Отметки судьбы. 10 мая 2016

АМАЛИЯ

Я по-прежнему не могла выговорить ни слова, хотя, по утверждению врачей, с моими голосовыми связками было все в порядке. Большую часть суток по-прежнему спала. Длительное зрительное напряжение неизменно вызывало головную боль. Кошмары никуда не делись. Я просыпалась от собственного стона и плакала. Иногда металась в кровати в истерике. Павел, который продолжал проводить существенную часть дня в больнице, хватал меня за руки и держал, пока я не успокаивалась. Он сжимал меня в своих объятиях, гладил по волосам, вытирал слезы. И продолжал повторять, что все будет хорошо.

Паша уехал на встречу с заказчиком, пообещав вернуться через час-полтора. Удивительным для меня образом он снова умудрялся работать, хотя масштабы его деятельности существенно сократились. Я же лежала в кровати и меланхолически изучала потолок, когда дверь в палату внезапно распахнулась. На пороге стоял незнакомый парень лет двадцати пяти. Каштановые волосы были взъерошены, а землистого цвета лицо с опухшими нижними веками придавало явно не здоровый вид. Невозможно определить, было ли это следствием длительного недосыпа, проявлением болезни или употребления каких-то токсических веществ, но появление этого человека напугало меня не на шутку.

- Вот кто ты такая? – злобно прошипел незваный гость, угрожающе делая шаг в мою сторону.

Я вздрогнула. Попыталась собраться. Дрожащими руками взяла с тумбы блокнот,  вывела неровными буквами «Что Вам нужно?» и повернула страницу с надписью к нему лицом.

Парень резко оказался прямо передо мной. Мысли заволокло туманом, слух притупился, а руки похолодели настолько, что отказывались двигаться. Происходящее  напоминало мне сценарий из ужастика вроде «Пункта назначения» или того множества детективов, где случайно выжившего при нападении человека киллер добивает уже в больничной палате.

Нет. Нет, нет и нет. Это сон? Просто очередной страшный сон, правда?

Но я уже понимала, что не сплю.

- Почему ты осталась жить, а она умерла? Чем ты лучше? Тебя они спасли, а к ней даже не подошли! И ты спрашиваешь, что МНЕ нужно?!– голос был пронизан нотками какого-то нечеловеческого гнева и отчаяния. В глубине уставшего разума промелькнула догадка о том, что могло произойти в жизни этого человека. И самым обидным было то, что я-то оказывалась не при чем. Разве я сделала ему плохо? Нет. Просто в очередной раз очутилась не в том месте и не в то время.

Далеко в коридоре послышались чьи-то шаги. Оставалось надеяться, что слух меня не обманул и на этот раз помощь успеет прийти раньше, чем что-нибудь случится.

- Что ж ты молчишь, и сказать нечего, да? Все вы молчите! Не можешь говорить? Или не хочешь? А может, тебе стыдно?!– с этими словами он резко сдернул одеяло. На миг замер — то ли увидев мои усыпанные еще не зажившими синяками ноги, то ли внезапно задумавшись о чем-то своем — после чего столкнул меня с кровати.

Я упала на пол, и тело отозвалось на удар резкой болью, от которой из горла вырвался то ли стон, то ли хрип. Перекатившись с одного бока на другой, в итоге я осталась лежать на спине, а белый потолок быстро вращался надо мной вместе с неприятным мужским лицом. К счастью, кровать не была высокой, но и такой высоты мне хватило, чтобы в полной мере прочувствовать падение. Вы когда-нибудь расшибали в детстве коленки? А падали снова, едва они начали заживать? Только у меня были разбиты не только колени – все тело. И душа.

Именно в тот момент какие-то люди, наверное, врачи или охрана, вбежали в палату и схватили его. Я пыталась подняться, но сил не хватало, и возникающая боль только усугубляла положение. Из глаз непроизвольно текли слезы. Склонившаяся надо мной женщина спросила, что болит и как я себя чувствую. Даже если бы я могла говорить, вряд ли произнесла бы сейчас хоть слово. Потому что иначе как шоком подобное состояние не назовешь. Чужие, незнакомые руки подхватили меня. Что было дальше, я уже не видела.

ПАВЕЛ

Я оставил ее всего на пятьдесят минут. Когда вернулся в отделение, мне навстречу Олег Андреевич и две медсестры двигали каталку с пациентом. И до того момента, пока они не оказались со мной совсем близко, я оставался совершенно спокоен, поскольку даже не предполагал, что за такое короткое время с Амалией могло что-то случиться. Но когда увидел на каталке блестящие русые волосы и ее бледное лицо с отсутствующими признаками сознания...

Потрясение было такой величины, что соответствующий вопрос застыл где-то внутри. Врач, увидел мое состояние, попытался было не дать мне пойти за ними, быстро отведя в сторону со словами «Спокойно, сиди здесь, мы скоро вернемся». «НЕТ!», - я заорал громче, чем сам от себя ожидал, и заторопился вместе с ними, всматриваясь на ходу в знакомые черты и пытаясь понять, что могло пойти не так. Я мог представить что угодно, думал про кровоизлияние в мозг или сердечный приступ, и изучал ее лицо так пристально, словно и без слов, даже с закрытыми глазами оно могло дать ответ. На щеках еще блестели следы от недавних слез, от чего сердце невольно сжалось. Меня не было только пятьдесят минут...

Мы поднялись этажом выше и остановились перед дверью одного из кабинетов. Прежде чем туда войти, Олег Андреевич посмотрел на меня и тихо, но уверенно, произнес:

- Стой, где стоишь. - Было заметно, что он нервничал. - Пациентка упала с кровати. Необходимо удостовериться, что она ничего не повредила. Не паникуй раньше времени.

На сей раз мне пришлось повиноваться. Я стоял напротив двери, прислонившись к стене, около двадцати минут, но мне это время показалось бесконечным. Когда они вышли, я заметил, что выражение лица мужчины несколько смягчилось.

- Слава Богу, ничего критического. Под системой полежит и вернем. - Так же тихо сказал он. - И не вздумай поднимать скандал. Ты никому этим лучше не сделаешь.