Третья душа

«Семнадцатилетняя девушка из города Екатеринбург, Кристина Платонова, в ночь на двадцать третье марта покончила жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна своей квартиры на четырнадцатом этаже. На столе в её комнате лежала открытая книга «Безумие» Алекса Харта, также известного, как Алексей Хартунов— автора нескольких скандальных книг. По словам матери погибшей девушки, «последние дни Кристина была почти одержима этой книгой». Также она заявила, что в «Безумии» открыто пропагандируется суицид, и в случившимся винит Хартунова.»

На часах было девять вечера, когда эта новость, словно молотом ударила меня по голове. При упоминании моего имени, взгляд резко поднялся к телевизору, найдя вдруг что-то интересное в сводке новостей. С каждой следующей секундой мне становилось хуже и хуже. Как только диктор с каменным лицом перешёл к другим новостям, мне захотелось проблеваться. «…винит Хартунова», «…винит Хартунова» — эхом отдавалось в голове. Когда я писал «Безумие», я не планировал, что кто-то найдет в этой книге нечто такое, из-за чего стоит выйти из окна. Это же… это же всего лишь история. Всего лишь текст. Неужели… После моего минутного оцепенения квартира разразилась шквалом звонков, два моих мобильных и домашний одновременно зазвонили. Компьютер начал издавать звуки входящих сообщений. Я даже не хотел знать, кто звонит или пишет. Я выдернул шнур телефона и отключил всю технику. Я не хотел слушать обвинения, утешения или договариваться об интервью. В кои-то веки я захотел покоя. Это был жест трусости, но я не мог ничего с этим поделать. Я хотел спрятаться в своём теперь уже карточном домике, закрыть уши руками, как в детстве, и ждать, что буря утихнет сама.
Но этому не суждено было случиться.

— Ну что там? Опять? — голос выдернул меня из шокированного состояния, в котором я находился.
Вместо этого я просто замер и посмотрел в сторону источника шума. Напротив меня, на старом потрёпанном диване появилась женщина средних лет. Я решил, что я схожу с ума. Мозг отчаянно отказывался воспринимать реальную картину происходящего и начал заменять реальность каким-то вымыслом, бредом. Другого объяснения у меня не было.
— Что смотришь? — спросила она, кивнув в мою сторону, — что делать будем?
На её лице отразилась злобная ухмылка. Одета она была так, словно сбежала из подвала, в котором провела несколько лет в заточении. Вся её одежда была порвана и потрепана. Грязные волосы опускались почти до плеч. В руках она держала зажжённую сигарету.
Все писатели рано или поздно начинают сходить с ума. Я решил, что пришёл и моё черед. Дальше уже некуда. Если прислушаться, то можно было услышать свист и крики от моего полёта в бездну.
— Ты… кто? — неуверенно спросил я, понимая, что, вероятней всего, разговариваю со стеной.
— Я? — она сделала затяжку, — твоя совесть. И я пришла мстить.
Молчание.
— Да ладно, я шучу, — рассмеялась женщина, — сам же только что сказал, что сходишь с ума. Вот и результат.
— Я… сказал?
— Сказал, подумал, какая разница? — она развалилась на диване, закинув ноги в грязных ботинках на светлую подушку, — я и мысли читать умею. Я много чего умею. Но речь не об этом.
— А о чём?
— О Кристине… как же её там… Платоновой, во. Слышал такую?
«В ночь на двадцать третье марта покончила жизнь самоубийством».
— Самоуби…
— Да-да, всё верно, — перебила меня женщина, выпустив дым, — ту, которую ты убил.
— Я никого не убивал! — крикнул я, поднявшись с кресла.
— Да не кипятись ты, — она сделала жест рукой, и я остановился посреди комнаты, как вкопанный, — убил, не убил, какая разница. Главное, что теперь ты мой должник.
— Должник? Что?
Женщина поднялась с дивана, приняв прежнюю позу.
— Ты мне должен три души, — спокойно сказала она, — и сядь уже в конце концов обратно.
Я упал в кресло, стоящее позади меня.
— Благодаря тебе, — она показала пальцем на меня, произведя должный эффект, — этой ночью из жизни ушла молодая девушка. Теперь я. прошу тебя. вернуть мне этот должок. с процентами, — медленно проговорила она, — поэтому три души. Ты должен спасти три души.
— А ты вообще кто? — спросил я ещё раз, но в отличие от первого, с большей уверенностью в голосе.
— Я та, кто восстанавливает этот баланс. У тебя есть 24 часа, — женщина в лохмотьях поднялась с дивана, — потом я приду снова. И если ты не спасёшь трёх людей — пиняй на себя.
— Но…
— Смотри! — крикнула она, показав пальцем в сторону окна.
Я повернул голову, но за окном виднелся лишь привычный город. Обернувшись обратно к женщине, я увидел перед собой лишь пустой диван. Исчез этот демон также неожиданно, как и появился.

Придя в себя через несколько минут, я обнаружил себя в одиночестве сидящим на полу в своей комнате. Это всё мне только привиделось. Перегрузка информацией. Стресс. Депрессия. Всё это моё больное воображение. Но что если… если всё это правда? Если через 24 часа эта бешеная придёт снова. И тогда мне придётся как-то объясняться. А этого мне совсем не хотелось. Значит, за следующие сутки я должен найти трёх потенциальных самоубийц и отговорить их от необдуманных решений. Вот только где их искать…

Первые несколько часов я провёл в интернете, пытаясь найти группы с душевнобольными или неуравновешенными людьми. Но натыкался только на ноющих подростков, которые единственное, на что были способны — поныть о своей смерти в интернете, привлекая к себе как можно больше внимания. Хотя, может Платонова тоже была одним из таких подростков. А теперь её изуродованное от падения тело лежит в морге. В современном мире в интернете можно встретить кого угодно — психопатов, маньяков, самоубийц, алкоголиков, задротов, фанатов — всемирная паутина разделена на группы по увлечениям, как в детском саду. Только об этих увлечениях не принято распространяться, а потому найти человека, реально нацеленного на смерть, было крайне трудно. По улицам ходить и внимательно смотреть на крыши и мосты — тоже идея не из лучших. Но что если… нет. Нет. Эту мысль я не хотел озвучивать даже в своей голове. Хватит мне и одной смерти. Хотя я ещё не знал, что уже через несколько секунд опробую эту мимолетную мысль в деле.

Раздался звонок в дверь. С осторожностью я пошёл открывать, предварительно посмотрев в глазок. Я даже боялся представить, кто ко мне мог пожаловать в одиннадцать часов вечера. По ту сторону двери стоял мужчина в полицейской форме.
Свист. Крики. Бездна.
Если предположить, что полиция всерьёз взялась за дело Платоновой, то вряд ли бы они пришли ко мне ночью. Но я как-то машинально открыл дверь.
— Алексей Хартунов? — спросил мужчина, бросив на меня оценивающий взгляд.
Я кивнул.
— Разрешите пройти?
— Простите, а что происходит? — спросил я.
— Мы расследуем дело о самоубийстве Кристины Платоновой. Девочки, выпавшей с окна. Слышали, наверное? — я не понимал, что хочет от меня этот тип. Он был почти в два раза больше меня. И когда он сделал шаг в мою квартиру, я лишь машинально отодвинулся. Полицейский расценил это как приглашение войти.
— Да, слышал, но я не понимаю, причём тут я. Я всего лишь пишу книжки.
— Книжки…, — словно эхом повторил за мной мужчина.
Медленно он ходил по квартире, осматривая её так, будто я сдаю её в аренду.
На одной из полок в моей комнате в нескольких экземплярах стояла книга «Безумие». Полицейский взял одну из них и медленно пролистал.
— «Безумие», — тихо сказал он, — значит, из-за этой книги весь сыр-бор?
— Послушайте, — запротестовал я, у вас есть ордер на обыск…
Не дав мне договорить, полицейский резко захлопнул книгу и, держа её двумя руками, со всего размаху ударил мне по лицу.
— ***рдер! — крикнул он.
Когда я оказался на полу, он достал из-за пояса револьвер и направил его на меня.
— Что происходит? — кричал я, отползая от него на спине.
— Происходит то, что ты сейчас сдохнешь! «Алекс Харт», — последние слова он произнёс с невероятной издёвкой, словно передразнивая кого-то, — кем ты себя возомнил, господом богом?!
— Что?! Послушайте…
— Из-за этой книги… из-за этой грёбаной книги, — он со злостью бросил её на меня, — вчера ночью погибла моя дочь.
Теперь всё постепенно вставало на свои места.
— Но я не виноват! — крикнул я, словно пытался вдолбить эти слова ему в голову.
— А кто? Кто виноват?! — перекрикивал меня он, тыча в меня револьвером.
На его глазах проступали слёзы, которые он пытался вытереть рукавом.
Мне ничего не оставалось, кроме как опробовать в действии мою безумную мысль. В конце концов, я никому не желал зла. Я просто спасал свою шкуру.
— Ты! — «выплюнул» ему в лицо я, — в этом виноват ты!
На мгновенье на его лице застыло изумление, словно он испугался меня, но через секунду мужчина вспомнил, что оружие в руках у него, а не у меня, и попытался вернуть прежнюю уверенность.
— Что ты несёшь?!
— Ты посмотри на себя! — Кричал я, опираясь локтями об пол, — надо было больше внимания уделять своей дочери! Надо было следить за ней! Интересоваться книгами, которая она читает, а не проводить время на работе целыми днями! — Я не был уверен на сто процентов в своих словах, но судя по статистике, большинство полицейских постоянно не бывает дома. Забавно было то, что находясь на волосок от смерти я спасался фактами из сериалов.
Слёзы ручьём текли у него из глаз. Слабак.
— Ты винишь в этом всех, кроме себя самого! Посмотри на проблему с другой стороны. Вспомни, когда ты последний раз интересовался собственным ребёнком! Может, твоя дочь и умерла только потому, что не получила нужной поддержки от близких!
Мужчина медленно увёл револьвер от меня и подставил его к своему виску.

— Что ты делаешь?! — послышался уже знакомый женский голос сзади, — я просила спасти души, а не добавить мне новых!

Я даже не обернулся на звук. Отчего-то, я был уверен в правильности своих действий, я знал, что ничего не произойдёт. Но она была права. Я должен был его спасти, а не убить. Просто сначала надо было сделать так, чтобы было кого спасать.

Взяв книгу, которую этот коп кинул в меня, я, что есть мочи, кинул её обратно, надеясь на то, что она попадёт в револьвер, приставленный к его виску. Не знаю, какие небесные силы мне помогли в тот момент, но оружие удалось сбить. В сантиметрах от его головы прогремел выстрел, продырявив ближайшую стену. Мужчина выронил его из рук, а я мимолётно подхватил его на полу и высыпал все патроны. Поднявшись, я чуть сильнее, чем требовалось, толкнул не прекращающего рыдать отца на диван.
— Успокойтесь, — уверенно сказал я, — я принесу вам чай.

— Это, — я кивнул на книгу, когда мы оба сидели на диване с горячим чаем в руках, — это всего лишь строчки. Проблему надо искать в другом.
— У меня. Больше. Нет. Дочери, — со злостью проговорил он, посмотрев мне в глаза, — понимаешь ты это или нет?
— Понимаю. Но… я-то тут причём?! Эту книгу прочитали тысячи людей. Десятки тысяч. И никто больше не захотел умирать. Люди видят в ней то, что хотят видеть. Проблема была не в книге.
Посмотрев на меня стеклянным взглядом, он опрокинул на меня кружку с горячим чаем, выхватил револьвер и направился к выходу.
В комнате послышались громкие хлопки.
— Браво. Просто браво. Почти довести человека до самоубийства, напоить чаем и обвинить в плохом воспитании собственной дочери, — язвила женщина, — бра-во. Тебе бы в психологи идти, парень, — не унималась она, пока я судорожно пытался вытереть чай с колен, — но засчитано. Осталось двое.

Решив, что на сегодня с меня более, чем достаточно эмоций, я пошёл спать. Нужно было выспаться, чтобы завтра найти ещё две души и спасти их. Об этом наверняка получится хорошая книга, если, конечно, мои собственные демоны в виде бомжацкого вида женщины не сведут меня с ума. И если после всего того, что произошло, я не завяжу с писательством, решив, что с меня хватит.

На утро я всё-таки ответил на несколько телефонных звонков и написал несколько сообщений. Я пытался объяснить людям, считающим «Безумие» книгой-убийцей, что дело не в строчках. Кстати, как ни странно, но утром её продажи увеличились почти вдвое. Людей тянет ко всему запретному. Они словно хотят быть причастны к чему-то плохому. Хотят проверить не возникнет ли у них желание выйти из окна после прочтения. Надеюсь, что нет.

Чтобы найти самоубийцу, надо думать, как самоубийца. Я подумал, чтобы я сделал, если бы прямо сейчас захотел умереть? На ум пришло целое множество способов, начиная от самых банальных, до самых извращенных. Но судя по статистике, самоубийцами в основном являются молодые люди, а они, как правило, хотят умереть красиво, а прежде — побыть наедине с собой, с миром. И лучшего места, чем высотки, для этого не найти. Я залезал на крыши всех более-менее высоких зданий, которые были открыты. И только к вечеру мне удалось найти то, что я искал. На одной из крыш высоток, свесив ноги вниз, сидела девушка.

Она не заметила меня и вздрогнула, когда я сел рядом с ней. Наверное, это обидно, когда кто-то мешает твоей смерти. Я достал из кармана сигареты и протянул ей. Она молча покачала головой. Она была младше меня, на вид ей было чуть больше двадцати лет. Увидев её в несколько других обстоятельствах, никогда бы не подумал, что она в таком виде пойдёт умирать. На ней была юбка в черно-белую полоску и белая блузка, на её болтающихся ногах были надеты черные босоножки.
— Красиво тут, да? — сказал я, закурив сигарету.
Под нами расстилался красивый город, в котором уже зажглись фонари. На крыше стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь порывами ветра и изредка доносившимися до сюда звуками сирен.
— Пришёл полюбоваться видами? — спросила девушка.
— Нет, пришёл полетать вместе с тобой, — ответил я первое, что пришло в голову.
Она посмотрела на город и её лицо скрылось за блистательно чёрными, длинными, ухоженными волосами.
— И? Почему не прыгаешь? — язвительно спросила она.
— Ну, ты пришла первая, тебе и прыгать первой, разве не так?
— Нет, не так. Раз уж ты пришёл, то я лучше посмотрю сначала на то, что останется от тебя.
— Ладно, давай спрыгнем вместе. Насчёт три, — я схватил её за руку и слегка наклонился вперёд, — один. Два, — и чуть крепче сжал её запястье.
— Не-е-е-т! — крикнула она, пытаясь вырвать руку, — что ты делаешь?!
— Как что? Хочу закончить то, что мы начали.
— Нет, — ответила девушка, покачав головой, — нет. Не надо.
— Что? Ты не хочешь прыгать? — я выпустил дым от сигареты, — а вообще знаешь, я тоже передумал. Пойдём. Выпьем лучше кофе, — я повернулся назад и встал позади девушки.
— Я не могу, — едва слышно сказала она, — я не хочу возвращаться вниз.
— Почему?
— Там меня не ждёт ничего хорошего. Что-то, ради чего стоило бы жить.
— Я тебе только что предложил выпить кофе. Знаешь, недалеко отсюда делают просто восхитительный Капуччино. Ради него, я бы даже с небес спустился, — сказал я.
— А дальше что? У меня не осталось близких людей, мне некуда идти. Я не хочу возвращаться домой, к своему одиночеству, где ещё недавно жила с любимым человеком. Теперь его нет, — пауза, — я либо умру, либо сойду с ума, — девушка повернулась ко мне и посмотрела в глаза.
— Хочешь, пошли ко мне? Я тоже могу сделать неплохой кофе. А потом мы что-нибудь придумаем.
Она замолчала. Мне казалось, что ещё несколько секунд и она полетит вниз. Я схватил её под руки и потянул назад.
— Пусти меня! — кричала она.
Я поставил её на ноги и, несмотря на её протесты, крепко её обнял. Она заплакала у меня на груди.
— Всё, пойдём отсюда, — сказал я и направился вместе с ней к выходу.
— Кто ты вообще такой? — спросила девушка.
— Строитель, — быстро ответил я.
— И что ты строишь?
— Воздушные замки, которые потом почему-то разрушаются.

— Остался один, «строитель», — послышался хриплый голос позади.

Девушку звали Юлей. Я привёл её домой, успокоил и угостил ужином, который остался в холодильнике. Времени до истечения срока оставалось совсем ничего. С минуту на минуту должна была прийти эта бешеная. Я провалил задание. Значит, придётся и мне посмотреть в лицо смерти. Юля принимала душ, когда ко мне пришла эта ненормальная.
— Ты не справился! — всё в том же неопрятном виде она появилась на том же светлом диване с ещё одной зажжённой сигаретой.
— И что теперь? Убьёшь меня? — спросил я, сев напротив.
— Да.
— Но тебя же не существует, — ответил я.
— Какой же ты идиот, — сказала женщина, — я существую. В твоей голове. И теперь я сведу тебя с ума.
— За что?! За что, блять?! — вскипел я, — за последние сутки я спас двух человек!
— Одного из которых сам же довёл сначала до самоубийства, — спокойно ответила она.
— Зато теперь он будет думать, прежде, чем вламываться к людям домой и искать причины снаружи, хотя они спрятаны глубоко внутри.
— Хорошо сказал, — женщина выпустила дым в потолок, — а сам-то ты разве не также поступаешь?
— Что?
— Ты как сайгак бегал по городу 24 часа, пытаясь найти самоубийц. Самоубийц! — громче повторила она, — я что-нибудь говорила про суицид? Ты мог спасти людей от любой смерти, от одиночества, от необдуманных решений, от самих себя в конце концов. Сделать чью-то жизнь чуточку лучше. А ты так ничего и не понял.
— А что я должен был понять? Где я должен был найти третьего человека?
Женщина разразилась громким, пронзительным смехом.
— Дурак. Третья душа — это ты. Ты искал людей, спасал их от смерти, а себя спасти так и не смог. Ты посмотри на себя, — сказала она, — твоя жизнь разобрана по кусочкам, ты сходишь с ума, сидишь и разговариваешь с диваном, пишешь книги, из-за которых люди украшают собой асфальт. И ты считаешь, что тебя не надо спасать?
Я промолчал.
— Ты должен был разобраться сначала со своей жизнью, прежде, чем лезть в чужие.
— Но я помог…
— Кому ты помог? Этой девочке? — Она показала в сторону ванной, — ладно. За неё спасибо. Она действительно нуждалась в помощи. Но теперь она живёт в одной квартире с психом — сомнительное удовольствие.
Она сделала паузу. Ещё одна затяжка.
— В одном ты прав, — посмеялась она, — дело не в книге. В мире есть куда более весомые причины выйти в окно, нежели твои сомнительные триллеры. Можешь со спокойной совестью портить бумагу дальше. А я пошла.
— Куда? — неожиданно для себя спросил я.
— Подальше отсюда.
— А как же…
— Да брось ты, — она махнула рукой, — сдался ты мне. Я просто хотела, чтобы ты привнёс в эту жизнь нечто хорошее. И ты вроде как сделал это. А с ума ты сойдёшь и без моей помощи. Удачи.
С этими словами она растворилась в воздухе.

Юля, одетая в мою черную рубашку, которую я ей дал, вышла из ванной.
— С кем ты разговаривал? — спросила она.
— Да так, ни с кем, — я отмахнулся от неё.
Она осмотрела комнату, и, словно полицейский вчера, нашла полку с книгами. Взяв один экземпляр «Безумия», она пробежалась по нему глазами.
— Интересная книжка? — спросила Юля, улыбнувшись мне.
— Нет, полная хрень, — ответил я.
Юля захлопнула книгу и посмотрела на заднюю обложку. На ней красовалась моя фотография и имя автора. Теперь мне придётся многое ей объяснить.


Рецензии