Отметки судьбы. 27 мая 2016

АМАЛИЯ

Мы сидели на деревянной скамье позади главного корпуса больницы. День начинался жаркий и солнечный, а здесь, в тени старых высоких деревьев, еще чувствовалась прохлада и дул легкий ветерок. Это было здорово — самой делать шаги. Медленно, осторожно, но собственными ногами. Я уставала от малейшей физической нагрузки, и сейчас, судя по ускорившемуся пульсу, устала вдвойне. Чтобы отвлечь меня, Паша вспоминал забавные случаи из своей студенческой жизни. Он только начал рассказывать новую историю, когда я неожиданно почувствовала боль в груди и перестала понимать слова. Голос куда-то пропал, а при попытке сделать глубокий вдох воздух словно натыкался на невидимую преграду, пройти сквозь которую было слишком трудно. Оставалось втягивать его маленькими поверхностными рывками, которых, видимо, было недостаточно, поскольку окружающий мир становился каким-то потемневшим и даже искрящимся. Я машинально подалась вперед, обхватив себя за бока, а по движению губ, вероятно, напоминала рыбу, выброшенную на берег.

Я снова напугала Пашу. А когда он побежал за врачом, запаниковала сама. Нет, не потому, что боялась за свою жизнь. В конце концов, я ведь уже умирала. И тогда рядом со мной не было человека, способного настолько утешить и поддержать одним лишь своим присутствием.

  Просто в тот миг он отпустил мою руку.

Доктора появились быстро. Тут же последовали каталка, потолок больничного коридора, провода, пищащие аппараты, иглы и внеочередные системы с лекарствами... Так я столкнулась с некоторыми проблемами сердечно-сосудистого характера. К счастью, не смертельными, но явно продлившими мое пребывание в больнице. Это могло быть следствием полученных физических травм, тяжелого психологического стресса или побочным действием лекарств, которыми продолжали снабжать мой организм в весьма щедром количестве. Нельзя утверждать наверняка. Скорее всего, свою роль сыграли все три возможные причины, объединившись между собой.

После совершенных надо мной медицинских манипуляций дышать стало легче. Преграда ослабла – воздух стал проходить свободнее, а боль притупилась. Когда ко мне вернулись силы и способность адекватно воспринимать действительность, Павел продолжал сидеть рядом. Вид у него был уставший. Глаза покраснели. Когда я позвала его, Паша вздрогнул и посмотрел куда-то в сторону, и лишь услышав свое имя во второй раз, смог сосредоточиться.

- Как ты, маленькая? Тебе лучше?

Весь прошедший месяц он не переставал беспокоиться о моем состоянии. Единственный, кто всегда оставался поблизости. Кто практически не отходил от меня бессознательной ни днем, ни ночью, забывая о себе, но не переставая ждать и надеяться. А после постоянно интересовался, как я себя чувствую, выспалась ли, что у меня болит и чем он может помочь.

Сколько раз спросила Пашу о чем-то подобном я? Кто заботился о нем все это время, и откуда он черпал силы?

- Да, Пашечка. Намного. Ты, наверное, устал?

На какой-то миг он снова растерялся.

- Я? Нет... Извини, просто задумался.

- Может, съездишь домой и отдохнешь? Со мной все будет в порядке, правда.

- Я только Макса покормлю, возьму кое-что и вернусь. Будем вместе ночевать. Не выгонишь? - Паша улыбнулся, глядя на наши сцепленные руки.

- Нет. Приходи.

Вскоре он ушел, а я некоторое время лежала, безуспешно пытаясь уснуть. В итоге взяла в руки смартфон и стала просматривать форумы новостей. Прошло уже достаточно времени для того, чтобы разговоры о теракте исчезли с первых полос. Я читала об открытии городского драматического театра после реконструкции, проникалась атмосферой прошедшего рок-фестиваля благодаря красочному фотоотчету и пыталась осмыслить какой-то замысловатый законопроект, активно обсуждаемый Госдумой. Если новость попадалась негативная, то быстро пробегала глазами заголовок, не открывая подробностей. Но увидев это, я не смогла отвести взгляд.

«Смерть №85: бывший заложник «Дома Подарков» покончил с собой спустя месяц после трагедии»

Алексей Ерошенко работал в отделе маркетинга. Этим утром он вышел из окна своей квартиры, расположенной на десятом этаже. Новость была для меня шокирующей. Да и вряд ли кто-то другой мог ожидать подобного поступка от человека, которого все мы воспринимали как милого и добродушного весельчака.

В горле пересохло и я потянулась к тумбочке за стаканом с водой, но, оставаясь полностью во власти собственных мыслей, неосторожным движением уронила его на пол. Раздался характерный звон битого стекла, и пол возле кровати покрылся блестящими мокрыми осколками разной величины. Наклонившись вниз, я начала было собирать их и даже не заметила, как проткнула кожу острыми краями. Я рассматривала на свет этот неровный прозрачный кусочек и думала о том, что лишить себя жизни с физической точки зрения довольно просто. Подняться на самый верхний этаж высотного дома и спрыгнуть. Наполнить до краев ванну и погрузиться в нее с головой. Выпить вместо стандартной дозы таблеток целую упаковку. Даже в моих руках сейчас было самое настоящее оружие. Если сильными и умелыми движениями провести им по венам на запястьях, можно умереть от кровопотери. И не будет больше ни боли, ни слез, ни страха, ни ночных кошмаров. Но так ли легко совершить суицид психологически? Совершаешь ли ты таким образом победу над своей предначертанной смертью или проигрываешь жизни? Я склонялась к последнему. Но чему или кому ты на самом деле проигрываешь, не самому ли себе? А может, здесь вообще не бывает ни выигравших, ни побежденных? Ты либо есть, либо нет — и все.

Я все еще думала над этим, когда открылась дверь.

ПАВЕЛ

- Представляешь, что мне Макс учудил? В ванную захожу, а там...

Свой рассказ я начал, едва открыв дверь в палату, но быстро запнулся, взглянув на Амалию. Медленно перевел глаза на пол, оглядев водяную лужицу, в которой блестели кусочки стекла, после чего сфокусировал взгляд на ее левой ладони. Последняя была собрана в кулак, из которого падали вниз ярко-красные капли.

Девушка робко подняла голову. Она была похожа на испуганного ребенка, и я невольно задался вопросом, чего Амалия страшилась больше — того, что она сделала, или того, что я зашел именно в этот момент?

- Извини. Я не хотела...

- Расслабь руку.

Вздохнув, она послушалась, и я осторожно забрал воткнувшийся в кожу осколок. Ладонь оказалась поранена в нескольких местах. Амалия поморщилась, словно только что вышла из оцепенения. Я аккуратно прижал к порезам марлевую салфетку.

- Вот так. Сейчас остановим кровь, а потом я все уберу.

- Принеси мне попить. Пожалуйста.

- Да, конечно. Только подержи вот здесь.

Я принес ей горячий чай из ближайшего автомата. В небьющемся пластиковом стаканчике. За это время кровь уже практически остановилась, а на поблекшем лице Амалии появился намек на румянец. Оставалось только обработать ранки антисептиком и забинтовать их.

- Павел Сергеевич, Я уже говорила, что Вы лучший медбрат из всех, что здесь работают?

- Никак нет, Амалия Викторовна, и это великое упущение с Вашей стороны. - Я улыбнулся. - На самом деле, секрет прост — я люблю своих пациентов.

Еще недавно я считал, что мысль о том, будто с Амалией что-то случилось, в прямом смысле способна свести меня с ума. Не прошло и месяца, как судьба устроила проверку. За это время не раз я был близок к помешательству, и тем не менее до сих пор был способен не только соображать, но и быстро реагировать. Удивительная способность человеческой психики... Не упасть. Не сломаться. Выстоять. Иногда мы оказываемся намного сильнее, нежели сами о себе думаем.

Но это не значит, что мы не боимся.