Изнанка

SUSSIE LITTLE

ИЗНАНКА.

ГЛАВА 1.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

   Я вышла замуж по залёту. Это была сумасшедшая любовь с первого взгляда. Первая любовь. До встречи с НИМ считала, что любви не существует, это всё выдумки и происки писателей, поэтов, чтоб было о чём писать. На большее же ума не хватает, кроме как о любви писать. И Петрарка этот, со своей платонической любовью к Лауре, просто дебил. Как можно любить того, кому вообще плевать на твое существование? Видимо, чтоб было что воспевать в своих стихах. Да, я так считала до девятнадцати лет. А потом случилось это.
   Тем летом я как раз закончила обучение в колледже. После девятого класса поступила на отделение секретарь-референт. Родители отговорили оставаться в школе закончить одиннадцать классов.
- Ты не сможешь сдать ЕГЭ! - убеждала мать.
- Ну, нет у меня денег на твоё обучение в университете. А своим умом ты вряд-ли поступишь. На такое способны лишь единицы, - утверждал отец.
- Кроме того, - уговаривала матушка, - если тебе так уж горит учиться в университете, то после колледжа ты сможешь поступить сразу на третий курс. Будешь сама зарабатывать и оплачивать свою учёбу.
   И на том спасибо. Отучилась, закончила с красным дипломом. А устроиться по специальности не смогла. Всем, видите ли с опытом работы нужны. А где этот опыт взять, если тебе девятнадцать и ты только закончила колледж. Пришлось устраиваться официанткой в ресторан Пегас, чтоб хоть как-то начать зарабатывать на жизнь. Родителям хотелось поскорее снять меня со своей шеи. В Пегасе я быстро подружилась с рыжеволосой оторвой Регинкой. Часто, после смены, которая заканчивалась в два часа ночи, с отваливающимися руками и ногами мы мчались не домой, а в самый крутой ночной клуб, чтоб оторваться там и потанцевать. А в десять утра появиться на работе и виду не показывать, что мы провели бессонную ночь. Да, у молодости есть свои преимущества. Мамина подруга как-то сказала: "Молодость, продукт скоропортящийся". Бестолковая дура. Это твоя молодость быстро испарилась, а мне ещё до тебя далеко.
   Ночной клуб мы любили за то, что там можно было вдоволь потанцевать, потратить свои чаевые на коктейли. Нам с Регинкой нравилось эпатировать публику. Частенько во время медляков мы танцевали вместе, притворяясь лесбийской парой, даже целовались во время танцев. Всё это делалось для того, чтоб к нам не приставали пьяные, жаждущие лёгкого съема и бурной ночи мужики. Мы приходили не для этого. Просто разрядиться после рабочего дня и повеселиться. После вышеупомянутых танцев мы возвращались к своим коктейлям за стойку и просто смеялись над глазами-блюдцами тех, кто жадно наблюдал за нами во время лесбийского танца.
   В один из таких вечеров я встретила Его. Мы сидели за стойкой и пили мартини с апельсиновым соком. К нам подошли два молодых человека. Один из них обратился ко мне:
- Девушка, мой друг очень хочет познакомиться с вами, - он показал на приятеля.
   Я посмотрела на страждущего бедолагу. Водянисто-голубые глаза выражали щенячью мольбу: хозяюшка, не бросай, возьми меня к себе домой. Я высокомерно оглядела "щеночка" сверху вниз. Темно-русые волосы со стрижкой меня вчера выписали из дурдома, поэтому я с радостью подстригся под горшок. Горшок венчали обвислые щеки и тонюсенькие губы. Дальше выпирал живот, месяцев на семь беременности. Да и росточком беременный щенок оказался невелик, примерно, на пол головы выше меня. А мой рост, на минуточку, сто шестьдесят пять сантиметров. Я презрительно отвернулась от этого чуда и хотела было, бросить парню, обратившемуся ко мне, что-нибудь язвительное, как мы встретились с Ним глазами. Он смотрел на меня своими карими зрачками не отрываясь, на лице играла добродушная улыбка. Я посмотрела ему в глаза и... утонула в них. Было такое ощущение, что я нырнула в глубокую прорубь, а вода была не холодная, наоборот, теплая, комфортная, совсем не хотелось выныривать. Вспомнив о приличиях, пришлось оторвать взгляд от не знакомца, но не сдержалась, улыбнулась в ответ.
- Андрей, - представился молодой человек и протянул мне руку.
- Кристина, - слишком быстро и неожиданно, не дав себе времени подумать, ответила ему и манерно протянула ему кисть руки для поцелуя. Да и плевать, что ты предлагал мне рукопожатие, если хочешь со мной продолжить разговор, тебе придется поцеловать мою руку.


 

- А моего друга зовут Генка, - пытаясь перекричать клубную музыку, ответил Андрей, целуя кисть моей руки.
   Отлично, он принял мои правила игры.
Генка услышав сквозь музыкальный шум свое имя, выглянул из-за плеча друга и помахал мне рукой, играя при этом своими полубрежневскими бровями.
- Вы мартини девчонки пьете? - Андрей заглянул в мой стакан с коктейлем и повернулся к бармену. - Приятель, повтори девочкам то, что они заказывали.
   Не жадный, отметила про себя я и внимательно посмотрела на молодого человека. Русые с легкой рыжинкой волосы вьются крупными кудряшками. Он не отращивает шевелюру, но и не стрижется коротко. Похоже, гордится своими кудрями. Щеки обрамляют толстенные бакенбарды. Баа, да в профиль это чистый Пушкин! И он знает о своем сходстве с великим поэтом! Крупный, слегка удлиненный, немного кривоватый нос. Я бесцеремонно шарю взглядом по его лицу: длинные будто нарочно подкрученные ресницы, мне б такие. И снова ныряю в его карие, почти черные глаза как в бездну. Что ты делаешь со мной, Андрей? Беру себя в руки и напускаю высокомерный вид.
- Ммм... спасибо за коктейль, - поблагодарила я и указала пальцем на подругу, - А это Регина.
- Очень приятно, - кивнул Андрей Регинке, - и часто вы, девочки, лесбиянками в общественных местах притворяетесь?
   Я вскинула брови, пытаясь сделать вид, что не понимаю:
- Притворяемся? С чего ты взял?
- Вижу. Вы просто пришли сюда отдохнуть, а не парней снять на вечер. И чтобы к вам не приставали, вы и притворяетесь розовенькими. Но это не так, я вас сразу раскусил.
- Неужели? Интересно, многие тут такие же догадливые как и ты? - парировала я.
- Я думаю, все догадались, - улыбнулся Андрей, - просто все боятся, что вы их тут же отошьете.
- А вы значит, смелые такие, не боитесь? - вставила свои пять копеек Регинка.
- А зачем бояться таких милых и красивых девушек? - улыбнулся ей Андрей.
- Да, мы не из робкого десятка, - снова высунулся из-за андреева плеча пухлощекий Генка.
   С моего лица мгновенно исчезла улыбка, а вот, Регина, наоборот, одарила его голливудским оскалом.
 - Кристина, - Пушкин неожиданно взял мою руку в свою теплую, мягкую ладонь, и мне в тот момент не захотелось убирать свою ладонь, - может, вы не откажетесь сесть с нами за столик. Если вы не захотите, приставать не будем, честно.
- Да, мы не маньяки, нам просто будет приятно, если вы присоединитесь к нам, - подтвердил бутуз Генка и впился своими глазенками в мое лицо.
   Я почувствовала как меня в спину ткнула своим локтем Регина и резко обернулась к ней.
"Что скажешь?" - одними глазами спросила подруга.
"Не знаю, вроде нормальные",- тем же способом ответила я ей.
"Может, согласимся?"- прохлопала ресницами Регинка.
"Давай попробуем, если не понравится, сбежим от них" - безмолвно ответила я.
   И мы зажгли. Андрей оказался хорошим танцором. Мне приятны были его случайные прикосновения, знаки внимания. Парни заказали нам с Регинкой очень много коктейлей. Слишком много. Так много, что я проснулась на следующее утро в чужой кровати. Открыла глаза, огляделась вокруг, пытаясь понять что произошло и увидела, что на стуле прямо перед кроватью сидел Андрей. Он наблюдал за мной, пока я спала.
- Привет, - он поздоровался с доброй ухмылкой, - проснулась? Будешь кофе?



   Я села в кровати и уставилась в маленькую дырочку на стене. Видимо, раньше в ней был гвоздь, на котором что-то висело. Разглядывала  отверстьице с таким усердием, будто оно могло помочь мне вспомнить добрую половину прошедшей ночи. Как познакомились с парнями помню. Как танцевали на сцене, выделывая ошеломляющие па, тоже помню. То, что было выпито море коктейлей припоминаю. Помню, также, мне было плохо, взможно, даже рвало. Но как я оказалась в этой квартире - хоть убей не помню. И что происходило в этой кровати ночью? Осторожно заглянула под одеяло и с облегчением выдохнула: вся одежда на мне! Только босоножек не хватает. Я одета, значит ничего не было, спасибо, Господи.
- Так ты кофе пить будешь? - выжидающим взглядом смотрел на меня Андрей.
- Кофе? - озираюсь по сторонам в поисках обуви - Буду. А где Регинка?
- Ушла, - вставая со стула равнодушно ответил молодой человек.
- Ушлаа? - такого предательства я никак не могла от нее ожидать. - Вот это новости.
  Я встала с кровати:
- Где я могу умыться?
- Ванна, там, - Андрей кивнул головой в сторону одной из дверей в коридоре.
Открыв кран я отчаянно начала смывать размазанные остатки вчерашнего макияжа. Выглядеть пандой с утра, тем более перед Андреем совсем не хотелось. Уход подруги меня раздосадовал, на работе сегодня устрою ей разбор полетов. Это можно расценивать как предательство: слиняла из квартиры незнакомых парней, бросив меня здесь одну. Сучка. Зубной щетки с собой нет, а на зубах создает противную терпкость шершавый налет. Выдавливаю в рот пол тюбика зубной пастой и отчаянно тру зубы указательным пальцем, полоскаю горло. Ну, вот, уже терпимей. До дома доживу. Нерешительно направляюсь на кухне. На столе уже дымятся две чашки кофе.
 - Извини, - Андрей указывает на стул, - я пока не обзавелся женой, поэтому еды в холодильнике у меня нет. Зато есть кофе и печеньки. Садись.
   Он внимательно разглядывает моё умытое лицо и удовлетворённо замечает:
- Ммм... без макияжа ты ещё красивее.
- Да, ладно тебе, - отмахиваюсь от комплимента, как от надоевшей мухи.-Лучше расскажи, что вчера было и почему Регинка ушла, бросив меня здесь одну.
- А ты ничего не помнишь? - он восхищенно-снисходительно смотрит на меня.
Мотаю головой и смущенно опускаю взгляд в пол:
- Нет..
- Не удивительно. Тебя так тошнило. Последняя пара коктейлей с текиллой были лишними.
- Я ещё и текиллу пила?- присвистываю, такого от себя я не ожидала. Ни разу не пила эту дрянь, а благодаря сегодняшней ночи, даже вкуса этих кактусов вспомнить не смогу. Все-равно, что и не пробовала.
   Андрей смеется, видимо, моя потеря памяти его забавляет.
- Дааа, - протягивает Пушкин и решает меня добить подробностями. - Вы вчера после мартини с нами горящую самбуку пили, потом абсентом шлифанулись, ну, и под занавес текиллой заправились. Организм Регины оказался крепче твоего. А тебя рвало сначало в клубе, потом в такси, и затем в моём туалете. Вы лыка не вязали, адреса своего сказать нам так и не смогли, мы и  решили не бросать вас на улице, отвезли ко мне домой. Мне было жаль тебя, ты такая хорошенькая. Уложил тебя спать в свою кровать не раздевая. Сам лёг рядом, но ты не бойся, я к тебе не приставал. Грех было пользоваться твоей беспомощностью.  Я люблю, когда всё взаимно.
   Внутри разлилось приятное тепло. Мало того, что симпатичный, так еще и благородный. В животе приятно что-то зашевелилось. Я с благодарностью посмотрела ему в глаза. Со вчерашнего вечера в них ничего не изменилось: я по-прежнему в них тону.
- А Регинка? - опомнилась я.
- Ну, - задумчиво отвел взгляд Андрей,- пока ты спала, Регинка трудилась.
- Как это? - не поняла я.
- Ты же помнишь, что понравилась моему другу Генке? Он заметил, как ты вчера брезгливо отвергала его. Танцевала только со мной, на него ноль внимания. Он ревнивый малый. Когда мы приехали сюда и я уложил тебя в кровать, Генка порывался ворваться в спальню и воспользоваться твоим коматозным состоянием. Я не дал, мы почти подрались. Генка оторвался на твоей подруге. Он всю ночь был с ней. Отпускал из комнаты только, чтобы принять душ. А когда он захрапел, Регина рада была ноги унести отсюда. Ей не до тебя было.
 - А Генка, где?- почти заикаясь поитересовалась я.
  - Генка ушёл за пол часа до твоего пробуждения. Дома ему влетит от беременной жены,- усмехнулся Андрей.
   Вот это новости. Получается, это не Регинка предала меня, а я ее. Пока я преспокойно спала, она попала в передрягу с этим щенкоподобным кругликом Генкой. Вот Гад, ещё и покушался на меня. Сейчас в моих глазах Андрей выглядел настоящим защитником и героем. Мои размышления прервало урчание в его животе.
- Послушай, я хотел бы позавтракать. Может, составишь мне компанию? Съездим в МакДак? Перекусим?
- Мне нужно успеть домой, привести себя в порядок перед работой.
- А где ты работаешь?
- В Пегасе официанткой.
Он посмотрел на часы: девять утра.
- Во сколько ты должна быть на работе?-участливо спросил Андрей.
- Сегодня в двеннадцать.
- Мы все успеем. Я смогу тебя немного проводить после завтрака. Я вызову такси, собирайся.
   Честно говоря, есть мне не хотелось. А вот расставаться с Андреем не было желания, нужно было оттянуть этот момент. Поэтому с мыслями: была, не была, согласилась поехать в  Макдональдс. Моя сумочка ледала на прикроватном столике в спальне, а туфли аккуратно поставленные ждали меня в прихожей. Мы вышли из подъезда, ждали такси. Я стояла позади Андрея и разглядывала его широкую атлетическую спину. Нестерпимо захотелось прикоснуться к нему. Я осторожно положила свой указательный пальчик в его раслабленную ладонь. В ответ пальцы Андрюши нежно сжали робко мой предложенный перст.


   В кафе за завтраком мы познакомились с Андреем поближе. Было так интересно с ним, что не хотелось расставаться и было видно, что это взаимно. Я нехотя поглощала свой чизбургер, всё больше налегала на любимый тягучий, до боли в мозге холодный, клубничный коктейль. Он же, наоборот, жадно поглощал двойной бургер и фри. Ел большими укусами, по-мужски. После Макдональдс Анрей проводил меня до остановки маршрутного такси. Он замялся:
- Мне так хочется подарить тебе что-нибудь на память... - он ласково провел большим пальцем правой руки по моей щеке, на секунду задумался, - А, точно, пойдем!
- Но куда? - я начала было упираться, но Андрей схватил меня за руку и потащил.
- Пойдем-пойдем - не оборачиваясь поторапливал меня Андрюша.
- А как же маршрутка?
- На следующей доедешь.
  Он привел меня в Л'Этуаль.
- Выбери себе духи, какие ты любишь.
Я думала, что ослышалась, но Андрей подозвал продавца:
- Помогите девушке выбрать, - и сам отошел в сторону и стал наблюдать.
И я выбрала. Самые любимые. Аква ди Джио от Джорджио Армани. Я тащилась от этих духов как кошка от валерьянки. Ароматный шлейф, который лился целую минуту, когда я проходила по улице. Сыщики не нужны, все знакомые по аромату определяли, что я где-то поблизости. Он держался на коже больше суток, смешивался с собственным запахом и превращался в нечто ещё более соблазнительное.
- У тебя хороший вкус, - одобрил мой выбор Андрей. - Ты во сколько заканчиваешь работать?
- В два ночи.
- Значит, в два ночи я тебя встречу и от тебя должно пахнуть этими духами.
   Он поцеловал на прощание меня в щёку и я мотыльком впорхнула в маршрутку. Времени оставалось на то, чтобы принять душ, высушить волосы, уложить их и сделать макияж.
- Ты где была?- мама сложила руки на груди, намеревалась устроить допрос.
- Ай, потом. - Отмахнулась я от неё.- На работу опаздываю. Завтра всё расскажу.
Как раз успею придумать версию для тебя, - добавила про себя я.
   День казался замечательным: как-то по-особенному светило солнце, настроение такое, что хотелось бежать вприпрыжку, словно маленький ребенок. Все вокруг радовалось и пело.
- Ну, ты как? Жива? - встретила меня у входа Регинка и поволокла в банкетный зал, где нас никто не смог бы услышать.
- Я жива, а ты как? Мне Андрей рассказал, что ночью тебе не сладко пришлось.
- Этот Гена просто зверь какой-то. Такое ощущение, что у него год секса не было.
- Так ты сама согласилась с ним? - я недоумевала.
   Регина замялась, поморщилась, видно, сомневалась, стоит ли мне все рассказывать. Отводя глаза, все же начала признаваться.
  - Ну-у, знаешь... я когда много выпью... в общем, не очень контролирую себя. Вот он и уломал меня на секс. Я была такая пьяная. А он сначало первый раз, потом долгий второй, во время которого я даже протрезвела. Я только успела душ принять, думала спать ляжем, а он опять. И так всю ночь! Пять раз! Представляешь? После пятого я в душ вместе с сумочкой и всей одеждой ушла. И домой быстрей слиняла. Я думала, этот маньяк проснется и до тебя уже доберется. Ты уж извини, что бросила тебя.
- Да, ничего. Когда я проснулась, этого Генки уже не было в квартире, только Андрей. Слушай, он сказал, что Генка этот драку из-за меня ночью устроил. Это правда?
Регинка поморщилась, я поняла, что неприятно отвечать.
- Да, было дело. Ему же ты поначалу понравилась. Он так ревновал тебя к этому Андрею. Тот возился с тобой как с ребенком маленьким, пока тебя тошнило, потом на руках спать отнес. А Генка, стал ломиться в спальню, я ее хочу, кричал. Андрей не пускал. Я тогда с виски на кухне за столом сидела. Ещё тогда хотела сбежать, но тебя бросать не стала. А Генка потолкался с твоим и успокоился. Пришел на кухню, махнул стакан виски и ко мне начал приставать. Дальше ты уже знаешь. А у тебя с этим Пушкиным что-нибудь было?
- Не-а, - довольно ответила я.
- Прям совсем ничего? - не верила Регина.
- Ну утром он меня в МакДак повел завтракать. Потом в Л'Этуаль духи купил. И на прощание в щёчку поцеловал. Сказал, что сегодня после работы встретит меня.
- Ого! Да у вас романтика? А тебе самой он нравится? - завистливо спросила подруга.
- Очень- я зажмурилась, перед глазами стоял Андрей.
- Слушай, я сегодня с тобой не пойду после работы. Вдруг, твой Андрей с этим противным Генкой придет. А я с ним видеться больше не хочу.
- Тебе и не стоит. Андрей сказал, что у него жена беременная.
- Вот козёл, - возмущенно топнула ногой Регина, её щёки густо покраснели, - как будто в грязи искупалась, фу.
   Весь свой рабочий день я порхала между столов гостей, хотелось каждому дарить улыбку. Хотелось, чтобы поскорее закончился день.
   После душного, тяжелого накуренного воздуха зала кафе, жаркий летний, нагретый асфальтом городской ветерок казался чистейшим горным альпийским бризом.
- А я уже заждался, - опираясь ногой о черный фольц ваген, стоял Андрей с букетом длинных отливающих бархатом темно-красных роз.
- Вот и дождался, - я подошла к нему вплотную и сама не соображая, что делаю, потянулась к нему.
Андрей одной рукой прижал меня к себе, во второй продолжал держать цветы, прижал меня к себе поплотнее и мы впервые поцеловались. Сильно, страстно. Его язык бешенно вращался у меня во рту, я вторила ему. Мне не хватало воздуха, но не могла оторваться, хотелось выпить его прямо здесь, сейчас, до дна. Голова закружилась, я вот-вот потеряю сознание. Наконец, он меня отпустил. Пытались отдышаться. Теперь он смотрел на меня совсем другими глазами: яркими, светящимися, уносящими в космос планетами.
- Поедем в кафе?- Андрей продолжал прижимать меня к себе за талию.
- Нет, не хочу в кафе, - хватит с меня и вчерашнего.
  - Это тебе,- он вспомнил о букете и отдал его мне.
   Я зарылась лицом в розы и жадно вдохнула тонкий аромат. Он наклонился и тоже втянул носом аромат, но не роз, а моей шеи. Почувствовал купленные утром дузи и удовлетворенно кивнул.
- Тогда, может, поедем ко мне? - он пытался заглянуть мне в глаза, но я отвела взор.
   Не слишком-ли рано? Быстрым потоком потекли мысли. Хотя, сеглдня ночью мы спали в одной постели. И он мне нравится, очень. Но рано, может, решить, что я легко доступна и не будет ценить. Попользуется и выкинет как ненужную тряпку. Но, он вроде, не похож на тех, что пользуются. И смотрит на меня влюбленными глазами. Ночью не попользовался. И, да, пожалуй, я сама хочу с ним поехать. Куда угодно. Хоть на край света. С ним не страшно.
- Ну, так что скажешь?-он всё еще ждал ответа.
- Поехали, - прошептала я и передо мной тут же открылась дверь его машины.
   Андрей достал из холодильника запотевшую бутылку шампанского:
- Будешь?
- Нет, и без негохорошо.
Он медленно подошел ко мне, взял стал играть моим волосом. Резко притянул к себе и прижал поплотнее. Внизу я почувствовала нечто очень твердое, отдающее жаром. Ты готов, промелькнуло в моей голове и мы изголодавшимися волками вцепились друг в друга. Не помню как оказались в спальне на кровати, хорошо запомнилось лишь как умело и искусно, не прерывая поцелуя он раздевал меня. Я рывком сорвала с него рубашку, вырванные с корнем пуговицы затрещали и горошинами застучали по полу. Дошла очередь до брюк, ремень не хотел поддаваться. Слишком сложная для меня конструкция замка. Со всех сил рванула за язычок ремня. Застежка тут же отлетела.
- Ты порвала мой ремень- восхищенный шепот в темноте.
  - Плевать,- стягиваю с него брюки.
   Наконец, его твёрдый, горячий член оказывается в моей ладони. Ощупываю: длинный, сантиметров 22, ровный, плотный, даже не круглый, скорее квадратный.
- Уууу, -  не смогла сдержать восторга.
- Что?- он смеется в ответ.
- Похоже, ты, мальчик, сегодня будешь выползать отсюда.
- Какой же я мальчик? Мне двадцать пять лет, - он с силой заходит в меня.
В глазах потемнело, вижу лишь искрящиеся звездочки перед собой.



    На следующий день у меня был выходной и Андрей попросил остаться у него. Чтобы мать не волновалась из-за моего отсутствия, предупредила её кортким звонком:
- Алло, мам, привет. Со мной все хорошо. Я сегодня домой не приду. И завтра тоже. Все, пока! - не дожидаясь ответа мамы, быстро бросила трубку.
   Мы провели в постели весь день, выходили из спальни только поесть.
- У меня в морозилке есть пельмени, будешь? - предложил Пушкин.
- Угу, - согласилась я.
- Сколько тебе пельмешек отварить? - поинтересовался мой мальчик.
- Семь, - ответила, зная свой желудок.
Но Анрея это удивило:
- Семь? А почему так мало?
- Я больше не съем.
   Щедро полив полуфабрикаты сметаной, мы с аппетитом начали есть. На этот раз я не смогла сьесть даже семь пельменей. На тарелке оставалось ровно две, а я уже не хотела их доедать. Смогла лишь проглотить половинку предпоследней и с чувством переполненного желудка, отодвинула тарелку от себя:
- Все, больше не могу!
- Гляди-ка, и правда ешь ровно семь пельменей! - Андрей с восхищением смотрел на меня.
- Сегодня только пять с половиной.
- Нет, ровно семь с половиной. Я решил, что ты скромничаешь и решил тебя проверить. Положил в твою тарелку девять пельменей. Ты съела свои семь, восьмую доесть не смогла.
- Ты проверяешь меня? - он восхищенно улыбался мне, поэтому я не знала как реагировать на его поступок.
    Вечером, мы, наконец, выбрались из квартиры на прогулку в парк. Он угощал меня сладкой ватой, мороженым и катался вместе со мной на аттракционе. В какой-то момент меня смутила его просьба:
- Иди впереди меня, а я буду смотреть как ты идешь.
- Зачем?
- Хочу смотреть на реакцию мужиков, когда ты проходишь мимо них. У тебя такая сногсшибательная походка. Как у кошечки. Они все шеи себе выворачивают, когда ты мимо проходишь. А армяне так вообще кипятком писают. И если бы ты шла одна, они к тебе пристали бы. Но все видят, что ты идешь со мной и боятся подойти к тебе. Мне это нравится.
    И снова я не знала как реагировать. Он с таким восхищением смотрел на меня, глаза так горели, что не было никакого желания возмущаться. Я лишь покорно продефилировала по всему парку впереди него. Но мне Андрей нравился, очень. Сама не знала почему.
   Второй мой выходной пролетел как одна минута. Мы не могли оторваться друг от друга.
- Может, переедешь жить ко мне? - как бы невзначай спросил за завтраком Пушкин, когда на утро третьего дня я собиралась на работу.
 - К тебе? - новость меня ошеломила. Такого мне ещё никто никогда не предлогал. Это предзнаменовало вступление в настоящую взрослую жизнь и объяснение с родителями, почему я больше не буду с ними жить.
- Ну, да. Будем жить вместе, - Андрей намазал на бутерброд масло, небрежно кинул сверху два кружочка лоснящихся от жира сыро-копченой колбасы, и дал его мне, - все-равно мы теперь пара. Мне хорошо с тобой, тебе со мной... Ведь хорошо же?
   Он наклонил голову набок и внимательно посмотрел мне в глаза. Конечно мне хорошо с ним! Я и дальше так же хочу. Будь, что будет.
- Ну, давай попробуем. Правда, я дольше двух недель никого рядом с собой терпеть не могу. Надоедает быстро. Так, что, если надоешь, я уйду, потому что я кошка, которая гуляет сама по себе. И всегда ухожу оттуда, где мне плохо.
- Вот ты какая! - снова ловлю на себе его восхищенный взгляд. - Ладно, посмотрим, куда ты от меня денешься.
Взял меня за подбородок и одарил долгим глубоким поцелуем с привкусом сыро-копченой колбасы.
    Следующим утром мне предстояло объяснение с родителями. От одной мысли об этом у меня дрожали поджилки.



- Явилась, наконец-то! - сложила мама руки на груди, едва я переступила порог квартиры. - Ты где была все эти дни? Что происходит.
   Я робко достала дорожную сумку из кладовки. Смотреть матери в глаза было страшно. Не знала с чего начать. Тут ещё и папа присоединился. Он поставил ладони на свою мнимую талию и теперь напоминал огромную букву Ф.
- Ты где шлялась? - глаза отца матали молнии.
   Хотелось вжаться в пол и стать неведимкой. Почувствовала как неосознанно вжалась в шею моя голова. Вдохнула побольше воздуха в лёгкие, зажмурилась и выпалила:
- Я ухожу жить к своему молодому человеку! - приоткрыла один глаз, земля вроде не разверзлась под ногами, но при взгляде на вытянувшееся лицо матери, поняла, что всё только начинается.
 - Что-о? - искры, летящие из глаз мамы напоминали новогодние бенгальские огни. - Ты, что, уже не девственица?
   Опомнилась. Пару лет назад на одной из вечеринкок, устроенных сокурсниками я лишилась своей драгоценности. И не потому, что безумно любила своего первого мужчину, сделавшего меня женщиной, а потому что комплексовала. Все подруги были уже откупореными бутылочками и посмеивались над моей невинностью. Я одна в своей группе оставалась девственицей. Тем вечером я сильно набралась вина. Появилось игривое настроение, а тут под руку попался первый мачо на курсе. Все девчонки обмирали при виде его. Ну и... Но не рассказывать же об этом матери. Пошадила её родительские чувства:
- Мне уже девятнадцать лет, я совершеннолетняя уже. Имею право.  К тому же он мой первый мужчина.
- Что?- взревел отец.
- Ничего! - я осмелела от сознания своей взрослости.
- И кто он? - было видно, что мать пытается себя сдерживать.
- Ему двадцать пять. Как-нибудь познакомлю вас, - я деловито складывала вещи в сумку.
- И что, ты так и отпустишь её? - отец накинулся уже на мать.
- А что я могу сделать?- начала оправдываться матушка.- Она вон, видишь, взрослая уже.
   И они молча, не проронив больше ни слова наблюдали за моими сборами. Я лишь облегченно вздохнула. Все прошло не так плохо. Хвала небесам.
   С того дня началась моя самостоятельная взрослая жизнь. Ну, как самостоятельная? Отдельная от родителей-да, а вот самодостаточности Андрей лишил меня почти сразу. В первый же день он потребовал от меня уволиться с работы:
- Я хочу, чтобы ты по ночам была дома, а не обслуживала каких-то там  пьяных мужиков.
- Но, я же зарабатываю неплохие чаевые, больше, чем моя зарплата, - попыталась возразить я.
- Я сам хорошо зарабатываю. Моих денег хватит нам обоим. У моей девочки нет необходимости работать, - с этими словами Пушкин заласкал меня поцелуями и я расстаяла, подчинилась его требованиям.
  После увольнения моя жизнь изменилась. Утром Андрюша уходил на работу. А я оставалась дома. Убиралась, готовила еду, ждала его возвращения. Но частенько он звонил и предлагал приехать в назначенное место и я мчалась на всех парах, потому что знала, меня ждет сюрприз. Прогулка на речном трамвайике, поход в кино, или на концерт какой-нибудь знаменитости, или просто сидели в кафе. Я была счастлива. Бывали моменты, когда Андрей прогуливал работу, ему дозволялись такие вольности. Он работал в паре со своим дядей. У них была своя фирма и Андрей занимал должность соучредителя. Дядя, отнесся с пониманием к увлеченности племянника и разрешил ему месяц работать в свободном режиме. В те дни, когда Пушкин оставался со мной, мы были неразлучны двадцать четыре часа в сутки, за исключениями походов в туалет. В ванную ходили уже вместе. На пару умывались, а принятие водных процедур превращался в целый ритуал взаимных омовений с кульминационным, не очень удобным в техническом плане, но тем не менее бурным сексом.
   Прошло уже больше двух недель, но чувства мои к нему не остыли, наоборот, стали ярче. Андрей мне не надоел, расставаться с ним не хотелось совсем. Как-то мы довольно поздно возвращались с очередной прогулки домой. Остановились на опустевшей детской площадке. Я села на детские качели и Андрюша раскачивал меня. Зажмурила глаза от удовольствия. Наслаждалась волной новых, неизведанных чувств. Отчётливо помню, как стала задавать себе вопросы. Где бы я хотела сейчас находиться? Здесь. С кем рядом мне сейчас хочется быть? С Андреем и ни с кем другим. Хочется мне с ним расстаться? Нет! Так что это? Наверное, любовь. И тут меня осенило, дошло. Я его люблю. Той же ночью, засыпая с ним в обнимку я шепнула ему на ухо:
- Я тебя люблю.
- Я тебя тоже люблю, - через пару секунд тем же шепотом ответил Андрей.
   А через три месяца я узнала, что беременна и сообщила об этом своему любимому.
- Вот это новости! А я считал, что я бесплодный. Ни одна девушка до тебя от меня не залетала. Ха-ха, куда вы девки от меня теперь денетесь! - торжествовал своей мужской состоятельности Андрей.
   Но это были лишь первые эмоции. Затем он потребовал от меня, чтобы я сделала аборт.
- Я не готов пока стать отцом! Я не хочу, я сам ещё маленький.
Так произошла наша первая ссора. Он требовал избавиться от ребенка, а я не хотела. Атмосфера накалялась и я не выдержала, собрала свои вещи и уходя бросила ему напоследок:
- С тобой, или без тебя я рожу этого ребенка!- хлопнула дверью и ушла к родителям.
   Мы не общались неделю. Я призналась в своем деликатном положении родителям. Мама поддержала Андрея, тоже настаивала на аборте. А папа, скрипя сердцем, встал на мою сторону. Андрея он тут же возненавидел.
  А через неделю с охапкой моих любимых чайных роз он позвонил в мою дверь. С ходу поцеловал руку моей матери, представился и назвал ее мамой. Потом, необращая никакого внимания на ошеломленную мать встал предо мной на колени.
- Прости, солнышко. Я дурак. Я всё обдумал. Я хочу тебя и нашего ребенка. - протянул мне квадратную бордовую бархатную коробочку. Внутри лежало два обручальных кольца. -Будь моей женой!
   Пушкин тут же был прощен. В тот же день мы с бегали за справкой к моему гинекологу и подали заявление в ЗАГС. Месяца ждать не стали. Решили обойтись без свадьбы. Пригласили в кафе наших родителей, где все и перезнакомились. В свидетельницы я позвала Регинку. Мой новоиспеченный муж позвал свидетелем Генку. Тот пришел со своей беременной женой. Регинка сжалилась над маленькой щупленькой женщиной, чей живот, казалось, вот-вот лопнет. Подруга сделала вид, что впервые видит Генку и никогда не проводила с ним бурную ночь и не выползала с видом раненого бойца из спальни. Но в отместку весь праздник шипела мне в ухо, какой Генка козел.
   После свадьбы я вернулась в дом Андрея. Уже через неделю стали появляться первые тревожные звоночки.



ГЛАВА 2.

МУЖНИНА ЖЕНА.

Часть 1.


   После свадьбы Андрей перестал давать мне деньги. Мог дать только на продукты "под расчет", когда уходил на работу, поэтому свободных денег у меня больше не было. Зато муж знал с точностью до копейки, сколько у меня денег лежит в кошельке, даже не открывая его.  Я не привыкла быть зависимой от чужих воли: дадут мне сегодня средства, чтобы купить себе что-то, или нет.
-Ты не умеешь распоряжаться деньгами. Транжиришь их на всякую ерунду, - назидательно оправдывал свою скаредность супруг.
- Ну, какая же это ерунда? У меня духи заканчиваются. Я не могу обходиться без парфюма, - протестовала я.
- Крошка, ты итак всегда вкусно пахнешь, - Андрей примирительно сажал меня к себе на колени и демонстративно вдыхал запах моей надушеной шеи.
- Тебе жалко денег на духи?- я не намерена была сдаваться.
- Я не жадный, пойми, я бережливый. Деньги нужно уметь экономить. Вот, посчитай, сколько у нас в неделю на продукты уходит. А помножь это на месяц? Плюс оплата коммуналки... - когда Пушкин начинал свою нудную лекцию, я закатив глаза вставала с его колен и пыталась улизнуть на кухню, но в догонку на мой упругий зад всегда прилетал лёгкий шлепок его ладони, - И не закатывай так глаза. Я тебя жизни учу. Вот не будет меня, как ты жить будешь? Пропадёшь.

   Довольствоваться его нравоучениями не хотелось. Я начала подыскивать себе дневную работу. Срывала с объявлений, висящих на улице номера телефонов работодателей и показывала их Андрею. Он тут же выбрасывал записки в мусор:
- Это всё ерунда. Не работа, а лохотрон.
Я не сдавалась, поэтому муж каждый вечер выгребал из моих карманов все сорванные мною объявления. Я сменила тактику и купила толстую газету объявлений под названием "Работа". Её Андрей не выбросил, лишь посмеиваясь просматривал объявления, обведеные мною кружком. Малейшие наши дневные ссоры сводились на нет во время ночных оргий. Мы были очень изобретательны в этом деле. После бурных излияний я крепко засыпала счастливая, погребенная под телом мужа. Он словно ребенок обнимал как свою игрушку. И мне это нравилось.
   Вскоре я узнала что такое токсикоз. Каждое утро, во время завтрака, я неизменно вскакивала из-за стола и бежала в ванную. Это было настоящим мучением.
- Может, тебе не стоит завтракать? Все-равно все обратно из тебя выходит. Только продукты переводишь. - с искренним сочувствием на лице говорил Андрей.
- Но я же хочу есть! - возмущалась в ответ, - Как мне не завтракать? Я же не виновата, что во время еды, несмотря на голод, начинает тошнить!
- Я шучу, - примирительно говорил муж и гладил меня по голове, будто перед ним сидит не жена, а маленький ребенок.
   В поездки в машине Андрея превратились для меня в настоящие пытки. Постоянно укачивало. Было ощущение, что желудок выворачивается наизнанку. Моего мужа это лишь забавляло. Весело смеясь он выбирал места на дороге с наибольшим количеством кочек, отчего машину начинало трясти ещё сильнее, и естесственно увеличивало мои рвотные позывы.
- Не смешно, - с укором говорила я.
   Месяца через два, Андрей стал раздражительным по отношению ко мне. Из-за беременности мой иммунитет ослаб, я заболела ангиной. Была середина января, мороз неделю держался на уровне минус двадцать. Андрей посреди ночи, когда мела метель, поехал искать ночную аптеку, чтобы купить жаропонижающее для меня. В тот момент он выглядел героем в моих глазах. Муж привез лишь одно лекарство: шипучие водорастворимые таблетки аспирина и аэрозоль для горла. Я выпила и температура спала, но слабость и ломота в теле остались. Утром я не нашла в себе сил, чтобы подняться и накормить мужа завтраком.
- Крис, ты умираешь? - меня вырвал из полузабытья неожиданный вопрос.
- Нет.
- Тогда, чего лежишь? Вставай и делай домашние дела! - в его голосе появилась нотка нетерпимости.
   Чтобы чувствовать себя по-человечески, стряпать на кухне и надраивать квартиру к вечернему возвращению мужа, я пила по нескольку таблеток аспирина, что принес мне в качестве лекарства Андрей. Приятные на вкус таблетки помогали, но ненадолго. Мама привезла мне мед и травы, чтобы вылечить горло. Намазала шею бальзамом "Звездочка", от которого кожа покрылась мелкой красной зудящей сыпью. Но мой организм вскоре справился с этими недугами и я рада была забыть о лекарствах.
   Через пару недель Андрей вернулся недовольный и злой.
- У меня голова болит, - морщась пожаловался любимый.
- Может, развести тебе таблетку аспирина? - заботливо предложила я.
- Принеси стакан воды, я сам разведу.
   Я помчалась на кухню за водой, а муж достал из шкафчика коробочку с аптечкой. Когда я вернулась, увидела недоумевающее лицо Пушкина:
- Тут всего одна таблетка осталась!
- Ну да, я же болела. И чтобы хорошо себя чувствовать, пила аспирин. Ты же сам мне его купил.
- Да, но не надо было все таблетки сжирать! - неожиданно взревел муж. - Как я теперь буду избавляться от головной боли?
- Но там всего десять таблеток было! - я искренне не понимала, что его так разозлило. - Мне было плохо, вот я и пила таблетки.
- А мне теперь что делать?- он перешел на крик.
   Неожиданно на мою голову стали обрушиваться Андрюшины кулаки. Один удар, ещё и ещё. После четвертого кулака появился звон в ушах и я перестала слышать и верить в реальность происходящего. Как внезапно муж взорвался, также внезапно успокоился. Молча опустил последнюю шипучую таблетку в стакан с водой и ждал, когда та растворится. Чувство вселенской несправедливости раздирало меня изнутри. Меня отец так никогда не бил, а тут любимый человек позволил себе такое. С рыданиями я бросилась к окну, спряталась за шторой и смотря на ночные фонари и редкие проезюающие машины, долго не могла успокоиться. Андрей же, совершенно спокойно выпил свой аспирин и ушёл, хлопнув входной дверью. Минут через двадцать муж вернулся с двумя бутылками шампанского, апельсинами, виноградом и ананасом. Обнял меня за плечи и шепнул:
- Прости меня, не сдержался. Так сильно голова болела, а тут обнаружилось, что ты выпила все таблетки. Вот и разозлился. Давай мириться! - он оторвал меня от окна, усадил на диван и придвинул журнальный столик. Сам серверовал его и откупорил бутылку шампанского.
- Но я же беремена!- пыталась возразить я.
- Ничего страшного. Мы чуть-чуть.
   На следующее утро, в качестве извинения, Андрей повёз меня в магазин и купил полушубок и высокие зимние сапоги.



    Я отчетливо помню тот последний февральский день, будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Будто сидела в кинозале и смотрела фильм про чужую девушку. Но увы, это всё происходило в реальности и со мной. Календарная зима была на исходе, но весной ещё и не пахло. Морозы понемногу отступали, снег на дорогах ещё не начал таять, но уже стал рыхлым от влаги и липким. Приобретал грязные коричневые оттенки. Солнце не грело и даже не думало выглядывать из-за плотных, густых серых туч. В воздухе, настолько разряженом витала звонкость. Крикни, и твой голос начнет биться об молчаливые стены домов, разлетаясь звонким эхом.
   В то утро мы поехали на рынок, покупать продукты. Набрали овощей, фруктов, вкусностей, Андрей сам выбрал увесистый кусок мяса из которого я должна была приготовить борщ. Закончив с покупками, сели в авто и поехали домой. Я уже строила наполеоновские планы на  обед и ужин.
- Так, - рассуждала почти сама с собой, - для борща самую большую кастрюлю возьму, чтоб кусок мяса уместился.
- Заткнись! - неожиданно злобно оборвал меня муж.
- Но что я такого сказала, что ты так разозлился? - я искренне не понимала причину его злости.
- Просто заткнись. Не беси меня, ведешь себя как дура, - Андрей оторвал взгляд от дороги и перевел его на меня. Столько ненависти в его глазах я никогда не видела.
- Я не дура, - обиженно буркнула я в меховой ворот свого нового полушубка.
   Это разозлило Андрея ещё больше.
- Живешь за мой счет, носишь вещи, которые я тебе купил, так будь добра, относись ко мне с благодарностью!
- Так я благодарна тебе. Не понимаю, что тебя так разозлило?
- Заткнись! - снова закричал Андрей и ударил своей широкой ладонью по моему затылку.
- Ты что делаешь? - я не выдержала и тоже перешла на крик.
В ответ муж ударил по тормозам и я чуть не расквасила нос об лобовое стекло.
- Свинья неблагодарная! Если я сказал заткнись, значит ты должна заткнуться и ехать молча, а не перечить мне. Ясно?
- Ты считаешь, я должна вести себя как безропотное животное и не иметь права голоса? - внутри меня закипал гнев.
 - Ты, что, глухая? - ещё громче закричал Андрей. - Да ты просто тварь неблагодарная! А ну-ка быстро снимай шубу, я ее тебе купил.
   Тут во мне взыграла гордость и я с достоинством сняла с себя подаренный полушубок и небрежно кинула на колени мужа. Он облакотился на руль и с холодным видом наблюдал за мной.
- Так, молодец. А теперь снимай сапоги. Это тоже моё.
 Я невозмутимо сняла с себя тёплые удобные зимние сапожки.
 - Вот и отлично! - Андрей перегнулся через меня, открыл дверцу машины и вытолкнул меня на улицу. - А теперь пошла отсюда!
   Я оказалась в грязном, забрызганном проезжающими машинами сугробе без обуви и верхней одежде. Прохожие недоуменно и с отвращением смотрели на меня. Видимо, решили, что я наркоманка. Я старалась изо всех сил, чтобы сдерживаться и не разрыдаться. Поднявшись из сугроба, я отряхнулась и решила идти в сторону дома родителей, которые жили на другом конце города. Первыми почувствовали холод ноги. Благодаря мокрому липкому снегу, мои колготки стали мокрыми насквозь. Ступни начали замерзать, а затем колкий холод стал пробираться под рёбра. Из носа текло и я непрерывно шмыгала им. Больше сдерживаться я не могла. Слёзы непроизвольно большими ручьями текли по щекам. Было обидно и больно, что любимый человек, отец будущего ребенка, раздел и выбросил как ненужную тряпку на мороз. Оставил меня, беременную на улице и уехал.
   Я шла уже минут десять, содрогаясь от холода, как сзади чья-то рука грубо схватила меня за шиворот.
- Пошли, сука! - послышался из-за спины голос Андрея.
Он схватил одной рукой меня за шею и больно сжал свои пальцы, а другой взял за локоть и повел к машине. Рывком открыл дверцу и швырнул меня на заднее сиденье.
- Сейчас я покажу тебе, как нужно мужа уважать, тварь!


    Машина остановилась у подъезда. Андрей открыл заднюю дверцу, вывернул мне руку и повел к дому.
- Только пискни, - шепнул мне на ухо и завел в подъезд.
   Руку обжигала боль, из глаз лились слёзы, хотелось громко разреветься. Андрей видел, что я готова закричать от боли, поэтому выкручивал мне руку ещё сильнее:
- Тихо.
Я молчала пока мы поднимались в лифте и с ужасом пыталась представить, что меня ждет дома. Долго представлять не пришлось. Муж швырнул со всей силой меня на пол и аккуратно закрыл входную дверь, снял ботинки и верхнюю одежду и подошел ко мне.
- Ты такая неблагодарная, Крис, - спокойным вкрадчивым тоном он начал мою пытку.
- Почему ты так решил? Что я такого сделала?- уже не сдерживая слёзы закричала я.
  Он молниеносно нагнулся ко мне и схватил за волосы:
- Шшш... я же сказал не орать.
- Хорошо, не буду, - морщась от боли ответила я.
 - Я тебя кормлю, одеваю, обуваю, содержу, а у тебя нет никакого уважения ко мне.
  - Да с чего ты взял?
  Я совсем не понимала, что в моих поступках могло вызвать в нём такое раздражение. За эти минуты муж так изменился, что был похож на хищного зверя, хладнокровно играющего со своей жертвой. В голове все время крутился вопрос: разве с любимыми так обращаются? А он все сыпал упреками:
- Почему я должен кормить тебя? Содержать? Скажи мне почему?
 - Хорошо, не надо меня содержать. Я больше не буду есть твою еду. Устроюсь на работу и сама себя прокормлю.
   В ответ я получила пощечину. Я поднялась с пола, держась за горящую щёку и уже не в силах контролировать себя кричала во всё горло:
- Да что я сделала тебе, за что ты меня бьешь?
В ответ я получила кулаком в грудь и от удара отлетела к стене.
- Закрой рот! - зашипел муж. - зачем мне такая жена нужна, тварь неблагодарная! Уходи из моего дома.
 - Хорошо,- тихо ответила я и взялась за брошенный на пол полушубок.
 - Не-ет, это ты не возьмёшь, - он вырвал из моих рук шубу и ногой отшвырнул подальше сапоги, - это моё. Я покупал.
- Как скажешь, - опустила глаза в пол и старалась не смотреть на Андрея. Совсем не хотела встретиться с ним взглядом.
    Я аккуратно обошла его и подошла к двери, смирившись с тем, что придется ехать к родителям босиком и без шубы. Но едва я коснулась дверной ручки, как Андрей пнул мой зад ногой так, что у меня подкосились ноги и я осела на пол на коленки.
- А теперь за что? - недоумевала я и снова разревелась.
- Куда собралась? - голос мужа стал жёстким, в нём слышалась угроза.
- К родителям.
- Я тебя никуда не отпускал.
- Но ты же сам сказал: уходи!
   Его кулак опустился на мою голову, послышался звон в ушах. Я вскочила и убежала в спальню. Андрей погнался за мной. Он бил меня и говорил: уходи. Но как только я подходила к двери, муж снова бил и толкал вглубь коридора. Не помню сколько это продолжалось. Его поведение сводило меня с ума. Чувство безысходности всё больше и больше утягивало на мне своё покрывало. Я уже перестала понимать, чего от меня хотят: говорят уходи, но как только пытаюсь уйти, не пускают. Не ухожу-бьют. Ухожу-снова бьют. Я хотела одного, чтобы это прекратилось немедленно. Отчетливо помню момент. Андрей ударил по голове со словами: уходи, но как только я рванулась в сторону двери, обогнал меня и встал впереди. Я оказалась посреди коридора. Мучитель стоял, смотрел на меня и на его лице была улыбка наслаждения. За моей спиной была кухня, в которой находилась балконная дверь. И в тот момент, что-то щелкнуло в мозгу и что-то шепнуло: вот туда надо бежать, тогда все прекратится. Я молнией бросилась к балкону, распахнула дверь и всхлипывая перелезла через ограждение. Мои всхлипывания разносились эхом по бесшумной лестницы. Я стояла с внешней стороны балкона, держалась одной рукой за перила. Посмотрела вниз. Вокруг стояли голые деревья. На земле лежал снег. Белый снег, на котором ярким пятном будет алеть моя кровь. По дороге шли двое мужчин, услышав мои всхлипывания и подняли голову вверх. Они увидели меня и остановились. Я зажмуралась, решила прыгнуть на счет три: раз, два...
- Кри-ис! - за моей спиной прозвучал истошный вопль Андрея.





   Рука Андрея схватила меня сзади за свитер и потянула внутрь. Я отпустила руки и повисла, а он свободной рукой ухватил меня за подмышку и втащил на балкон. Взял на руки как маленького ребёнка и понёс в спальню. В этот момент все эмоции, бушевавшие внутри меня, чёрным удушливым нефтяным фонтаном  вырвались наружу. Я рыдала, кричала "Ненавижу тебя!", била кулаками его в грудь, непрерывно дёргала ногами, билась в истерике. Никто и никакие побои не смогли бы остановить накрывшую с головой волну гнева. Андрей аккуратно положил меня на кровать и прижался ко мне:
  - Чшшш, чшшш, - шипел он у моего уха, пытаясь успокоить.
   В ответ я лишь подергивала плечами, пыталась скинуть его с себя. Мой мучитель понял, что я ещё не скоро успокоюсь, сгрёб меня в охапку и как двухлетнего ребенка усадил на колени и ласково шептал:
- Ну, всё, всё. Всё уже закончилось, всё прошло. Успокойся. Всё хорошо.
- Ничего не хорошо! - закричала я. Мой голос эхом разнесся  по квартире. - За что ты так со мной? Что я тебе сделала? Кто дал тебе право меня бить?!
- Тише, милая, не кричи, - терпеливо и дружелюбно успокаивал меня Андрей. Куда делась его недавняя агрессия? - Ты, прости, я вспылил. Сам не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, само так получилось. Прости, прости, прости.
   Он зарылся носом в мою шею и продолжал нежно шептать:
- Прости...
  Это нисколько не успокоило меня. Немного тише, но всё ещё громко продолжала кричать:
- Что могло так разозлить тебя? Хозяева с собакой так не поступают. Я не жвотное, чтобы меня бить! С любимыми людьми так не поступают. Ненавижу тебя! Я ухожу к маме!
  Эти слова, видимо, напугали мужа. Он снял меня со своих колен, встал с кровати и опустился предо мной на колени. Опустил лицо и с дрожью в голосе умолял меня:
- Прости, я люблю тебя! Я жить без тебя не могу. Не знаю, что на меня нашло. Это никогда больше не повторится, клянусь нашим будущим ребенком! Я умру за вас обоих. Если понадобится, я и какашку твою съем!
   Не знаю почему это убедило меня но я поверила его словам. Шумно выдохнула удушливый воздух из груди и расслабилась. Тело тут же обмякло и я легла на кровать, расслабилась. Мышцы перестали быть натянутой струной и обмякли. И тут меня начала бить дрожь. Болезненный озноб сотрясал все тело. Стало холодно, перед глазами летали черные точки. Заметив мою дрожь, Андрей поднялся с колен:
- Бедная моя! Сейчас я тебе тёплый плед принесу, - и убежал в зал за пледом.
  Потолок в нашей спальне был зеркальным. В интимные моменты мы не выключали свет, лишь слегка приглушали и любовались нашим соитием, подлглядывая за движениями друг друга в потолок. Сейчас я тоже смотрела на себя в потолочное отражение. На меня смотрела чужая девушка. Густые, чёрные как смола волосы спутались и беспорядочно разметались по покрывалу кровати. Обычно большие карие глаза с длинными закругленными ресницами исчезли. Вместо них на лице незнакомки были две распухшие маленькие щёлочки, будто она засунула голову в улей и познакомилась с пчелами. На длинной тонкой шее я разглядела несколько синяков. Значит, душил. Но я не помню как это происходило. Всё было как во сне. Худое угловатое плечо прикрывал разорваный свитер. Я чувствовала себя опустошенной, будто все жизненные силы из меня выпили как яблочный сок через трубочку. А я  пустая упаковка. Хотя нет, не пустая. Низ живота начало потягивать, маленькие лёгкие иголочки кололи левый бок. Дрожь в теле усилилась. Скрипнув дверцей шкафа, муж достал плед и принес его в спальню.
- Вот так, - тщательно подтыкая края одеяльца причитал Андрей, - сейчас тебе будет теплее, моя девочка. Сейчас я заварю тебе чай, любимая.
   Любимая... А пять минут назад я не была любимая. Была "заткнись, дрянь" и "убирайся отсюда". Как быстро он сменил свое отношение ко мне. Будто в другие тапки переобулся. Плакать уже не было сил. Надо бы рассказать обо всем маме, но не хотелось расстраивать её. Однажды, после какой-то незначительной ссоры, я пожаловалась матери. Она возмутилась и в приказном порядке сказала: "Знаешь, что? Возвращайся домой. Если он будет тебя и дальше обижать, я приеду и заберу тебя". Как маленького ребенка из песочницы, которого кто-то из карапузов насыпал на голову песка и сердобольная мамочка спешит быстрей забрать из этого рассадника зла. И ей всё-равно, что ребенок хочет продолжить игру и песок в голове совсем не мешает. Я протестовала и считала себя взрослой и вправе самой решать: быть мне в этой песочнице, или уйти к мамочке. С тех пор я больше не жаловалась на мужа матери. Для нее у меня всегда все хорошо. А после того, как Андрей, стоя на коленях вымаливал у меня прощения и клялся ещё неродившимся ребенком, что это не повториться, внутри меня затеплилась надежда, что именно так все и будет.
   Андрей принес сладкий чай. Я отпила несколько глотков и внутри разлилось тепло. Клонило в сон. Я заснула. Муж лег рядом, обнял меня и мы проспали так до полудня следующего дня. Утром он снова вымаливал у меня прощения, принес завтрак в постель, заказал доставку цветов. Ко мне вернулся мой милый, любимый Пушкин, рядом с которым я снова чувствовала себя в безопасности. А после обеда муд повез меня в ювелирный салон и купил мне кольцо с бриллиантом:
- Это тебе за нашего будущего ребенка, - он одел кольцо на мой палец и  смотрел на невинными влюбленными глазами так, что продавщицы ахали, глядя на нас.
- Вам так повезло с мужем! - восхищенно кудахтала одна из них.
Знала бы ты как он "любил" меня вчера, ты бы так не говорила, - промелькнуло у меня в голове.
   Но Андрей сдержал свое слово. Он был милым, любящим и заботливым. Всю беременность гладил мой подрастающий живот, радовался первым шевелениям малыша, играл с ним, ловя пальцами каждую выпуклость на животе. Безропотно по ночам искал в круглосуточных магазинах исключительно зелёные яблоки, или ананас, или же мчался на другой конец города в Макдональдс за моим любимым густым и тягучим клубничным коктейлем. Он был идеальным мужем, от былой раздражительности не осталось и следа. Пушкин был настолько заботлив, что из-за страха навредить ребенку, перестал заниматься сексом со мной, когда я была на седьмом месяце. Я снова летала на крылышках и дышала только им. Так было вплоть до последнего месяца моей беременности. До того дня, когда я случайно встретила на улице Регинку.



- Привет! - я улыбаюсь Регинке, давно её не видела.
- Привет! - она оценивающе осматривает мой живот. - Когда?
- Вот-вот на днях, - отвечаю подруге.
   Честно говоря, Пушкин лишил меня возможности общаться с подругами. Они ему не нравились. Абсолютно все. У каждой находился изъян, каждая чем-то была плоха. Регинку, пухлощёкую голубоглазую блондинку с длинными густыми прямыми волосами, с третьим размером груди, он без стеснения называл шлюхой и заявлял, что мне не следует проводить с ней время, чтобы не запятнать себя ****овитой репутацией. Неожиданно для себя самой, я обнаружила себя отрезаной ото всех с кем раньше общалась. Андрей даже с моими родителями сократил общение до минимума. Приходилось сидеть дома одной, пока он был на работе, или гулять в одиночестве. Наши ежевечерние прогулки с мужем под предлогом беременности, прекратились. Поэтому сейчас я смотрела на Регинку, которая стояла передо мной и аппетитно щёлкала семечки, сплевывая шелуху прямо на асфальт, и была безумно рада случайной встречи. Сама я семечки грызть не люблю. Они похожи на наркотик: стоит попробовать одну, и ты уже не можешь остановиться. А потом нестерпимо болят пальцы, губы и язык. Но Решинка ела семечки так смачно, что я сглотнув голодную слюну, с удовольствием наблюдала за подругой. Было немного странно, что она не улыбается мне в ответ, сохраняет серьёзность.
- Ты всё ещё живешь со своим? - ошарашила своим вопросом Регина.
- Конечно, куда же я от него денусь, - нервно рассмеялась я.
- Бросай своего козла и чем скорее, тем лучше, - она в упор смотрела на меня. Ни тени улыбки на её лице. Я поняла, что подруга что-то знает и сейчас не шутит.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Он домой поздно возвращается?
- Ну, да, в последнее время задерживается на работе, - в сердце заползла первая змейка подозрения и приготовилась выпустить свой яд.
- Ха! На работе! Сейчас! Ага, работничек, - на лице Регины появилась саркастическая нотка.
- Если что-то знаешь - говори! - зашипела я на подругу, - Не тяни резину, давай уже без прелюдий.
- Да я и не тяну. Знаю где он вечера проводит. Со мной в одном доме девчонка живет. В школе ещё учится. Ей семнадцать. Женькой зовут... - она замолчала и наблюдала за моей реакцией.
   Всё, змейка сделала свое дело, впрыснула яд в самую глубь сердца, и он обжигающей струйкой побежал по венам.
- Иии? - злобно протянула я.
- Что и? Кобель твой Пушкин, вот что! Эта Женя девственности, наверное, уже в первом классе лишилась. Он каждый вечер за ней приезжает и увозит. Она не скрывает отношений, говорит, что по ресторанам водит, в боулинг ходят, в караоке. Они лижутся прямо в машине. А один раз, я в третьем часу возвращалась домой после работы. Смотрю, машина его у подъезда стоит. Подхожу ближе, вижу как он откинулся на спинку сиденья, в руке сигарета потухла уже, на роже блаженная улыбка, а из-под руля голова Женечки мелькает туда-сюда, туда-сюда. Вверх-вниз, вверх-вниз.
   Яд начал действовать: сковал сердце,  оно замедлило свой непрерывный ход, сотней иголочек впился в главную мышцу.
- Ты не врёшь? , - застонала я.
- Вру? Зачем мне это? Пошли его куда подальше. Козёл он. Я как-то перевстретила Женьку. Спрашиваю, ты что творишь? У него жена ребенка ждет. А она нахально так: "Жена не стенка, подвинется. Он меня любит, сережки золотые, колечки дарит. А жену он не любит. Сам так сказал. Терпит и жалко ее. Будет с ней, пока не родит, потом разведется. А мне через полгода восемнадцать будет и мы поженимся".
- Чее-го?- мне уже трудно было дышать, яд добрался до легких и пополз вниз, в желудок.
- Поженятся, говорит, - Регинка наклонилась к моему уху и как слабослышащей старушке прокричала, - он тебя не любит, он любит Же-не-чку!
- А ты при нём все это повторить можешь?- слёзы рвались наружу, но я сдерживалась изо всех сил.
- Я не только повторю, я тебе и адрес этой Жени дать могу. Если мне не веришь, сама спроси у нее.
   Яд заморозил желудок и поясницу, которую неожиданно стало ломить. Было ощущение, что кто-то ногой ударил под дых и палкой избил по спине. Сделав своё дело, змеиный яд устремился в мозг, превращая его в одну сплошную боль.
- Говори адрес, я им очную ставку устрою.
   Подруга достала блокнот с ручкой из сумочки и быстрым размашистым почерком написала адрес:
- Держи. Не стоит он тебя. Звони если  что, я все это глядя в глаза Андрею смогу повторить. Не раскисай, пошли его на небо за звездочкой, пусть чешет, - Регина поцеловала меня в пылающую щеку и ушла.
   А я побежала домой. Достала свои сумки и чемодан. Собрала все свои вещи, проверила, чтоб ни одного моего волоска не осталось в этой квартире. Сняла брелок в форме сердечка со своей связки ключей.  Вызвала такси и спустилась с тяжелющими сумками вниз. Ключи от квартиры Андрея я положила в карман. Их я передам этой Жене. Чего ждать-то, когда я рожу? Может прямо сейчас заселяться и жить, раз у них такая любовь. А я возвращаюсь к родителям. Странная боль в пояснице и желудке не давали мне покоя. Какой-то злобный краб клещами впился мне в голову. Создавалось ощущение того, что не голова у меня вовсе, а грецкий орех, который вот-вот расколется пополам.
  - Не уезжайте никуда, я выгружу вещи и вернусь. В другое место поедем. - сказала я таксисту, когдамы приехали к дому родителей.
   Днем мамы и папы дома не бывает. Оба работают. Это было на руку, никому ничего сейчас объяснять было ненужно. Я бросила на пороге вещи и умчалась к ожидающему меня такси.
- А теперь на улицу Дружбы, пожалуйста!- скомандовала я водителю.
   Я стою у дверей этой Жени и чувствую как бешено колоится сердце. Я обессилена. Нет сил дотянуться до дверного звонка, рука дрожит. Я закрыла глаза и начала считать, восстанавливая сбившееся дыхание: раз, два, три, четыре... Поясница по-прежнему давила. Сделала глубокий вдох, выдохнула. Ну, вот, уже лучше. Я с силой надавила на круглую пипочку звонка, он ответил пронзительной трелью. Будто звонок в моей голове визжал, а не в вражеской квартире.
- Здравствуйте, вам кого? - дверь открыла женщина средних лет в длинном потертом халате и крупными бигудями на голове.
- Здравствуйте, я бы хотела увидеть Женю.
- Женю? - тетка удивленно разглядывала мой живот.- Но ее нет дома. Она ещё на занятиях в школе.
   Женя в школе, отлично, значит, я не ошиблась адресом и это не злобная шутка Регинки. Стараюсь выдавить вежливую полную любезности улыбку:
 - А вы не подскажете, когда она вернется из школы?
- Ммм... минут через тридцать, - женщина по-прежнему недоумевала, что общего может быть между её школьницей и этой незнакомой беременной девушкой.    А у нас очень даже много общего с ней: мой муж.
- Благодарю, я зайду попозже.
   Дверь с шумом захлопнулась. Через пол часа. Этого времени хватит, чтобы Андрей успел приехать сюда. Я подведу его к этой Жене, отдам ключи от квартиры, пожелаю им счастья и уйду с гордо поднятой головой. Набрала телефон мужа:
- Андрей, срочно приезжай к Регинкиному дому! Я жду тебя на лавочке у подъезда Регины.Срочно!
- Что случилось? - в трубке испуганный ничего не понимающий голос Андрея.
 - Узнаешь, это срочно.
 - Ладно, - вздохнул голос в телефоне, - сейчас приеду.
  Ну, вот и все, сейчас все решится. Остается дождаться только эту малолетнюю кашёлку, чтобы отдать ключи. Как же болят поясница и голова! Стараюсь не обращать внимания на боль

ИЗНАНКА.
ГЛАВА 2. (12)

   Я сидела на лавочке перед Риткиным подъездом и с каждой минутой сидеть становилось все труднее. Поясница ныла и в области желудка боль становилась все нестерпимей. Голова была словно в тисках, будто девятиэтажный дом поставили на мою голову и череп вот-вот разлетиться на кусочки. Хотелось плакать, но я старалась держаться. В мыслях проносились картины предстоящей очной ставки. Я хотела выработать четкий план, чтобы не дать маху, когда эти двое встретятся лицом к лицу. Приедет Андрей, поведу его к соседнему подъезду, где живет Женя, поднимемся с ним на лифте на седьмой этаж, к тому времени эта коза должна будет вернуться из школы, позвоню в дверь. И в присутствии Андрея передам этой девке ключи от квартиры, скажу: "Совет вам, да любовь" и уйду. А они пусть остаются вдвоем, голубки. Надо будет вызвать такси, на автобусе, боюсь, не доеду, слишком паршиво себя чувствую. Надо будет позвонить в женскую консультацию и спросить, что мне делать.
- Крис, что случилось? - раздался за моей спиной голос мужа.
  Я вздрогнула от неожиданности. У Пушкина был обеспокоенный взгляд, нервно озирался по сторонам. И я догадывалась почему он так нервничает.
- Что ты здесь делаешь?- обеспокоенно спросил Андрей.
- А не догадываешься? - с вызовом спросила я. Сердце бешено колотилось, в глазах неожиданно потемнело.
- Нет, - вполне искренне ответил муж, а усилившаяся боль в пояснице парализовала спину. Я сморщилась от боли, Андрей заметил это, - что с тобой, тебе плохо?
- Есть немного, - отмахнулась я, - ты мне зубы не заговаривай. Я сегодня Регинку встретила и она рассказала мне о твоей большой любви к Жене. Теперь я знаю на КАКОЙ работе ты задерживаешься по вечерам.
- С Женей?-Пушкин сделал вид, что задумался. - С какой Женей?
- Ой, только не надо притворяться, что ты ее не знаешь! Регинка своими глазами видела, как эта мелкая дрянь отсасывала у тебя в машине!
- Крис, ты о чём? Нет у меня никакой Жени, - очень добрым голосом успокаивал меня Андрей.
- А я вас сейчас познакомлю. Может и память у тебя прояснится. Пойдем, - я встала со скамейки.
- Куда?- он, видимо, не понимал меня.
- В гости к твоей школьнице Жени, за которую тебя посадить могут, за совращение малолетних! - я решительно двинулась в сторону Жениного подъезда.
   Но я успела сделать ровно три шага. В глазах потемнело, ноги подкосились и я медленно стала оседать на землю. Андрей подхватил меня и взял на руки:
- Дурочка! Ты посмотри до чего себя довела: бледная как мел, тебе в больницу нужно. Нет у меня никаких Жень, я тебя люблю, только ты мне нужна.
   Он отнес меня в машину, усадил рядом с собой на переднее сиденье. Отвез в приемный покой роддома.
- Помогите, - причитал муж в приемном отделении, - сознание теряет, бледная вся.
- Документы есть? - строго спросила медсестра.
- Есть. - тихо ответила я. Мой врач в женской консультации строго наказала, чтобы последний месяц беременности я все документы: паспорт, СНИЛС, мед полис и карточку носила с собой, на всякий случай. И я послушно выполняла наказ. Сейчас я была благодарнаа себе за это. Достала файл с бумагами из сумки и протянула медсестре. - Вот.
-  ПДР когда? - осведомилась сестра и посадила мена на кушетку.
- Через две недели, - морщась от головной боли прошептала я.
- Давай-ка померием давление, что-то ты мне не нравишься.- медсестра одела на мою руку рукав тонометра.
   Цифры показали двести на сто шестьдесят.
- Мать честная! - воскликнула медсестра. - Да как же ты живая ещё!
   Меня начало мутить, почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я встала с кушетки чтобы добежать  до уборной, но не успела, рвотный фонтан выплеснулся прямо на пол. Я виновато посмотрела на сестру:
- Простите, - жалобно пропищала я.
- Чего простите? - беззлобно ответила медик. - С таким давлением это меньшее из зол, что могло с тобой произойти. Ничего, мы сейчас уберем. А вы, молодой человек, - она обратилась к Андрею, - забирайте её личные вещи, одежду и отправляйтесь домой. До родов ваша супруга отсюда не выйдет.
   Меня положили в больницу и запретили вставать. Неделю врачи безуспешно снизить моё кровяное давление. Только собьют до ста сорока, но стоило мне обрадоваться или огорчиться, любая эмоция поднимала столбик давления вверх. В тот же день приехали обеспокоенные мама и папа. Мама высказала недоумение по поводу моих вещей на пороге их квартиры. Я рассказала ей про Женю. Мать сказала, что сама разберется с Андреем. А он-то был шелковым. По три раза в день навещал меня. Даже на УЗИ со мной пошел, несмотря на то, что все предыдущие визиты на это обследование он упрямо пропускал. Да и пол ребёночек скрывал, прятался и не показывал себя. Врачи говорили, что обычно так ведут себя девочки. В стационаре назначили внеочередное УЗИ, чтобы посмотреть как чувствует себя малыш и Пушкин вызвался присутствовать. Он неотрывно смотрел в монитор и подробно пересказывал мне всё, что видит.
- Кулачки сжаты! Кулачки возле личика держит. И губки, губки в трубочку, - как рёбенок восторгался и ерзал на стуле Андрей.
- А знаете пол вашего малыша? - поинтересовался врач, делавший ультразвук.
- Нет! - в один голос сказали мы с мужем.
- Мальчик! - торжественно объявил доктор.
- Мальчик! - повторил Пушкин и расплылся в счастливой улыбке.
- Мальчик, - сказала я и тут же забыла про все свои невзгоды.
   Врачи боролись с моим давлением неделю. Я провела наискучнейшую неделю в своей жизни. Заставляли по шесть часов лежать под капельницами. Нельзя вставать, нельзя ходить. Медсестры поставили под кровать утку:
- Захочешь в туалет - зови. Тебе нельзя ходить.
- Ну уж, дудки! Ещё я на утку вашу не ходила! - сопротивлялась я.
 - Хочешь жить- будешь.
   Но я упрямо ходила в туалет самостоятельно. Пока сестры не видели бегала справлять нужду самостоятельно. Бесполезная утка пылилась под кроватью.
    В ту ночь я долго не могла заснуть. Когда же удалось погрузиться в царство Морфея, приснился странный сон. Я летела на метле в небе на метле, как  Булгаковская Маргарита. Потом  приземлилась на поляне у пруда. Вокруг небольшой поляны стояли тёмные зелёные сосны. В центре поляны был пруд с очень тёмной водой, края которого обрамляла осока и камыши. Вечерело, наступили нелюбимые мною сумерки. Я без стеснения разделась до гола, вокруг не было ни души. Посмотрела на свой выпирающий живот и решила искупаться в пруду. Я погрузилась в тихую темную воду и поплыла. Вечернюю тишину нарушал лишь стрекот кузнечиков и кваканье лягушек. Нырнула и поплыла в центр пруда. Было спокойно и приятно. За время беременности я перестала спать на спине, малыш не давал, начинал сразу судорожно биться и толкаться. А в воде он затих, поэтому я перевернулась и поплыла на спине. Из воды круглым холмиком выпирал живот. Я плыла и любовалась как грузной баржой рассекает воду моё пузико.
  - Ква-аа, - рядом с ухом квакнула лягушка и на мой торчащий из воды живот запрыгнула огромная чёрная бородавчатая жаба.
   Я взрогнула, испугалась и начала тонуть.
   Резко проснулась и почувствовала, как по всему телу разливается адреналин. Ноги и руки била судорога. Снова начала болеть поясница. Так начались мои роды, которые длились двенадцать часов.



   Он родился в пять вечера. Мой Максимка. Маленький, синюшный, весом всего 2 кг. 200 гр. С последней пОтугой мальчик выскользнул из меня, будто никогда и не был в утробе. Он не закричал, лишь откашливался и фыркал. Акушерка шлёпнула его ладонью по попке, но младенец даже не возмутился. Тогда врач быстро перерезала пуповину, лишив меня последней связи с ребёнком, и передала неонатологам на детский стол. Там поколдовав над  новорожденным, врачи заставили его дышать. Только через пять минут после рождения, я услышала его первый крик. Он был слабым и тихим, но постепенно нарастал. Розовый цвет медленно вымещал синеву кожи. Малыша положили мне на грудь, чтобы я смогла  насладиться нашей долгожданной встречей. Не смогла, сдержать эмоции, разрыдалась. А сынок, наоборот, успокоился и щурясь открывал и закрывал глазки, пытаясь разглядеть меня и мир, в который он пришел. Забавно было наблюдать как он причмокивает маленькими губками.
- Как сына назовёшь? - улыбаясь спросила акушерка.
-Максимом будет. - разглядывая личико младенца, решила я.
    Медсёстры накрыли нас одеялами, и так мы пролежали в родзале два часа. А потом нас разделили. Максимку увезли в детскую палату новорожденных, а меня разместили в палате для мамочек. Правда, я оказалась там совершенно одна, вокруг стояли пустые кровати.
- Может, уколоть тебя снотворным, поспишь? - заботливо предложила врач.
- А как же ребенок? Его же кормить нужно ночью.
- Не переживай. Его сестры покормят, а тебе выспаться нужно.
- Ну, тогда колите. А то у меня столько эмоций, точно не засну.
   Медсестра уколола меня раствором димедрола и я забылась счастливым сном. Меня разбудил стук в окно, моя палата находилась на первом этаже. На часах было одиннадцать утра. Вот это выспалась!
- Солнышко, я еле нашёл тебя! - за окном стоял Андрей. В руках огромный букет и голубые воздушные шарики. Он весь сиял, но по помятому лицу, я поняла, что большую часть ночи он пил.
- Привет. - несмотря на все его прегрешения, я была счастлива видеть мужа. Теперь он не просто муж, а отец моего ребёнка.
- Ну, давай, показывай мне сына! - нетерпеливо переминался с ноги на ногу муж.
- А его со мной нет.
- Как? А где он? - разочаровано опустил руки новоиспеченный папаша.
- Его унесли вчера вечером в детскую. Сказали утром принесут. И до сих пор его нет.
- Ну, так сходи за ним! - в глазах мужа промелькнула искорка негодования.
- Сейчас. - я закрыла окно и отправилась на поиски сына.
- А где у вас детская? - обратилась к медсестре не посту.
- А вам зачем? - ответила вопросом на вопрос сестра.
- Как зачем? Ребенка моего забрать.
   Мне жестом указали на соседнюю дверь, за которой слышался многоголосый хор младенцев. Постучала и не дожидаясь ответа, открыла.
- Здравствуйте! Мне сказали, что утром принесут сына и до сих пор не принесли. Вроде обед уже.
- Вчера рожали? - спросила молоденькая медсестричка.
-Вчера вечером, - подтвердила я, а сама стала глазами искать среди маленьких прозрачных кроваток свой маленький свёрточек.
-Как фамилия? -  продолжала допрос медсестра.
- Уфимцева. - я уже начала беспокоиться.
    Медсестра заглянула в журнал:
- Такого ребеночка у нас нет.
 - Как нет? Вчера вечером забрали! Сказали отдохни и выспись, утром принесем. Сказали, в детской побудет. - меня охватила паника.
- Ну, не знаю. Я утром заступила, вашего ребенка здесь не было.
- А кто должен знать, где мой ребенок? - панику сменили злость и гнев.
- Ну, может, вам лучше подняться на третий этаж? - пожала плечами медсестра.
- А что там? - очень хотелось вцепиться ей в волосы.
- Там детская реанимация. - она равнодушно отвернулась от меня.




ГЛАВА 3.


БОЛЬ.


   Есть моменты, которые трудно забыть, и ты помнишь всё посекундно. Их и не стоит забывать, они просто были и есть. Живут своей жизнью внутри тебя и время от времени напоминает о себе, срывая с едва затянувшейся болячки свежую корку и рана начинает снова кровоточить. Те дни в роддоме ассоциируются у меня с невыносимой болью. С болью, которая выламывает грудную клетку изнутри, и сердце беспокойной птичкой рвётся наружу.
   Я нашла Максимку в кювезе в реанимации. Он лежал безвольной куклой, укутаный разными трубочками. В пуповине катетер, на голове, в самом родничке "бабочка". Во рту две трубочки, ИВЛ заставляла его дышать. Носогубный треугольник очерчивали тёмно-синие борозды. Сын был похож на марионетку, которую вот-вот потянут за верёвочки и он начнет двигаться. Но малыш не двигался, лежал с закрытыми глазками и лишь одна крупная слезинка свисала с его маленьких ресничек. Крошечка, что могло за одну ночь, которую я проспала под воздействием снотворного, могло с тобой произойти? Я смотрела на своё дитя, которое ещё вчера целых два часа держала на груди в родзале и не понимала, что могла изменить одна ночь. Меня душили слёзы.
  - Ты здесь... - на моё плечо легла рука.
   От неожиданности я вздрогнула и обернулась. Это был Андрей. В бахилах, белом одноразовом халате и шапочке. Выглядел как интерн. Невероятно, как он здесь оказался?
- Как ты сюда попал? - полушёпотом спросила я.
  - Договорился... Неважно... - не отрывая глаз от кювеза с сыном внутри ответил муж.
    К нам подошла врач с коротким тёмным волосом в химических завитушках, в очках из тонкой золотисто-металлической оправы. Вид был у неё очень сочувствующий.
- Не дозрел ваш ребёночек, - сказала она, - пройдём в мой кабинет, поговорим.
- Ваш малыш ночью перестал дышать, был весь синим, поэтому понадобились срочные реанимационные мероприятия.
   Она говорила, сыпала сложными медицинскими терминами, непонятными диагнозами. Муж слушал, кивал, что-то записывал в телефоне, кому-то звонил, просил достать лекарства. А мне казалось, что я сплю, а передо мной сидят два инопланетянина, которые сейчас решают судьбу моего ребенка. Из головы не выходило: пока я крепко спала, мой сынок боролся за жизнь, а меня не было рядом. Я ничем не могла ему помочь. В конце разговора врач дала надежду, пообещала, что поможет Максимке выкарабкаться. Андрей в ответ обещал, что сегодня же привезёт все необходимые лекарства и даже больше.
- Все будет хорошо, милая, мы вытащим его, - Андрей крепко прижал меня к себе, он тоже переживал за ребёнка.
   Следующие три дня врачи поддерживали жизнь в тельце моего сынишки. А он терял вес. По нескольку раз в день я сцеживала своё молозиво в стерильную ёмкость и относила в реанимацию. Моё молоко переливали в шприц и кормили Максимку через зонд. Глазки он так и не открывал. Я не могла взять его на руки, обнять, утешить, сказать как сильно люблю. Врачи разрешали мне лишь просунуть через окошко в кювезе руку и погладить малыша. Я трогала его маленькие пальчики, гладила животик, головку, нежные щёчки. И обещала, что всё будет хорошо и мы скоро все вместе поедем домой. При нем я старалась не плакать. Зато вернувшись в свою палату, я давала волю слезам. Я непонимала: за что? Почему я? Почему именно мой ребенок болен?
   Ко мне в палату заселили трех соседок с малышами. Все они были розовенькие, здоровые, крупные, с жадностью хватали материнскую грудь. Молодые мамочки поначалу утешали меня, а потом заметив, с какой завистью я смотрю на их младенцев, стали сторониться меня, шептались за спиной. Меня перевели в одиночную палату. Это было на третий день. Той же ночью у Максима поднялась температура. Из-за искусственной вентиляции лёгких у него началась пневмония. Его состояние резко ухудшилось и врачи перестали давать утешительные прогнозы. Но малыш боролся, я это видела. Он всеми силами цеплялся за жизнь. Как мог...
   На пятый день жизни Максима, я пришла в его палату и неотрывно смотрела на него. Малыш тяжело дышал. Внутренне, я почувствовала, что что-то изменилось, что что-то должно произойти. И это случилось. Мой мальчик, лежавший с закрытыми глазками без движений все пять дней своей жизни, вдруг вздрогнул, повернул головку в мою сторону и, наконец, открыл глазки. Свои маленькие серые глазки, цвета мокрого асфальта. Максимушка смотрел на меня. Взгляд был осмысленным и ясным. Совсем не как у младенца. Он долго и пристально разглядывал мое лицо, будто старался запомнить. А я смотрела на него и жадно ловила каждый момент. Эти мгновения буду помнить всю жизнь. На крошечном исхудавшем, измученном, облепленном трубками личике, появилась тень улыбки. Он моргнул и подарил мне свою кривую беззубую улыбку. Видимо, попрощался так со мной. Потом судорожно вздохнул, ручки его затряслись, вздохнул ещё раз. Тело судорожно забилось, он вздохнул ещё раз, глазки закатились, тельце вытянулось, выгнулось и ослабло. Он последний раз выдохнул и затих. Маленькое сердечко перестало биться.
- Помогите! Он умерает, кто-нибудь! - под непрерывный пищащий звук монитора, отслеживающий сердцебиение, закричала я на всё отделение.
   Набежали врачи, кто-то отодрал меня от кювеза, укололи успокоительное и вернули на первый этаж в мою палату. Я сопроьивлялась, кричала, кидалась на врачей.
   Тем же вечером меня выписали из роддома. Все выходят из дверей этого заведения счастливые, с маленькими кулёчками, нежными частичками себя в руках. Я же вышла с пустыми руками. Маленькая частичка меня никогда не поедет со мной домой и я не увижу как он растет. Я никогда не почувствую его теплого тельца на своей груди и моё прибывающее молоко, распирающее грудь, останется невостребованным. Кормить больше некого, моё маленькое счастье отправилось к паталогоанатому в морг. Чужой дядька распотрошит тельце моего сыночка, чтобы узнать от чего он умер. Моего малыша больше нет. В роддом приходят для того, чтобы получить свою счастливую посылочку с неба. А надо мной это самое Небо сыграло злую шутку. Сначало подарило, а потом, заколотив в маленький почтовый ящик, забрало обратно.
   Мама, папа, Андрей с одинаковыми чёрными лицами, забрали меня из проклятого роддома. Эти трое окружили меня заботой. Андрей, пока я лежала в роддоме, забрал мои вещи у родителей и вернул в свой дом. Туда же он привез и меня. Уложил в постель, напичкал успокоительным и занялся организацией похорон. Пока родители с мужем хлопотали на счет  клочка земли на кладбище, я лежала в кровати и чувствовала себя трупом. Вернеё не чувствовала себя вообще. Не могла есть, пить, не чувствовала жажды и голода. Приложив руки к опустевшему животу, я непрерывно прокручивала в памяти те моменты, когда мой сын жил в моем животе. Помнила каждую его шевелюшку. Как мы играли: он выпячивал пяточку, или локоток, а я его гладила. Тогда он замирал, а потом гладил меня изнутри в ответ. Я раз за разом, словно фильм на перемотке вспоминала процесс его рождения, момент, когда он появился на свет. Как мы целых два часа пролежали с ним в обнимку в родзале. Он был живой и здоровый. А я безмерно счастливая целовала его мягкий тёплый лобик и макушку. Прижимала к себе. И особенно тщательно я вспоминала его прощальный взгляд и кривую улыбку.
   Настал день похорон. Собрав себя в кулак я отправилась с семьёй в морг, где нам передали маленький, весь в рюшечках белый гробик.
 





   В средней полосе России лето жаркое, знойное, воздух сухой и душный. Особенно в середине июля. А в день похорон похорон резко похолодало. Будто, холодный октябрьский дождливый вечер нечаянно заблудился, заплутал в календарных цифрах и обнаружив моё горе, решил остаться и поплакать со мной над Максимкой. Тот день был как во сне: эпизодами и картинками проплывали события, лица. "Ты должна молиться за него и жить дальше" - басовито наставлял меня батюшка, который отпевал младенца. "Не волнуйтесь, мамочка, ему сейчас хорошо. Вы представьте, что он в ясельках. Посмотрите, здесь одни детки лежат, ему не скучно будет среди них". Хорошо запомнилось только одно, как я стояла перед гробиком и неотрывно смотрела на кукольное личико мёртвого сынишки. Пыталась запомнить каждую чёрточку, чтоб навсегда запечатлеть в памяти то, что через мгновенье будет скрыто от меня навеки под крышкой гроба.
   В кафе на поминки я не попала. У меня была истерика, когда опускали гроб в могилу, поэтому Андрей усадил в машину и увез домой. Целый месяц пролежала в кровати, никого и ничего не желая видеть. Муж меня не трогал. А после сорока дней пришла мама, когда Андрей был на работе, принесла напольные весы и насильно поставила меня на них.
- Вот, вот! Смотри, до чего ты дошла! - указывала мать на цифру 38 кг. - У тебя уже анорексия. О чем ты думаешь? Надо жить, жить. Максимушку не вернешь уже никак.  А ты девка молодая, нарожаешь ещё кучу детишек. В общем, так: или ты берёшь себя в руки, приводишь в порядок свою внешность, или я сама займусь тобой. Ты посмотри, какая девочка красивая была, а теперь в бабайку превратилась. Ты вообще, моешься? От тебя же воняет немытым телом. Да как ещё муж с тобой спит?
- Да отстань ты от меня! - огрызнулась я.
- Не отстану! Не слушаешь меня, мужа, значит, послушаешь.
- Мам, не надо...- взмолилась я.
- Надо!- отрезала мать и ушла.
   Вечером вернулся муж, посмотрел на меня с отвращением и заявил:
- Я не на такой курице женился, которую сейчас вижу перед собой. Давай- ка прекращай уже страдать и приводи себя в порядок. И не только себя. Кввртиру тоже в порядок привести не помешало бы. И мне надоело самому себе готовить. Ты ничего не ешь и не готовишь. Это не может продолжаться вечно. Не убираешь, не готовишь, не стираешь, не гладишь. Зачем ты мне такая нужна?
  Я молча смотрела на него и думала: сейчас соберу вещи и уйду к родителям, раз я тебе не нужна. Ребёнок умер, а ты даже не страдаешь от этого. Пушкин хлопнул ладонями по своим коленям, сменил свой презрительный тон на загадочно-весёлый:
- Ладно, иди прими душ, приведи себя в порядок и собирайся!
- Куда? - опешила я.
- Узнаешь. Начнем все сначало.
- Я никуда не хочу идти. - разглядывая сердечки на одеяле пробубнила я.
   Он слушать не стал, стащил с кровати, впихнул в ванную, включил душ и прямо в одежде поставил под водяной дождь.
- Мойся, вонючка. Сегодня будешь самой красивой. В ресторан с тобой поедем. Пора тебе на люди выйти. Не вечно же ты страдать должна.
   Пришлось подчиниться. После горячего душа я почувствовала, что ожила, телу стало легко и приятно.
Муж встретил меня с улыбкой. Усадил за туалетный столик и заставил нанести макияж. Сам выбрал лёгкое шифоновое небесно-голубое платье, которое когда-то так выигрышно сидело на мне, а теперь повисло как на вешалке. Пушкин скривил губы:
- Ими... ну, ничего, я тебя откормлю. Будешь аппетитная как и прежде.
- Может, не надо никуда идти?
- Надо, детка, надо.  Мы же с тобой не умерли. Жизнь пподолжается. И да, у меня есть для тебя новость.
- Какая? - его слова меня насторожили.
- Через пару недель к нам приедет мой дядя. Пашка.  Мы с ним будем фирму совместную открывать. Поэтому какое-то время он поживет у нас.
- Ты мне не рассказывал про своего дядю Пашу, - я перебирала в памяти все его упоминания родственников.
    Отец бросил мать Андрея ещё до его рождения. Мама Лена пыталась с переменным успехом устроить свою личную жизнь, поэтому частенько мой муж жил у деда. Помню душещипательный рассказ, когда он подрос и мать уже родила братика от сожителя, в жизни начался кошмар. Жили в однушке. Младенец ночи напролет плакал и Андрей не высыпался. Спал на уроках в школе, за что неизменно получал двойки. Отчим за отметки нещадно бил. В один из вечеров, одиннадцатилетний мальчик не выдержал, схватил топор и с угрозой сказал: "Ещё раз ты поднимешь на меня руку, я тебя зарублю!". Отчим медленно опустил ремень, с ненавистью, как на оскалившегося волчонка посмотрел на пасынка и повернувшись к матери заявил: "Выбирай: либо он, либо я!" И ушел. Влюбленная женщина выбрала сожителя. Андрей перебрался жить к деду и затаил глубокую обиду на мать. Даже на нашу свадьбу не пригласил. А вот про дядю Пашу не рассказывал ни разу.
- Ещё успею рассказать. Мы с ним у деда вместе росли. Он на 11 лет меня старше. Поехали в ресторан, я там тебе поведаю о нашем с ним детстве. - муж обнял меня за плечи и нежно поцеловал.




   Андрей был милым и обходительным весь вечер. Казался идеальным, шутил, пригласил на медленный танец, во время которого выписывал головокружительные па, обращая на себя внимание всей присутствующей ресторанной публики. Я чувствовала себя в центре внимания, ловила завистливо-восхищенные взгляды незнакомых дам на себе. Пусть муж играл на публику в тот момент, но эта игра пошла мне на пользу. Я впервые после родов почувствовала, что живу, а не безвольно плыву по реке жизни. Пушкин дал мне надежду на лучшую жизнь, что всё в конце-концов будет хорошо. Забылась даже Женя. На время эта тема была закрыта, не до неё было.
- Клянусь, у меня с ней ничего не было. Просто твоя Регинка завидует тебе.- убеждал меня муж.
- Но чему-у, чему завидовать? То, что мне пришлось пережить-врагу не позавидуешь. - его слова ошеломили меня.
- Как чему?- обиделся Андрей. - Тому, что у тебя есть я! Тому, что я женился на тебе, а не на ней.
   Я застыла в немом вопросе, так и не донесла вилку до рта. Мне необходимо было объяснение такой неоправданной самоуверенности. Уж я-то знала, на что способен мой муж. Здесь точно нечему завидовать.  А Андрей с видом неоспоримой истины продолжал вещать:
- Она одна, и молодого человека нету. Время идет, часики тикают, а замуж никто не берет. Она же старше тебя. Сколько ей? Двадцать четыре? Ей мамой пора уже стать, а она всё в старых девах гуляет. Вот она и решила мужа у тебя отбить. То есть меня.
- Что ты такое говоришь? - меня будто бейсбольной битой по голове ударили.
- Как что? Я тебе не рассказывал раньше об этом, ты беременна была, расстраивать не хотел. Но твоя Регина не такая уж и хорошая подруга, как ты думаешь. Она приставала ко мне.
- Что-о?-я вскочила с места, но увидев, что мой вопль прозвучал громче, чем мне того хотелось, и посетители за соседними столиками недоуменно смотрели на меня. Поэтому понизив голос до шепота, я зашипела на мужа. - Ты всё врешь, я тебе не верю. Регинка не могла так поступить.
   Андрей с невозмутимым спокойствием продолжил:
- Вот ты не веришь мне, а она меня соблазнить пыталась. Сама звонила мне, предлагала встретиться. Один раз позвонила и сказала, что хочет сделать для тебя сюрприз и хочет со мной это обсудить. Я поверил и приехал к ней домой. А она вместо разговоров о сюрпризе встретила меня в одном нижнем белье и уже на пороге залезла мне в ширинку. Еле отбился от нее. Так она сказала, что отомстит мне. Вот и отомстила. Выдумала историю про какую-то Женю, которую я никогда в глаза не видел и рассказала тебе. И чего она этим добилась? А? - он сделал драмматическую паузу, во время которой наслаждался моей немой реакцией на его рассказ. Мягко говоря, я была шокирована.
- Чего же? - я пыталась сглотнуть слюну, но во рту было сухо. Я отпила вина из своего бокала, но это не помогло, мне ещё больше захотелось пить.
- Ну, во-первых, мы с тобой чуть не поссорились, а именно этого Регина и добивалась. Во-вторых, от волнения у тебя начались схватки и ты попала в больницу. Заметь, исключительно по ее вине. И в-третьих, ты потеряла ребенка... Мы потеряли... и это тоже её вина. Я думаю, твоя подруга не тот человек, с которым тебе следует общаться.
- Поверить не могу, что она со мной так могла поступить... - мысли пчелиным роем носились в моей голове. Я не могла поверить в слова мужа, что-то мешало довериться полностью. Искала того червячка, что изъедал мое доверие. И я его нашла. - Постой! Регина не знала, что ты поздно домой возвращаешься. Она сказала, что все вечера ты проводишь с этой Женей. И она видела тебя с ней в машине.
   На лице мужа даже тени замешательства не промелькнуло:
- Конечно! Мы частенько вечерние переговоры с потенциальными заказчиками проводили в кафе напротив ночного клуба, в котором она работает. Эта кошёлка часто выходит покурить и я тоже ее видел и не раз. Вот откуда она знает, что я поздно возвращаюсь домой. Но хватит о ней, давай поговорим о моем дядьке.
- О дяде Паше? - я оказалась не в состоянии ясно мыслить после шокирующего признания Андрея, и не сопротивляясь плыла по течению разговора, по которому меня вёл муж, полностью подчиняясь ему. Решила, что хорошенько всё обдумаю и проанализирую, когда останусь наедине с собой. - Ты раньше не рассказывал о нем.
 - А смысла не было, - Пушкин откинулся на спинку стуло и сыто погладил свой живот. - Его не было в стране. Я уж думал, что он без вести пропал. А недавно он объявился.
- Как это?- одна новость за другой.
- С тех пор, как я ушел от матери и начал жить у деда, рос вместе с Пашкой. Бабушка рано умерла. Дед один его воспитывал. А потом и меня. Павлик деятельный всегда был. Было время, когда он в девяностые ездил заграницу, скупал в сток магазинах прошлогодние коллекции Кристиан Диора и Джорджио Армани. Привозил в Россию и перепродавал за бешеные бабки. А потом решил пойти дальше. Уехал по туристической визе работать в Турцию. Хотел свой отель открыть. Наши же туда толпами отдыхать ездят. А потом мы его потеряли. Ни звонка, ни весточки. Оказывается, Павлик визовый режим напушил. Его посадили в турецкую тюрьму на год. А после освобождения департировали. Вот как-то так. Теперь он едет к нам. Будем открывать свою фирму.
- Он будет жить у нас? - перспектива жить с незнакомым турецким зеком под одной крышей меня не очень радовала.
- Не долго. Как только закончим оформление бумаг, я сниму ему квартиру. А пока он поживет с нами.



ГЛАВА 4.

ГОСТЬ.


   Наши отношения с мужем стали на какое-то время идеальными. Такими, какими были в самом начале. Я снова стала ловить на себе влюбленный взгляд Андрея, он вдруг стал обходительным и внимательным. Почти каждый вечер водил меня куда-нибудь развлечься. Пушкин лишь изредка задерживался до поздна на работе, но всегда предупреждал меня заранее. Понемногу, моя душа стала оттаивать, после утраты сына. Я снова чувствовала, что живу. Хотя, с подругами по-прежнему редко виделась. Старалась избегать знакомых, которым было известно о моем горе. Легче было находиться одной. Я даже искала этого одиночества, стараясь уединиться от назойливой опеки родителей, чтобы остаться наедине и выплакаться в доволь, в память о Максимке. Но, несмотря на это, жизнь стала налаживаться.
   Через пару недель, после нашего первого похода в ресторан, в воскресное утро муж уехал в аэропорт, и вернулся оттуда не один. В квартиру вошел мужчина средних лет. На вид ему было около тридцатипяти. Широкие плечи, средний рост, немного ниже моего Андрея, светлые вьющиеся волосы, мутно-голубые глаза были спрятаны за линзами квадратной формы очков в тонкой золотой оправе. У мужчины были широкие скулы, отчего лицо выглядело квадратным. Кожа на лице была испещерена ямочками. Их еще называют оспинами. Уж не знаю, то ли это, действительно, были следы от перенесенной в детстве ветрянки, то ли это последствия юношеской угревой сыпи. Но, спрашивать о происхожении этих рытвин на лице я не стала из деликатных соображений. В целом, родственник моего мужа создавал вид интеллигентного человека.
- Павел, - с ходу представился мне мужчина и протянул мне свою ладонь.
- Кристина, - я натянула доброжелательную улыбку и положила свою кисть ему в ладонь. Он театрально поцеловал мне руку, а Андрей при виде этой сцены насмешливо фыркнул.
- Мы гостя покормим с дороги? - спросил муж, явно пытался показать кто в доме хозяин.
- Конечно, я и салат приготовила, - мне очень хотелось, чтоб меня оценили как хорошую хозяйку.
   Я всё утро, пока Андрей в стречал в аэропорте Павла, намывала квартиру и следила за тем, как появляется ароматная, золотистая, хрустящая корочка на картошке и курочке, запекающейся в духовке. К тому же, памятуя о временах работы официантки, я знала множество рецептов салатов. Поэтому, открыв холодильник, быстро нашла ингридиенты для легкого нежного салата. Мелко нарезала свежие огурцы, вареные яйца и пекинскую капусту. Высыпала в смесь банку зеленого горошка и приправила майонезом. Получилось очень вкусно. Даже не "травоядные мужчины должны это оценить. И они оценили, муж остался доволен. Андрей с гордым видом петуха на заборе, восседал на стуле за столом и   довольный принимал похвалы от Павла о моих кулинарных способностях.
   Паша, именно так он просил себя называть, поселился в соседней комнате нашей двушки. Его характер сильно разнился с моим мужем. Он был доброжелателен и добр, частенько, проходя мимо он трепал мою голову, будто я маленький и несмышленый ребенок, или просто подмигивал. Паша почти не стеснял меня своим присутствием, разве что, супружеский долг теперь приходидось выполнять беззвучно, под аккомпанемент натужного сопения мужа.
   Мы жили втроем уже неделю. В пятницу Андрей привез Пашу домой, сказал, что ему нужно еще по кое-каким делам сьездить и ушел, оставив меня впервые наедине с его дядей. Мы молча поужинали, стесненные неожиданным визави, а потом  сели перед телевизором пить чай.
- А ты совсем не такая, как мне рассказывал о тебе Андрюха, - он первый прервал неловкое молчание.
- А что он тебе обо мне рассказывал? - я чуть не поперхнулась чаем.
- Сказал, что ты маленькая сучка и стерва. Строишь его, на коротком поводке держишь. Он для тебя старается, а ты его не ценишь. Чтобы он не сделал, ты всем всегда недовольна. А еще, что ребенка ты не хотела, на аборте наставила. Но когда Андрей заставил тебя рожать, ты сказала, что сделаешь все, чтобы этот ребенок не родился, пила какие-то настои, тайком от него, и в итоге добилась своего.
  На этот раз, я действительно, поперхнулась, закашлялась. Воздуха мне не хватало не только из-за того, что сделала неправильный глоток, но и от нахлынувшего ошеломляющего чувства несправедливости и гнусной грязной лжи.




   Ночью я устроила мужу допрос с пристрастием. Сдавленным шепотом пересказала откровения нашего гостя и высказала свое недоумение по поводу услышанного:
- Неужели ты ему такое рассказал? Как ты мог? Это же неправда!
   В темноте поблёскивали зубы Андрея. Присмотревшись я смогла увидеть невинную улыбку на его лице. Он и ответил мне голосом невинного ребенка:
- Ну, а что тут такого? Мне было плохо, а ты полтора месяца провалялась в постели как мумия. Я хотел утешения, я же тоже страдал. А ты не замечала меня совсем. Вот я и пожаловался дяде на то, какая у меня плохая жена. А он мне посочувствовал, утешал. Мне не хватало твоего внимания, вот я и сказал, что ты сука и стерва.
- Что-оо? - я буквально задыхалась от негодования.
- Тише-тише - успокаивал меня муж, - Пашку разбудишь. Зачем ему нужно знать о наших разговорах?
- Конечно! Зачем ему знать правду? Ты же сам ему передашь наш разговор в выгодном для себя ракурсе. Пойди, расскажи ему какая я сука, обидела маленького Андрюшеньку. Свинья! - я сама не ожидала от себя такой резкости, всегда была миролюбивым и неконфликтным человеком. Но, чувство глубокой несправедливости взяло верх.
   Я никогда не была стервозной. Тем более, по отношению к любимому человеку. Другие жёны непрестанно пилят своих мужей, а мой не знал что это такое. А когда любимый человек посторонним людям говорит о том, какая ты гадкая и плохая - это больно и обидно. Именно обида и управляла сейчас мной.
- Какая же ты всё-таки! Фу быть такой, - обиженно заявил Андрей, взял свою подушку и перелег в противоположную сторону кровати. - Будем спать валетом.
   Он начал неуклюже ворочаться на своей стороне, по-детски сучил ногами, расправляя одеяло и толи случайно, толи специально ударил меня ногой по спине. Я не выдержала, ударила его в ответ ногой на угад. В темноте под одеялом не видно было частей тела Андрея, поэтому, сама не ожидая того, я прямиком угодила ему пяткой в пах.
- Уууу! - взвыл Пушкин, мгновенно скрючившись в позе эмбриона и ухватился обеими руками за свои причиндалы. - Су-ука.
  Он сопел, кряхтел и стонал от боли.
- Извини, я не хотела туда попасть. В темноте не видно было куда я бью, - мне стало искренне жаль мужа. Я, действительно не намеревалась бить в самое чувствительное место.
   В ответ, отдышавшись, Андрей сел в кровати и с воплем "Тварь!", трижды ударил меня по голове и ногами столкнул с кровати. Тихо всхлипывая, стараясь не разбудить похрапывающего за стеной Павла, взяла подушку и отправилась спать в кресло, укрывшись пледом. Всю ночь я молча плакала, боясь всхлипывать. Той ночью, у меня появилось твердое намерение уйти от Андрея, вернуться жить к родителям и подать на развод. Но утро решило всё по-другому. Едва я открыла глаза, передо мной стоял сияющий, улыбающийся Пушкин с чашкой кофе в руке:
  - Доброе утро, любимая! Ты прости, я вспылил вчера. Просто ты так больно меня ударила, я не сдержался, - поставив чашку на прикроватный столик, он покрывал меня всю нежнейшими поцелуями, под воздействиями которых я таяла и мгновенно забывала о вчерашних обидах. Я слишком любила мужа. И эта любовь была похожа на болезнь. Естесственно, Андрей был прощён.
   Пока Андрей с Павлом были поглощены оформлением собственной фирмы, я начала чаще выходить из дома. Встречалась с друзьями, подругами, общими с мужем знакомыми. Благодаря этим встречам, сделала для себя новое открытие. Оказывается, Пушкин жалуется на меня не только своему дяде, но и всем остальным. Абсолютно все наши знакомые рассказывали мне, что он представляет меня настоящей, цитирую: сукой и стервой. Было ужасно неприятно слышать о себе такое. Любимый человек называет меня тем, кем я не являюсь. Но памятуя о ночи, проведенной в кресле, я не стала выяснять отношения с супругом. Довольствовалась мыслью: главное, я знаю, что я не такая, а остальное не важно. Дизнь сама расставит все по своим местам. По этим же соображениям я не оправдывалась ни перед кем. Те, кто хорошо меня знал, просто не верили Андрею. Те же, кто принимал на веру слова моего клеветника, были не так важны для меня.
   Вскоре, фирма была открыта, снят новый офис, наняты на работу бухгалтер и молоденькая секретарша. Мужчины отправились в первую рабочую командировку. Мальчики решили заняться продажей полимерных материалов, которые на заводах нашего города производились в большом количестве. Муж отправился на переговоры с покупателями в Санкт-Петербург. Дела быстро шли в гору. Заказчики со всей России росли как на дрожжах. Павел, наконец, снял себе квартиру и съехал от нас. А потом случилось это...


ГЛАВА 5.

ТОЧКА НЕВОЗВРАТА.


   4 ноября запомнится мне на всю жизнь. Этот день изменил меня навсегда. Утром, как только Андрей ушел на работу, я сделала заранее приготовленный тест на беременность. Последние дни меня преследовали знакомые ощущения, да и "задержка" не заставила себя долго ждать. Тест показал две полоски. Две полоски! Я была на седьмом небе от счастья. Уверена, это мой Максимка решил ко мне вернуться. Так и распирало закричать на весь мир об этом событии: у меня будет ребенок! Но, ощущение счастья сменил страх: а вдруг и с этим малышом что-то случиться. Отмахнув все преждевременно печальные мысли, решила устроить мужу романтический ужин, во время которого сообщу о своем деликатном положении. Я была уверена, что он обрадуется. Хотелось приготовить нечто особенное, достала красные свечи с хрустальными подсвечниками и отправилась в магазин за продуктами.
   Прямо у своей двери столкнулась с нашей соседкой тётей Леной, которая жила за стенкой. Получилось, что я выходила, а она входила и наши двери стукнулись. В пакете соседки тут же что-то стеклянно-бутылочно звякнуло.
- Ой, простите! Доброе утро, тёть, Лен!
Она посмотрела на меня своими красными припухшими глазами, улыбнулась щербатой улыбкой:
- А, это ты, Криска! Ну, как поживаешь?
  - Хорошо, теть Лен, - мне хотелось поскорее сбежать, поскольку от нее несло застарелым перегаром, я нажала кнопку вызова лифта, который уже успел умчаться на другой этаж.
  По женщине было видно, что она выпивает. Но, лицо её все еще сохранило былую красоту, да и вещи её выглядели вполне благородно. Жила тетя Лена одна,но одинокой её назвать было нельзя, каждый день навещали подруги. И за стеной частенько слышался нестройный женский хор: "Верила, верила, верю..."
- Ну, как у тебя с Андрейкой-то, все хорошо? - зачем-то поинтересовалась соседка.
- Хорошо, тёть Лен, все хорошо,-спасительные двери лифта открылись и я юркнула внутрь.
- А не обижает он тебя? - добродушно продолжила допрос тетя Лена.
- Нет, конечно! - это была правда и ложь одновременно. Муж давно меня не трогал. Лифт закрылся и я отправилась за покупками.
   В обед мне вздумалось позвонить Пушкину и предупредить, чтобы не задерживался. Его телефон был недоступен. Я позвонила Паше, они теперь всегда вместе, решила узнать, что с телефоном мужа. Паша тоже оказался недоступен. Начала волноваться, но быстро нашла решение проблемы. Я никогда не звонила на городской номер его офиса - не было такой необходимости. Мне было достаточно звонков на его мобильный. А в тот момент я решила позвонить в офис и узнать у секретаря где мой муж.
- ООО Полимер, слушаю, - ответил молодой, почти детский голос.
   Это был укол ревности. Почувствовалась досада, что ежедневно бок о бок мой муж контактирует с молоденькой девушкой.
- Ты чтоли новая секретарша? - презрительно фыркнула я.
- Чтоль новая, - не растерялся на другом конце передразнивающий гнусавый голос.
  Я вспыхнула:
- Так, девочка! Ну-ка быстро позови моего мужа к телефону!
  Секундное молчание и заикающийся голос переспросил:
- Му-мужа?
- Да, мой муж - твой начальник Андрей, где он? - приказным тоном спросила я.
- А-Андрей? А его нет, - ответил испуганный голос.
- А где он, - я смягчила интонацию, было немного стыдно за свой выпад.
- А он уехал к поставщику на переговоры,- голос секретарши немного дрожал.
- А когда он вернется, не знаешь? - я перешла на дружелюбный тон.
- Он сказал вернется ближе к четырем.
- Хорошо, как тебя зовут?
- Женя...
  От этого имени меня буквально передернуло. Неужели это та самая женя? Но я взяла себя в руки:
- Женя, передай, пожалуйста МОЕМУ мужу, чтобы он перезвонил мне сразу, как только появится.
- Хорошо, передам, - вежливо ответила Женя и я отключила вызов.
  Муж так и не перезвонил днем и был недоступен до восьми вечера. Пятнадцать минут девятого он все-таки позвонил мне:
- АллЁ, чего звонила, - голос мужа был недоволен.
- Хотела тебя предупредить, чтобы ты не задерживался сегодня. Я приготовила романтический ужин. У меня есть потрясающая новость для тебя.
- И ради этого ты позвонила в офис и довела до слез Женю? - слышно было, что он рассержен.
- Но, ты был недоступен весь день, поэтому я решила поискать тебя в офисе... - оправдовалась я.
- Я сейчас приеду!-оборвал меня муж и бросил трубку.
   Я побежала разогревать давно остывшую еду и зажгла свечи на красиво по-рессторанному засерверованном столе. Минут через двадцать Андрей уже терзал дверной звонок. Обрадованная, со счастливой улыбкой на лице, я побежала открывать мужу дверь. Кулак, прилетевший в мой нос, мгновенно стер улыбку с лица. Я рухнула на пол.
- Сука! Ко тебе позволил звонить в мой офис и допрашивать секретаршу?!


   Прийдя в себя от неожиданного удара в нос, я вскочила на ноги и в недоумении закричала:
- Да в чем дело? Что опять я тебе сделала? Я всего лишь приготовила ужин для тебя...
   Андрей не стал слушать и ударил меня ногой в живот, отчего я пролетела через весь коридор. Мой полет остановила противоположная стена, о которую я ударилась спиной и головой. Я не выдержала, взвыла от боли, слёзы сами брызнули из глаз. И тут во мне проснулась злость: я целый день драила квартиру, готовила вкуснейший ужин, во время которого хотела сообщить о своей беременности, а он пришел и с  порога начал избивать! С диким воплем я накинулась на мужа, подбежала и ударила его кулаком в челюсть. Он не ожидал такого выпада от меня, удар оказался чувствительным. Андрей замычал, трогая ушибленную скулу, на мгновение прикрыл глаза, глубоко втянул ноздрями, как разъяренный бык. Когда он открыл глаза, я увидела в них острые огоньки ненависти, которые резали меня живьем. Муж схватил мою руку и вывернул с такой силой, что у меня подкосились ноги от боли и я снова оказалась на полу. Руку мою не отпускал, прижал коленом, на которое распределил весь вес своего тела.
- Уууу...- взвыла я от боли, в голове промелькнуло: опять это началось, на этот раз и убить может, бежать, надо бежать.
   В этот момент на мою голову сыпались удары с такой частотой, что я потеряла чувство реальности происходящего. Кожа головы потеряла чувствительность, будто в нее ввели анастетик. Где-то над ухом я услышала сдавленный злобный шепот мужа:
- Тварь, ты что себе позволяешь? Кто тебе дал право звонить в мой офис и строить мою секретаршу?
- На правах законной жены я могу звонить в офис в любое время, а также уволить твою секретаршу, если она мне не понравится! - выпалила я слова, сама не веря себе, что смогла сказать ему это.
- Что-оо? - взревел мой мучитель, его колено пере естилось с моей спины на голову, отчего я услышала как хрустит мой череп.
   Однако, изменившееся положение, оказалось мне на руку. Я смогла развернуть свое тело настолько, что умудрилась ударить мужа ногой в пах.
- Аа, тварь, - закричал от боли Андрей и тут же отпустил меня.
   Он лежал на полу в позе эмбриона, раскачиваясь, прикрывал ладонями ушибленное место. Я не долго думала, в чем была, даже не пытаясь собрать разбросанные по коридору тапочки, пулей выбежала за дверь.


   Я выбежала за дверь и бросилась к лифту, судорожно жала на кнопку вызова. В этот момент за моей спиной щелкнул дверной замок, скрипнула приоткрывающаяся дверь. Моё сердце испуганно забилось с утроенной силой. От страха закружилась голова и потемнело в глазах.
- Что у вас там происходит, Криска? - я облегченно выдохнула, голос принадлежал тете Лене.
- Ничего, - я облегченно выдохнула, повернулась к соседке и попыталась выдавить из себя подобие улыбки.
- Ничего? Ты на себя смотрела? Ничего! Растрепанная вся, как бабайка, лицо красное, распухшее. Крики у вас сумасшедшие из квартиры доносились. - она внимательно разглядывала меня своим полутрезвым взглядом.
  Принесенная с утра большая бутыль пива сделала своё дело. Но трезвая искра все же проблескивала в ее глазах. Все мысли тети Лены можно было прочитать на лице.
 - Он тебя бьет что-ли? - соседку осенила догадка.
   Я молчала, не хотела признаваться в постыдной правде. Тетя Лена решительно шагнула босыми ногами за порог своей кввртиры, взяла меня за руку и потянула:
- А ну, пойдем! - скомандовала она.
- Куда? - я упиралась - Зачем?
- Тьфу, ты, дурында! - ко мне домой пойдем. Давай, пока он тебя здесь не застукал.
   Она привела меня на кухню и усадила за стол. Он был уставлен грязными липкими стаканами, и пустыми тарелками. Покрыт крошками, в центре красовалась переполненная пепельница. От неприятных запахов стало немного дурно. Но я была благодарна тому, что оказалась у соседки, а не на лестничной площадке, поскольку вскоре мы услышали как открылась дверь квартиры моего мужа и приглушенный голос выкрикивал в пустоту подъезда:
- Кристина! Кристина! Где ты?
- Ишь! Зовет! - тетя Лена сщурила глаз, прикуривая сигарету. - Чего не поделили-то?
- Я и не знаю, - с горечью вздохнула я, - сама не поняла за что...
- Как это? Просто так что-ли приголубил? Пьяный что-ли?
- Да нет, трезвый.
- Он что дурак совсем? Больной что-ли?
  Я не выдержала, закрыла лицо руками и расплась. Я не знала что мне делать и как быть. Решила, что больше к мужу не вернусь. Надо как-то добраться до дома и за своими вещами вернуться уже с отцом.
- Да, не реви ты! - успокаивала соседка. - Уходить тебе от него надо. Надо же, какой дурак. У вас только недавно малышоночек умер, а он руки распускает, придурок.
- Крис! - раздался крик за дверью, от которого я вздрогнула.
- Ищет, - прошептала Лена.
- Тетя, Лена, а можно я с вашего телефона позвоню своим родителям, чтобы они забрали меня? А то куда я без обуви и одежды.
  - На, - она протянула мне пошарпаный мобильник.
   Я пыталась вспомнить номер телефона мамы. Голова гудела так, что с трудом соображала. Знакомые цифры никак не выуживались из памяти. В дверь позвонили и чей-то кулак с силой стукнул в дверь, которая оказалась не запертой и добродушно, с приветливым скрипом открылась перед незванным гостем. В квартиру вошел Андрей:
- Теть, Лен, привет, а Крис не у тебя, случайно? - его блуждающий взгляд остановился на мне. - А, вот где ты прячешься, сучка!
   Он прямиком направился ко мне. Соседка встала на его пути и раздвинула руки приграждая путь:
- Ты куда? Не отдам, не дам обижать Криску!
- Да кто ж её обижает? Я не обижаю, воспитываю, - словно тряпичную куклу муж отодвинул её, очищая себе путь.
   Тетя Лена оказалась не из робких, схватила Андрея за правую руку и повисла на нем:
- Не дам, - натужно кряхтя прорычала моя защитница.
 - Куда ты рыпаешься, алкашка?!- Андрей словно букашку смахнул с себя ненужное припятствие.
   Она не сдалась и кинулась на него, пытаясь дотянуться до горла, но не успела, мощный удар откинул ее в сторону. Лена отлетела от Андрея и ударилась спиной о стену и упала на пол. Пока соседка пыталась встать, муж подлетел ко мне, схватил за волосы и потощил в свое логово. Закрыл на все замки дверь и много раз стукнул меня головой о железную дверь. Он бил, бил, бил, удары не прекращались несколько минут. Наконец, Андрей остановился, схватил меня за грудки и начал трясти:
- Сбежать от меня решила? Сбежать? Жаловаться соседке надумала? - его глаза были полны бешенства, на меня смотрел не человек, а зверь.
- Хватит! - из последних сил закричала я.
   Мой крик еще больше разозлил его. Схватил меня и со всей силы стукнул головой об выступающий угол стены и отпустил. Я с хрипом сползла по стене на пол. Смотрела ему прямо в глаза: неужели он может со мной так поступить, клялся же, что любит. Разве с любимыми так обращаются. Но в ответ я встретила лишь холодный равнодушный взгляд. Он стоял и смотрел на меня как на букашку. Ждал, когда я отдышусь и смогу встать на ноги самостоятельно. Я встала и твердым, но тихим голосом отчеканила:
- За что ты так со мной?
  В ответ он с размаху ударил меня ногой в живот. Я взвыла от боли и снова оказалась на полу:
- Это тебе за то, что ударила меня по яйцам!
   Живот охватило огнем. Я услышала, как где-то глубоко внутри лопнуло что-то маленькое и хрупкое. Тело самопроизвольно начало дрожать и я не могла это контролировать. Заболела поясница, начались схваткообразные боли. Андрей взял меня за шкирку и поставил на ноги. В этот момент с жутким хлюпаньем из меня хлынула кровь. Между ног побежал ручей.
- Фу, что это? - презрительно-брезгливо спросил муж, разглядывая образовавшуюся лужу на полу.
-Это был твой ребенок, - мертвым голосом сообщила я, - я звонила тебе, чтобы сообщить, что беременна... Но теперь уже нет.
   Он не успел ничего ответить, в дверь начала трезвонить и стучаться соседка Лена:
- Андрюха, открой сейчас же! Слышишь? Я уже вызвала полицию.
- Помогите! - закричала я и тут же потеряла сознание от полученного удара по голове.




    Очнулась я уже в больничной палате, окруженная капельницами и пищящими приборами. Рядом сидела мама и вытирала слезы одноразовым платком.
- Мам, где я? - поначалу сложно было вспомнить, что произошло.
- Ты в больнице, доченька, - мама успокаивающе гладила меня по руке.
- Как я здесь оказалась?
- Ты ничего не помнишь? Этот урод избил тебя. Соседка ваша вызвала полицию. Когда приехал наряд, этот изверг не открывал дверь. Испугался. Вскрыли дверь. Нашли тебя в ванной без сознания всю в крови. У тебя был выкидыш. Андрей сидел на полу в ванной и рыдал как идиот, думал, что убил тебя. Он сейчас в полиции сидит. А участковый ждет, когда ты придешь в себя, чтобы взять показания.
- И давно я без сознания лежу? - мамин рассказ заставил меня вспомнить все, что сделал со мной муж.
- Только эту ночь.
- Значит, не долго. А тетя Лена? С ней все в порядке? Он и ее тоже ударил.
- Тетя Лена в порядке. Она не пострадала. Мы ей так благодарны. Всю ночь Ленка давала показания полицейским. Отец сейчас поехал к ней с бутылкой коньяка, чтобы отблагодарить за твое спасение.
- Ма-ам, - возмутилась я, - ну, куда ей ещё пить. Зачем?
- Ну, отец спросил у нее, может, чем помочь, ну, там, кран починить, или ещё что. А она сказала: ничего не надо, только Криску этому извергу не отдавайте больше. Ну, папе ничего лучшего в голову не пришло, как взять банку красной икры, курицу гриль и коньяк. Сидят там стресс снимают. Так, что сегодня отца не жди.
- Ну вы даете... - я была недовольна поступком родителей. Считала это не благодарностью, а медвежьей услугой. Но их разве переубедишь?
- Что же ты не сказала нам, что он колотит тебя? Смотри, до чего дошло! - мама снова начала плакать.
- Мам, прекрати, и без тебя тошно.
   Ближе к обеду приехал участковый. Разговор был неоднозначным. Он наставивал, что это бытовая ссора. Что соседка писать на него заявление не будет, так все оставила. Поскольку мы муж и жена, дело будет сложнее завести.
- То есть, мы-то заведем, а вдруг, вы потом помиритесь и ты пойдешь заявление заберешь? А у нас нераскрытых и срочных дел и так много заведено.
   Подводил меня к отказу участковый.
- Я конечно, не в восторге от того, что такой мудак на моем участке живет. У меня жена, сын по улицам ходят. А вдруг он и на них накинется...
- Да, расслабьтесь, я не буду заявление подавать, - успокоила я полицейского.
   Он тут же оживился и быстрым полушепотом сказал:
- Но ты не думай. Я это дело так не оставлю. Я его за дебош на пятнадцать суток посажу. Посидит, подумает над своим поведением. А я ему доходчиво все обьясню.
- Что объясните? - не догадывалась я.
- Ну, как тебе сказал, - вздохнул участковый, - зайдем мы с напарником к нему в камеру и объясним ему на сон грядущий, что на женщину руку поднимать нельзя. Да так объясним, что твой Андрюша ещё долго писать кровью будет. В общем, он к тебе после нашего разговора на пушечный выстрел не подойдет и не тронет тебя больше. Понимаешь?
- Понимаю... - теперь уже вздохнула я.
- И мой тебе совет: уходи ты от него, не вздумай прощать. Как бы не умолял тебя вернуться, не сдавайся. Вернёшься - это никогда не кончится. Понимаешь? Мы-то его посадим, да только ты уже будешь лежать... в земле.
- Не собираюсь я его прощать. На развод подам.
- Правильно делаешь! - одобрил полицейский. - А я тебе в этом помогу. Неизвестно, сколько ты будешь здесь здоровье поправлять, а он может,  выйдет раньше. Так я тебе сюда секретаря мирового судьи пришлю. Он у тебя прямо здесь, в палате заявление примет, я договорюсь. Так быстрее будет, вас с первого раза разведут, заочно.
- Хорошо, - вымученно, ответила я.
   Было больно, что любимый человек так поступил со мной, и теперь, несмотря на все мои оставшиеся к нему чувства, нужно порвать и развестись. Я лежала в палате одна, смотрела то в потолок, то на деревья, которые гнул во все стороны ветер, срывая остатки желтой листвы, и думала как не справедлива со мной жизнь. Первая любовь и такая неудачная. Моя подушка была насквозь мокрой от слез. Внутри меня по соседству с душевной болью жила горькая обида на Пушкина, и эта обида, постепенно превращалась в ненависть, которая породила желание отомстить.
- Он всюду и всем выставлял меня сукой и стервой. А я никогда не была такой. Даже не пилила его, как другие жёны. Ты называл меня стервой? Значит, я ею стану. Я изменю себя полностью, переверну всё свое нутро, и вскоре, ты будешь содрагаться только от одного упоминания моего имени.
   Я сделала выбор. Больше не буду милой, ласковой, доверчивой девочкой. Буду сукой и стервой, чтобы ни один мужчина больше НИКОГДА не смог обидеть меня. В памяти всплыла фраза моей школьной подруги Юльки: "Мужики любят только стерв, об остальных они вытирают ноги". Чтож, об меня только что эти ноги вытерли, пришло время становиться стервой. А Пушкину я отомщу за себя.
   Мои размыления о внутреннем перерождении прервал стук в дверь.
- Кто там?
   Дверь палаты тихо скрипнула и в образовавшейся щели показалась голова Паши:
- Привет, к тебе можно? - робко спросил он.
   А вот и первая жертва!
- Привет, можно, заходи, - я подарила Павлу такую милую, полную очарования улыбку, на которую была только способна.
 


   Дядя Паша сидел у моей больничной койки и говорил мне, что сожалеет о случившемся. Ах, если бы он знал, что Андрей меня избивает, он бы повлиял на него и никогда не позволил бы поднять на меня руку. Потом от сочувствия плавно перешел к витиеватым намёкам, что не стоит портить жизнь молодому человеку. Все совершают ошибки, а тюрьма только загубит жизнь. Я молча слушала, неопределенно улыбалась и кивала головой. Наконец, мне надоел этот спектакль, состоящий из реверансов и экивоков :
- Расслабься, Паш, я прекрасно понимаю, что ты пришел сюда не для того, чтобы осведомиться о моем здоровье.
- Да что ты такое говоришь! - перебил меня бывший родственничек. -Этот дурак такое натворил. Я искренне переживаю за тебя.
   Я положила свою ладонь на его руку, отчего он тут же умолк и настороженно взглянул на меня.
  - Паш, если тебя волнует вопрос о том, буду ли я подавать заявление на Андрея в полицию, то можешь выдохнуть, не буду, - я найду способ заставить его содрогаться  от одного моего имени, одновременно пронеслось в моей голове, - Но я с ним больше не останусь. Я подала на развод. Ко мне сюда судейский секретарь приходил. Колесо запущено, я ему не жена, практически. Но, с тобой мне бы хотелось остаться в дружеских отношениях. С тобой-то мы не ссорились.
- Конечно, мы останемся друзьями, - оживился Пашкунчик и тут же сделал вид, что сокрушается, - эх, если бы ты не была моей маленькой племянницей...
   Он многозначительно повел бровью и я громко рассмеялась в ответ:
- Я больше не твоя маленькая племянница! - это будет гораздо легче, чем я предполагала, обрадовалась я.
   Вскоре мое, подлатанное заботливыми и сочувствующими врачами, тело выписали из больницы. Родители забрали к себе домой и окружили опекой. А я под видом дружеских отношений выведывала информацию у Паши. После того, как Андрея выпустили из КПЗ, где он честно отсидел пятнадцать суток, сплевывая и мочась кровью (участковый сдержал свое слово), Паша переехал жить к нему.
    Поначалу мы просто созваниввлись с Пашкой, потом он назначал мне встречи в парке, или в кафе неподалеку от моего дома. Он честно делился со мной о делах их фирмы, как живет Андрей. А я мотала на ус. Каждую нашу встречу Павел торопливо озирался по сторонам и все время спешил, боялся что в любой момент может позвонить Андрей и поинтересоваться где он находится. Я понимала, что Пашкунчик встречается со мной тайком от своего племянника. Его трусливость меня немного раздражала. Мне хотелось, чтобы мой бывший муж узнал о наших встречах и думал, что у нас роман. Я каждую встречу украдкой подкладывала в карман пиджака Паше то свою любимую помаду, то флакончик духов, один раз даже умудрилась подсунуть спрей для интимной гигиены, который мне подарил Андрей. Но все мои попытки проваливались с треском. Предусмотрительный Павел каждый раз находил мои "подарочки" раньше, чем их мог обнаружить мой бывший и приносил мои вещи на следующую встречу со словами: " Не понимаю, как это оказалось у меня, но кажется, это твое. Слава Богу, что Андрей не заметил". Досадные неудачи меня только злили, поэтому я решила перейти к решительным действиям.
- Паш, в квартире Андрея остались все мои вещи, их никто так и не забрал.
- Да-да, Андрюха все в кладовку закинул, я сам ему помогал, - оживленно подтвердил Паша, - но твоя косметика, шампуни, духи и прочая дребедень так и остались стоять в ванной. Он не разрешает это трогать. Не знаю почему.
- Спасибо, что не отнес все на помойку, буркнула я, - Мне нужны мои вещи.
- Ну, не знаю... - трусливо "включил заднюю" Пашкет, - без его ведома я не могу их тебе привезти. Он же так узнает, что мы с тобой общаемся и будет скандал, а мне бы этого не хотелось.
- Не переживай. Я все устрою. Позвоню Андрею и скажу, что мой отец приедет забрать вещи, но видеть его не хочет. Поэтому дома будешь ты. Как тебе такой вариант?
- Ну, не знаю, решай сама, - пожал плечами Павел.
   Я хотела одним махом убить сразу несколько зайцев. Андрей согласился на приезд моего отца в его квартиру за вещами в присутствии Паши. Но он поставил условие: мы должны будем после этого созвониться и поговорить. С того злополучного вечера, когда меня без сознания увезла скорая, мы так и не виделись. Суд развел нас без моего присутствия. И я не отвечала на его звонки. Заполучив согласие бывшего, я позвонила тете Лене:
  - Алло, теть Лен, можно я к вам завтра зайду? Дело есть.

Была у Пушкина одна особенность: после интимной близости любил рассказывать о своём прошлом. Всю подноготную выложил за полтора года. И не боялся доверить даже свои тайны, видимо, думал, что я от него никуда не денусь. Так я узнавала о его прошлых пассиях. Девушку, которую Андрей полюбил и прожил с ней в студенческом общежитии девять месяцев он тоже избил. Сказал за измену ударил и разбил ей губы. Почему я не обратила на этот нюанс раньше внимания?
   После особо бурной ночи, Пушкин, видимо хотел воспроизвести на меня впечатление, и рассказал мне о своём юном криминальном  прошлом. Дело было в Санкт-Петербурге. В девяностых Андрей вместе с дедом и Павлом переехали жить в северную столицу. Дядя Паша открыл липовую фирму и "великодушно" назначил на должность генерального директора своего тщеславного племянника. Дождался, когда на таможне появится большое количество контейнеров с никелем и послал Андрюшеньку заключать договор займа на крупную в банк. В качестве  залога предлагался, естесственно, тот самый никель. В те времена подделать документы можно было легко. Подкупили бутылкой водки сторожа на таможне, предъявили банковским служащим контейнеры "Норникель", которые им не принадлежали, и легко получили крупный займ. Афёра вскрылась слишком поздно. Когда ожидаемые выплаты по займу не поступили, банк решил продать залоговое имущество. Привезли потенциального покупателя показать контейнеры, а им служащие таможни браслетики на белы рученьки надели. Не твое-не трогай. Естесственно, банкиры невиновность свою доказали и одновременно подали заявление в ОБЭП на ген. директора  Уфимцева Андрея Владимировича. Но Пушкина к тому времени в Питере не было. На свою долю банковских денег он купил квартиру здесь, в Воронеже. И безбедно жил. Но, чтобы не привлекать к себе внимания устроился на работу. А Паша уехал заграницу. И оба тише воды, ниже травы сидели и ждали, когда истечет "давность лет" и с них снимут статус "Находятся в федеральном розыске".
   Я сначала не поверила его истории, но тщеславный Пушкин представил мне доказательства: папку с документами. Теми самыми поддельными на никель и договора займа с банком.
- По-хорошему, эту папку давно надо было уничтожить, чтобы не хранить компромат на самого себя, но мне она дорога как память, - хлопнув ладонью по потрепанной пыльной папке, сказал мне тогда Андрей.
   Я прекрасно знала, где прячет в квартире компромат мой бывший муженек. Окажись эта папка у кого следует, загремит мой благоверный лет на пятнадцать в тюрьму. А для этого мне и нужна была помощь соседки тёти Лены.
- Теть, Лен, поможешь? Мне надо папку очень важную оттуда забрать. Но никто не должен даже подумать о том, что я ее взяла. Я без папки пришла, без папки и уйду.
- А как ты тогда хочешь вынести эту папку? - не понимала меня моя подельница.
- А я ее выносить не буду. Все просто. Я отвлеку Пашу, возьму из шкафа бумаги и выброшу в пакете с балкона. Под болконом будете стоять вы и заберете папку. Как вам такая идея?
- Ну, и голова у тебя работает! Только долго я должна буду стоять под окнами, декабрь на дворе, так и замерзнуть не долго, - тень сомнения пробежала по лицу соседки.
   Я была готова к этим возражениям. Достала из сумки бутылку коньяка и поставила на стол. У тети Лены заблестели глаза.
- Не долго. Минут пятнадцать. Но для начала, вы позвоните в дверь и спросите у Паши, соль, к примеру.
- Это зачем? - не понимала соседка.
- Так надо. Потом все узнаете.
- Ох, рисковая ты девка, Криска. Не боишься? Мало тогда тебе было? Сама теперь на рожон лезешь.
- Все будет хорошо. Вы только меня не подведите.
- Не переживай, все сделаю, - заверила меня тетя Лена.


- Крис, ты? - удивленный Павел стоял в дверях квартиры. - Ты же говорила, что твой отец придет за вещами.
 - Сюрприз! Я решила сама забрать вещи. Нельзя?
   Пашка нерешительно чесал затылок:
- Да, можно, конечно. Это же твои вещи. - он всё еще держал меня в квартире и не впускал, поэтому мне пришлось слегка втолкнуть его в квартиру. - К тому же, мы вчера всё сами в сумки все собрали. Даже шампуни твои со склянками всякими из ванны сложили.
   На полу возле двери, действительно, стояло несколько пакетов, в которые без разбору были свалены мои вещи.
- Вот, даже не знаю как ты их понесешь, - он неотрывно смотрел на баулы.
- Ничего, такси вызову, - я махнула рукой и достала из своей большой дамской сумкой коробку с эклерами с заварным кремом, - а я к тебе не с пустой рукой пришла. Угостишь чаем?
   Паша оживился, будто опомнился и вспомнил о правилах гостеприимства.
- Ах, да! Конечно! Разувайся, проходи. Только не обращай внимания на бардак. - он каракатицей попятился на кухню, суетливо наполнил чайник водой, помыл стоящие в раковине кружки.
- Тебе сколько сахара?
- Нисколько, Паш, я без сахара пью.
- Диету блюдешь? - удыбаясь он осмотрел мою фигуру. - Куда тебе? Итак кожа да кости, хрупкая как тростиночка.
   Последние слова он произнес с особой нежностью.
- Не-а, не угадал, - заигрывающим тоном интриговала я.
- А чего тогда? - мужчины совсем не понимают намёков.
- Ничего, просто сахар убивает вкус чая.
- А-а, - понимающе протянул Павел, разливая кипяток в кружки.
   Он поставил чашки на стол, достал ложки одну дал мне, а другой он щедро отсыпал себе три ложки сахара. В этот момент в дверь позвонили, он вздрогнул:
- Кто это может быть в такое время?
- Ты кого-то ждешь? - я сымитировала встревоженный взгляд.
- Нет, - он пошел открывать дверь.
  Вскоре послышалось чье-то тихое приветственное бурчание.
- Ага, сейчас, - громко ответил Пашкунчик и вернулся на кухню.
- Кто там? - спросила я.
- Да соседка.
- Тётя Лена?
- Она.
- А что ей нужно-то?
- Да пару яиц попросила одолжить, - он открыл дверцу холодильника и достал с верхнего кормашка яйца.
- Понятно. Привет ей от меня передавай.
   Он многозначительно сверкнул на меня глазами у ушел отдавать яйца.  Пока тетя Лена рассыпалась перед ним благодарностями, я молниеносно достала спрятанныйзаранее в лифчике маленький флакончик слабительных капель и вылила содержимое в Пашину чашку. Все прошло настолько удачно, что я позволила себе облегченно выдохнуть. Руки слегка тряслись от выброса адреналина, но деваться было некуда, колесо закрутилось, осталось только пойти до конца. Пашкет вернулся на кухню и сел за стол. Я открыла коробку с эклерами и взяла один. Он последовал моему примеру.
 - Ты какие эклеры любишь: с белковым, или масляным кремом?
- Да, и те, и те люблю.
- А я больше масляные люблю. Этот крем мне тортики, которые мне мама в детстве пекла напоминает. А чтобы украсить, мама добавляла в крем пару капель зелёнки, или свекольного сока. Тогда листочки получались зелёные, а цветочки розовые, - решила немного поностальгировать, пока капли не начали действовать на пашин кишечник.
- Надо же какие у тебя ассоциации с эклерами, - рассмеялся Павел.
- И часто к вам соседка захаживает? - я решила сменить тему.
- Не часто. Только когда Андрюхи нет может заглянуть. Но чаще к себе в гости приглашает, - он смачно отхлебнул из чашки.
- Да-аа? - я была очень удивлена, - Это зачем он тебя к себе в гости зовет?
- Ну, первый раз она мне говорит: давай я тебя с подругой познакомлю. Приходи, говорит, на смотрины.
- И ты пошел? - мне было странно, что тетя Лена не рассказала такие подробности.
- Ну, сходил разок, - пожал плечами Паша.
- И?
- Что, и? Пришел, а там сидит такая накрашенная-перенакрашенная тетка в возрасте.
- И как? Понравилась тебе тётка, - я еле сдерживала смех.
- Ну скажешь тоже, - у Паши громко заворчало в животе, он тревожно посмотрел на источник звука, и с невозмутимым видом продолжил рассказывать, - не понравилась. Сели мы с ними вино пить. А они оказались любительницами этого дела. Одну бутылку враз приговорили. И тут Ленка говорит: а что вино? Баловство одно. У меня самогонка есть. Сама на черной смородине делала.
   Тут лоб Павлуши покрылся бисеринками пота. Он тяжело задышал, но рассказ продолжил:
- А эта самогонка градусов шестьдесят где-то. Я думал, они упьются там. А они одну за одной хлещут, и хоть бы что им. Я уже еле на стуле держусь, а у них ни в одном глазу. Потом эта подружка, Марина, пока Ленка в туалет уходила, прыг ко мне на коленки, шею руками обвила и говорит: "Я тебя хочу!"
  Тут я не сдержалась и прыснула со смеху:
- И что ты ей ответил?
- Я оттуда еле ноги унес. Домой тут же собрался, - живот Паши заворчал еще громче, он сморщился, встал со стула, - Кристин, ты меня извини, пожалуйста, что-то с животом не хорошо, я сейчас.
- Может, эклеры на тебя так подействовали? - с озабоченным видом посочувствовала я.
- А может... может не свежие оказались. Масляный крем опасная штука. - и он почти бегом отправился в туалет.
   Когда я услышала звук закрывающейся щеколды в туалет, я тоже встала из-за стола. Пришло время действовать быстро и решительно. На цыпочках пробралась в спальню. Тихо, медленно и аккуратно, чтоб не скрипнула, открыла дверцу шкафа. Подставила пуф и заглянула на самую верхнюю полку. Под аккуратно сложенной стопкой полотенец лежала картонная пожелтевшая от времени папка. Она! Взяла, также тихо прикрыла шкаф и вернула на место пуф. На носочках пробралась к балконной двери и прислушалась. Паше явно было не до меня, громки звуки болезненного  жидкого испражнения раздавались по всей квартире. Я бесшумно открыла балкон и посмотрела вниз. Тетя Лена  поеживаясь, прохаживалась под балконами взад-вперед. Я откашлялась. Подельница подняла голову вверх и увидев меня, кивнула головой. Из другой чашечки лифчика я достала пакет-майку и положив в него папку, крепко завязала ручки и бросила компромат вниз. Тетя Лена подобрала пакет и ушла. Все, дело сделано. Я вернулась на кухню и села ждать невинно пострадавшего из-за моих козней Пашку. Теперь настал черед для второго действия.





   С лицом мученика Паша вышел из клозета и тут же нырнул в ванную. Через минуту он уже сидел напротив меня за кухонным столом и извиняющимся тоном пытался оправдаться:
- Что-то мне живот прихватила. Не знаю от чего.
- Не знаю, - я пожала плечами, - может, какая-то из пироженок оказалась не свежей и она попалась именно тебе?
- Возможно, - он почесал затылок.
- Давай не будем больше рисковать, - я встала из-за стола и отправила свежайшие эклеры в мусорное ведро.
   Пришло время для второго акта. Выполнить его мне для меня оказалось сложнее всего. Внутри всё дрожало, я боролась с собственной нерешительностью и не знала с чего начать. Но отступать было поздно, второго шанса может и не быть. Я подошла к сидящему Пашке сзади, положила руку на плечо.
- Так ты говоришь, подружка тёти Лены пыталась соблазнить тебя?
- Да, - фыркнул в ответ дядя Паша.
- Прямо так и сказала: "Я тебя хочу"?
- Да, а что? - он повернулся ко мне.
- Я смотрю, ты у нас жених нарасхват, - я нервно рассмеялась.
- Да не дай Бог, чтоб такие как она ко мне приставали, -он  брезгливо скривился.
- Тебе такие не нравятся?
- Нет, конечно.
- А такие как я, тебе нравятся?
   Он сально улыбнулся и демонстративно осмотрел меня с головы до ног:
- Такие как ты нравятся, - его рука оказалась на моей талии, это придало мне смелости.
- А что ты ответишь на то, если я тоже скажу тебе, что я тебя хочу?
   Он вздрогнул и удивленно посмотрел мне в глаза: уж не шучу ли я. Я не шутила, смотрела на него серьезно и прямо, ждала ответа. Внутренняя дрожь выдала себя и предательская огромная капля пота ручейком побежала из подмышки. Чёрт, этого ещё не хваало! Он долго молчал, потом спросил:
- Ты серьезно?
- А по моему виду можно сказать, что я шучу?
- Нет.
   Ждать не стала, притянула его голову к себе и страстно поцеловала в губы. Паша не стал сопротивляться, его язык быстрыми движениями проник в мой рот. Тело его задрожало, я чувствовала, как его желание с каждым мгновением растет и распаляется. Я сорвала с него футболку и швырнула на пол, села к нему на колени. Его руки шарили по моей спине, искали застежку бюстгалтера. Слава Богу, к тому моменту я успела избавиться ото всех "заначек" спрятанных в чашечках лифчика! Паша будто, вспомнил что-то и отстранил меня от себя:
- Мы неправильно поступаем, - он отвернулся, старался не смотреть на меня.
- Почему?
- Боюсь разочаровать тебя.
- Но чем?
- Как тебе сказать... - он явно подбирал слова, - После Андрея я могу тебе не понравиться.
- Ты о размерах говоришь? - не смогла сдержать улыбки. - Это не важно! Ты же взрослый мужчина и лучше меня знаешь, что размер не важен, важно то, КАК ты это делаешь.
   Мои слова его явно подбодрили и успокоили. Лицо просветлело и Паша снова притянул меня к себе и уже сам проявил иннициативу. И уже через пару секунд его руки мягко сжимали мою грудь.
- Может, переместимся в спальню? - предложила я, когда Пашины колени начали трястись и его домашнее трико готово было порваться от разросшейся плоти.
- Да, только надо закрыть дверь на внутренний засов, вдруг Андрей придет домой раньше времени, - согласился мой робкий любовник.
- Отлично.
   Мы оба бросились к двери. Дрожащими, не слушающимися руками я пыталась закрыть тяжелую задвижку. Она не слушалась и не поддавалась.
- Давай я, - шепнул Пашка и мягко отстранил меня от двери.
   Его руки тоже дрожали и задвижка, будто смеясь над нашим желанием, поддалась лишь с третьего раза. Я взяла Пашу за руку и потащила в нашу бывшую с Андреем супружескую спальню. Там мы быстро избавились от одежды и я смогла разглядеть предмет Пашиного смущения. Да, его член был намного меньше и тоньше, чем у Андрея и имел необычную форму. Конец был загнут и смотрел вверх, он выглядел как огурец на грядке. Такого я ещё не видела. Я перевела взгляд от его органа и обнаружила, на носу запотевшие очки.
- Пожалуй, это тебе не понадобится.
   Он уложил меня на спину и спустился вниз. Его тонкий острый язык проник в моё влагалище и своими вращательными движениями зажег там огонь. Страх, до сих пор заставлявший мое тело дрожать мгновенно исчез. Я предалась новым ощущениям, тепло, разливавшееся внизу заставило меня по-настоящему хотеть Пашку. Да, я его хотела, когда Павлик добрался до клитора, я стонала от удовольствия. И я не выдержала, не хватило терпения, захотелось попробовать его целиком, выпить этот грех до дна. Я взяла его голову обемим руками и потянуна к себе:
- Ты просто чудо, иди ко мне скорей, - поцеловала его мокрые губы.
   Он был доволен собой. Медленно, оттягивая удовольствие Паша вошел в меня и начал свой путь. Да, его размеры отличались от моего бывшего муда, но его форма дарила новые ощущения, особенно тогда, когда Пашка делал вращательные круговые движения, я сходила с ума. Он не торопился, внимательно наблюдал за моей реакцией на каждое новое движение. И если видел, что очередной пассаж приносит мне ещё большее удовольствие, он повторял его снова и снова. Оргазм настиг меня быстрее, чем я ожидала. Паше удалось это сделать в два раза быстрее, чем Андрею. К тому же он постарался закончить одновременно со мной. Благодаря ему, я узнала значение выражения "внимательный любовник" и мне это понравилось.
   Мы легли на смятые подушки, чтобы отдышаться.
- Кто первый в ванную: ты или я? - спросил мой любовник.
- Давай ты, - лениво ответила я.
   Он ушел, а я осмысливала происходящее. Мой взгляд упал на прикроватный столик, на котором стояла фоторамка. Раньше в ней была наша с Андреем свадебная фотография. Сейчас же там стояла другая, не щнакомая мне. Фото было сделано в его офисе. Он сидел в кресле, а рядом с ним, стоя на коленях, обнимая его зад и уткнувшись в ему в пах, была рыжеволосая девушка. Они оба смеялись на фото. Будто, произошло что-то забавное, и от смеха девица сползла на пол и уткнулась носом не глядя, во что  пришлось. Со стороны все выглядело, будто, эта рыжая делает Андрею миньет. А некто третий, оставшийся за кадром, подловил этот момент и сфотографировал. И эта безвкусица теперь стояла возле кровати вместо нашей с ним фотографии. Это больно кольнуло меня в сердце. Я ему не нужна, больше не любит меня. Есть другая, с которой ему хорошо, а я всё еще не избавилась от любви к нему. Даже после всего, что было я не перестала любить Андрея. Я понимала, что ничего не вернуть, но с чувствами ничего поделать не могла. Сердце тоскливо заныло. Я хотела сделать ему так же больно, как и мне в тот момент. Идея пришла мгновенно: отстегнула одеу золотую серёжку, подаренную когда-то Андреем и положила внутрь наволочки подушки, чтобы Павлик, когда будет убирать за нами постель, не смог её обнаружить. Зато позже ее найдет Андрей.
- Кто это? - показала пальцем на фото вышедшему из ванной Паше.
- Это Женя, его секретарша, - спокойно и равнодушно ответил Пашкет, отчего у меня заныло в груди.
- Она спит с ним?
- Да, у них роман. Женя надеется, что он женится на ней.
- Даже так...
- Ну, да, - он пожал плечами, - у них же это давно.
- Значит, Регинка была права. Это та самая Женя.
- Что? - он не расслышал моих слов.
- Ничего. Мне пора. Вызови мне такси.
   Приняв душ, я поспешно оделась, ещё раз страстно поцеловала на прощание Пашу.
- Давай, я донесу твои вещи до такси, - предложил он.
 - О, это было бы замечательно.
   Мы спустились вниз к поджидавшей меня машине. Паша помог погрузить вещи в багажник и галантно открыл передо мной пассажирскую дверь, слегка приобнял за талию и влюблённо посмотрел на меня:
- Я тебе позвоню, - захлопнул за мной дверь и отправился в подьезд.
  Таксист выехал со двора.
- Стойте! Я кое-что забыла, нам надо вернуться.
  Водитель чертыхнулся и вернулся к подъезду.
- Я сейчас вернусь, - бросила я таксисту и скрылась в подъезде.
   Через несколько минут вернулась с папкой документов в руках. Тетя Лена сделала свое дело идеально. Я тоже осталась довольна собой.






   Я начала тайно встречаться с Пашей.  Наши интимные встречи проходили в квартире Андрея, когда Павел был уверен, что племянник точно не явится в ненужный момент. Но чаще  он приходил ко мне домой, когда родителей не было дома. Всегда с оглядкой, всегда опасался быть застигнутым в расплох, со страхом, что наша тайна будет раскрыта. Наши встречи были торопливыми, хронометр времени всегда отситывал четкое время:
  - Сейчас ОН должен позвонить, поэтому мне пора уходить.
   Трусливость Пашкунчика меня раздражала. Он будто неверный муж   выполнял свой акт измены с податливой, терпеливой любовницей, готовый в любой момент остановиться на полпути и броситься к ногам ревнивой жены. Причем роль супруги выполнял для него мой бывший муж. Паша зависел от Андрея.
- Почему ты его так боишься? - нередко спрашивала его я.
- Если он узнает, то весь наш бизнесс пойдет прахом. Он заберет себе все и я останусь ни с чем. - пояснял мне боязливый любовник.
- Ну и что? Ты же можешь открыть свое независимое дело, или же отобрать сам у него фирму. - я пыталась направить Пашу на разрыв с племянником.
- Пока не могу, я слишком завишу от него. Подожди немного: встану на ноги и отделюсь от него.
   Его зависимость и трусость перед племянником вызывала во мне отвращение. Я постепенно перестала уважать Павла. Ни о каких чувствах к нему не могло быть и речи. Я не любила его, мне просто было хорошо с Пашей в постели. И то, только поначалу. Постепенно, однообразный, торопливый, с оглядкой на часы секс стал приедаться. Было скучно. Мне хотелось страсти, эмоций, чтоб без прилюдий и длительных ласк пришел и спорога взял меня. А я получала лишь скучные разговоры, долгие предварительные ласки, идущие всегда по одному и тому же сценарию, без изменений. Очень быстро я перестала смотреть на Пашу как на сексуальный объект. У меня остался к нему лишь один интерес: выуживать из него информацию об Андрее. Больше ничего. Вскоре я начала искать знакомства среди мужчин, работающих в ОБЭПе и ФСБ, чтобы реализовать свою папку с компроматом.
   А Павлуша, наоборот, с каждой нашей встречей влюблялся в меня всё больше и больше. Липкий, маслянистый влюбленный взгляд нетрывно следил за каждым моим движением на протяжении всех наших встреч. Его начинало трясти уже после первого прикосновения ко мне. Это льстило.
- Крис, детка моя, спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что ты есть у меня! - восторженно благодарил меня любовник после очередного полового акта.
- Перестань, - отмахивалась я.
- Но почему? - не понимал он, - Я же люблю тебя!
   Приплыли, трусливый Паша осмелился признаться мне в любви, размышляла я. И что мне теперь с его любовью делать? Ничего, пользоваться в своих личных целях, он всё равно тебе нужен лишь на время. И я позволила Павлу любить себя. В ответ, он стал романтиком: приносил букеты цветов, баловал вкусностями и мелкими приятными подарками, и даже стал писать и посвящать мне стихи. Было забавно сидеть на моей, или Андреевой кухне и слушать сочинения о моем гибком стане, блеске чёрных волос, карих глазах, что свели Пашу с ума. Мне ещё никто не писал стихи, и это было чертовски приятно.
   В одну из наших тайных встреч, Паша рассказал мне о том, что Андрей с Женей подали заявление в ЗАГС. Он собрался жениться. Эта новость больно резанула по моему сердцу. Отношения с Павлом нисколько не погасили моих чувств к Пушкину. Нисмотря ни на что, я продолжала любить его. Да, я знала, что назад дороги нет, после всего, что он сделал со мной, у нас нет будущего, мы никогда не будем вместе. Разбитую чашку не склеишь,  особенно, если ты сжигаешь все мосты и начинаешь мстить. Я все это осознавала разумом, а сердце говорило: люблю вопреки всему. И ничего с этим поделать я не могла. Не могла вырвать с корнем из сердца свою любовь. Поэтому каждая новость о моем бывшем муже бередила не затянувшиеся душевные раны. А мысль о том, что Андрей вскоре жениться на другой, рвала душу на части. Я старалась скрыть от Паши свои истинные чувства к Андрею, напускала на себя равнодушный вид и примеривала ироничную улыбку. Он не должен был догадываться о моей неугасшей любви, в противном случае попросту перестанет рассказывать мне о том, что происходит в жизни Андрея.
   На следующую ночь, после гнетущей новости мне приснился сон. Мне снился Максимка. Он уже подрос и умел ходить. Действие происходило почему-то в квартире моих родителей, в моей комнате. Рядом с моей девичьей кроватью стояла массивная дубовая кроватка в которой спал Максим. Я проснулась от того, что в глаза били яркие лучи утреннего солнца. Заглянула в кроватку, где мирно спал белокурый курчавый сынок. Он был похож на маленького ангелочка, которых рисуют на огромных диарамах: пухлые щечки, ручки, ножки, длинные завитушками ресницы. Я залюбовалась спящим младенцем. Боялась его разбудить. За спиной справа и слева послышалось шуршание, по спине пробежал холодок. Я обернулась на звук и увидела двух огромных анаконд. Одна змея тихо, с виду равнодушно пыталась опползти меня и кроватку с младенцем вокруг, а вторая вела себя более агрессивно, встав в в стойку, она приготовилась к нападению. Я испугалась, но тут же взяла себя в руки и огромное желание защитить себя и сына, заставило меня вырвать толстый прут из кроватки и начать защищаться. Змея кинулась в атаку и наткнулась на деревянный прут. Я ткнула деревяшкой ей в пасть. Отчаянно била змею по голове, а анаконда отражая мои удары, медленно, едва заметно, окружала меня своими кольцами. Я вспотела, борясь с одной змеей, она уже начала одолевать меня, самое ближнее кольцо обвило мои босые ступни и я начала падать. И тут я вспомнила о второй змее, которая на меня не нападала, а отползла в сторону. Падая я с тревогой посмотрела на кроватку, в которой спал мой Максим. В ней билась в предсмертных конвульсиях вторая змея. Разбуженный анакондой ребенок, оказался сильнее меня. Он как маленький Геракл своими пухлыми ручонками задушил непрошенную гостью. Справившись со своей обидчицей, он вылез из кроватки и подбежал ко мне. К этому моменту, моя анаконда уже полностью обвила меня и подступалась к горлу. Максимка не долго думая, схватил мою палку, оброненную во время падения и одним ударом разможжил змеюке голову. Я выпуталась из мертвых змеиных колец и взяла сыночка на руки:
- Крошечка, а я и не знала, что ты у меня такой сильный, - я зацеловала личико малыша.
- Это потому, что я очень люблю тебя мамочка. Я никому не дам тебя в обиду.
 - Андрей! - с диким криком я проснулась.
  Все утро сон не выходил у меня из головы: что бы это значило. В обед я отправилась в торговый центр, чтобы купить себе деловой костюм, для предстоящих собеседований. Я решила устроиться на работу, чтобы не зависеть от родителей. Огромный новенький Молл построили неподалёку от моего дома. В преддверии новогодних праздников в нем всегда много народу, гоняющегося за подарками для своих близких и праздничными скидками. Я отправилась туда пешком. С удовольствием загребала ногами сугробы мягкого, податливого снега и щурилась от яркого, отраженного белым снегом зимнего солнца. В небе скандально ссорились вороны, перепрыгивая с ветки на ветку, они что-то громко обсждали на своем грубом вороньем языке. Потихоньку я снова начала радоваться жизни, хотелось улыбаться. Оставалось пройти одну пятиэтажку и я окажусь на парковке молла. Неодиданно рядом со мной взвизгнув тормозами остановилась машина. Я обернулась на звук и увидела, как из припарковавшегося возле меня авто выходит Андрей. Сердце мгновенно сжалось, к щекам прилила кровь, желудок готов был вывернуться на изнанку. Я смотрела как бывший муж, когда-то мой и только мой Пушкин медленно подходит ко мне. В его пальцах что-то поблескивало.
- Ну, здравствуй, Крис.
- Привет, - я пыталась выровнять дыхание, чтобы казаться равнодушной.
- Как поживаешь? - Андрей подошел ко мне вплотную и с любопытством смотрел на меня.
- Отлично. Как сам?
- Тоже неплохо, - он неотрывно смотрел на меня, как та змея, в сегодняшнем сне. - Знаешь, я стал часто замечать запах твоих духов в моей квартире...
- Да? И что же это значит? Скучаешь по мне, что-ли? От этого и обонятельные галлюцинации, - деланно рассмеялась я.
- Да, нет, это не галлюцинации, - ему не понравился мой смех.
- Тогда что это?
- А это я хотел бы у тебя спросить, - он протянул мне мою серьгу, которую я оставила в его постели, во время первого секса с Пашкой. - Вот эта вещица не может, ведь быть галюцинацией?! Откуда она взялась в моей постели?
  Я не нашла ничего лучшего, кск прикинуться дурочкой:
- Ух, ты! Моя сережка! Как она у тебя оказалась?
- А это Я у тебя хотел спросить: что твоя поганая вещь делает в моей постели? - его тон принял угрожающие нотки.
- Может, тебе постель почаще менять надо? Может ты не меняешь белье с момента нашего развода, вот и завалялась.
- Я меняю постель каждую неделю! - он повысил голос.
- Тогда не знаю, как она могла у тебя оказаться, - я равнодушно пожала плечами.
  Андрей схватил меня за плечо и приблизил ко мне свое лицо, перекошенное от злобы, подбородок дрожал:
- Ты можешь трахаться где угодно, только не в моей постели! Тебе ясно?
- Трахаться, ты о чем? - я непонимающе-наигранно захлопала ресницами.
- Да знаю я с кем ты трахаешься! - он схватил мое запястье и до боли сжал его.
- Кра-а! - где-то наверху громко каркнула взлетевшая ворона.
   Раздался шорох и следом глухой звук удара и всплеск разбившегося стекла. Мы синхронно обернулись и увидели разбитое лобовое стекло автомобиля Андрея м лежащий на панели управления кирпич.
- Твою ма-ать! - взвизгнул Пушкин, и отпустил мое запястье.
  Забыв обо мне Андрей подбежал к машине, и то запракидывал голову вверх, в поисках виновницы, то залезал в салон авто, осматривая причиненный тущерб. Метался из стороны в сторону, пытаясь сообразить, как лучше поступить и совсем забыл о моем существовании.  Хихикнув в меховой воротник пальто, я ушла прочь, а в голове крутилось: "Спасибо, Максимка, ты меня спас! Ты мой маленький ангел-хранитель". Я твердо была уверена, что мой маленький сынок, сидя на небесах оберегает меня.




ГЛАВА 7.
СЕРЁГА.



   Всякий раз, когда я чего-то очень сильно хочу и мысленно планирую желаемое событие до мелочей, оно непременно сбывается по чётко разработанному плану. Даже те обстоятельства, которые не зависят от меня, великодушно расстилаются ровной дорожкой, будто так и должно быть. Уж не знаю, со всеми-ли людьми происходят так, но, благодаря, таким моментам, я стала верить в то, что всё можно получить в этой жизни, стоит только очень сильно этого захотеть. Однажды распланировала свой день от начала до конца. Я уже говорила о том, что собиралась устроиться на работу и для этого купила себе деловой костюм, чтобы выглядеть наиболее выигрышно в глазах потенциальных работодателей. В газете я нашла объявление, в котором требовался в фирму по продаже подшипников секретарь по совместительству еще и офис-менеджер. Я позвонила и была приглашена на следующий день на собеседование. Перед сном я размечталась не на шутку.
   Представила, как войду в офис, меня примет сам директор фирмы, который окажется сущим симпатягой. Я непременно очарую его и он пригласит меня вечером на свидание. Мы посидим в кафе, а после прогуляемся пешком по городу. Во время прогулки мы случайно столкнемся с Пушкиным. Он увидит меня в обществе другого мужчины и сойдет с ума от ревности. Именно так я себе и представляла завтрашний день.
   Перед собеседованием довольно придирчиво осмотрела себя в зеркале. Вытянутые утюжком волосы блестели так, что в них, при желании, можно было увидеть свое отражение. Начищенные зимние сапожки на тонком каблучке выглядели идеально. Юбка-карандаш, не прикрывающая колени, подчеркивала точёность моей фигуры. Блуза с v-образным вырезом нескромно, демонстрировала мои довольно аппетитные прелести. Красный приталеный пиджак, шедший комплектом к юбке, дополнял мой ложный деловой вид. Я и лак для ногтей и помаду в тон костюма подобрала. Я осталась довольна своим отражением в зеркале. Чувствовала себя хищницей на охоте. Я готова была к бою.
   Мой папа всегда говорил: "Пунктуальность - вежливость королей", памятуя его фразу я пришла в точно назначенное время. Директор пригласил меня в кабинет. Когда я вошла, встретила внимательно оценивающие меня два серых глаза. Сначала взгляд был непонимающим, потом в них промелькнула игривая искорка, которая зажгла восхищение и одобрение во взгляде. Первое дело сделано, я ему понравилась. Передо мной сидел мужчина, едва достигший тридцатилетнего возраста. Гладко выбритая голова, чуть широкий нос-картошка, чуть припухшие губы, подбородок ямочкой.  Глаза добрые, игривые. Ну, чистый Брюс Уиллис. Он мне сразу понравился.
- Здравствуйте, - пристал Уиллис с кресла и указал мне на стул, - проходите, присаживайтесь.
- Здравствуйте, благодарю, - я кокетливо опустила глаза, садясь на стул.
- Меня зовут Сергей Владимирович, но вы можете называть меня просто Сергей, - ну, или котик, читалось в его глазах, - А вас как зовут?
- Кристина.
- Кристина... красивое имя! Приятно познакомиься.
- Мне тоже очень приятно, Сергей Владимирович.
- Ну, рассказывайте, почему вы решили устроиться к нам на работу?
- А для чего люди устраиваются на работу? - сдерзила я.
   В ответ он улыбнулся. Мы общались очень долго, было видно, что он не хочет меня отпускать. Наш разговор очень быстро утратил свой официально-деловой стиль. Всё чаще в стенах кабинета раздавался наш искренний смех. Сергей Владимирович оказался не только интересным собеседником, но и человеком с хорошим чувством юмора. Во время беседы мы то и дело подкалывали друг друга. В итоге перешли на ты, выпили по три чашки чая и слопали все офисные запасы печенюшек. Но, тем не менее, время близилось к обеду. Все работники офиса уже пообедали, а мы все сидели в кабинете и болтали без остановки. Наконец, Серёга взглягул на часы:
- Ого! Уже два часа дня! Ты не хочешь пообедать со мной? Тут неподалёку хорошая кафешка есть. Там такую солянку делают - с тарелкой проглотишь. Я приглашаю, пойдем?
- Ну, пойдем, - как бы нехотя согласилась я.
   В кафе мы обедали часа полтора. Ни он, ни я не хотели расставаться. С Сергеем было интересно. Какое-то необъяснимое родство душ. Было ощущение, будто мы знакомы с ним с детства. Он говорит половину фразы, а я заканчиваю вторую половину. Он только открывает рот, чтобы что-то сказать, а я уже выпаливаю вслух все его мысли.
  - Как это у тебя получается говорить всё то, что я хочу сказать? - Брюс Уиллис не отрывал от меня восхищенного взгляда.
   К концу обеда я уже почти читала его мысли. А сама выискивала в нём черты, которые были бы хоть как-то похожи на Андрея. Я теперь в каждом мужчине искала сходства со своим бывшим мужем. Это являлось основным критерием того, продолжу я общаться с этим человеком дальше, или нет. Если сходств не находилось, то мужчина автоматически становился мне не интересен. В Сергее в тот момент сходств не нашла, но решила дать ему шанс. Он во второй раз взглянул на часы:
- О, уже четыре! А я сегодня так и не поработал. Пришла, понимаешь, вся такая красивая, и я забыл о том, что нахожусь на работе.
- Это значит, что работу я не получу? - обеспокоенно спросила я.
   Сергей глубоко вздохнул, затем осторожно коснулся моей щеки кончиками пальцев:
- Милая моя, после того, как ты сломала весь мой рабочий день, ты просто обязана теперь у меня работать!
- Значит, ты берешь меня на работу? Ура! - моей радости не было предела.
   Он озадаченно почесал свой лысый череп:
- Но отпускать тебя вот так, не хочется. Ты что делаешь сегодня вечером?
- Я? Ничего.
- Тогда давай с тобой сходим в какой-нибудь клуб, потанцуем, коктейльчиков попьем. Ты любишь коктейли?
- Да!
- Тогда в девять вечера будь готова, я заеду за тобой.
   Так, мои планы на тот день стали материализовываться сами собой.





   Сергей, как и обещал, заехал за мной на своём черном джипе в девять вечера. Повёз меня не в ночной клуб, как обещал, а в итальянское кафе.
- Ты же, вроде говорил, что в клуб поедем танцевать, - напомнила ему я.
- Ты знаешь, - замялся двойник Уиллиса, подыскивая нужный ответ, - там толпа народа, громкая музыка. А я бы хотел с тобой посидеть в уютном тихом местечке, где можно будет пообщаться, слышать твой приятный голос. Мы ещё успеем сходить в клуб, натанцеваться. Давай сегодня просто посидим в кафешке? Не возражаешь?
- Как скажешь, - я равнодушно пожала плечами.
   В тот момент я почувствовала, что некоторые мои ожидания не оправдались. Меня пригласили в ночной клуб и я настроилась на танцы и оделась соответствующе: облегающие джинсы и едва прикрывающий пупок топ. Яркий, светящийся под неоновыми лучами макияж и маникюр. Для кафе я бы надела платье и накрасилась поскромнее. Такая рокировка места дислокации немного раздражала, но я постаралась отогнать эти мысли прочь. Я еще не утратила надежды встретить Пушкина во время этого свидания.
   Кафе с многообещающим названием Apputamento, что в переводе обозначает "свидание", было очень уютным, с  романтической обстановкой в чёрных и красных тонах, с большими красными свечами на столах и темно-бархатными розами в прозрачных бутоньерках. Окна снаружи были настолько затонированы, что казались одним огромным зеркалом, сквозь которое невозможно было увидеть посетителей . Зато, внутри, за тяжелыми бархатными цвета крови портьерами открывался широкий витринный обзор улицы. Если любовник хотел бы поужинать тайком от супруги со своей незаконной зазнобой, он непременно привел бы её сюда. Снаружи разглядеть их было бы невозможно. Казалось, Appuntamento созданно именно для таких свиданий, предвещавших супружеские измены. Я была несколько смущена этим местом.
- Почему ты привел меня именно сюда?
- А тебе здесь не нравится? - удивленно спросил Сергей.
- Ну, в принципе, неплохо, но мне интересно знать почему ты выбрал именно это место? - чтобы развеять подкравшиеся сомнения, я решила докапаться до истины.
- Мне, казалось, это очень романтичное место. И название располагает... - он  скосил глаза влево и озадаченно почесал свой лысый затылок, - К тому же, я ни разу здесь не был. Думал, что раз уж у нас первое свидание, то романтичное кафе с соответствующим событию названием, будет кстати.
- Понятно, - его ответ вполне меня устроил и я расслабилась.
   Для начала мы заказали по чашечке латте, затем принесли греческий салат и для меня коктейль Голубая лагуна.
- А тебе?
- Я же за рулем.
- Одной пить неинтересно.
- Мне тебя ещё домой везти, если выпью, кто нас повезет?
- Оставь машину здесь и вызови такси, - предложила я.
- Кристи, давай, в другой раз я с тобой выпью, - не соблазнился моим предложением Серёга, - А сегодня я буду пить кофе и любоваться тобой. Хорошо?
- Как хочешь, - я снова пожала плечами.
   На первых свиданиях, как правило, труднее всего начать разговор и превратить беседу в непрерывный поток тем. С Сергеем таких проблем не возникло. Мы общались все утро и обед, а теперь было ощущение, что мы знакомы с пеленок и знаем все друг о друге. Пара коктейлей развязали мой язык. Я призналась, что уже была замужем. На вопрос: "А почему разошлись", не выдержала и вылила всю поднаготную. Минуты две после моей исповеди, мы сидели молча. Лишь Серёгины сокрушенные: "Мда, гм, кх.." прерывали возникшую паузу. Он сидел, уставившись в недопитую чашку кофе, пытаясь там что-то разглядеть. Тяжело и прерывисто вздохнул, потер пальцами серебрившийся капельками пота лоб и дрожащими пальцами достал сигарету. Сделал долгую, глубокую затяжку, выдохнул в сторону, стараясь, чтобы дым не шел в мою сторону. После первой затяжки, он нашел в себе силы заговорить со мной:
- Вот урод. Ты меня извини, но твой Андрей урод чистой воды. Не понимаю таких. Бить женщину - это самое последнее, что может сделать мужчина, а он не мужик. Хочешь, я его встречу возле дома и при помощи биты раз и навсегда отучу его поднимать руку на женщин?
   Это меня рассмешило:
- Не стоит. Придет время и он свое получит.
- Думаешь?
- Уверена!
   На мою откровенность "Брюс Уиллис" ответил своей исповедью.
- Я ведь тоже был женат. Я тогда ещё жил в Владивостоке. Служил. У нас была квартира от нашей части. Меня неделями дома не было. Погранцы дома часто не ночуют. А тут нас на три дня раньше отпустили. Я на радостях шампусика, икорки, крабов с креветками в магазине прикупил. Соскучился по своей Ленке, страсть как. Думал, сейчас под шампанское с икорочкой мы с ней моё досрочное возвращение и отметим хорошим диким сексом. Хотел сделать сюрприз, тихо так дверь открываю ключом, а там... - он судорожно потер пальцами переносицу, голос стал заметно дрожать.
   Сергей затушил докуренную сигарету и тут же достал вторую. Он молча курил, видимо, не готов был продолжить. А меня съедало нетерпеливое любопытство и я решила его поторопить:
- Иии?
- Что и? А там сексуальная оргия и без меня в самом разгаре.
- И что ты сделал?
- Набил морду тому, кто был с моей женой. Выкинул из квартиры в чем мать родила, - его нога под столом отбивала чечетку, нервозное состояние было видно невооруженным глазом.
- А что ты сделал с Леной?
- С женой? А что я мог сделать? Идти ей было некуда. Я её из Новосибирска привез. Собрал свои вещи и ушел на постой к другу. Жил у него, пока не развелись. Детей у нас не было, поэтому через месяц в Загсе плучил развод. Она не возражала. На следующий день после развода Ленка уехала домой к маме. А я стал пить.
- Мда-а, - пришла моя очередь отходить от тяжелого повествования, - у каждого своя боль. Тебе супружество свою рану принесло, мне свою. Мы с тобой два раненых орла.
- И не говори! - подхватил Серега.
- Нет, даже не орлы, - я решила разрядить обстановку шуткой, - мы птицы Феникс, которых враги сожгли до тла, но мы восстановились из пепла.
- Точно! - деланно рассмеялся Сергей.
   Мы снова забылись беседой. Вспоминали забавные случаи из жизни. Два часа пролетели как две минуты. Официант принес счет.
- А давай немного прогуляемся пешком по городу?  Потом вернемся за машиной? - предложила я.
- Ты так и хочешь заставить меня ехать на такси?
- Нет, просто, весь город сейчас такой красивый. Через пять дней Новый Год, все украшено праздничной иллюминацией. Весь народ гуляет в центре. А ещё даже не видела главную городскую ёлку. Может, сходим, посмотрим, - я невинно опустила ресницы и по-детски надула губы.
   Он не смог устоять. Причмокнув губами, он по-дружески положил мне руку на плечо. Я не стала сбрасывать ее с себя.
- Ну, пойдем, посмотрим на твою ёлку, раз тебе так хочется, - уступил уговорам Серега, помогая мне одеть шубу.






   Вечер выдался по-зимнему тёплым, всего минус пять градусов. Декабрь порадовал обильным пушистым снегом. Было приятно держась за локоть Сергея, шагать по утоптанной дорожке и слушать как скрипит снег под ногами. Всюду мерцали разноцветные огни праздничных городских иллюминаций. Встречные прохожие  радовали улыбающимися лицами и сияющими счастьем глазами. Все торопливо спешили закончить дела уходящего года, затаривались подарками. Многие несли в руках красиво упакованные коробки, увенчаные широкими бантами - подарки для родных и близких. И только мы с Серёгой никуда не спешили. Казалось, тем для разговоров не будет конца. Мне думалось, что именно так выглядит родство душ.
   Наконец, мы добрались до огромной городской ёлки.
- Ну, вот и твоя ёлка, видишь, ничем не отличается от прошлогодней, - снисходительно, будто разговаривает с маленьким ребенком произнес "Брюс Уиллис".
-  А вот и нет! - заигрывающим тоном возразила я. - В прошлом году преобладали серебристые шары, а в этом синие!
- Хм. Ну и что? Не вижу разницы, - пожал плечами мой спутник, - Все, посмотрела? Давай я на твой телефон, чтоли пофотографирую. Чтоб было, что не зря сюда шли.
- Отличная идея! - я с удовольствием протянула ему телефон и начала позирвать.
   Фотосессия получилась довольно забавной. Каждую мою новую позу Сергей комментировал безобидными шутками, благодаря которым, заставил меня смеяться.
- Посмотри, - он вернул мне мой девайс, - какая ты красивая, когда смеешься и улыбаешься. У тебя глазки так светились, когда ты позировала... ссс, - он втянул в себя сквозь сомкнутые губы воздух, - у меня аж мурашки побежали по телу.
- Да, ладно тебе... - я смутилась окончательно, хотелось побыстрее сменить тему разговора.
   Серёжа понял моё замешательство и пошел на выручку:
  - Ну, всё, посмотрела на свою ёлку, пойдем обратно, к машине, пока у тебя не замерзли ноги?
   Я осмотрелась по сторонам. Вокруг ёлки прогуливались парочки, дети с родителями, играли в драчливые игры подростки. Но ни одного знакомого лица я не обнаружила. Ни  единой тени, напоминающей Андрея не было. Я разочарованно вздохнула: мой план не сработал.
- Пойдем, - я взяла под руку Сергея и опустила лицо, пытаясь скрыть своё разочарование.
   Серега растолковал мое поведение по-своему.
- Всему когда-нибудь приходит конец. И детству тоже. Но, ты не переживай, Дед Мороз и к тебе придет, - он высвободил свою руку и по отечески приобнял меня за плечо.
   Инстинктивно я положила голову на его плечо и так, полуобнявшись, мы удалялись от главной городской ёлки. Тепло моего спутника, просачивающееся даже через плотную куртку подействовало на меня успокаивающе. Я смотрела на искрящийся в свете фонарей снег и чувствовала умиротворение. Помню, как что-то инстинктивно заставило меня посмотреть перед собой. В тени, куда не попадал фонарный свет появился знакомый силует. Он держал девушку вышагивающей своими длиннющими ногами в короткой юбке, тоненьких колготках не больше двадцати den, и в укороченном полушубке. Пушкин выгуливал свою Женю. Он быстро заметил меня. Даже в полутьме мне удалось разглядеть, как округлились его глаза. Не подавая вида, что заметил меня, Андрей прошел мимо. Видимо не хотел, чтобы его спутница тоже заметила меня. Но его реакция порадовала меня. Он так вывернул шею, озираясь что я услышала хруст его шейных позвонков. Не уверена, что бывший муж успел рассмотреть Сергея повнимательней, его бешенный, с дъявольскими огоньками взгляд был прикован ко мне. Шах и мат. Все внутри меня ликовало. Я получила от этого дня всё, что хотела и даже больше. Даже не помню, как мы дошли обратно до Серёжиной машины и как доехали до моего дома. Во мне смешались множество чувств: радость, ревность, тоска, любовь, ликование, месть. Эмоции оглушили меня и я не слышала того, что говорит мне мой кавалер. Отвечала ему буквально на автомате. Он заглушил мотор автомобиля у моего подъезда и развернулся ко мне. Это заставило вернуться в реальность:
- Приехали...
- Приехали, - повторил Сергей.
- Так ты берёшь меня к себе на работу, - я наконец, вспомнила цель сегодняшнего утреннего визита.
   Он не ожидал такого вопроса, встрепенулся и оживленно ответил:
- Конечно, беру!
- Когда можно приступать?
  Сергей задумался, завел глаза к потолку, щелкнул губами и растягивая слова ответил:
- Ммм... думаю, после новогодних праздников. Тут осталось работать три-четыре дня. Нет смысла начинать. А вот в новом году, на новую работу, считай новую жизнь начнешь. Согласна?
- Согласна.
   Я поняла, что именно сейчас уже пора уходить, пока Серёга не полез целоваться. Портить интимным поцелуем впечатление о таком замечательном вечере не хотелось. Но и уходить вот так, тоже не было желания. Я нашла дежурный вопрос:
- Ты уже решил где будешь встречать Новый год?
   Он едва заметно поморщился, и нехотя ответил:
- Да, с родителями.
- С родителями? - я рассмеялась. - Такой взрослый дядя будет встречать новый год с родителями?
- А что? Они у меня старенькие уже. Решил их порадовать, купил билеты в Таиланд. Будем праздновать там. Пусть погреют свои косточки возле теплого океана.
- Понятно. Ну, я пошла? - я коснулась пальцами дверной ручки. - Спасибо за приятный вечер.
- Это тебе спасибо, мне было хорошо проводить с тобой время.
- Взаимно, - я открыла дверцу авто, - пока...
 - Я тебе позвоню, - он коснулся моего рукава.
- Да, конечно! - ответила я и вышла.
- Спокойной ночи! - выкрикнул на прощание Сергей.
 - Спокойной ночи, - я уже открыла дверь подъезда, а он всё не уезжал, смотрел мне в след.
  Зайдя в подъезд и закрыв за собой дверь, я прислушалась, ожидая, когда отъедет его джип. Через секунд пять раздался звук включенного мотора и скрип отьезжающих шин. Вечер закончился как нельзя лучше. Я ждала реакции Андрея.
   Утром, едва стрелка часов достигла цифры девять, позвонил Пашкунчик.
- Привет, Крис! Ты дома?
- Привет, дома.
- А родители твои дома?
- Нет, все на работе.
- Тогда я приеду к тебе через полчасика.





- Привет, детка! - голос Пашкунчика подобен гласу змея, пытающегося усыпить бдительность жертвы напускной дружелюбностью.
   Он поцеловал меня в щеку, по-свойски снял пальто, повесил на рогатую вешалку и деловито снял ботинки. Я не успела и слова ему сказать, а он уже прошествовал на кухню и хозяйски проверил наличие воды в электрическом чайнике.
 - Ты до скольки будешь одна дома? - Паша достал две кружки и потянулся к ящику с ложками.
   В другое время такое поведение, возможно, показалось бы мне приятным. Но не сегодня. Я еще рефлексировала вчерашнее свидание с Сергеем, бесконечно прокручивая в памяти каждый момент, каждое слово. А "случайную" встречу с бывшим мужем вообще нажала на реплей в режиме нон-стоп. Раз сто уже перемотала. А сегодня, мне неприятно видеть как
Павлик ведет себя как хозяин в моем доме. Я едва сдержалась от того, чтобы подковырнуть его фразой: "Оу, у нас самообслуживание?". Сдержалась. Лишь пожала плечами и села в самый угол кухонного "уголка" за стол и наблюдала за едва заметными нервозными действиями незванного гостя.
 - Крис, ты не слышишь? До скольки будешь дома одна?
- Не знаю, как родители вернуться, а что? - я нарочно увиливала от прямого ответа.
   Нехватало ещё, чтобы Пашка решил остаться у меня на подольше. В любой момент мог позвонить Уиллис и разговаривать с будущим начальником и потенциальным любовником в присутствии Пашкета совсем не хотелось.
- А во сколько они у тебя возвращаюся? - не отставал гость.
- Ну, сейчас же предпраздничные дни, вроде, короткий день, - все-таки решила соврать.
   У родителей, действительно, был сокращенный рабочий день сегодня,  благодаря корпоративу на работе. Оба предка пойдут праздновать в кафе. Так, что ждать их раньше двенадцати ночи не было смысла. Но знать об этом Павлуше совсем необязательно, правда?
- Ну, ничего, сейчас даже не обед еще, - он поставил передо мной дымящуюся чашку с чаем, - Как ты любишь, без сахара.
- Спасибо.
- Знаешь, - Паша потянулся за печеньем, - сегодня утром Андрей рассказал мне интересную вещь.
- Да? Какую? - точно знаю какую, но жажду услышать твою версию. В предвкушении я невольно заёрзала на сиденье.
- Он сказал, что прогуливался вчера вечером со своей будующей женой возле городской ёлки и встретил там тебя. Ты шла под ручку с каким-то мужиком. Я его слушал, а сам подумал: ага!
- Это не мужик, а молодой человек, - я проигнорировала его последнюю фразу, - и это мой будущий начальник.
- Кто? - он поперхнулся чаем и закашлялся,  и явно требуя внимания к собственной персоне, прокашлял, - пох-ло-пай.
   Я с невозмутимым видом захлопала в ладоши. Как только он перестал кашлять, прекратила апплодировать.
- Ты чего? - не понял Пашкунчик.
- Ты сказал: похлопай, я и похлопала, - с тем же невозмутимым видом ответила ему.
- Издеваешься? - он грустно улыбнулся, - Так ты говоришь, начальник будующий?
- Да, я вчера устроилась на работу.
- А разве на собеседование не в рабочее время в офис приходят?
- Я в офисе еще утром была и меня приняли.
- А вечером ты что с ним делала?
- Он пригласил меня на чашку кофе, я согласилась.
- Понятно все. А мне Андрюха рассказывает о том, что видел тебя, а я внутри себя думаю: ага!
   Я демонстративно отвернулась к окну, открыто игнорируя его намеки на ревность. Он всё понял. Пересел со стула ко мне на диван и обнял за плечи. Протиснул свой нос к моей шее и громко втянул в себя запах моей кожи, после чего часто задышал и прикусил губами мочку уха. Левая рука Пашки проворно прошмыгнула в вырез моего атласного халатика и нащупала обнажённую грудь. Дома я бюстгальтер не носила. Он крепко сжал свою находку.
- Крис, я так соскучился, я так хочу тебя, - зашептал мне в ухо не в меру возбудившийся мужчина.
   В ответ я убрала его руку, вернула ее на стол и процедила:
- Пей чай.
- Не могу, - возразил Пашкет.
- Почему?
- Слишком сильно хочу тебя. Я бы изнасиловал тебя прямо здесь, на кухонном столе, - он запыхтел как паровоз, набирающий скорость, поддаваясь новой волне возбуждения.
   Он демонстративно отодвинул от себя чашку и его рука мгновенно оказалась под подолом моего халата, забираясь прямо в трусики. Нащупав половые губы, настойчивые пальцы легкими круговыми движениями раздвинули ещё и нижние и добрались до влагалища. Недовольно вздохнув, я убрала его руку из моих трусов.
- Не сегодня, Паш.
- Почему? - жалобно-разочарованно прогундел отвергнутый любовник.
   Сказать, что он мне больше неинтересен как мужчина, означало   потерю ценного информатора о бывшем муже. А этого я допустить не могла. Но и спать с ним я тоже больше не могла. Нужно оттянуть срок окончательного разрыва. Соврать ему, что у меня критические невозможно. Этот не в меру внимательный любовник наизусть знал график моих женских дней. Нужно придумать что-то ещё и очень быстро. Мысли так и бегали в голове, но ничего лучше я придумать так и не смогла:
- Потому что у меня молочница.
- Молочница? - он на секунду задумался. - Ну, ничего, я не брезгливый.
- Ты с ума сошел?
- А что?
- Да у меня там внутри всё так зудит, что ещё тебя не хватало!
- Заодно и почешем, - он притянул меня к себе за талию.
- Ой, фуу, прекрати сейчас же! Секса не будет! - отрезала я и отстранила незадачливого любовника от себя.
- А мне что делать? - жалобно заскулил Пашка. - Посмотри, что ты со мной делаешь!
   Он расстегнул ширинку из которой буквально выпрыгнул не в меру налившийся, твёрдый, изогнутый огурцом член.
- И что мне теперь делать? - он с надеждой посмотрел на меня.
- Не знаю. Ты можешь принять холодный душ. Принести полотенце?
- А может, ты мне поможешь?
- Как? - но я быстро поняла намек, - никаких миньетов.
- Ну, есть и другие способы...
- С ума сошел? Туда даже не думай! - закричала я.
- Нет, ну, что ты! Я такое даже не предлагаю, - он постарался меня успокоить миролюбивым тоном.
- Тогда что?-я искренне не понимала, чего от меня хотят.
- Ну, ручками своими волшебными помоги.
- Офигеть! У тебя своих что-ли нет?
- Я хочу, чтобы ты, ну посмотри, он никак не успокаивается, - молил Пашка, - Ну, Крис, ну, котенок, пожалуйста. Помоги.
- Паш, перестань, - строго ответила я.
- Я не уйду отсюда, пока ты мне не поможешь.
- А если прогоню? - обиженно насупилась я.
- Пожалуйста, Кри-ис! - с этими словами он надел свои губы на мой рот и его язык проник ко мне извиваясь толстой змейкой. Я почувствовала вкус переслаженого чая.
   Я вытерпела этот поцелуй и отодивунулась. Пашкин член возбудился ещё сильнее. И любовник пошел в словесную атаку.
   Не помню как он уговорил меня. Мы оказались в ванной возле раковины.  Пашка с наслаждением, постанывая мял мою грудь, а я быстрыми движениями рук гоняла туда-сюда кожные складки на его пенисе. Очень быстро член стал совсем каменным, головка налилась до предела и пульсирующими спазмами изрыгнула из себя густую белую жидкость.
   Я с трудом скрывала отвращение, стараясь не смотреть на блаженную удовлетренную моську Паши.
- Тебе пора, - тщательно вымыв руки я выскользнула из ванной.
- Ты богиня! - стоя на пороге коридора Пашка попытался меня обнять.-Спасибо тебе!
  Он действительно, был мне благодарен. Я наскоро подарила последний прощальный поцелуй и закрыла за Павлом дверь.
- Ну, все! ТАКОЕ я даже ради информации об Андрее терпеть не буду. Это была последняя наша встреча. - твёрдо решила я.
  Я целый день боролась с чувством пережитого брезгливого отвращения. Вечером положение спас звонок Сергея.




- Привет, конфетка! - бодрый и веселый голос Сергея мгновенно стер все негативные впечатления, оставшиеся после утреннего визита Паши.
- Привет.
- Что делаешь?
- Ничего.
- Как спалось этой ночью юной красавице? - мягкий уютный голос на другом конце обволакивал меня всю.
- Замечательно спалось. А тебе?
- Эх.. - театрально вздохнул Уиллис, - А я всю ночь глаз не мог сомкнуть.
- Почему?
- О тебе думал.
- Да? И что же ты обо мне думал?
   Его слова льстили, было очень приятно слышать, что кто-то ночь на пролет не смыкал глаз и думал обо мне.
- Да, вот думал о том, какая ты красивая, интересная милая. Будто я всю жизнь с тобой знаком был, а однажды потерял, потом долго искал и наконец, нашел.
   Он мне снова льстит, но эта лесть сладким душистым мёдом лилась в мои уши.
- Интересные у тебя мысли были, - не нашла лучшего ответа.
- Я хотел с тобой сегодня снова встретиться и отвести в ночной клуб, раз обещал, но... - и снова драмматическая пауза.
- У тебя не получится со мною встретиться, - с лёгкой смешинкой в голосе продолжила мысль за него я.
- Увы, возникли срочные дела по работе. И их отменить, или отложить никак нельзя. А я так хотел тебя увидеть.
- Ничего страшного, встретимся в другой раз. Работа есть работа, - поспешила успокоить его я.
- Хорошо, что ты меня понимаешь. Ты не только красивая, но ещё и очень умная.
- Да ладно, тебе, - чувствуя, что меня окончательно смутили, я машинально махнула рукой.
- Ты дома?- огорошил неожиданным вопросом Сергей.
- Дома, а что?
- Можешь спуститься сейчас?
- Прямо сейчас?
- Да. Я стою у твоего подъезда. Решил вырваться на пять минут, чтобы увидеть тебя. Так ты выйдешь?
- Иду, - я бросила трубку и распахнула халат.
   Натянула на себя отягивающие джинсы и облегающий белый джемпер. Сняла с волос резинку и привела в надлежащий вид прическу. Бразнула на себя любимые Ланвин Эклат и уже на ходу, в прихожей накинула шубку и нырнула босыми ногами в угги. Внизу, действительно, стояла машина Уиллиса. Сам он курил возле авто, и увидев меня отбросил в сторону недокуренную сигарету и по-джентельменски открыл передо мной дверцу, приглашая сесть внутрь машины. Галантно закрыв за мной дверь, обогнул авто и сел рядышком.
- Ну, привет, конфетка, - Сергей не стесняясь восхищенно разглядывал меня.
- Привет ещё раз, - я смущенно спрятала нос в воротник шубы.
- Я тут подумал исправить вчерашнюю оплошность.
- Какую? - не поняла его я.
   Вместо ответа Сергей перекинулся всем телом назад, между кресел и начал рыться на заднем сиденье, после чего раздалось приятное шуршание и шелест.
  - Я не сделал того, что должен каждый мужчина, приглашая девушку на свидание, - кряхтя он выбрался из узкого междукресельного заточения и вернулся в исходное положение, - Я не подарил тебе цветы.
   В руках Сереги был большой букет кроваво-красных роз, обёрнутых в золотую и тёмно-синию бумагу, увенчаную широкой золотой лентой. Он протянул букет мне. По салону разлился тонкий, дурманящий аромат королевы цветов.
- Какой красивый букет! - я  шумно втянула носом аромат, - Боже, как пахнут. Невероятно! Как приятно, спасибо большое!
   В восторженном порыве я чмокнула Сергея в щечку. Он неожидал, но расплылся в довольной улыбке. Глаза мужчины, которого я до вчерашнего дня не знала совсем, светились радостью.
- Это стоило! - прошептал Уиллис.
- Что именно? - я искренне не понимала о чем речь.
- Проехать через весь город с букетом цветов на заднем сиденье, чтобы щаслужить поцелуй юной нимфы. Оно того стоило!
- Перестань, - не зная куда себя деть от смущения, спрятала нос в букете.
- Я бы хотел увидеться с тобой еще, до нового года, перед поездкой. Не возражаешь?
- Нет, конечно, но сейчас даже в ночном клубе сплошь новогодние корпоративы. Туда не пробьешься.
- Не переживай. Я дружу с одним администратором клуба, договорюсь и нам оставят целую кабинку, а не столик.
- Здорово!
- Я тебе позвоню на днях, когда договорюсь, хорошо?
- Угу.
   Зазвонил его телефон. Сергей взглянул на экран, не отвечая на звонок, повернулся ко мне:
- Ну, вот и все, Кристин. Срочно надо ехать по работе. Я тебе позвоню завтра.
  - Да-да, до свидания, - я поспешно открыла дверь автомобиля, - еще раз спасибо за букет.
   И вышла, закрыв за собой дверцу. Повернулась лицом к машине, чтобы помахать на прощанье, но Сергей уже был занят разговором по телефону и лишь деловито кивнув мне в ответ, уехал. Любуясь подаренными розами, я вернулась домой.





ГЛАВА 8.
СВАДЬБА МОЕГО МУЖА.



   За два дня до Нового Года часа в два дня мне позвонил Паша. Судя по его голосу, он был мягко говоря, нетрезвый.
- Привет, Кристиночка-а, ик...ой.. ну, как там твоя молочница, прошла уже? - вопил в трубку горе-любовник, стараясь перекричать музыку, которая играла на всю мощь.
- Паш, привет. Что с тобой? Ты пьян? - я была немного обескуражена его выпадом.
- Н-даа, ик, я вы-ыпил.
- Забавно. А что за праздник? До нового года еще два дня.
- А я не новый год праздную... ик... Сегодня другой повод.
-Какой, - я закатила глаза.
   С чего бы это Пашке звонить мне пьяным?
- А сегодня сва-адьба. Я гуляю на свадьбе, -пьяный голос, икая, растягивал гласные.
   Известие меня насторожило. Сердце в груди забилось птичкой, запертой в клетке.
- Свадьба? Какая свадьба? Чья свадьба, Паша?
- А-аа! Интересно? Ну кАне-е-ик-чно тебе интересно. Андрей женится. Андрей!
- Андрей?... - самые страшные подозрения оправдались.
   Он женился. Женился на этой рыжей Жене. Сердце остановилось и забыло как биться. Мне не хватало воздуха. Он женился. Он больше мне никто, чужой муж. Мы теперь чужие люди, я не имею на него никаких прав. Он сволочь, но я всё еще его люблю. Он больше не мой и нужно что-то делать со своей любовью, куда-то её девать. Мысли отбойным молоточком били в виски. Мой поток размышлений прервал голос Пашкунчика, пытающийся перекричать музыку:
- Кристина-а! Я тебя хочу!
- Что? - Его вопли вырвали меня из забытья. - Ты где сейчас находишься?
- Я же говорю, ик, на свадьбе.
- Это понятно. Свадьба где проходит?
- В..в ресторане.
- Называется как? - не выдержав сама закричала в трубку.
- А-а, а тебе зачем? - сквозь пьяный туман у него начали просыпаться подозрения.
- Как зачем? Сейчас приеду и заберу тебя оттуда. Ты же сам сказал, что хочешь меня, - я попыталась усыпить его бдительность.
- А, приезжай. Я в Эдеме, - успокоился  нетрезвый Пашка.
- Отлично! - я бросила трубку и открыла шкаф.
   В недрах откопала атласное черное облегающее платье "в пол", в которое нырнула как в змеиную шкурку. В комплект к платью шли длинные перчатки до локтя. Поверх я застегнула золотые браслеты. Подняла волосы и при помощи шпилек сделала высокую прическу. Темные тени и красная помада завершили роковой образ. Осталось продумать, что одеть на ноги. Сапоги сюда не пойдут, тут нужны туфли. Но на улице минус двадцать - ноги окоченеют. Но если туда и обратно ехать на такси, замерзнуть не успею.  Черная шуба придала образу богатый вид. Я действовала очень быстро под влиянием эмоций. Толком не соображала: что делаю и зачем. Но что-нибудь сделать и приехать на свадьбу было просто необходимо. Мне нужно было увидеть это самой. На глаза попался вчерашний букет Сергея.
- Вполне подойдет в качестве подарка.
Без тени сомнения я вытащила цветы из вазы и вызвала такси. Перед выходом из дома обильно полила себя духами.
- Куда едем? - спросил водитель такси.
- Ресторан Эдем.
 




    Ресторан "Эдем" был полон нарядно одетых людей, в большинстве своём мне незнакомых. Пара-тройка друзей Андрея и родители. Большей части родственников с его стороны, присутствовавших на нашей свадьбе не было. Свидетель вообще был мне незнаком. Пьяного Пашки нигде не было видно. Я торжественно вышагивала направляясь прямо к столику жениха и невесты, держа обеими руками букет. Я чувствовала на себе удивленные взгляды гостей. Всюду слышались перешептывания, эхом разносящиеся по залу: "Кто это? Кто это? Кто это?" "Я не знаю. Не знаю. Не знаю" -- эхо возвращало ответ. Мой взгляд был прикован к Андрею. Он меня не замечал, слишком увлечен был жарким спором с свидетелем. Только когда я подошла вплотную, увидел меня. О, как округлились глаза Пушкина, когда я предстала перед ним! Он озирался по сторонам, словно искал поддержки, но так и не найдя её неуверенно встал со стула. Невеста тоже обратила на меня и с подозрением разглядывала. Андрей так разволновался, что начал заикаться:
- Т-ты? Что ты здесь делаешь?
- Я пришла пожелать тебе счастья, милый, - с этими словами передала ему букет.
   Андрей взял цветы, а я не теряя времени, обвила его шею руками и поцеловала прямо в губы, оставляя на нем следы ярко-красной помады. Он весь напрягся. Я постаралась, чтобы поцелуй длился как можно дольше. Тут и невестушка вскачила с места:
  - Кто это? - завизжала Женя на весь зал.
   Глаза её были полны гнева и ревности. Наконец, в них мелькнула догадка:
- Это что, твоя бывшая? Что она здесь делает? Как она узнала? Андрей?!
   Её истеричные вопли разносились под удивленные "охи" и "ахи" гостей по всему Эдему, они же и привели Пушкина в чувства. Он поспешил снять мои руки со своей шеи и повторил свой вопрос:
- Что ты здесь делаешь, Крис?
- Как что? - невозмутимо ответила я. - Пришла поздравить тебя со свадьбой. Разве нельзя?
- Уходи, - грозно зашипел он мне в ухо.
   В диалог вмешалась Женя:
- И зачем ты сюда пришла? Теперь это МОЙ муж, понимаешь? Мой! Тебе здесь нечего делать и забери свой вонючий веник!
   Она вырвала из рук Андрея букет и швырнула к моим ногам. После этого схватила со стола первую попавшуюся салфетку и торопливыми движениями начала стирать помаду с губ жениха. Её руки заметно подрагивали. Не отрывая взгляда с мужниных напомаженых губ, она попыталась уязвить меня, возвышая голос настолько, чтобы перекричать играющую музыку и все присутствующие могли расслышать её слова:
- Надо же себя так неуважать, чтобы припереться на свадьбу бывшего мужа?! Я бы никогда не опустилась до такого унижения. Теперь я понимаю, почему Андрей бросил тебя. Он мне рассказывал какая ты дура и плохая жена.
   Я не удостоила Женю взглядом, повернулась к Андрею:
- Вот как? Оказывается, это ты меня бросил? А не подскажешь ли мне по какой причине?
- Ухо-ди... - тихо процедил сквозь зубы жених, убирая от своего лица руки невесты.
- А может быть, это я подала на развод? - пришел мой черед повысить голос. - А не хочешь ли ты поведать невесте ПОЧЕМУ Я подала на развод? Вдруг ей будет интересно?
   Я неотрывно смотрела в его глаза и видела как они наливаются нарастающей яростью. Старательно игнорируя гневные искры продолжила:
- Может, расскажешь, как однажды утром я очнулась в реанимации, потому что ты избил меня до бессознательного состояния? Во время побоев у меня случился выкидыш, но тебя это не остановило! И если бы не соседка тетя Лена, которая вызвала полицию ты вообще убил бы меня. А тебя, кстати, закрыли на пятнадцать суток, и если бы я не отказалась писать заявление в полиции, то ты сейчас бы не свадьбу праздновал, а обслуживал в качестве хорошенькой любовницы зэков. А может поделишься рассказом о том, как избивал меня беременную? Как изменял мне вот с этой, рыжей, - я ткнула пальцем в сторону невесты, - и как она, будучи, ещё школьницей отсасывала у тебя в машине. Или расскажи как из-за твоих побоев умер наш новорожденный сын.
   Я перевела дыхание и почувствовала абсолютную тишину в зале ресторана. Все молчали, даже музыка перестала играть. Я не отводила глаз от Андрея. Его желваки на скулах нервно двигались, кулаки сжались и побелели. Но я знала, что в присутствии большого количества свидетелей он не посмеет меня тронуть, поэтому повернувшись уже к Жене, я продолжила:
- Поздравляю, тебя девочка, моя, с чудесным приобретением. Ты вышла замуж за исчадие ада!
- Пошла вон отсюда, - выдавил из себя Пушкин.
   Зал перешептывался на все лады, а я повернулась к родителям невесты и расплылась в язвительной улыбке:
- Полагаю, именно такую судьбу вы и прочили своей дочери? Терпеть побои от мужа, пока смерть не разлучит их? А с таким супругом у вашей Женечки смерть наступит быстро.
   Отец и мать Жени, покрасневшие уже после слов "отсасывала в машине", поспешили встать со своих мест и подбежали к дочери. Мать обняла невесту:
- Ну уж нет! Если все это правда...
- Истинная правда, у меня свдетель есть, соседка Лена.
- В таком случае, - меня перебил отец, - свадьба отменяется. Ты, милая, завтра же идешь подавать на развод. Рано тебе ещё замуж.
- Свадьба отменяется! - поспешила объявить мамаша, под одобрительное жужжание присутствовавших.
   Андрей молча испепелял меня ненавидящим взглядом, его щёки покрылись красными пятнами. Такого я ещё не видела.
- Мои поздравления! - торжественно сказала я и с натянутой как струна спиной, в полной тишине, так, что слышно было цоканье моих каблуков, преспокойно вышла из ресторана.
   Никто не погнался за мной. Никто не остановил. Пашу я так и не встретила среди этой горстки перепуганных гостей.
- Домой! - устало объявила я дожидавшемуся меня возле Эдема таксисту.





   Я открыла глаза и обнаружила себя лежащей на разложенном переднем кресле машины. За окнами заснеженный, темный, безлюдный лес. Надо мной нависает только что излившийся на мой живот таксист.
- Что происходит? - я мучительно пыталась вспомнить события последних нескольких часов.
- О, кто-то начал трезветь. Даже глазки смотреть трезво начали, - хихикнул водила, - На, вытрись.
   Он протянул мне пачку влажных салфеток. Я вытянула несколько пахнущих далеким морским бризом, мокрых целюлозных платочков, и брезгливо стерла с себя свидетельства моего низкого падения в собственных глазах. В висках пульсировала мысль: "Вспоминай, что произошло". Мозг усиленно рефлексировал, перебирая файлы с событиями, которые предательски стерлись из моего сознания. Мало-помалу, утраченная картина нарисовалась в полном объеме.
   Победоносным шагом я вышла из ресторана Эдем и села в дожидавшееся меня такси. Внутри боролись смешанные чувства: торжество победы, боль утраты, страх за собственную жизнь. Андрей так просто всё не оставит, обязательно отобъёт свою карту, и неизвестно, где я потом окажусь: снова в реанимации, или рядышком с Максимкой, на кладбище. Мысли жесткими тисками здавили мою голову. Стало невыносимо, хотелось забыться.
- Остановите возле этого магазина, пожалуйста! - в голове промелькнула шальная мысль. - Я сейчас вернусь.
   Вернулась в машину уже с бутылкой  шампанского.
- Это дело надо отметить, - умелыми движениями опытной официантки я откупорила бутылку.
- За счастье молодых! - воскликнула и сама рассмеялась над собственной иронией.
   Большими жадным глотками, залпом осушила половину бутылки. Закрыла глаза, прислушиваясь к тому, как кисло-сладкая жидкость разливается по горлу, стекая разгопяченной лавой в желудок. Стало хорошо. Тяжесть из головы ушла и я облегченно вздохнула.
- Ну, ты даешь! Умеют же девушки пить! - присвистнул таксист, наблюдавший за мной в зеркале заднего вида.
- Мне сегодня это просто необходимо.
- А что случилось-то у тебя? Там вроде, свадьба была в ресторане. Твой жених, что-ли на другой женился? - участливо поинтересовался таксист.
   Зря он это сделал, конечно. Меня прорвало. Запивая стресс шампанским, я рассказала ему все, от нашего первого знакомства с Андреем, первой оплеухи, беременностью и гибелью нашего сыночка, до того момента, как я обнаружила себя в реанимации. Ну, и про свадьбу не забыла упомянуть. Как после моего визита, торжество решили "свернуть" в спешном порядке. Как долго я изливала свое горе, уже не помню. Помнится, мы сидели у моего подъезда в машине и водитель сочувственно слушал и качал головой, периодически комментируя: "М-да, вот урод, сажать таких надо, я б с ним поговорил по-мужски. Молодец, что развелась с ним". А дальше закончилась первая бутылка шампанского и мне захотелось ещё.
- Поехали в ближайший магазин! - потребовала я.
- Зачем? - не понял водитель.
- За второй бутылкой.
- Ну, тебя, мать, понесло, - ухмыльнулся таксист и включил зажигание.
- Сиди, я сам куплю, - остановил меня мой шофер и отправился в магазин.
   Пока его не было, я перебралась на переднее сидение.
- Держи, - он протянул мне шампанское и коробку конфет "Рафаелло".
   Эта бутылка была явно лишней.
- Как тебя хоть зовут, горемычная?
- Кристина, - неровным голосом ответила я, - а тебя?
- А я Вася. Ну, куда поедем, Кристина? - он энергично  шлепнул ладонями по своим коленям.
- А давай по городу покатаемся? Так домой не хочется.
- Ну, давай покатаемся, - согласился Вася.
   Праздничные огни предновогоднего города яркими светящмися пятнами мелькали за окном. Было тепло от согревавшего изнутри градуса спиртного напитка, который время от времени обновлялся новыми порциями. Вторая бутылка была явно лишней. Я быстро опьянела и перестала соображать, что происходит вокруг. Огни города быстро закончились и теперь машину окружала темная лесополоса. Машина остановилась в зарослях каких-то кустов. И тут мне стало так жалко себя. От ощущени полной несправедливости происходящего, я разрыдалась, уткнувшись в плечо Василия.
- Ну-ну, - он сочувственно похлопал меня по спине, - всё наладится. Ты красивая, молодая девка, найдешь ещё себе нормального мужика.
   Всхлипывая, я уткнулась носом в его шею. Меня обдало ароматом парфюма, тем же, которым пользовался Андрей. Этот запах когда-то сводил меня с ума. На долю секунды мне показалось, что рядом со мной сидит Пушкин. Тот самый мой, любимый, родной человек, от объятий которого я таяла спустившейся на ладонь снежинкой, растекаясь влажной капелькой на теплой коже. Горячая шея мужчины, ностальгический аромат одеколона когда-то горячо любимого мужа и игравший в крови алкоголь, сделали своё дело. Мои губы жадно впились в губы таксиста. Поглаживая рукой внутреннюю часть его бедра, сквозь брюки почувствовала его боевую готовность. Я не стала ждать прелюдий. Откинулась на свое сиденье и разложила его.
- Кристина... - смущенно простонал Вася, когда я потянула его к себе. - Может, не надо?
- Надо! - приказала и потянулась к мужскому ремню.
   Железная пряжка, неизвестной модификации, упрямо не хотела поддаваться. С какой бы стороны я к ней не подходила, замок чьей-то верности не хотел поддаваться. Потеряв терпение я рванула со всей силы на себя. Металическая застежка неожиданно упала в мою ладонь.
- Ой, кажется, это твое, - хихикнула я и швырнула ненужную деталь на пол.
   С ширинкой справилась быстро. Воспрявшее, разгоряченное Васино естесство тяжело легло в мою ладонь.
- Может, не будем? - вяло сопротивлялся Вася.
   Вместо ответа я обвила ногами его торс и впустила Его в себя. Внутри меня нечто большое и твердое огромной лодкой на морских волнах начало раскачиваться, взывая к буре. Мне было хорошо. Я любила и ненавидела одновременно. Умело управляемые Василием волны то накатывали, то отпускали. Я кричала, кусала его за плечи, когтями коршуна раздирала спину, высвобождая накопившиея эмоции за последнее время. Мир вокруг перестал существовать: была лишь я и эта лодка, что качает меня на волнах наслаждения. Он не торопился, давая в полной мере прочувствовать всю глубину его естесства. Наконец, нагрянула буря, которую так старательно вызывал Вася. Я вскрикнула и замерла, пронзенная горячим цунами, которое подняло меня до звездных вершин и расщепило на молекулы. Заметив мое состояние, Вася ускорил темп и быстро догнал моё состояние, предусмотрительно вынув предмет, который довел меня до оргазма.
   В этот момент я и пришла в себя. Мозг заметно отрезвел и предо мной предстала грязная картина, которую сотворила сама.
- А теперь, отвези меня домой, пожалуйста.
- Поехали, отвезу, - согласился таксист.
   Я достала телефон, чтобы взглянуть на часы, вместо этого, экран услужливо показал 30 пропущенных вызовов. Я открыла список:
"МАМА"
"ПАПА"
"АНДРЕЙ"
"СЕРГЕЙ"
"ПАШКУНЧИК"
   Что-то произошло во время моего отсутсвия, - подозпительно щелкнуло в моей голове.
- Кристин, может, встретимся еще? Оставишь телефончик? - предложил Вася, когда машина остановилась у моего подъезда.
- Ты уж извини, но повторной встречи не будет. Ничего этого не произошло бы, если б я не напилась. Спасибо тебе за все.
   Чувствуя себя грязной продажной девкой, я вошла в подьезд.






- Явилась! Наконец-то! - скрестилана груди руки мама, едва я появилась на пороге.
- Ну, явилась, - только не нотации, только не сейчас, мысленно взмолилась я, - зато пришла.
- Да уж вижу, какая ты пришла.
- С кем не бывает, - огрызнулась я.
   К маме присоединился отец:
- Ты чего трубку не брала? Мы с матерью тебе обзвонились. Тут такое было!
- Какое? - я скинула с себя шубу на пол.
   Отец заботливо ее поднял и повесил на плечики.
- Эх, дочь, что ж ты так... - начал было отец.
- Нахрюкалась, - перебила его мама, - пока ты неизвестно где и с кем пила, сюда приехал в стельку пьяный Андрей. Сильно пьяный и очень злой. В свадебном костюме. Следом за ним явился Паша, тоже не первой сведести. Все искали тебя. Что ты там натворила?
  - Совершенно ничего. Просто спасла жизнь малолетке, - буркнула я, но тут мой взгляд упал на туфли и я решила, что было бы хорошо их снять.
   Я подняла правую ногу, согнула в колене и стоя на одной левой, попыталась снять туфель. Вестибулярный аппарат предательски меня подвел. Я рухнула плашмя на пол. Мое тело и лицо радушно встретила ковровая дорожка с длинным мягким ворсом.
- Спасибо, мама! - гнусаво поблагодарила я.
- За что? - сдерживая смех, попыталась строго спросить мамуля.
- За мягкий коврик.
- Эх, дочь, вот это тебя развезло, - понимающе и сочувствующе проговорил отец, как говорится, рыбак рыбака...
   Папа добродушно снял с меня туфли и помог встать.
- Надо же так напиться, ты где щлялась-то, - не удержалась от нравоучений мать.
- Да перестань ты, - заступился папа, - бесполезно сегодня, завтра лесопилку свою включишь.
   Он отвел меня в ванную и помог расстегнуть платье.
- Смотри, не грохнись тут, если что зови, - отрегулировав воду в кране, отец оставил меня одну.
   Я мечтала о горячем душе. После случайной грязной связи с таксистом мне хотелось содрать с себя  этот  позор вместе с кожей. Дивительная проточная вода немного освежила меня, но не отрезвила.
- Может, чаю крепкого, сладкого? - заботливо предложила мама, когда я вышла из ванной.
- Нет, спасибо, - я направилась в свою комнату.
- Дочь, тебе тазик принести? - отец, точно знал что мне сейчас нужно.
- Думаю, обойдется, пап.
    Не включая в комнате свет, я сорвала с кровати покрывало, надела на себя пижаму и нырнула под одеяло.
- Вот это я сегодня задала жару, - прошептала я себе и закрыла глаза, чтобы не видеть вращающегося, со скоростью вертолетного пропеллера, потолка. Сон пришел быстро. Он был  крепким и обильным на сновидения. Мне снилось, что я нахожусь в огромном замке, совершенно одна. Не знаю почему я решила, что являюсь хозяйкой замка. Сижу на троне и смотрю в полукруглое резное окно, в котором было видно только небо. В яркой, сочной синеве появилась маленькая точка. С каждым мгновением она приближалась и увеличивалась. Наконец, она приблизилась настолько, что я смогла разглядеть в точке маленькую белую птичку. Птаха приземлилась на подоконник моего окна. Птичка села и пристально посмотрела на меня.
- Привет, - я протянула к гостье ладонь.
   Белая птица отскочила от руки и с осуждением покачала головой.
- Что такое? Я тебе не нравлюсь? - спросила я у белой птички.
- Чирик, - она отрицательно помотала головой.
   Я не успела у нее ничего спросить, в огромные дубовые двери замка кто-то требовательно постучал. Эхо разнесло по пустому замку стук, превращая его в нечто устрашающее.
- Чив, - чирикнула птичка, посмотрела вниз за окно и вылетела, устремившись в высь, назад, к небесам.
   Я проводила свою гостью взглядом и отправилась открывать дверь. Дубовые двери с резными львами тяжело поддались. В зал замка ворволось мужское многоголосье. На меня набросилась целая толпа мужчин в масках. Все они были одеты в шутовские маски. Толпа шутов вбежала в замок и окружила меня. Они прыгали, корчились и бесновались вокруг, злорадно смеясь. Я непонимала что происходит:
- Кто вы? Что вам всем здесь нужно?
    Но шутовская толпа продолжала свою дьявольскую пляску, не обращая на меня никакого внимания. Оглядываясь по сторнонам я искала помощи. Когда я уже совсем отчаялась прогнать мерзких шутов, в  дверях замка появился незнакомец в черной маске. Он грозно цыкнул и щелкнул об пол огромным цыганским хлыстом. В тот же миг толпа беснующихся шутов растворилась. Я сделала шаг на встречу своему защитнику, но он знаком остановил меня и приложил к губам палец:
- Чшшш... - прошептал мужчина в маске и растворился в воздухе.
- Эй! Куда? А я? - я бросилась в сторону исчезнувшего спасителя и...
   ....Проснулась от звонка мобильного телефона. "Пашкунчик".
- Да, Паш, привет.
- Кристина! Ты что вчера натворила?
- А ты куда вчера пропал?
- Заснул в маленькой банкетке. Меня потом официанты разбудили. Но дело не в этом. Сейчас позвонили Женины родители и потребовали, чтобы Андрей явился в загс, подписать заявление о разводе. Он сказал, что разводиться не будет. Отец Жени сказал: хорошо, тогда встретимся через месяц в суде. В общем, Андрей побежал к своей новой жене, умолять ее родителей не разводиться. При этом он на чем свет ругал тебя. Грозился убить. Давай я сейчас приеду к тебе?
- Зачем? - видеть сейчас Пашку мне совсем не хотелось.
- Поговорить надо. Ставь чайник, через пятнадцать минут буду.





   Я заметила одну особенность: когда Пашка нервничает, или волнуется, его очки начинают запотевать. Маленькие капельки конденсата покрывают стекла настолько плотной завесой, что не видно глаз. В такие моменты Пашкунчик недовольно пыхтит, снимает свои "стеклышки" и усердно протирает. Эффект от проделанной работы длится не долго, вскоре очки вновь покрываются испариной. Меня всегда забавляло его неловкое положение: "вторые глаза" выдавали внутреннее состояние хозяина. Вот и сейчас Пашкет сидел на моей кухне и усердно протирал стекла.
- Кристина, мы с отцом ушли за продуктами для новогоднего стола, - деликатно ретировались из квартиры предки, оставляя возможность пообщаться с бывшим родственничком наедине.
- Угу, - буркнула в ответ, включая чайник.
   Пашка молча ждал, когда уйдут мои родители. А у меня возникло непреодолимое желание повредничать. Когда он пил кипяток, очки также предательски начинали мутнеть. Поэтому Пашкунчик всегда просил разбавлять горячий чай холодной водой. Без лишних напоминаний я молча наполняла треть кружки прохладной водой из фильтра. На сей раз плесканула кипятка от души, не оставив свободного места для холодной водички и поставила перед гостем чашку. По привычке он отхлебнул большим глотком, от чего очки тут же покрылись белой пеленой, а рот скривился от боли.
- Крис! - завопил на всю кухню Павлуша, - ты что, чай не разбавила?
- Ах! Ну надо же! Совсем забыла! Прости! - скорчив невинную мину запричитала я.
- Ничего, подожду, когда остынет, - он обижено отодвинул от себя чашку и скрестил руки на груди, - ты лучше расскажи, что вчера натворила?
- А что я вчера натворила?
- Ты зачем в ресторан на свадьбу приперлась?
- Как зачем? Ты разве не помнишь?
- Не-ет, - задумчиво протянул Пашкунчик, было видно, что он силится вспомнить события вчерашнего дня, но у него плохо получалось.
- Надо же так налакаться! - я не могла не рассмеяться. - Ты же сам мне вчера позвонил и попросил приехать за тобой. Вот я и приехала. Заодно и молодых поздравила.
- Хорошо поздравила, - недовольно усмехнулся Паша, - свадьбу расстроила и ушла. Жаль я пропустил этот спектакль, уснул в банкетке. Меня официанты разбудили, когда все уже разошлись. Я поехал спать домой. А Андрюха пришел в три часа ночи пьяный и злой. Материл тебя на чем свет стоит. Грозился убить. Утром родители Жени звонили, развести их хотели.
- Ты уже рассказывал, - напомнила я ему, второй раз это слушать уже не хотелось.
- Чего ты добиваешься, Кристина? Тебе чего спокойно не живется? Ведь прибьет тебя Андрюха. Ты знаешь на что он способен. Чего бодаешься? Мало тебе было, когда в больнице лежала, теперь на кладбище захотелось?
- Эх, ничего ты не понимаешь, Пашка.
- Чего именно? - он снова попробовал отпить чай, но напиток ещё не остыл и его очки снова покрылись испариной. Он чертыхнулся и в очередной раз принялся их протирать.
- Скажи честно: я сука?
- Ты? С чего ты взяла? Нет, конечно.
- А стерва?
- Нет.
- Вот видишь. Я никогда не была ни сукой и стервой. А твой драгоценный племянник всем говорил, что я именно такая и есть. И ему верили. Знаешь, ли это обидно и несправедливо. И если он называет меня так, то именно такой я и стану для него: сукой и стервой. Теперь почувствует разницу между тем, кого несправедливо так называют, и тем, кто таким является на самом деле. Хотел, чтобы стала сукой и стервой, значит, я ею буду. И это только начало!
- Да ты с ума сошла! - воскликнул Пашка. - Чего ты этим добьешься?
- Мести.
- Какая ты ещё глупая дурочка. По краю лезвия ходишь.
- Это мои проблемы, Паш.
   Он встал из-за стола и склонился надо мной.
- Эх, Кристинка, хорошая ты девка, но глупая еще.
   Он обнял меня и крепко прижался всем телом. Его ширинка оказалась на уровне моей левой руки, я почувствовала как увеличился и затвердел его член, для которого брюки стали невероятно тесными. Начинается, подумала я и отодвинула от себя бывшего любовника. Все его притязания на моё тело стали теперь неприятны.
- Паш, не начинай, - предупредила я и встав из-за стола отнесла полупустую чашку в раковину.
- Чего не начинать? - включил дурака горе-любовник.
- Сам знаешь чего. Ничего больше не будет. Тебе пора идти, - я жестом указала на дверь.
- Но, почему, котенок, что случилось? - взмолился Павел.
- Ничего не случилось, просто решила начать новую жизнь и в ней нет места старым связям.
- А я думал, что мы с тобой уедем отсюда...
- Куда?
- В Москву, или в Питер. Начнем новую жизнь в дали ото всех.
- И где мы будем жить? На съемной квартире?
- Ну-у...
- Нет, Паша. Ничего не получится.
- Но я же люблю тебя, девочка моя...
- А я тебя нет! - жетско ответила я.
- Понятно, - быстро сник любовничек, - а я думал...
- Зря думал, Паш. Тебе пора.
   Пока он обувался и надевал пальто, так ни разу и не взглянул на меня. Напоследок, на пороге открытой двери, Паша тяжело вздохнул и с трудом поднял на меня глаза:
  - Ну, ладно, Кристин, прощай. С наступающим тебя. И если передумаешь, позвони.
- Обязательно! - я с силой захлопнула дверь прямо перед его носом и вернулась на кухню мыть чашки.
   Едва я выключила воду в кране, как зазвонил оставленный на кухонном столе телефон. Экран показал звонящего: "Сергей".
- Алло! -  голос Сережи я хотела услышать сейчас.
- Привет.
- Ты дома?
- Да.
- А я вчера весь вечер звонил, ты трубку не брала.
- Занята была.
- А сейчас освободилась?
- Освободилась.
- Тогда спускайся. Через несколько часов я улетаю, но не хочу уехать не попрощавшись. Ты выйдешь?
- Ты уже подъехал?
- Подъезжаю.
   Я так обрадовалась новой твстрече с Уиллисом, что кинулась одеваться, забыв про макияж. Надела вязаное платье и чулки, поверх натянула "ботфорты" расчесалась и накинув на плечи шубу, выбежала из квартиры. Зеркало в лифте указало мне на мою оплошность: ни грамма косметики на лице. Внутри разлилось неприятное закомплексованное чувство.
- Ну, ничего. Пусть меня любят такой, какая я есть. Кому не нравится - выход там, - успокоила себя, придирчиво разглядывая отражение. Смущаясь села в его машину.
- Ооо! Детка, без макияжа ты ещё красивее, - Сережа сразу заметил отсутствие макияжа, - ты похожа на юную одухотворенную лесную нимфу.
- Да ладно тебе.
   Он не отрывал от меня восхищенного взгляда, не удержался и провел тыльной стороной пальцами по моей щеке.
- Какая же ты классная. А я тебя с новым годом поздравить решил.
   Он достал из кармана маленький красный подарочный пакетик.
- Что там? - спросила я.
- А ты открой.
   Я заглянула внутрь пакета. Там лежала бархатная золотистая коробочка в форме сердечка, в таких обычно дарят ювелирные украшения. Аккуратно открыла коробочку. Маленькие с витиеватыми завитушками в форме цветочных стебельков с внчавшими их жемчужинами.
- Вот это подарок! Просто царский! - поддавшись чувству восхищения я потянулась губами к его щеке.
   Сергей ловко увернулся и мои губы попали прямиком в его приоткрытый рот. Он обхватил мои свернутые бантиком губы своими и легонько сжал их. Потом отпустил, и снова поцеловал щедрым французским поцелуем. Сопротивляться я не стала и мой язык отправился в путешествие по самым чувственным рецепторам Уиллиса. Он застонал:
- Ммм... что ты делаешь со мной? Я уже не могу себя сдерживать.
- Спасибо за подарок, - я игриво прикусила мочку его уха.
- Сссс... - он шумно втянул в себя воздух, но сказать ничего не успел, в кармане зазвонил телефон.
    Улыбка исчезла с его лица, взгляд потускнел. Как и в прошлый раз Сергей не стал отвечать на звонок, лишь тяжело вздохнул:
- Мне пора. Но мы ещё не закончили. Зафиксируйся на том месте, где мы остановились. Когда я вернусь, мы продолжим.
- Хорошо, - я поцеловала его на прощание и вышла из машины.
   Сергей включил зажигание и ответил на требоваельный звонок. А я стояла и смотрела вслед уезжающему автомобилю.
   Новый год я встречала вместе с родителями. Телефон без умолку принимал поздравления от друзей и родственников. Регинка предложила приехать к ней домой, где собралась большая компания, но я отказалась. Хотелось тишины. Паша тоже не обделил вниманием в смс: "С новым годом, я всё ещё люблю тебя". Андрей тоже порадовал скромным сообщением: "
Поганого Нового Года. Желаю тебе сдохнуть, сука!" Ни одному, ни другому отвечать я не стала. Ждала поздравления от Сереги, но оно так и не поступило. Родители досидели со мной до половины первого, а потом взяв бутылку шампанского и банку красной икры отправились к друзьям в соседний дом.
- Пойдешь с нами? - приличия ради поинтересовалась мама.
- Нет, я лучше дома останусь.
   И осталась.
Убрала салаты в холодильник, смыла с себя макияж и легла в свою постель. За окном со свистом разрывались петарды и слышались счастливые "Ура" со всех сторон. Лампу в комнате можно было не зажигать, её щедро освещали разноцветные огни салютов. Я впервые осталась на Новый год одна. Невеселые мысли пробирались в мою голову. Все трагические события прошедшего года выстроились в ряд как на параде. Смерть сынишки, развод, побои, не изжившая себя любовь к бывшему мужу, которую он не заслужил. Непрошенные слезы сбегали по щекам обильным ручейком. Мне стало так жалко себя, разве я заслужила такой участи?
   Во втором часу праздничной ночи от тяжких мыслей отвлекла смска: "С новым годом, Королева! Я тебя хочу!"  Сергей был краток и предельно откровенен. Я набрала ответ: "Взаимно." Внутри разлилось приятное тепло. На душе стало спокойно и приятно.





ГЛАВА 9.

БУЛЫЖНИК ПОД МЯГКОЙ ПЕРИНКОЙ.



   Серега объявился после Рождества, восьмого января. Без лишних реверансов сказал: "Я обещал тебя в ночной клуб сводить. Собирайся - едем тусить". И вот, я посреди танцпола любуюсь тем, как мерцающий неоновый свет выхватывает из темноты самые аппетитные кусочки моего тела и делает эфыектными телодвижения. В этой пестро двигающейся толпе я нравлюсь себе. Ловлю на себе голодные взгляды самцов и это заводит. Сергей не сводит с меня глаз, в них уже пляшут чертики. Видимо, наскучило сидеть, он встает из-за столика и подходит ко мне и начинает двигаться в такт музыки. "Ммм... а ты не плохо танцуешь". Дотрагиваюсь ладонью до груди Уиллиса и провожу ею по груди, останавливаюсь у ремня. Отчетливо чувствую как задрожали мышцы его живота. Что-то сегодня будет. Уиллис притягивает меня к себе. В танце наши тела соприкасаются друг с другом и эти прикосновения чертовски приятны. Я уже возбуждена, но ещё не время. За новогодние выходные, пока он отдыхал с родителями в теплых странах, пару раз в день, отправляя мне смс: "Как делишки? Я скучаю", успела привыкнуть к нему и чертовски соскучиться. А теперь он рядом со мной и я готова забыть обо всех проблемах на свете.
- Пойдем, выпьем, я для тебя шампанское заказал, - вырвал из танца меня Сергёга.
- Пойдем.
   Расторопный официант уже принес бутылку шампанского и разлил по фужерам. На тарелках красиво расположились фрукты и сырная нарезка.
- Ну, как тебе здесь? - Уиллис оторвал от грозди виноградинку и поднес к моим губам.
- Не плохо. Главное, музыку хорошую ди джей ставит, - я приняла виноград и взяла в руки фужер.
- Ты так сексуально танцуешь! За тебя! - он поднял бокал шампанского и мы "чокнулись".
- Да и ты хорошо танцуешь.
- Я люблю танцевать, - признался Серенький.
   Половина бутылки шампанского исчезла слишком быстро, с той же скоростьюя начала хмелеть, а значит, ноги сами несут меня на танцпол. Взяла за руку своего кавалера:
- Пошли танцевать, хватит сидеть!
   И мы снова тремся друг о друга в танце. Уиллис все чаще прижимается бедрами к моим ягодицам и я чувствую напряжение внутри его брюк. Ничего, пусть горит желанием, в темноте ночного клуба этого никто не заметит. Решила подразнить и потерлась попой о его ширинку. Он простонал над моим ухом. Я не сдержалась и расхохоталась, пришлось оттолкнуть его от себя. Вижу как Серенький возбужден и хочет меня, поэтому решила держать его на расстоянии вытянутой руки. Приятно подразнить перед тем, как разрешу ему прикоснуться к себе по-настоящему. Чем дольше терпит, тем  ценнее для него подарок. Он не выдержал и сгреб меня в охапку, крепко обнял и поцеловал меня. В поцелуй он вложил всю свою страсть и желание, мое тело отозвалось взаимностью и я на миг потеряла контроль. От возбуждения закружилась голова.
-Пойдем допьем шампанское, - срываюсь с места и возвращаюсь к нашему столику.
   Серега пыхтит, не может отдышаться. С наслаждением наблюдаю как дрожащей рукой он разливает остатки игристого по бокалам.
- Скажи, ты любишь пьяных женщин? - огорошиваю парнишку неожиданным вопросом.
- Я? - он непонимающе хлопает ресницами и салфеткой утирает пот со лба.
- Ну не я же!
- Ну-у... А почему ты спрашиваешь?
- Потому что я уже пьяна, - честно признаюсь ему в содеянном.
   Он облегченно вздыхает и расплывается в улыбке. Обнимает меня за талию и кричит прямо в ухо:
- Кристиночка, я тебя любую люблю. Даже не накрашенную.
- Да-а? - улыбаюсь откровенной лести, - Ну это мы еще посмотрим, как ты умеешь любить.
- Может, поедем ко мне?
- К тебе?
- Вернее, к моим родителям, - поправляется Сергей.
- К родителям? - неожиданный поворот.
- Ну, да. У меня в квартире еще с прошлого года ремонт не закончен. Я временно у родителей живу.
  - А что мы будем делать у твоих родителей? - спрашиваю не скрывая разочарования.
- Да их нет дома. Они уехали к родственникам погостить, - спешит успокоить меня Уиллис, - дома будем только мы одни.
- Хм... ну ладно, - я пожала плечами.
- Отлично, я вызову такси.




   Квартира родителей Уиллиса евроремонтом похвастаться не могла. Обычная однокомнатная квартирушечка. Меня это даже немного смутило: в жаркие страны на новый год родителей возит, а хату предкам не отремонтировал. Это не мои проблемы, - отмахнулась от лишних мыслей.
- Крис, шампанское будешь? У меня как раз тут в холодильнике припрятано, - предложил Серенький.
- А я, смотрю, ты подготовился, - подколола его я.
- А как же, - не обратил внимание на укол Сергей, - всегда нужно быть готовым ко всему.
- Ну, да.
  Уиллис принес запотевшую бутылку, фужеры, коробку раффаэлло и блюдо с фруктами. Аккуратно откупорил шампанское и разлил по бокалам:
- Ну, за тебя, моя Барби, - он дотронулся фужером до моего.
- Барби??? - мне показалось это прозвище странным.
- Ну, да, у тебя фигура как у куколки Барби, - ответил он, отпивая игристое.
   Градусы, добавленные к выпитым в ночном клубе, быстро приумножили действие предыдущих. Очень быстро мы оказались обнаженными на диване. Тело Серенького было также красиво, как и моська. Упругое, слегка подкачанное, да и "хозяйство" порадовало, сантиметров двадцать два, не меньше и по форме схоже с Пушкинскими "причиндалами". Но, это было единственное сходство между ними. Начал он красиво. Ласкал так, что я томилась в ожидании. Но, когда дошли до дела, возникли некоторые проблемы... Мы занимались "этим" часа два. Быстро кончать он не хотел, желая произвести на меня впечатление. Но его член долгих излияний терпеть не хотел, поэтому в процессе периодически падал. Он не просил меня о помощи, лишь теребил поникшую змейку и бил ею по моим ягодицам, чем изрядно меня смешил. Я еле сдерживалась, чтоб не засмеяться в голос. Несколько раз мне хотелось просто встать, сказать: "Спасибо, мне пора домой" и уйти. Почему я именно так и не сделала, до сих пор понять не могу. В тот момент я просто терпеливо ждала, когда он закончит.
- Ну, ты и ненасытная! - восхищенно протянул Уиллис, когда дошел, наконец, до логического завершения акта.
   Внутри меня всё клокотало: он кончить не может, а я ненасытная! С ума сойти.
- Отвези меня домой, пожалуйста, - устало попросила я.
   Мой уставший голос, Уиллис, видимо, приписал своей мужской мощи, и благодарно зацеловал меня с головы до пят.
- Конечно, кисонька, сейчас отвезу.
   На этом наши встречи с Сергеем не прекратились. Он безудержно хотел меня снова и снова. Решила дать ему второй шанс в постели. Второй раз был немногим лучше. Но с каждым разом был виден прогресс. Серёгино улучшение, я наивно приписывала своим заслугам. Мне льстило, что я одним своим телом могу излечить мужчину от импотенции. Кроме того, Сергей мне нравился как человек. Было легко с ним, чувствовалось духовное родство. Мы по-прежнему договаривали вторую половину фразы друг за другом. Благодаря этому, я простила Уиллису даже то, что он меня так и не взял к себе на работу. После новогодних праздников у него неожиданно начались проблемы, благодаря которым, стало невозможным взять нового сотрудника в офис. Проглотив обиду, я снова пустилась на поиски работы. Без опыта работы секретарем компании и даже мелкие фирмы меня брать не спешили. Работать официанткой мне уже не хотелось. Выход нашелся быстро. После нескольких собеседований, в начале февраля, меня с радостью приняли в один из салонов сотовой связи. Работа не пыльная, и неподалёку от дома. На новом месте я познакомилась с восемнадцатилетней Оксаной, которой не удалось поступить после школы в университет на бюджет.
- Пересижу здесь годик, а в следующем году попытаюсь снова, - обясняла Оксана.
   Когда я в марте получила свою первую зарплату, отправилась в кафе вместе с новой подругой отпраздновать это событие. Вкус Оксаны был неприхотливым. Шампанское она не уважала за пузырьки, зато обожала пиво. Я пиво не жаловала, но решила поддержать подругу. Заказали фисташки и пиво. Разговорились о мужском поле. На работе я не сильно распространялась о своей жизни, поэтому мою историю с неудачным замудеством никто не знал. Зато Оксана прожужжала все уши о своем молодом человеке. Это были её первые серьезные отношения, поэтому её так и распирало о них рассказывать. Пол вечера подруга рассказывала мне о своем молодом человеке, наконец, исчерпав себя, она решила спросить:
- А у тебя есть кто-нибудь?
- Есть.
- Как зовут?
- Сергей.
   Не помню всего нашего разговора, память имеет свойство, выбрасывать и отсекать всё лишнее и неважное. Помню, что мы договорились до того, что выяснили очень интересный факт. Как оказалось, Оксана живет в одном подъезде с родителями Сергея. И она хорошо знакома с моим воздыхателем. Мир, как говорится, тесен. Воздыхатель живет в собственной квартире вместе со своей беременной женой. Вот тут-то я и вспомнила о странном поведении Уиллиса.
   После его отказа в работе, встречаться с Серым я не перестала. Он приводил меня уже к себе домой заниматься сексом. Всегда днем. Сначала мы пили чай, при этом, он не предлагал мне конфеты в вазочке, стоящей на столе прямо перед моим носом. Я оправдывала это его неумением быть гостепреимным. В ванной, я периодически замечала вторую зубную щетку и припрятанный лак для волос. Мельком мне попадалась на глаза женская сумка. У меня возникли подозрения, что Серёга либо свято хранит вещи бывшей жены, либо помимо меня он встречается ещё с другой девушкой, которая у него время от времени ночует. Подозрения укрепили и другое странное поведение Сереги. Каждый раз, когда мы после соития, выходили из квартиры, садились в машину, он вспоминал, что забыл что-то дома. Оставлял меня ждать в автомобиле, а сам уходил за забытой вещью. Пропадал минут на двадцать. ( Следы, значит, заметал.) Поскольку, я не была влюблена в Уиллиса, уколы ревности мне не грозили. Кроме легкого увлечения, переходящего в привычку, я к нему ничего не испытывала. Мне нравилось, что он восхищается мной.
   Теперь все встало на свои места. Все странности поведения Уиллиса объяснились одним простым фактом: Серёженька женат. Не скажу, что мне было больно, просто жутко обидно и неприятно. Он мне лгал. Скрывал наличие жены.
- Что будешь делать? - поинтересовалась Оксана.
  Я сделала несколько больших глотков пива и, разжевывая солёную фисташку, спокойно ответила:
- Ничего. Как часто ты его видишь?
- Да почти каждый день. Я с работы возвращаюсь, а он как раз от родителей выходит. На лестнице сталкиваемся.
- Он с женой к предкам ходит?
- Не-а, - вытирая пивную пену с губ замотала головой подруга, - его родители не любят невестку. Не принимают её. Он один их навещает.
- Это нам на руку. Знаешь, что мы с тобой сделаем?
- Мы? - удивилась Оксана.
- Да, мы. Ты же мне поможешь?
   В ответ она энергично кивнула головой и приготовилась слушать.
- В следующий раз, когда встретишь Серого, скажи ему: "Тебе привет от Кристины!". И посмотри на его реакцию. Потом расскажешь.
- Ладно, как увижу, передам ему привет от тебя.
   Через пару дней Оксанка влетела в наш салон как ужаленная.
- Крис, я только что в подъезде с Сергеем столкнулась!
- Иии?
- Я ему передала от тебя привет!
- Ну, не тяни резину, рассказывай, - нетерпеливо потребовала я.
  - Я ему говорю: "Тебе привет от Кристины!", а он такой покраснел весь как рак вареный. Шея, щеки, даже лысина. Губы сжал, засопел. А потом выдавил из себя: "Спасибо". И ушел.





    После того как обман Серёги был раскрыт, он надолго потерялся из виду. Видимо, самому стало стыдно. Я решила вычеркнуть его из своей жизни. Пусть за женой лучше ухаживает. Или она лучше следит за мужем. Ведь не просто так он решил завести отношения на стороне? Может, надоели её беременные истерики? Хотя, вспомниная себя беременную, истерик с моей стороны не наблюдалось, а мой муженёк все-равно на "лево" пошёл. Так что, может, всё в порядке с женой Уиллиса, просто мужики так усьроены. Мне не очень хотелось размышлять на счет причин поведения Сергея, просто вычеркнула его из памяти. Спасибо ему хотя бы за то, что вытянул меня из страдашек по Андрею, отвлёк меня на время от тяжких мыслей и из состояния вечного траура по погибшему сыночку. Видимо, для этого он и появился в моей жизни.
    Календарь показывал апрель, а за окном стоял январь. Весна не спешила. Я уже обвыклась на новой работе и без проблем выполняла все рутинные обязанности. Как-то ближе к вечеру, когда в салоне не было посетителей, я протирала стеклянные полки в витринных шкафах от пыли, и так увлеклась этим занятием, что не заметила стоящих за моей спиной людей.
- Крис? - послышался знакомый голос.
    Я обернулась. Передо мной стоял Пашкунчик с ботаничкообразной барышней в толстенной оправе. Тяжелые очки то и дело сползали на кончик тонкого носа и синий чулок неустанно водружала их на место. Темные еврейские кудри беспорядочно выбивались из под вязанной чьей-то бабушкой шапки. Ну и Монстрилла, промелькнуло у меня в голове. Но я тут же вспомнила о том, что нахожусь на работе и нацепила на себя дежурную улыбку а-ля "я сегодня лампочка и буду всем светить".
- Паша? Что ты здесь делаешь? - искренне удивилась я.
- Да, вот, решил купить своей новой девушке новый телефон, - не без гордости заявил Пашкет, - Кстати, познакомься, это Алевтина. А это Кристина.
- Очень приятно, - повернулась я к ботаничке и изобразила дружелюбный оскал.
    В тот момент я почувствовала укол ревности. Не то, чтобы у меня были чувства к Пашке, нет, я была рада избавиться от него. Но при виде его с другой женщиной, у меня взыграло чисто женское: "Эй, а я? Как же я? Ты же вроде меня любил! Как мог так быстро забыть меня?" Эх, мужчины, быстро же вы находите себе замену. Андрей утешил себя Женей, Паша еврейкой Алевтиной. А я пыталась утешиться Сергеем, да и тот аказался  бракованным. Мне довольно быстро удалось перебороть свои чувства и решила поскорее избавиться от Пашки и его обаяшки.
- Так вы за телефончиком пришли?
- Да, поможешь выбрать? - оживился Павлуша.
    Я помогла выбрать им телефон средней паршивости, поскольку на более стоящее, кавалер не пожелал раскошелиться. И уже на выходе, когда ботаничка глазами преданной собачки благодарно пожирала Пашку глазами, я отважилась спросить его об Андрее.
- Да, всё у него хорошо. Помирился он с Женей. Вымолил прощения у её родителей, убедил поверить ему. Выпер меня из квартиры. Я вернулся на съемную. А он вместе с женой теперь живет в своей квартире. Я частенько к ним на ужин прихожу. Правда, живут они как кошка с собакой. Постоянно ссорятся.
- Понятно. Ну, давай, жених, пока! - не смогла удержаться от возможности поддеть Пашкунчика.
   И долго смотрела удаляющейся парочке в след. Пашка крепко держал её руку, поскольку Алевтиночка, на своих каблучках со сломанными супинаторами через каждые три шага спотыкалась и норовила упасть. Вернее, ноги её разъезжались на скользкой обледеневшей земле. Это зрелище меня не мало позабавило. В принципе, я ничего не имела против Али, она ничего плохого мне не сделала, но видеть её рядом с моим бывшим любовником было неприятно.
    Пушкин благополучно живет со своей рыжей Женей в нашей квартире. Теперь Она, а не я хозяйка в доме. Теперь Она, а не я каждую ночь прижимается к нему в постели. Теперь Она его законная жена. Это царапало моё израненное сердце куда больнее, чем встреча с Пашкой и его новой зазнобой. Когда я прекращу его любить? Видимо, пришло время реализовать заветную папочку, пока эта мадам не забеременела от него, решила я тогда. И случай передать компромат в нужные руки мне вскоре представился. Я познакомилась с Игорем, взрослым дядькой, который повадился ходить в наш салон и флиртовать со мной.






ГЛАВА 10.


МЕСТЬ.


- Будь поосторожней с этим мужичком, - заговорщически шепнула мне на ухо Ксю, когда Игорь снова появился в нашем салоне, чтобы пополнить баланс телефона.
- Да? И почему? - усмехнулась я.
- Он мент, в ФСБ работает, - тихо прошептала подруга.
- А ты откуда знаешь?
- Мне наш директор сказал, когда я чуть не нагрубила этому дядьке.
- Ммм... ясно, - в голове заработал маятник, с каждым ударом он расставлял все по полочкам. Пазл сложился.
- Будь с ним поласковей, - милая Оксана переживала за меня.
- Угу, буду, - успокоила её я.
   Ещё как буду. Я буду с дядей Игорем ласковой, он работает в ФСБ. А ФСБ - это хорошо, это то, что мне нужно. Игорь поможет реализовать мою заветную папочку. Натянула самую очаровательную улыбку и пошла знакомиться с серьёзным мужчиной по имени Игорь.
- Здравствуйте, - моя голливудская улыбка никого не оставит равнодушным.
- Здравствуйте, - фсбешник повернулся ко мне и на его лице появилось подобие улыбки, зато глаза загорелись похотливым огоньком, - да, я уже закинул денег на счет у кассира.
   Я изобразила огорчение:
- Может, вам нужен новый чехол для телефона? - сдаваться я не собиралась.
- Чехол мне не нужен. Есть. Но вы можете помочь мне в другом деле, если хотите.
   Он положил увесистую руку мне на плечо.
- Мы всегда готовы помочь нашим любимым посетителям, - обрадовалась я.
- Не мы, а конкретно ты, - резко оборвал меня Игорь, - и не в стенах вашего магазина.
- Как это? - меня ошарашила скорость развития событий.
- Завтра у тебя выходной, - он выставил вперед ладонь, предупреждая мои возражения, - я узнавал у твоего менеджера. У меня как раз свободный вечер. Мы могли бы посидеть где-нибудь, выпить кофе, познакомиться поближе. Что скажешь?
- Я даже не знаю, все это так неожиданно, - решила набить себе цену.
- Так мне заехать за тобой? - с легким раздражением спросил он.
   Его резкость и грубость насторожили меня. Будь он простым смертным, я бы тут же послала бы его куда подальше. Но сотрудник спец органов был мне нужен для реализации личной корысти. Так почему бы мне не воспользоваться им в своих целях? А когда получу свое, сразу же брошу.
- Я пожалуй, соглашусь.
- Отлично. Значит, завтра в семь вечера я жду тебя у подъезда.
- Да, но вы не знаете где я жи... - взгляд Игоря заставил меня замолчать.
- Кристина, я знаю всё что мне нужно, - выскомерно заявил ухажёр и вышел из салона.
- Пфф... сколько пафоса, - буркнула ему в след.
- Ты с ума сошла? - налетела из-за спины Ксюха.
- А что? - с вызовом спросила я.
- Ты не боишься?
- Чего бояться-то? Он же не бандит какой-нибудь.
- Да они все в ФСБ там отмороженные. Мало тебе муженька было? А от этого отгребёшь ещё больше?
- Да с чего ты взяла? - подруга начала раздражать меня.
- Ты для него лишь игрушка очередная. Таких как ты у него вагон. Думаешь, он не женат? Он не Серёга, даже врать не будет!
- Да не нужен он мне для отношений, Окс, успокойся. У меня своя корысть к нему имеется.
- Какая? - зрачки Ксюхи увеличились, брови из легкого корамысла приняли овальную форму.
- Это секрет пока. Если выгорит, расскажу.
- Отчаянная ты. Или просто дура, - искренне вздохнула подруга.
   Намеченное свидание состоялось. Как и обещал, ровно в семь ждал меня у подъезда. Чёрный, высокий пафосный джип занял пол двора. Никакого букета цветов при встрече он мне не подарил:
- Садись, - скомандовал он.
   Игорь привез меня в какое-то глухое место, в кафе, расположенное а цоколе какого-то бизнес-центра. Провёл меня не в зал, а в закрытую кабинку, где стоял большой стол, человек на десять и два дивана из изрядно потёртой искусственной кожи.
- Вам как обычно? - услужливо спросил юркий тощий официант.
- Да, полный список. Да, - опомнился мой кавалер, - и у девочки спроси что она будет.
    Игорь погрузился в свой телефон, видимо, писал кому-то сообщение. Официант повернулся ко мне:
- Что вы будете?
- Кофе, - я уже начала жалеть о том, что пришла сюда, явное невнимание и циничное отношение мне не понравилось.
  - Хорошо, - ответил дрыщ и исчез в дверях.
   Чувство страха тонкой струйкой вливалось в мою грудь, скатываясь в жёсткий комочек возле сердца. В груди заметно потяжелело. "Что ты здесь делаешь? Беги отсюда пока не поздно. Извинись и беги", - шептал чей-то напуганый голос в моей голове. "Ты знала с кем идешь, - возразил ему другой голос с кошачьим акцентом, - Если уж решилась, то иди до конца. Не будь маленькой трусливой девочкой. Хочешь отомстить Пушкину, мсти. Орудие мести сидит напротив тебя, достаточно руку протянуть. Не будь слабовольной тряпкой". Я послушалась второго советчика и не дала возразить первому.
   Пока Игорь увлеченно что-то набирал в своём телефоне, я бесцеремонно разглядела его с ног до головы. Начищенные до блеска дорогие черные ботинки с аккуратными и ровными узелками шнурков. Идеально отутюженные стрелки на брюках из темно-серой лоснящейся плотной ткани. Тёмно-серая рубашка без галстука с растегнутыми верхними пуговицами, в вороте которой то и дело поблескивала массивная золотая цепь. Свободно выпущенные из брюк края рубахи не скрывали растущего живота. Крепкая шея под стать широким скулам. Стальные, жесткие глаза, тонкий нос с едва заметным изгибом. Явно был сломан, решила я. Широкий лоб и коротко стриженные, с редкой проседью русые волосы.
- А чего так скромно заказала? Только кофе... - он наконец, оторвался от телефона. - Закажи чего-нибудь поесть. Здесь хорошо кормят.
- Ну, не знаю, - пожала плечами я.
- Ты не стесняйся, Кристин. И не бойся меня. Может, я и создаю на первый взгляд впечатление полного говнюка, но это только на первый взгляд. Те, кто знает меня поближе, считают меня просто душкой.
- Да? - я не смогла сдержать усмешку.
- Сама скоро увидишь. Официант! - он гаркнул так, что в у меня зазвенело в ушах.
   Через пару секунд официант появился в дверях и ждал указаний:
- Продублируй Кристине мой заказ. А кофе в конце, нам обоим подашь, - приказал ему Игорь.
   Через пятнадцать минут наш стол ломился от блюд. Горячее, салаты, закуски. Игорь налил себе и мне коньяк.
- Давай выпьем за наше первое свидание. И я надеюсь, не последнее, - предложил тост мой спутник.
- Будем надеяться, - я подняла свой фужер и сделала глоток обжигающего гортань коньяка.
   Коричневый, пахнущий виноградом напиток позволил мне расслабиться и оклнчательно лишил чувства страха.
- Расскажи мне о себе, - предложил Игорь.
   И я рассказала. Все подробности жизни с Андреем я выложила ему начисто. Игорь молча и беспристрастно слушал, не перебивал и не вставлял эмоционалиных возгласов. Я уж было подумала, что мой рассказ оставил его равнодушным.
- И теперь ты хочешь ему отомстить?- обезоружил меня своей догадкой Игорь, когда я закончила своё повествование.
- Н-да... А как ты догадался?
- Раз ты решила именно мне в мельчайших подробностях рассказать о своем неудавшемся браке, значит, хочешь вызвать во мне жалость. А женщина пытается вызвать жалость у мужчины только тогда, когда ей от него что-нибудь нужно. Выкладывай, что ты там придумала, - снисходительно сказал Игорь.
- Ну, у меня есть папка...
- Так, продолжай.
- В папке компромат...
- Дальше.
- Там документы, говорящие об одном преступлении, за которое Андрей лет на пятнадцать может в тюрьму загреметь.
- Так ты его посадить решила? Не жалко?
- За всё, что он со мной сделал - нет! - отрезала я.
- Ну, хорошо. Приходи ко мне завтра со своей папкой на работу. Позвонишь мне, я выйду тебя встречу. И одень юбку покороче, - подмигнул мне Игорь и отпил большой глоток коньяка.






    В назначенный час Игорь встретил меня у порога своей работы. Провел меня через пост КПП и мы поднялись по выложеным гладкой, темной, широкой напольной плиткой ступеням. Он провел меня по длинным гулким коридорам. По обеим сторонам находились широкие оббитые кожзамом двери с медными табличками с фамилиями и званиями. Они нагоняли страх. В здании было тихо, рабочий день окончен. Лишь изредка раздавалось эхо захлопывающихся невидимых дверей. Было слышно как вставляется и поворачивается ключ в замке. И дальше все тот же гулкий звук удаляющихся шагов. Мрачноватое заведеньице, промелькнуло в моей голове.
    У меня был боевой настрой. По "просьбам трудящихся" я надела белое облегающее короткое платье и накинула джинсовый пиджак. Белые босоножки на высоком каблуке дополняли образ. Белизну обуви оттенял яркий алый лак для ногтей. Накрасила одинаковым цветом ногти на руках и ногах. В тон была подобрана помада. Я словно играла в игру. Чувствовала себя героиней голливудских фильмов. И вот сейчас свершится то, чего я так долго ждала: заветная папка запустит машину мести. Пушкин заплатит за все горе, что он мне причинит. Он будет вздрагивать от одного только упоминания моего имени.
     Мы доплутали до кабинета Игоря. Он достал связку ключей и открыл дверь.
- Заходи, не стесняйся, - он окинул меня сальным взглядом и жестом пригласил войти.
    Его кабинет разительно отличался от темного официозного коридора. Стены выкрашены белой краской, светлая мебель: стол, кресла, стеллажи и даже жалюзи. У стен стояли кованые чугунные напольные подставки для цветов. В них разместились массивные горшки с антуриумом, спатифиллумом и драценой. Интересно, он их сам поливает, или этим занимается уборщица?
- Присаживайся, - Игорь указал мне на кожаное бежевое офисное кресло.
     Я послушно села, не забыв принять соблазнительную позу. Он сделал вид, что не замечает моих попыток смягчить его своим аппетитным видом.
  - Папку принесла?
  - Да, - я достала торчащую из сумки старую потертую картонную папку с надписью "Дело" и передала ему в руки.
     Игорь раскрыл папку и начал внимательно рассматривать документы. Несколько минут я томилась в нетерпеливом ожидании. Наконец, он одобрительно кивнул головой, закрыл папку и отложил на край стола.
- Посмотрим, что я могу для тебя сделать. Но, что-то я точно сделаю.
- Так ты мне поможешь? - с надеждой в голосе спросила я.
- Помогу, - отрезал Игорь и потянулся к дверце серого сейфа, стоящего за его спиной.
     Пара щелчков в замочной скважине и из несгораемого шкафа извлечены бутылка коньяка, коньячные фужеры, нарезанный крупными ломтиками лимон, сахар и кофе. Кабинет моментально наполнилсяцитрусовым ароматом, от которого мой рот тут же наполнился слюной. Я беззвучно сглотнула. По краям тарелки с лимонными дольками Игорь насыпал две ровные дорожки кофе и сахара.
  - Кстати, совсем забыл, - Игорь поднял указательный палец вверх, - ты же у нас девочка, а девочки любят запивать коньяк соком и заедать шоколадными конфетками.
  Из недр сейфа на столе появились пачка апельсинового сока и коробка "вишня в шоколаде". Игорь разлил по фужерам коньяк. Протянул один  мне:
- За твою задумку! - одним махом он ополовинивает бокал.
    Пить мне совершенно не хочется, необходимость держать ситуацию под контролем. Я не глотаю терпкий напиток, лишь смачиваю губы. Зажмуриваюсь и демонстративно опускаю дольку лимона сначало в сахар, затем в кофе. Во рту появляется кисло-сладкий кофейный привкус. Я тихо мычу от удовольствия.
  -Нравится? - он довольно наблюдает за мной.
   Киваю головой.
- То-то же. Дядя Игорь научит тебя пить коньяк.
    Дальше изображать глотки не получается - жидкость в бокале не убавляется. Это замечает Игорь:
- А ты чего не пьешь? Коньяк не нравится?
- Да, нет, просто пью маленькими глаточками, смакую, - оправдываюсь я.
- Пей, пей, ты мне сегодня пьяная нужна, - он нарочно подливает мне из бутылки ещё.
   Теперь я действую по-другому. Улучшив момент, незаметно выплескиваю немного коньяка в цветочный горшок. Игорь моих хитростей не замечает. Он самодовольно рассказывает мне истории своих попоек с друзьями. Я его почти не слушаю, скучно. Приходится делать заинтереснованное лицо, чтобы он не заподозрил моего равнодушия. Он выпил уже три фужера и заметно подобрел. На лице появилась человеческая улыбка, непроницаемый стальной взгляд сменился живым, игривым взором. Он отправил в рот последнюю дольку лимона и встал из-за стола.
- Так ты говоришь, что сейчас у тебя никого нет? - потягиваясь спросил Игорь, - А, Крис?
    Он положил ладонь на моё плечо и прижался ко мне. Через брюки отчётливо выпираетсредних размеров возбужденное хозяйтво. Я отстраняюсь от него:
- Да, пока никого нет, - тихо отвечаю на его вопрос.
- Ну, тогда, можешь считать, что у тебя есть я! - он просовывает руку через вырез моего платья и отодвинув чашечку бюстгалтера крепко стискивает левую грудь.
   Я вскрикиваю от боли.
- Ну, прости, прости. Не рассчитал, - равнодушно извиняется феэсбешник.
- А можно понежнее? - игриво спрашиваю я.
    Сама себя убеждаю. "Соберись, тряпка! Ты зачем сюда пришла? Иди до конца, раз уж ты здесь, или хватай папку и беги. Давай уже, включай актриссу. Помнишь Ким Бессинджер из "9/5 недель"? Будь ею!" И я начинаю изображать из себя коварную искусительницу. Я встаю со стула и обвиваю его шею руками, смотрю прямо в глаза:
- С девушками следует обращаться как с кошечками. Гладить их по шерстке, тогда они начинают мурлыкать.
- Да? - глаза Игоря горят похотливым огоньком, он притягивает меня к себе и обнимает за талию.
  - Да.. - шепчу я и тянусь к его губам.
   Его поцелуй пахнет лимоном и имеет вкус коньяка. Язык жесткий, настойчивый, властный. Его руки опускаются к моим филейным частям. Пальцы крепко сжимают мои ягодицы. После такого останутся синяки. Он не спрашивает разрешения, задирает подол платья и разрывает мои стринги. Как я пойду домой? Не прекращая поцелуя, Игорь сажает меня на стол и поспешно расстегивает ремень и ширинку. Достает своего рвущегося в  бой друга и с силой втирает его внутрь меня. Он не противный, мне приятно, внизу возгарается пламя. Он отрывает свои губы от моих, раздвигает вырез платья, и не расстегивая лифчика, высвобождает моих девочек наружу. Впивается в мои соски, поочередно целуя то один, то другой. Движения на секунды прекращаются, слишком увлечен моей грудью. Прихожу ему на помощь, двигаю бедрами, вбираю его плоть в себя. Мне хорошо, судя по увеличившимся внутри меня размерам, ему тоже. Он отрывается от груди, рычит и выходит из меня. Удивленно и непонимающе смотрю на него:
- Что-то не так?
- Всё так! - он кусает мочку моего уха и стаскивает со стола.
   Игорь разворачивает меня спиной к себе и грубо бросает на стол. Довольно мычит и шлепает членом по моим ягодицам. Неожиданно, но приятно. Он меняет тактику и шлепки опускаются к моим нижним губкам. Он не спешит возвращаться в моё лоно, играет, растягивает удовольствие. Водит им,  восьмёрки рисует. Я чувствую как наполняется мой клитор. Уже хочу, чтобы он вернулся внутрь меня, а он дразнит, заставляет желать его ещё сильнее.
    Сжалился, грубо вошел. Схватил мои волосы, собрал в хвост и намотал на руку. Натянул меня струной. Это одновременно больно, поскольку, Игорь меня не щадит: ни волосы, ни мои внутренности, но это чертовски приятно. Настолько приятно, что я готова взорваться. Кричу. Что то- рождается в груди (твердые соски трутся о гладкую поверхность стола),  и опускается ниже, к животу и срочной молнией пробегает вниз и взрывается. Мощной взрывной волной меня обдает жаром, я кончаю, а Игорь продолжает свои движения. Но ждать не долго, его движения ускоряются и он завершает свой бег. Мы оба выходим на финишную прямую.
- А ты молодец, умеешь давать, - хвалит меня Игорь и ппотягивает мне пачку влажных салфеток. - Извини, душа здесь нет.






   Долгих две недели нетерпеливого ожидания результатов моих деяний сводили меня с ума. Игорь молчал и не звонил. Звонить первой мне запрещено. "Жди!" И больше ничего. За это время я успела изгрызть себя муками совести: как я могла так легко отдаться человеку, которого мало знаю, не испытывая к нему никаких чувств, будто доступная путана. Чем дольше длилась моя неизвестность, тем сильнее начинала ненавидеть себя. Оксане о своем маленьком вечернем приключении, я естесственно ничего не стала рассказывать. Она чувствовала, что со мной что-то не так и время от времени пытала меня расспросами:
- Ну, как там у тебя с Игорем?
- Да никак, - я старалась выглядеть равнодушной.
- Почему? - не унималась Ксюха.
- Да, сходили пару раз на свидание и все. Не звонит больше.
- Странно все это, - пожимала плечами подруга, - он и сюда перестал заходить.
    На этом разговоры об Игоре заканчивались. В тот момент, когда я решила больше не ждать звонка и начать жить своей жизнью, неожиданно позвонил Пашкунчик:
- Крис, ты чего творишь? - шипел в трубку бывший любовник.
- Привет, Паш, я тоже рада тебя слышать.
- Ты что творишь, я тебя спрашиваю? - со злобной нервозностью в голосе он проигнорировал мою иронию.
- Ты не психуй, а прямо скажи, что случилось?
- А я тебе расскажу. Андрюху вызвали в полицию. В ФСБ. Недоумевая в чем дело, он поехал куда требовали и пропал на двое суток. Мы с Женей с ног сбились его искать.
- Да ладно? - перебила его я.
- Вот тебе и "да ладно"! Его держали в КПЗ двое суток для устрашения, а потом отпустили.
- Отпустили? - это известие меня огорчило.
- Отпустили. И он мне все рассказал, когда вернулся домой.
- И что же он тебе рассказал?
- Все, Кристин, всё рассказал. Ты что делаешь? - вскипел Паша.
- Да, прекрати орать, - урезонила его я, - ты толком расскажи, что от него хотели-то.
- А будто ты не знаешь? - злобно шипел Пашкунчик.
- Не-ет, - искренне ответила я. Меня разбирало любопытство и я не знала чего ожидать от этих новостей.
- В кабинете, куда его пригласили, сидел феэсбешник и мужик из ОБЭПа. Они показали ему папку с документами. Поверить не могу, что он так долго хранил её и не уничтожил до сих пор. Тщеславный придурок!
- Ну, не тяни, дальше рассказывай, без лирических отступлений.
- В общем, они ему папку показали и пригрозили, что светит ему пятнадцать лет неба в клеточку.
- Иии? - мне не терпелось узнать подробности.
- Что и? Они предложили ему выкупить у них папку за два миллиона! За два, чёртовых миллиона! - Пашка даже всхлипнул от возмущения.
- Так, а он что?
- А он в отказную пошел. Сказал, что никакого отношения к этому делу не имеет. Папку впервые видит. И вообще, всё это подделка и происки врагов-конкурентов.
- А они что?
- А они его в камеру отвели, мол, посиди, подумай. Двое суток без еды сидел.
- И как его выпустили? - моё сердце сжалось до размеров чернослива.
- Как-как. Через два дня в тот же кабинет привели. Показали результаты запроса по нему. И фоторобот показали. Ещё какие-то доказательства нашли. У Андрюхи отпираться смысла не было. К стенке  приперли. Он стал их умолять не давать делу ход, дать отсрочку, чтобы деньги найти. Они ему срок неделю дали. Отпустили и сказали: даже не думай сбежать и для профилактики попинали прямо в кабинете.
- М-да, ну и история, - моему возмущению не было предела. Игорь меня обманул и теперь неизвестно чего можно ждать от Андрея. Похоже бежать из города придется мне. - Ну, а я тут причем?
- А ты считаешь, что ты не причем? - Пашка перешел на язвительный тон.
- Конечно! - я постаралась ответить как можно более искренней.
- Я тебе отвечу причем здесь ты. Когда они Андрюху отпускали, феэсбешник шепнул ему на ухо: "Тебе привет от Кристины. Держись подальше от неё. Не дай Бог узнаю, что ты к ней на пушечный выстрел подошёл, я тебя закрою. Но сначала, спляшу на твоих почках лезгинку". И ударил по почкам ему с такой силой, что Андрюха два дня кровью в туалет ходил. И ты хочешь после этого сказать, что ты здесь не причем? И откуда у них эта папка? Ты соображаешь, что ты делаешь? Он теперь содрогается от одного только твоего имени и в срочном порядке ищет покупателей на свою квартиру.
- Весело вам, как я погляжу, - лечшего ответа я не нашла.
- Ты издеваешься? - взревел Пашкунчик.
- Вовсе нет. Ты извини, Паш, но мне пора, - я поспешила бросить трубку.
    Не таких результатов я ждала. Не таких. Ощущение, что меня обманули, обвели вокруг носа не покидали меня. Я гиеной в клетке ходила кругами пр комнате и не находила себе места. За одно я была спокойна: Андрей пока меня не тронет. Но его не посадят. И когда всё уляжется, где гарантия, что позже он меня не прибьёт где-нибудь в тёмном углу? Не простит мне Андрюша продажу квартиры.
    И тут в моей голове что-то щёлкнуло. Я вдруг ясно увидела, что вся моя месть мне выходит боком. Я кусаю своего бывшего мужа, а потом со страхом жду ответного удара. Получаю сдачи и иду дальше кусать. Зачем мне это все? "Крис, зачем это всё тебе?" -глухое эхо разнесло мой вопрос по стенам моей квартиры. Возвращаться в прежнюю жизнь с побоями к Андрею я не хочу. Чашка нашей любви давно разбилась о кулаки моего мужа. Столько боли он мне причинил, а я по-прежнему его люблю.
- Разбитую чашку не склеишь, Крис. Отпусти его, - чей-то незнакомый мудрый голос сказал в моей голове.
    Мне нужно что-то сделать, как-то исправить положение. Остановить жернова мести. Стоп машина! Решение пришло быстро.
   Я беру в руки телефон, ищу в списке номеров имя: "Игорь ФСБ" и нарушаю запрет. Звоню.
- Привет, куда пропал? Я соскучилась. Можно я сегодня вечером приеду к тебе на  работу? Ну, как в прошлый раз... мне понравилось...







   Светлый, просторный, веящий недружелюбием кабинет Игоря встретил меня холодно. Его хозяин вскользь поздоровался со мной и  несколько минут сидел уткнувшись в свои бумаги, не обращая на меня никакого внимания. От нечего делать я стала разглядывать стены, потолок, пейзаж за окном. Мой взгляд случайно упал на неровную стопку папок, которые лежали на краю стола. В самом низу я разглядела знакомую папочку. Ту самую, которую передала Игорю две с лишним недели назад. Она была так близко от меня, достаточно было протянуть руку и компромат снова окажется в моём распоряжении. Вопрос о том, как это можно осуществить свербил тысячей иголок, неожиданно впившихся в мой зад. Адреналин отбойными молоточками стучал в моих висках. От нахлынувших эмоций стало трудно дышать. Я громко сглотнула застрявшую в горле слюну. Игорь, так увлечённно писавший что-то в своих бумагах услышал этот звук, поднял голову и, наконец, обратил на меня внимание.
- Заскучала? - он откинулся на спинку кресла.
- Да, пожалуй. Не весело у тебя тут, - я выдавила из себя подобие улыбки.
- Ну, не на дискотеку же пришла. Что привело тебя сюда? Я же вроде, говорил, чтоб ты ждала звонка. А ты сама пришла. Что-то случилось? - он выжидательно смотрел на меня. Я чувствовала себя мартышкой, на которую смотрит голодный Каа.
- Ну, почти... - неуверенно начала я. - Видишь ли, мне позвонил родственник Андрея и сказал, что ты приглашал к себе моего бывшенького.
- Та-ак, продолжай, - Игорь закинул руки за голову, будто собирался прилечь позагорать.
- Он рассказал, что ты задержал его на два дня, а... а потом отпустил... и денег с него потребовал, два миллиона. И избил.
- Ну, поколотил я его для устрашения. Чтоб во-первых, не решил, что я в игрушки с ним играю, а во-вторых, чтобы к тебе даже близко не смел подходить. И поверь, он больше не подойдет.
- Но ты же обещал, что посадишь его! - не выдержала и вскричала я.
   Игорь вперил в меня стальной взгляд:
- И что? Ты же хотела чтобы он тебя больше никогда не трогал? Он тебя не тронет. Я свое обещание выполнил. Чего тебе ещё нужно?
- Я думала, ты поможешь мне отомстить, а ты грабишь его, - я не могла заставить себя взглянуть на него.
- А тебе какая разница: сядет он, или откупится? Вот заплатит большую денежку, и в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем обижать таких маленьких сук как ты.
   Я вспыхнула. С таким пренебрежением  со мной ещё не обращались. Я поняла: Игорь неуважал меня. Я для него всего лишь мелкая одноразовая интрижка, которая ещё и денег на блюдечке с голубой каёмочкой принесла. Использовал как туалетную бумагу, а через секунду выбросит. Ну, нет, дорогой, Игорёша. Не выйдет. Не суждено твоим планам сбыться. Я изменила свой тон, превратилась в ласковую кошечку:
- Игорь, а вдруг он отдаст тебе денег, сочтет себя свободным белым человеком, а потом меня найдут задушенной в какой-нибудь подворотне?
   Он ухмыльнулся, оскалился в кривой улыбке:
- Не переживай, я с ним напоследок ещё раз поговорю.
- А может, ты всё-таки сдержишь своё слово и посадишь его лет на пятнадцать? Или верни мне мою папку! - последние слова я зря сказала. Они вырвались неосознаноо, но было уже поздно.
   Игорь внимательно посмотрел на меня, встал, обошел стол и навис надо мной. В глазах промелькнул злой огонек. Он схватил меня двумя пальцами за горло и больно сдавил. Резкая боль пронзила мою голову, я почувствовала как бьется пульс даже в глазных яблоках. Попыталась убрать его руку, но Игорь лишь сильнее сжал пальцы. Попробовала закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Он наклонился к моему уху и тихо, отчетливо и спокойно, словно ведет обычную светскую беседу, а не пытается задушить несчастную девушку сказал:
- Ты что, в игры со мной играть надумала? Я тебе мальчик на побегушках что-ли? Сопля зеленая, ты кем себя возомнила? Ты не в песочнице с мальчишками возишься: я вам письку покажу, а вы взамен моими рабами будете. Детство кончилось. А здесь ты будешь по моим правилам играть поняла? - он разжал свои пальцы и принял умиротворенный вид.
- Поняла, - прошептала я и потёрла саднившее горло.
- Вот и умница. Будь хорошей девочкой. Ты же умеешь, - сказал Игорь и запустил свою руку в разрез моей блузки.
    Одной рукой он мял мою грудь, второй он пробирался под подол моей юбки, нащупывая трусы. Его горячее дыхание обожгло моё ухо. Языком он добрался до мочки и немного поиграв, укусил.
- Вот видишь, какая ты хорошая, когда не сторишь из себя супервумен, - его зубы впились в мою шею. Он был на пике возбуждения, а я кроме страха ничего не чувствовала. Меня охватила паника. Хотелось вырваться и убежать, но страх и чувство незавершенного дела, сковали меня.
   Меня спас стук в дверь.
- Игорь! - незнакомый мужчина с папкой-файлом в руке, не дожидаясь приглашения ворвался в кабинет.
   Увидев нас и поняв суть происходящего, мужчина застыл в дверях. Он быстро нашелся:
- А, ты занят...
- Чего у тебя? - Игорь повернулся к вошедшему так, чтоб тот не заметил его эрекции.
- Срочное дело есть, - ничуть не смущаясь мужчина с ухмылкой разглядывал меня.
   Я демонстративно отвернулась к окну.
- Ты иди, я сейчас сам к тебе зайду, - решил избавиться от непрошенного посетителя Игорь.
- Хорошо, жду тебя у себя! - сказал мужчина и скрылся за дверью.
- Черт, как не вовремя, - буркнул Игорь, поправляя выпирающий член , стараясь скрыть его за ширинкой.
   Он повернулся ко мне и погладил по щеке:
- А ты посиди пока здесь. Мы ещё продолжим.
    Игорь вышел из кабинета, а я тщательно прслушивалась к удаляющимся по коридору шагам. Где-то далеко глухо стукнула закрывающаяся дверь. Я выждала пару минут, пытаясь выровнять свое дыхание. Сердце билось так часто, что количество вдохов и выдохов лишь участилось. Зажмурилась покрепче: "Давай!"- скомандовала я себе и вскочила со стула. Аккуратно вытянула нижнюю папку с компроматом и рванула из кабинета. Я не помню как выбежала из страшного здания. Опомнилась лишь через несколько домов, когда поймала такси.







ГЛАВА 11.

ПОБЕГ.


    Тем же вечером попросила Пашу приехать ко мне домой. Он был в недоумении, когда я передала ему заветную папку в руки со словами: "Передай это Андрею. Выкидываю белый флаг. Я больше не буду с ним воевать". С перекошенным от удивления лицом, он попятился из моей квартиры. Пробормотав на прощание: "Я позвоню тебе завтра", Пашкунчик вылетел из моей квартиры. После его ухода, мама сложила руки на груди, прищурилась и спросила меня:
- Дочь, ты что опять задумала?
- Поменять свою жизнь, мам.
- Ты меня пугаешь...
- Не бойся, считай, что я взялась за ум. Позвони лучше тёте Ире.
- Зачем? - с испугом в голосе спросила мама.
- Спроси у неё, не могла бы она приютить меня у себя на время. Я устроюсь там на работу, а когда смогу снимать квартиру, сразу же съеду от неё... И не буду никого стеснять.
- Ты хочешь уехать отсюда? - в голосе мамы всё больше слышалось тревога.
 - Да, мам. Хочу полностью поменять свою жизнь и всё забыть.
- О, Господи! - взмолилась мама, - Час от часу не легче!
    Она закрылась в своей спальне и битый час жаловалась на жизнь, моё неудачное замужество и материнство. В конечном итоге заполучила согласие своей старшей сестры на мой переезд к ней.
- Спасибо, мам! - поблагодарила я её уже на пороге, одетая в темные джинсы, кроссовки, черные футболку и бейсболку. Более неприметного вида придумать нельзя.
 - Куда ты собралась?- всплеснула руками матушка.
- На вокзал, за билетами!
   Сидя в маршрутном такси, я набрала номер своего начальника и слезно умоляла уволить меня без положенных двух недель отработки. Не знаю, то ли тревога в моем голосе, то ли слёзные мольбы, подействовали на него, но он согласился:
- Только при одном условии: завтра утром получишь трудовую и лишь половину зарплаты. Ревизию мы в этом месяце ещё не делали, а мало ли недостача будет? Вот твоя половина в счет погашения потенциальной недостачи будет.
- Хорошо! - на радостях я была и на это согласна.
   Я ехала на вокзал с ощущением, что для меня складывается всё наилучшим образом. Даже билет в купе на нижней полке для меня нашелся. Кто-то на кануне решил отменить поездку и сдал билет. Спасибо, тебе, добрый саморитянин, ты спас меня! С чувством глубоко облегчения я вышла из здания железнодорожного вокзала, вдохнула полной грудью, и вместе с ароматами мазута и пыльных вагонов, я почувствовала запах свободы. Я решила отпустить все. Уже в сумерках я села в такси.
- Куда вам? - вежливо поинтересовался таксисит.
- На кладбище.
   Водитель круто повернулся ко мне всем корпусом и внимательно рассмотрев мою черную футболку, брезгливо спросил:
- Сатанистка, что-ли?
- Почему сразу сатанистка?
- А что можно делать на ночь глядя на кладбище? Вон, вся в черное одета, только серьги в ноздре и черной помады и лака не хватает.
- А разве посещать могилки своих родных только днем можно?
- Ну, почему только днем, - таксист смущенно опустил голову, - в любое время, когда захочется.
- Вот мне, как раз сейчас хочется. Ночью не видно слез.
- Я вас понимаю, - совсем тихо ответил водитель.
- Ну, раз понимаете, тогда можно будет по дороге остановиться у какого-нибудь цветочного магазина?
- Конечно, можно! - бодро согласился водитель и повернул ключи зажигания.
    С маленьким плюшевым медвежонком и букетиком белых роз в руках я вышла из машины.
- Может, тебя подождать? - предложил водило.
- Если можно, подождите минут десять.
    Опустилась на колени у маленького холмика с безликим надгробиемМаксимки. Во время его коротенькой больничной жизни не было сделано ни одной приличной фотографии. У меня осталось от него лишь пара кадров личика, обвитого множество трубочек, зондов и катетеров. Как такое можно изваять на мраморе?
- Ну, вот и все, сынок. Уезжаю. Не знаю на сколько. Ты, прости меня, что я у тебя такая дура. Видимо, пришло время изменить свою жизнь. Хочу стать счастливой и не думать о прошлом. Но я вернусь, обязательно вернусь, чтобы навестить тебя. Не скучай без меня, слышишь? Я тебе мишку принесла, чтобы он охранял твой сон. Я люблю, тебя сыночек...
    Тихие слезы сами по себе крупными каплями стекали по щекам. Не было сил выть, выплескивая своё горе. Что-то умерло внутри меня, оборвалось. Было лишь предчувствие начала конца. Только я тогда ещё не разобралась конец чего это был. Я с легкостью покидала родной город. Тяжко было расставаться только с родной могилкой. Наревевшись вволю я стряхнула землю со своих колен, вытерла слезы и вернулась к поджидавшему меня такси.
- Повидалась? - сочувственно спросил меня таксисит.
- Попрощалась... - с горечью ответила я.
- Ну, а теперь куда?
 - Теперь домой.
    До четырех утра я не могла заснуть. До часу ночи я заталкивала в два чемодана вещи. Оставшееся время я разглядывала тонкую полоску света на потолке, пробившуюся из окна. Мысли роились в голове. Было такое ощущение, будто мысли устроили бешенные скачки. Чувство страха перед неищвестностью, детское радостное предвкушение предстоящей поездки. Страх, что завтра, едва я выйду из дома, тут же попаду в руки Игоря, или Андрея. Итог этой встречи будет в обоих случаях плачевным для меня. Терзал вопрос: почему Игорь до сих пор не позвонил и не отыскал меня? Неужели до сих пор не заметил пропажи компромата? И как он отнесся к тому, что по его возвращении в кабинет, меня там не было? Его бездействие меня пугало и оставляло много вопросов. Измученная тревожным предчувствием, я наконец, забылась недолгим сном. В семь утра меня разбудил будильник. Умылась, мама позвала завтракать, но от волнений и переживаний, кусок не лез в горло.
- Если ты у тетки своей работу не найдешь, сразу же возвращайся домой. Нечего на шее у людей сидеть. Поняла? - отложив спортивную газету на край стола, наставлял меня отец.
- Окей, - недовольно выдавила я из себя согласие.
    В восемь утра я вышла из дома. В то утро передвигаться по улице было страшно. В девять, начальник без лишних слов выдал мне мою трудовую книжку и обещанную половину зарплаты. С легким чувством облегчения я отправилась в супермаркет, чтобы купить себе продуктов в дорогу. Город П*** находился в 700 км от моего города. Так, что сев на поезд в семь вечера, я прибуду в пункт назначения лишь утром следующего дня. Без еды не обойдёшься. Возле холодильной установки с кобасой, сосисками и сырами, от которого приятно исходила прохлада и соблазнительные ароматы копченностей, я простояла в задумчивости минуты три. Взяла с полки упаковку плавленного сыра для сендвичей и не успела положить в корзинку, раздался телефонный звонок. Звонил Пашкунчик.
- Привет, Крис! Передал я Андрюхе вчера вечером папку! - голос был бодрым и радостным, я выдохнула с облегчением. Хоть одна проблема решилась до моего отъезда.
- Да? И как он отреагировал? - я не могла не задать этого вопроса.
- Он сильно удивился. Долго вертел папку в руках, а потом спросил: "Она что, замуж собралась?"   
   Я разразилась долгим смехом:
- Почему он так решил?
- Отказалась воевать с ним, вернула папку.
- Для этого нужно обязательно замуж выходить?
- Ну, не знаю, что у тебя в голове творится.
- Я просто хочу все поскорее забыть. Прощай, Паша. - не дожидаясь ответа я отключила телефон.
   Вечером, распрощавшись с родителями, я благополучно села в поезд. Вагон медленно тронулся. И набирая скорость, он увозил меня подальше от проблем и трагедии пережитого.





       Первое, что я сделала, когда вышла из поезда, купила местную симкарту  и вставила в свой телефон. Старую симку спрятала до лучших времен. Матери строго запретила давать мой новый номер кому бы то не было без моего ведома. Рассказывать о том, где нахожусь тоже под запретом. Даже такие меры предосторожности не дали мне чувства безопасности. Я вздрагивала от любого резкого звука, боялась каждой тени. Меня спасала новая работа, которую помогла найти тетя Ира.
     В тот же день, когда я приехала, она показала мне объявление в газете: "Открывается новый ресторан. Требуются сотрудники." Времени терять я не стала. Сразу же отправилась на собеседование. Опыт работы в этой сфере у меня был. Удача не просто улыбнулась мне, она повернулась ко мне лицом и раскрыла свои объятия. Меня приняли на работу даже не официанткой, а сменным администратором. Такого повышения я неожидала. Работать в азиатском ресторане "Стебель бамбука" мне понравилось. Пока все официанты, бармены, посудомойщицы и уборщицы оттирали будущий ресторан, расположенный внутри большого торгового цента, я со своей сменщицей помогала нашей управляющей. Я получала огромное удовольствие, когда мы сообща выбирали скатерти для столов, салфетки, заказывали новую посуду. Новая работа отвлекала от прошлых проблем. Но чувство страха меня так и не покидало. Пока находилась на работе - забывала обо всем, в выходные боялась лишний раз выйти на улицу, вздрагивала когда звонил мой телефон. Я ждала. Ждала когда месть Игоря или Андрея найдут меня.
      Через месяц ресторан открылся и работа закипела. Поняла, что администратор -  начальник понарошку. На самом деле - это девочка для битья, прослойка между администрацией и персоналом. Но это ничуть не огорчало меня, работа приносила деньги и отвлекала от тяжелых мыслей. Молодые люди стайкми вились вокруг меня. Заводить новые отношения, памятуя неудачи прошлых, совсем не хотелось. Легче быть одной.
     Через пару месяцев после моего бегства, когда я перестала ждать кары от Игоря, в один из выходных позвонила мама:
- Кристин, меня Паша осаждает. Уже два раза приходил. Говорит, что не может до тебя дозвониться. У него какие-то очень важные новости для тебя есть. Я ему сказала, что ты сама ему позвонишь. Набери его, вдруг, и правда, что-то важное.
- Хорошо, мам, я ему позвоню, - согласилась я.
     В тот момент моё сердце опустилось в желудок и начало отплясывать чечётку. Ноги подкосились, заболели колени. Я не могла стоять, пришлось срочно сесть, чтобы не упасть. Тело лихорадило, во рту пересохло, закружилась голова. Дрожащими пальцами я вытащила симкарту из телефона. Из под обложки паспорта достала старую симку и с третьей попытки установила на прежнее место. Я тщетно пыталась восстановить дыхание, пока загружался телефон. Настал тот день, которого я так боялась. Сейчас услышу страшные новости. Нашла номер Пашкунчика. Слушая гудки, представляла себя идущей на эшафот.
- Кристина! Ты куда пропала? - без приветствия и прелюдий завопил в трубку Пашка.
- Да, так, никуда, - старалась сделать голос беспечным, - что случилось? Мама сказала, ты меня искал.
- Искал. У меня новости для тебя. Потрясающие! Ты не поверишь!
- Давай, рассказывай, не тяни, - радостный голос бывшего родственника немного расслабил меня. Я почувствовала сильную усталость, будто только что разгрузила два вагона.
- Игоря скоро посадят! Он под следствием сидит!
- Ка-ак? - вот это новость! Вот, почему всё это время от него не было известий.
- Ты слушай! - с упоением продолжал Павел. - Помнишь тот день, когда ты мне папку вернула?
- Ну.
- В этот же вечер всё и случилось! Ты сидела в его кабинете, а его друг вызвал к себе. Помнишь?
- Помню.
- Они там что-то провернули. Тоже кого-то шантажом деньги платить заставили. Друг позвал его деньги делить. А тот мужик, который им заплатил в выше стоящие органы обратился. Купюры меченные были. Хорошо, что ты тогда сбежала. А то бы в маски-шоу поучаствовать пришлось бы. "Люди в масках" сначало кабинет друга разнесли. А Игорь у себя шум услышал и все понял. Хотел деньги спрятать, но в кабинете все-равно нашли бы. И он нашел способ от улик избавиться! Ты не поверишь, это так смешно!
- Какой способ? - я своим ушам не верила, что все для меня так благополучно складывается.
- Он ел деньги! И запивал их коньяком, - Пашка почти плакал от смеха. - Когда за ним пришли, он доедал последние купюры!
- Вот это история! - у меня отлегло от сердца. Блаженное чувство освобождения от тяжкого груза накрыло меня счастливой волной. -А дальше что?
- А дальше его закрыли. Сидит ждет суда. Если бы ты в тот день не стащила папку, я не знаю что бы было! Во-первых, её нашли бы следователи и Андрюху точно бы посадили. Во-вторых, обнаружился бы факт ещё одного вымогательства нашего Игорька и ему бы ещё срок накинули. А так, получается, ты помогла всем: и Андрюхе, и Игорю.
- И самой себе... - добавила я.
- Что? - не понял Пашкунчик.
- Ничего, я сама с собой. Спасибо Паш, за хорошие новости. Гора с плеч спала.
- Ты сама-то как?
- У меня всё хорошо.
- А куда ты уехала?
- Это не важно. Я начала новую жизнь.
   Не прощаясь, я отключила телефон. Теперь можно расслабиться и без страха начать жизнь с чистого листа.




ГЛАВА 12.

САНЯ.


    Через несколько месяцев после открытия ресторана, в котором я работала, к своему удовольствию, я смогла снять себе однокомнатную квартиру и съехать от тети Иры. Находясь в окружении четырех стен во время выходных, я ощутила в полной мере своё одиночество. Новый город, нет друзей (сотрудницы на работе не в счёт), любимых близких тоже нет. Я попробовала вступать в отношения с молодыми людьми. Повстречавшись со мной недели три, мальчики начинали благодарить меня за то, что я есть на этом свете и звать замуж. Желание выйти замуж Андрей напрочь отбил у меня. Да и серьёзные отношения меня тяготили. Парни без причины ревновали, контролировали почти каждый шаг, пытались заполнить собой всю мою жизнь. К такому я была не готова. Быстро расставалась со всеми молодыми людьми, которые начинали строить со мной совместные планы на будущее. Я сменила мои жизненные принципы. Свободные молодые мужчины перестали меня интересовать. Женатые мужчины свободных взглядов меня привлекали больше: замуж не звали (уже женаты), ухаживать за ними, готовить, обстирывать не надо (все эти функции выполняет супруга, а ко мне они приходили чистенькие, наглаженые и приятно пахнущие ), не контролировали каждый мой шаг и были согласны на свободные отношения, ухаживали красиво, регулярно и старательно выгуливали, и восхищались. Рядом с ними чувствовала себя богиней. Это был выход для меня: отношения, в которых мне было комфортно. Да и женам жаловаться грех: от меня в дом мужья не принесут заразу, я не стану уводить их из семьи, в отличии от других охотниц за чужими мужчинами. А если мужья гуляют от них, то в этом нет моей вины: раз уж изменяют, значит, на моем месте могла быть любая другая девушка. Это я себя так оправдывала. Уводить никого я не собиралась.
    Хозяин торгового центра, в котором снимал помещение наш ресторан, частенько приходил обедать и ужинать в мою смену. Каждый раз с разными людьми: с бизнес-партнерами, с супругой, с супругой и двумя дочерьми, с молоденькой бухгалтершей, с ещё более молодой и смазливой секретаршей, с какой-нибудь из числа многочисленных любовниц. У этого сорокалетнего с небольшим ростом и животиком, волнистыми пепельными с проседью волосами, пронзительно-голубыми припухлыми глазами была слава кобеля. Александр Григорьевич девушек любил, но жену бросать не собирался. Его можно было покорить смазливой мордашкой и наличием мозгов в черепной коробке. Наблюдая за каждой его очередной пассией, я приходила к выводу, что девочки ему нужны для галочки. И Александр Григорьевич по сути боялся близких отношений, также как и я.
   Очень скоро Александр обратил свое внимание и на меня. Заигрывания, повышенные знаки внимания, безпричинные подмигивания говорили о том, что он рассматривает меня в качестве очередной в его послужном списке. Такая роль меня не прельщала. К тому же мы довольно мило общались с его женой Татьяной, когда приходила к нам провести время с подругами. Но Александр Григорьевич оказался не из тех, кто быстро сдается. Если жертва не поддается, аппетит лишь подогревается.
   Я стала ему дерзить, сыпать колкими фразами, когда начинал открыто ко мне подкатывать:
- Пойдем за наш столик? - его рука ложится на мою талию.
- Я на работе, нам нельзя подсаживаться к гостям. Мы же не в стриптиз бар, - двумя пальцами снимаю дерзкую руку.
- А я договорюсь с твоим директором и он разрешит посидеть с нами, - рука обвила мои плечи.
- А работать кто будет? - щелчком пальцев сбрасываю с себя тяжелую ручищу.
- Такие молодые и красивые девочки могут вообще не работать. Им достаточно похлопать ресницами и у них всё будет, - Александр завладел моей ладонью.
- Откуда у вас такие стереотипы, вы в каком веке живёте? - выдергиваю свои пальцы из его ладони.
- А что? Разве не так? -  нетерпеливо переступает с ноги на ногу.
- Вы знаете, смотрю я на вас и понимаю, что не все динозавры ещё вымерли! - с вызовом смотрю ему прямо в глаза.
- Ну ты и Колючка! - обиженно пыхтит Александр Григорьевич и обиженно отправляется во свояси.
    С тех пор он больше не называет меня по имени:
- Колючка! Накройте сегодня столик вечером на четверых. Я буду с друзьями, - старательно избегает смотреть мне в глаза. Видимо, сильно обиделся.
- Хорошо, Александр Григорьевич. Что пить будете, какие блюда вам приготовить? - примирительно улыбаюсь ему, но это не работает. Он поворачивается спиной и не глядя на меня отмахиватеся.
- Потом решим, - и уходит горделивой походкой.
    В восемь вечера вваливается со своей компанией в зал. Друг, он и у каждого по любовнице. Как не боится столкнуться нос к носу с собственной женой, не понимаю. Вероятно, уверен, что она сюда не прийдет. И дальше начинается цирковое представление. Веселая компания прогоняет официантку и требуют принять заказ меня. Улыбаюсь, записываю в блокнот то, что хотят гости, а Александ Григорьевич не отрывает от меня глаз. При этом он не забывает обнимать свою спутницу, как бы невзначай целовать её плечо, щеку и губы. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. "Нет, уважаемый, очередной галочкой в твоем списке я не стану, даже не думай!" ...





    Компания Александра Григориевича вела себя довольно шумно. В частности, смеялись очень громко. Громче всех, конечно, сам Александр. Я то и дело ловила его вызывающие взгляды на себе. Девушка, с которой он пришел, ничего не замечала, сидела с гордой осанкой и была довольна собой. Ещё бы, такой самец знатный её выгуливает!
    Я отвела в сторону официантку,  которая обслуживала этот столик и попросила выложится перед гостями по максимуму, чтобы комар носу не подточил. Я не хотела, чтобы меня снова подозвали к столу. Но Александр Григориевич, всё же нашёл повод обратиться ко мне:
- Кристиночка, солнце, ответь, пожалуйста: а чего это у тебя в зале музыканты такие скучные? Одну тягомотину играют. Ты скажи им, чтобы они что-нибудь повеселее сыграли.
- Хорошо, я передам музыканту ваши пожелания, Александ Григориевич, - с  учтивой улыбкой я отошла от стола.
    Тут меня осенило, что Александр просто так от меня не отстанет. Нашла выход: ретироваться в кабинет администрации. Управляющего всё-равно не было, после семи вечера он уходил домой, оставляя администратора за старшего. Ключи от кабинета у меня тоже были, поскольку заходить в него мне не возбранялось. Время от времени необходим был компьютер, в котором я вносила заявки по бару, кухне и инвентарю. Чтобы не забыть, что нужно закупить, я вносила наименование в список сразу же, как только в нем возникала необходимость. Я села за компьютер, создавая видимость работы. На самом деле, несколько минут бесцельно пялилась на рабочий стол на экране. Потом это занятие мне наскучило и я открыла "Пасьянс косынку". Через полчаса меня уже тошнило от этой игры. Даже не представляю, как люди, раьотающие в офисе, могут целыми днями играть в неё. В какой-то момент в дверь громко постучали. Сложно спутать звук, когда тарабанят костяшками пальцев с чем-нибудь другим. Наверное, меня ищут официантки, - решила я и отозвалась:
- Войдите!
    И вошли. Вернее, вошел. Александр Григорьевич. Походкой вразвалочку, когда ты Король Мира.
- А-а, так ты здесь спряталась, - он встал за моей спиной, смотрел прямо в экран. Слава Богу, к тому моменту, я успела закрыть пасьянс и открыть список закупок.
- Да, мне надо тут кое-что заполнить... - я нашла отговорку.
- Ммм... понятно, - отстраненно проговорил незванный гость, - а я думаю, чего это ты зал бросила, оставила официанток одних.
 - Ну, административные дела ещё никто не отменял, их тоже делать нужно. А девочки в зале без меня справятся. Сегодня мало людей. Ваш столик и ещё парочка, если, конечно, пока я здесь сижу, не пришли ещё гости.
- Да, там ещё два стола пришло, - подтвердил мои догадки Александр.
- Значит, пора выходить в зал. А вы почему свою компанию бросили?
-Тебя искал, - его ладонь мягко легла на моё плечо.
- Меня? - я повернулась к нему лицом, одновременно сбросив с себя его ладонь. - А зачем? Что-то случилось?
- Да нет, не случилось, просто соскучился, - он положил руки в карманы и старательно разглядывал потолок.
- Неужели? - я поднялась с кресла и отошла от него на шаг, - а ваша спутница знает, что вы, сидя рядом с ней, вздумали скучать по другой?
- А что спутница? Спутница не жена, так, девочка для прогулки, - он прищурил левый глаз и хитро посмотрел на меня.
- Ах, вот как! Я думаю, она обрадуется такому мнению о ней, - я рассмеялась нарочито громко, - А ваша супруга в курсе ваших похождений?
- Супруга? Супруга улетела в Турцию с дочками отдыхать.
- Вот как? Значит, жена из дома, а вы тут же как кот сметанкой лакомиться побежали?
- Ну, почему ты так плохо думаешь обо мне. С этой девушкой мы просто друзья, я просто пригласил её на ужин, составить мне компанию... - он приблизился ко вплотную.
- Ну, да, на ужин, плавно перетекающим в завтрак, - съехидничала я.
    Александр ухмыльнулся и обнял меня. Прижал к себе так сильно, что мне стало трудно дышать.
- Отпустите меня сейчас же, - я попыталась вырваться, но объятия были так крепки,  невозможно пошевелиться.
- Ну, что ты дергаешься? - невозмутимо продолжал Григорьевич, - Нравишься ты мне, Кристинка, понимаешь?
- Слышала бы сейчас ваша жена то, что вы говорите! - я почувствовала как загорелись мои щеки.
  - А ты не думай о ней, - шепотом сказал Александр и наклонился ко мне.
   Его губы потянулись к моим. Я вся напряглась, стараясь отстраниться от его поцелуя как можно дальше. Но его губы все-равно достигли меня. Он обдал меня теплым с привкусом дорогого коньяка дыханием. Меня ударило током, сознание поплыло, я уже была готова закрыть глаза и отдаться поцелую, но взяла себя в руки. Согнула ноги в коленях, присела на корточки и выскользнула из мужских объятий. Отпрыгнула от искусителя подальше и отбежала к двери.
- Нам пора возвращаться в зал! - я открыла дверь и жестом показала ему на выход.



       Отвергнутый Александр Григориевич обиду хранил не долго. Уже на третий день после того, как я его "отшила" пришел обедать в наш ресторан со своим приятелем. В мою сторону принципиально не смотрел, но стоило мне отвернуться, как его взгляд устремлялся на меня. Я же, в свою очередь наблюдала его слежку за мной в зеркале за барной стойкой. Такая игра в кошки-мышки меня забавляла. Он обедать у нас каждый день именно в мою смену. Во время работы моей сменщицы не появлялся, я узнавала. А потом случилась в нашем ресторане азиатской кухни маленькая катастрофа.
      Это случилось в воскресенье ровно в полдень. В зале пусто, все посетители ещё отсыпаются после бурно проведённой пятницо-субботы. Единственный кто пришел обедать был, как не трудно догадаться, Александр Григорьевич. Повара поспешили приготовить заказ, а я, чтоб не смущать нашего дорого гостя, удалилась в кабинет управляющего.
     Азиаты народ экономный. Экономят на всем, чем можно, включая технику безопасности. На кухне стояли, преимущественно, электрические плиты и духовые шкафы. Но была и одна старенькая газовая, которую присоединили к газовому балону. Меняли балон, по мере надобности, сами повара. Александр Григорьевич, как хозяин здания, часто предупреждал нашего хозяина Ли о том, что эту старую плиту нужно сменить:
- Ли, да купи ты уже новую плиту! Выкинь эту рухлядь. Не дай Бог, что-нибудь случится.
 - Не волнуйся, Александр, - со свойственным жестким акцентом, словно звуки в гору взбираются по крутым ступенькам, отвечал Ли, - ничего не случится. Ещё ни разу ничего не случалось. Не переживай.
    И новая плита так и не покупалась. Повара бесстрашно готовили на старой.
    Я помню, сижу в кабинете, пасьянс раскладываю, а мысли все вокруг Александра Григорьевича вьются, не отпускают. Хочу, чтоб поскорее поел и ушел, от греха подальше. Пока он в зале, я из кабинета и носа не покажу. Где-то за дверью раздается громкий хлопок, и страшный гул. Визжат официантки и ещё громче посудомойщица. Бросаю компьютер и выбегаю за дверь. Передо мной распахнута дверь на кухню. Кухня вся в огне, горит плита. Та самая старая, неисправная плита. Повара в панике выбегают из кухни в открытую дверь. Сквозь дым вижу открытую дверь в зал. Мне нужно туда, но проход отрезан огнём. Повара убежали через чёрный ход на улицу. Не паникую, решаю, что мой долг бежать на первый этаж к охраннику и взять у него огнетушитель. В нашем ресторане, в целях экономии, такой роскоши нет.
     Вспоминая ту ситуацию, задаюсь вопросом: почему я не побежала вслед за поварами на улицу через далёкий запасной выход? Оббежав вокруг торгового центра я могла добраться до охранника с огнетушителем. Но в тот момент, я решила, что через зал будет гораздо быстрее. Заодно смогу убедиться, что никто не пострадал. У кухни в зал есть два выхода. Первый был загорожен огнем, а второй через открытую смежную стену-перегородку, принадлежал посудомойщице. Именно туда официанты приносили использованную посуду и забирали чистую. Та часть кунхни не была охвачена огнем и я устремилась туда. Меня оглушил гул, который образовывал открыто горящий газ. Вентель балона никто не успел перекрыть. Все разбежались в панике. Я добежала до двери, взялась за ручку и что-то заставило меня повернуться в сторону горящей плиты. В этот момент раздался новый взрыв. Ударной волной меня вместе с дверной ручкой и самой дверью отбросило в противоположную стену. Ударилась головой, но не очень больно. Видимо, в момент взрыва я вскрикнула, или завизжала, не помню. Помню только себя, сидящую на полу, плотно прижатой к стене из прохладного, не успевшего нагреться плжаром кипенно  белого кафеля, а надо мной возвышается оторванная взрывом дешевая картонная дверь. Дверную ручку держу в руках. Непонимающе разглядываю золотистую круглую ручку и размышляю как вставить её обратно. Но дверь неожиданно стала подниматься надо мной и уходить в сторону. Всё как в замедленой киносъемке. Дверь отлетает в сторону, а вместо неё появляется Александр Григориевич. Он стоит надо мной, берет за руку, тянет на себя. Не могу встать. Берёт меня на руки и выносит из опасной кухни. Наконец, оказываюсь в зале, куда так отчаянно стремилась. Мимо пробегает охранник с огнетушителям. Александр Григорьевич держит меня на руках и внимательно разглядывает. Отвожу взгляд и вижу бармена в рубашке, левая сторона которой превратилась в лохмотья, официантку Олесю, правую сторону её некогда пышной, как у негритянки, прически опалило огнем. Длина волос теперь не больше двух сантиметров. Посудомойщица заливает левую свою кисть пантенолом. Паники нет. Всех охватило шоковое состояние, благодаря которому, все спокойны но с выпученными глазами-блюдцами. Пожар быстро потушили и перекрыли газовый балон. Те, кто не пострадал, открывают окна настежь.
- Как ты себя чувствуешь? - слышу тихий голос Александра Григорьевича над ухом. Такой нежной интонации мне ещё не доводилось от него слышать.
- Да, вроде, нормально, торможу только немного...
- У тебя кровь на виске, - внимательно осматривает мой лоб.
    Трогаю висок, на который смотрел мой спаситель. Боли не чувствую, но под пальцами влажно. Нащупываю небольшую ранку, которая немного саднит при прикосновении. Морщусь:
- Это просто царапина, Александр Григорьевич.
- Нужно её осмотреть и обработать. Я отнесу тебя в свой кабинет, там аптечка есть.



      Мой спаситель аккуратно уложил меня на светло-бежевый мягкий диван, приятно пахнущий натуральной кожей. Достал из шкафа аптечку, открыл пузырек с перекисью водорода, промокнул ею стерильную салфетку и осторожными, лёгкими движениями обработал рану на моём виске.
- Ну, вот так будет лучше, - он удовлетворенно осмотрел свою работу.
- Спасибо, вам, Александр Григорьевич, - я была благодарна его заботе.
- Зови меня просто Саня, - поправил он.
- Я не могу.
- Почему?
- Я на работе.
- Твоя работа сегодня чуть не убила тебя, - усмехнулся Александр, - кстати, какой чёрт дернул тебя забежать на горящую кухню? Тебе что, жить надоело?
- Мне нужно было добежать до охранника и огнетушителя, - шоковое состояние прошло и моё тело начала бить дрожь.
- Вот это тебя колбасит, - присвистнул Александр Григориевич, - тебе нужно срочно выпить.
     Он подошёл к мини-бару, открыл дверцу, взял низкий стакан, и щедро плесканул в него виски.
- И чего полезла? А то без тебя не разобрались. Зачем было героя из себя строить? Жизнь-то дороже, - отчитывал меня Александр, пока он доставал лёд из миниатюрной морозильной камеры, из не менее миниатюрного холодильника.
- Это мой долг, я же администратор, - пыталась оправдаться я, чувствуя как начинает гудеть голова.
     Полный стакан виски и льда оказался перед моим лицом. Терпкий запах обугленной древесины и спирта ударил мне в нос. Я поморщилась от спиртовых паров и ноющей головной боли одновременно.
- Не буду, - ладонью легонько отстранила от себя руку со стаканом.
- Пей! - приказал он. - Это поможет тебе снять стресс и унять дрожь в теле.
- Не могу, Александр Григориевич, - я отрицательно мотала головой.
     Он со вздохом сел на край дивана рядом со мной.
- Я же сказал, называй меня Саня.
- Субординацию соблюдать надо, - я опустила глаза в пол и старательно разглядывала белый ламинат.
- Ну, что ты всё колючки свои выставляешь? Я же со всей душой к тебе, Колючка, - с плаксивой ноткой возмутился хозяин торгового центра.
- Я пожалуй, пойду, - я попыталась встать с дивана, но он не дал мне такой возможности.
- Никуда ты сейчас не пойдешь, тебе надо полежать, - он положил горячие ладони мне на плечи. В правой руке он продолжал держать стакан, я  кожей почувствовала холод от его прикосновения.
- Выпей, - не смотря на моё сопротивление он аккуратно влил в мой рот добрую дозу алкоголя.
    Виски обжег мне нёбо, язык и горло. Его тепло разлилось по гортани, медленно стекая в желудок. Через несколько мгновений, я ощутила как терпкая жидкость распространилась по всему телу. Озноб прошел, головная боль притупилась, мне стало спокойно. Я прикрыла глаза.
- Ну, вот, видишь, - одобрительно сказал Александр, - ведь лучше же стало?
- Угу, - согласилась я, не открывая глаз.
- А ты боялась...
    Дальше последовала постыдная сцена, которую я запомнила на всю жизнь. Не могу вспомнить как всё началось. Помню, только как я лежала с закрытыми глазами. Вокруг царила тишина, никто из нас не проронил не слова. Я, кажется, начала забываться лёгким сном, веки сковала тяжесть. Погружение в темноту. Где-то на задворках сознания ощущаю, как кто-то нежно целует мою шею, обдавая горячим дыханием. Было чертовски приятно, внизу живота кто-то зажег огонь. Я не могла понять: сплю я или бодрствую. Попыталась открыть глаза, но веки были настолько тяжелые, что не смогла их разлепить. А между тем, невесомые, нежные мягкие губы переместились на мою щёку, медленно пробирались к губам. В тех местах, куда косались меня губы, рождались тонкие электрические нити, которые пробегали по всему телу и пробуждали все зоны наслаждения. Внутри бюстгалтера набухли соски и приятно терлись о ткань. Неизвестные губы добрались до моего рта. Это был самый чувственный, самый сладостный и самый долгий поцелуй, от которой мышцы моего живота ходили волнами и трепетали.
     Пока длился поцелуй, чьи-то нетерпеливые руки расстегивали пуговицы моей блузки, вызволяя мою трепетавшую от вожделения грудь, на свободу. Поцелуй прервался и таинственные губы жадно впились в мою грудь. Таинственные руки забрались под юбку и стянули с меня влажные трусики. Пауза. Снова мои губы кто-то жадно целует. Ноги бесцеремонно раздвигают одним жестом. Прикосновение тёплой кожи. Толчок, и чей-то член оказывается внутри меня. Влагалище обдает жаром, брызги шампанского разливаются по всему тела, я хочу, чтобы это не кончалось, тело требует продолжения. А он и не торопится. Медленно и нежно входит и выходит из меня оставаясь на грани.  Глаза по-прежнему слиплись, их невозможно раскрыть. Я и не думаю сопротивляться, обвиваю торс ногами, впускаю желанный член в себя поглубже. Поддаюсь бедрами ему на встречу, слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Движения становятся глубже, жестче и резче, будто поезд набирает скорость. А мне уже осталось немного до конца пути, я почти готова...
     Резкий звук открывающейся входной двери и чей-то голос выводит меня из забытья:
- Саша, что случилось? Мне позвонили и сказали, что у вас тут пожар! Никто не пострадал, ты в порядке... - застывшая пауза и по инерции, но уже разочарованное, - ...милый...
      Открываю глаза. Надо мной возвышается Александр Григориевич. Он даже не удосужился полностью снять брюки с себя. Поворачиваю голову к двери. На пороге стоит застывшая его супруга. И глаза. Никогда не забуду эти полные боли и разочарования глаза. В них горели огоньки гнева и ненависти. Но больше боли. От вида этих глаз у меня скрутило живот. Я отчетливо видела, как  их медленно заполняли слёзы, и вот уже первая крупная слезинка выбежала и поспешила скрыться за подбородком. Я перевела взгляд на человека, с которым только что занималась сексом. В его глазах был ужас и страх. Захотелось ударить его и бить так долго, пока не выльется весь мой гнев и обида.
- Саша, как ты мог? - со слезами в голосе прошептала обманутая супруга.
- Таня, ты все не так подумала, - он наконец, догодался встать с меня и поспешно застёгивал ширинку. Перевозбужденный член не слушался и не желал прятаться в трусы. Он всё ещё меня хотел! Несмотря на присутствие жены, он продолжал желать меня!
    Гнев и стыд охватили меня. Я вскочила с дивана, на ходу одевая трусы и одергивая юбку. Было страшно смотреть в глаза Татьяне. Заливаясь краской, боком протиснулась через, стоявшую неподвижной статуей, жену Александра, проблеяв "простие", я бросилась вон из кабинета. Прибежала в ресторан, никому ничего не объясняя, схватила свои вещи и ретировалась домой. Я испытывала те же чувства, что и жена Сани, на глазах которой муж занимался сексом с другой женщиной.
    На следующий день я уволилась из ресторана. Устроилась работать администратором в кафе при боулинг-клубе на другом конце города. Я тогда была настолько разочарована в мужчинах, испытывала такую ненависть к ним, что решила никогда больше не заводить никаких отношений. Больше не подпускать к себе никого. Уж лучше встретить старость в обнимку с кошками, чем страдать от мужчин. Я очень долго была верна себе.







ЭПИЛОГ.


     Я проработала в болинг-клубе год. За это время завоевала среди мужской части сотрудников репутацию недотроги. Все, кто пытался заигрывать со мной получали жёсткий отпор. За это меня все уважали и мне это нравилось. Привыкшие относиться ко мне как к коллеге, а не как к потенциальному сексуальному объекту, мужчины и парни частенько после работы, которая заканчивалась в три, а то и четыре часа ночи, подвозили меня на своих машинах домой. Одной ноябрьской ночью, когда я закрывала зал кафе на ключ, ко мне подошел бармен.
- Кристин, ты сегодня с кем домой едешь?- Не знаю, - не глядя на Артема, я поворачивала ключ в замочной скважине, - наверное, такси вызову.
- За мной друг заехал. Хочешь, мы тебя подвезём? Все-равно нам в твою сторону, - предложил бармен.
- Ну, ладно, раз вам по пути, не откажусь поехать с вами.
     Мы вышли из тёмного здания боулинг-клуба, в котором остался лишь охранник, и Артем жестом указал мне на синий БМВ.
- Садись.
- Здравствуйте! - поздоровалась я с водителем.
- Ой, какой красивый голос! - вместо приветствия ответил хозяин автомобиля.
     Я встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида.
- Давайте знакомиться, меня Максим зовут.
     Я вздрогнула от упоминания этого имени. Так звали моего сына и каждый раз, как кто-то ппоизносил при мне "Максим" сердце больно сжималось в груди.
- Меня зовут Кристина, - выдавила из себя ответ, не глядя на водителя.
     Бармен Артем, который всё это время стоял возле машины, докуривал сигарету, наконец, выбросил бычок в урну и сел на переднее сиденье рядом с Максимом.
- Я смотрю, вы уже познакомились? Поехали?
    Максим повернул ключи в зажигании и автомобиль тронулся с места. Весь путь до моего дома я ловила его взгляды в зеркале. Разговор двух парней я не поддерживала, сидела молча, разглядывала светящиеся вывески магазинов и ночных магазинов, проплывающие за окном. А хозяин авто отчаянно пытался вызвать улыбку на моем лице: блистал остроумием, шутил, рассказывал анекдоты и забавные истории. Это не работало, я лишь нехотя улыбалась и не поддерживала беседу.
- Приехали. - разочаровано сообщил Максим, - Кристина, а почему вы такая грустная? Вас кто-то обидел?
- Я просто устала. Спасибо, что подвезли. До свидания, - я открыла дверцу машины и выскользнув из авто, скрылась в дверях своего подъезда.
    Когда я оказалась за дверью своей съемной квартиры, устало скинула туфли с себя и села на обувницу. Прикрыла глаза, мечтая добраться до душа и мягкой постели.
- Вот бы прокрутить этот момент на ускоренной перемотке и сразу завалиться спать, - сказала я сама себе.
   В сумке женский голос сообщил: "Я эшемешка, я пришла". Кому взбрело в голову писать мне посреди ночи? - удивилась я. Достала телефон,  на экране светилось сообщение  от неизвестного абонента:
"Я тебя никому не отдам!
Даже самому Господу Богу.
Я такую устрою войну,
Что к тебе все забудут дорогу".

    Кто бы это мог быть? Удививительно, но приятно.

 "Вы не ошиблись адресом?" - отправила ответ.

     "Это Максим. Под дулом пистолета взял твой номер у Артёма. Спокойной ночи, грустная девушка".

     С того дня Максим приходил к нам в боулинг каждый день. Навещал друга, подходил спрашивать у меня: "Как дела?", с каждым днём все чаще вызывал у меня улыбку. По ночам он не спал, ждал когда я закончу работать, чтобы отвезти меня до дома. Не позволял никому другому возить меня. Частенько подкарауливал по утрам возле дома, делая вид, что проезжает мимо, чтобы отвезти на работу. По дороге не приставал ни разу. А я не позволяла ему даже в щёчку себя поцеловать, на прощание разрешала пожать себе руку. Когда у меня были выходные, писал забавные сообщения, или звонил и мы часами болтали по телефону о разных пустяках. Когда вез меня в своей машине, частенько открывал бардачок, где неизменно лежали сладости. Предлагал мне: "Угощайся, девушки любят сладкое". Он мне не нравился, относилась к нему как к другу. Но постепенно, своим присутствием он заполнил всю мою жизнь. Я не могла себе представить и дня, проведённого без него. Порой, я  задавала себе вопрос: а что если однажды он не приедет, что я буду чувствовать?
    Однажды, в мой выходной лил сильный дожь. Я навещала подругу в больнице и на обратном пути промочила ноги.  Максим будто почувствовал, что я попала под дождь. Он позвонил мне:
- Ты где?
- Я на улице Ленина.
- Стой на месте! Я сейчас буду, - скомандовал он.
- А мы можем по дороге заехать в какой-нибудь магазин? - робко спросила я.
- Зачем? - не понял Максим.
- Носки купить. У меня ноги насквозь промокли.
- Хорошо. - коротко ответил он и отключился.
    Прошло ровно три минуты. ТРИ МИНУТЫ. До боли знакомый синий БМВ с визгом притормозили возле меня:
- Садись скорей, простудишься, - поторопил Максим.
    Сажусь на переднее сиденье, а на нем лежат носки. Теплые махровые носки. До сих пор не понимаю как так быстро он смог купить их и доехать до меня?! Но этот поступок согрел мне душу.
    Его ухаживания длились больше месяца, пока в телефонном разговоре я не спросила его прямо:
  - Максим, чего ты хочешь от меня?
   Ответ обезоружил:
- Я хочу тебя целиком и полностью. Не только для постели, но и для всей жизни.
- Мне надо подумать, -ответила я и бросила трубку.
    Я исчезла на два дня. Два долгих тяжелых дня. Размышляла. Было страшно вступать в новые отношения. До сих пор все мои связи с мужчинами приносили мне лишь боль и страдания, или же позор. Вдруг, в этот раз всё повториться?
    Не повторилось. Я отважилась и решилась. Встречались мы не долго. Уже через месяц Максим привёл меня в ЗАГС. Мы просто ехали по улице, о чём-то болтали, смеялись, он резко остановил автомобиль перед каким-то зданием. Я даже не обратила внимания перед каким. Взял меня за руку и сказал:
- Пойдем.
    И привёл в ЗАГС.
- Паспорт давай! - скомандовал Максим.
- Зачем? - не поняла я.
- Надо! - отрезал он.
     Совершенно ничего не понимая, я молча достала из сумочки паспорт и передала ему. Так же без лишних вопросов и разговоров я подписала заявление о вступлении в брак. Опомнилась лишь когда вышла на улицу: "А что это я только что сейчас сделала?" И целый месяц дня бракосочетания думала не совершаю ли очередную ошибку. В день свадьбы сомнений уже не было никаких, я хотела быть именно с этим человеком. Максим - это лучшее, что было в моей жизни.
    Я познакомила его с моим Максимкой. Мы ездили знакомиться к моим родителям и я привела мужа к могилке сына.
- Ну, что сынок, - деловито начал он, - я вижу, тебе тут оградки не хватает. Памятник есть, а оградки нет. Не порядок, малыш.
     На следующий день у покойного сыночка уже была красивая каванная в завитушках оградка и стол с двумя скамейками впридачу. Моё сердце умиротворенно билось. Мне было уже не так больно от моей утраты. Максим тогда обнял меня за плечи и сказал:
- Не плачь, мы подарим ему братика...
    С того обещания прошло два года. Обещанного братика Максимке мы пока не подарили. А вот сестренка у него есть.
    Я держу в руках крошечную и абсолютно здоровую дочку, на которую муж налюбоваться не может. С удовольствием помогает за ней ухаживать. За эти два года Максим стёр из моей памяти всё плохое, что было в жизни и показал, что мужчины могут по-настоящему любить и окружать заботой. Впервые я по-настоящему счастлива, и есть надежда, что так будет всегда.