Отметки судьбы. 8 мая 2016

АМАЛИЯ

Мне снова снилась Лина. Она стояла в конце длинного коридора, и какая-то незримая сила мешала приблизиться к ней, отталкивая на полпути. Лина протягивала ко мне руки, в то время как ее небесно-голубое платье начинало пропитываться кровью. А потом резко поднесла ладони к лицу и пронзительно закричала.

Я вздрогнула и одновременно проснулась. Не уверена, но кажется, я кричала, или точнее, пыталась кричать, вместе с ней… А избавившись от видения, почувствовала на себе чье-то прикосновение, отчего с силой отдернулась и вжалась в подушку. Тело тут же заболело, а сердце заколотилось в ускоренном ритме. Паша поднял руки в примирительном жесте, повернув их ко мне ладонями. Я зажмурилась, пытаясь успокоиться и остановить начинающуюся дрожь. Но стоило мне закрыть глаза, как перед глазами снова возникал образ Лины. Кровь. Острое лезвие ножа.

Смерть.

- Все хорошо, милая. Ты в безопасности, все уже позади. Я здесь. Все хорошо.

Меня трясло. Я пыталась взять себя в руки, но напряжение не утихало.

- Прости, я тебя напугал. Мне не надо было...

Паша с потерянным видом отступил на шаг назад. Я отталкивала его, словно чужого. Он прикоснулся ко мне, чтобы поддержать или успокоить, а я снова делала ему больно. Но это было сильнее меня. Тело выходило из-под контроля разума и реагировало быстрее, чем мыслительный процесс. Да, понимание наступало, но позже.

- Амалия, пожалуйста, ну скажи хоть что-нибудь. Отругай меня, назови слабаком, идиотом, бесчувственной сволочью. Что угодно. Хочешь — врежь. Я не обижусь, правда. Буду ходить и гордо заявлять всем, что ты поставила мне синяк под глазом!

Он столько всего сделал, и вот как я его благодарила. Не могла выполнить даже простую просьбу. Я испугалась, что скоро Паше это надоест и он уйдет, оставив меня здесь  одну, наедине со своими непрекращающимися кошмарами и видениями. А я же без него пропаду, окончательно сойду с ума…Он был для меня спасательным кругом, помогающим держаться на плаву реальности.

Новая мысль заставила обвести болезненным взглядом комнату. Где эта чертова книга? Я смотрела ему прямо в глаза, но настолько совершенным искусством телепатии Паша вряд ли обладал. Он спросил:

- Я несу всякий бред, да?

Тогда я слегка подняла правую руку, после чего провела указательным пальцем по одеялу кривую линию. Он задумчиво кивнул и через секунду положил бумажный томик рядом со мной, предварительно раскрыв обложку, и протянул тот же самый карандаш.

- Надеюсь, я правильно тебя понял.

Пытаясь не обращать внимание на знакомую резь в глазах, я стала выводить буквы.

«НЕ идиот»

И тут же добавила:

«Прости»

«Я НЕ МОГУ»

Захлопнув книгу и бросив карандаш на нее, я со стоном закрыла лицо руками. Практически как Лина в том страшном сне. Прошло какое-то время, прежде чем я услышала:

- Амалия, пожалуйста, посмотри на меня.

Его спокойные и уверенные слова заставили меня наконец послушаться. Книги рядом уже не было. Паша сидел на полу у изголовья кровати, смотрел мне прямо в глаза и протягивал свои ладони. Несмотря на твердость в голосе, лицо его покрывала бледность, а глаза подозрительно блестели. Павел выглядел расстроенным и замученным.

- Простить за что? Ты передо мной ни в чем не виновата. - Он говорил медленно, отчетливо проговаривая каждое слово. - Ты только разреши тебе помочь. Мы сможем. Пожалуйста. Просто разреши, не отталкивай меня. Мы справимся.

Справимся? Как бы мне хотелось ему верить. Только что означает это слово? Справимся с чем? Случившееся в тот день останется со мной до конца, независимо от того, сколько времени осталось прожить. И эти сны… Разве они когда-нибудь перестанут меня преследовать? А боль? Мне даже больничный свет кажется слишком ярким. Я не могу говорить. Не могу встать или сесть. Голову от подушки оторвать — и то с трудом.

- Я знаю, тебе сейчас плохо. И поменялся бы с тобой местами, не раздумывая. Но это не в моей власти. Ты держись, пожалуйста, маленькая. Это пройдет. Да, не сразу и вряд ли полностью. Но со временем станет легче. А я буду рядом. Ты мне веришь?

Его ладони были все так же раскрыты. Я медленно вложила в них свои, и увидела, как Павел изменился в лице. Стал более расслабленным, а мелкие морщинки разгладились точно под действием дорогого омолаживающего крема. Он улыбнулся. Нежно и искренне, как может только человек с большим сердцем. От его ладоней чувствовалось особое тепло. Оно согревало не только тело, но и душу.

- Я рад, что ты вернулась. Господи, ты даже не представляешь, как я по тебе скучал...

ПАВЕЛ

- Как Вас зовут?

«Амалия Линдквист»

- Ваша дата рождения?

«13.10.88»

- Очень хорошо. Вы помните, из-за чего оказались в больнице?

Она едва заметно кивнула.

- Скажите, Амалия, Вы можете... - Врач помедлил, - Назвать момент, который  помните последним? До того, как очнулись здесь?

Я понимал, что ей не хочется отвечать. Она молчала, глядя в потолок заблестевшими глазами.

- Ладно, к этому вернемся позже. Вы узнаете этого человека?

Вместо ответа Амалия протянула ко мне руку. Я взял ее в свою, ободряюще улыбнувшись.

- А его дату рождения Вы помните?

Во взгляде появилась растерянность. Через некоторое время она покачала головой.

- Знаете, Дмитрий Витальевич, - вмешался я, - даже я сам не всегда могу сразу вспомнить.

Задав еще несколько вопросов и в общих чертах рассказав пациентке о состоянии ее здоровья, доктор вышел, строго наказав не утомлять и не расстраивать Амалию дальнейшими расспросами. Я посчитал это предупреждение излишним. Она была явно не в том состоянии, чтобы продолжать разговор, да и вообще долго оставаться в состоянии бодрствования. Особенно учитывая, что теперь ей кололи еще и успокоительные.

Но после того, как мы остались наедине, она снова подняла карандаш.

«Олеся?»

- С ней все в порядке. Ты спала, когда она заходила. А завтра утром побудет с тобой, пока я съезжу домой и сделаю кое-какие дела. Постараюсь вернуться побыстрее, идет?

Амалия расплакалась.

- Ну что ты, солнышко... Хочешь, я останусь здесь и буду сидеть круглыми сутками, пока меня не выгонят? Да если и выгонят, можно же залезть через окно... Правда, по нужде тебе все-таки придется меня отпускать.

«Сколько?»

- О чем ты?

«Убитых»

- Прости, но я думаю, что сейчас не лучшее время для этой темы.

«СКОЛЬКО?»

- Восемьдесят четыре.

«Лина»

На этот раз вопросительного знака не было.

- Амалия...

Она заткнула уши ладонями и зажмурилась. Слезы стекли по щекам на подушку. Ответ был ей известен.