – снова уточнила Цира у санитарки.
 
Рэншен,  которая  первый раз  в жизни, присутствовала при кесаревом сечении, глубокомысленно наморщила лоб:
- Моя мама – акушерка. – сообщила она Цире. – Так она говорит, что при беременности, иногда, органы могут заворачиваться  по-разному. Типа аппендицит уйти за почку. – пояснила она, видя недоумевающий взгляд врача.
- Не. – задумчиво осматривая отрезанный объект, рассуждала врач. – Все ж скорее киста. Правда,  очень похожая на почку. Надо ее разрезать и посмотреть, что у нее  внутри? – наконец решила она.

Санитарка согласно кивнула головой.

Вскрытие кисты показало, что это – почка. Вернее – была, ею, некоторое время назад. Пока Цира ее благополучно не удалила.

- Ну живут же и с одной почкой. – утешила ее Рэншен.
Врач задумчиво смотрела на разрезанную собаку, на вскрытую почку и… согласилась с санитаркой:
- Ну да – орган же парный. Значит,  компенсируем вторым.
- Во-о-т. – обрадовано протянула та. – А вторую почку вы ж не отрезали. Значит все нормально.  – радостно сообщила она врачу.
Придя к консенсусу по данному вопросу,  они продолжили операцию.
Через несколько минут, на свет был извлечен первый щенок….  За ним второй.  И кабинет «Хирургии» наполнился  возмущенным писком.

Пока Рэншен растирала щенят, Цира благополучно зашила шпица и поставив капельницу, позвала хозяев.
 
Вручив счастливым владельцам приплод и разъяснив, что при такой тяжелой операции, как кесарево сечение, могут быть разные осложнения, хозяева вместе с питомцами были отпущены домой.

А Рэншен вместе с Цирой отправились пить чай, дабы восстановить нервные клетки.

На закрытом чердаке  сначала что-то ухнуло, затем пробежало.
Двое чуть притормозили, задрав головы вверх, а затем, недоуменно хмыкнув, пожали плечами и списали все на ветер.
«Чудеса – чудесами.» - размышляла Рэншен, продолжая двигаться за врачом, в сторону кухни. – « А чай – по расписанию.»

 Окно на кухне было приоткрыто.  И удобно расположившись на стуле, санитарка  рассеянно посмотрела в него.
Там - за окном, на пустыре, - цвел жасмин.
С удовольствием вдыхая его сногсшибательный аромат, двое старались не думать о том, что на улице стоял полный штиль.  Да и вообще – не думать. В конце концов,  чай с мятой, вприкуску, пусть и с прошлогодним,  но с земляничным вареньем,  был таким вкусным! Стоило ли зацикливаться на мелочах?