Способ действия 7

 - Надо искать козла отпущения... – неожиданно сказала Валентина словно бы про себя.
Они со Львом осматривали генеральскую дачу за Мишутино – огромный двухэтажный сруб, рубленый, как сказали, из дуба сто пятьдесят лет назад. Даже не сам дом они осматривали, а лишь яблоневый сад, за которым у самой высокой изгороди ютилась банька, и где произошло убийство.
- Ты что-то сказала? – резко обернулся Лев.
- Да нет, это я так, про себя...
- Ну вот, кострище видишь? Тут он его и зажарил! Вернее даже, спалил. К моменту обнаружения почти ничего не осталось, один скелет.
- Скелет целый?
- Целый, целый! С прижизненными, давними ещё повреждениями. По ним генерала и опознали. Он был трижды ранен.
- Герой тоже!
- Нет, Смирнову героя не дали, только ордена! Ранения были получены от бомбёжек его аэродромов.
- Кто заявил об исчезновении?
- Соседка из деревни. Она коз держит тут, в брошенной деревне, хотя живёт в Огрызково. Генерал у неё молоко покупал. Так вот, пришла, молочка принесла, а его нет. Стала названивать, а «труба» в траве, в саду валяется. Вот скелет и обнаружила.
- Ещё что про генерала рассказала?
- Рассказала. Хобби у него было странное – дом продавать. Вывешивает в Интернете объявление о продаже с фото и комментариями. Потенциальные покупатели, как мужи на дерьмо слетаются! Он их в очередь выстраивал заочно, а потом принимал по одному в неделю. Постоянно! Дома-то он продавать не хотел, а похвалиться, выпить поболтать с людьми, это очень даже! Одному-то ему тут было одиноко! Почти как мне! Но у меня есть работа, а он на пенсии!
- Ты это к чему, Лёва?
- А то не знаешь! Сошлись бы снова, зажили б как люди!..
- Ты меня к себе приглашаешь? – Валентина загадочно улыбнвлась.
- Ну, зачем к себе?! Мою продали бы квартиру, к тебе перебрались!..
- Эва, куда хватил! – она рассмеялась. – Решил на мне карьеру сделать?
- А что тут такого?! Все делают карьеру! Помнишь, как ты помогала мне дела распутывать?
- Ладно уж, замнём для ясности! – отвернувшись, она достала смартфон и набрала номер. – Здравствуйте, товарищ генерал! У меня к вам просьба небольшая. Тут дело такое, есть номера телефонов подозреваемых. Вы ведь знаете, я простая писака, а вот мой бывший муж – начальник следственного отдела! Надо бы ему помочь! Тем более, что он тут какие-то матримониальные планы строит! Да, так вот, необходимо установить графики местонахождений и перемещений этих трубок за последние четыре дня. Понимаете, хозяева вышек мобильной связи – очень большие люди по меркам Бологое! Вряд ли кто из местных сможет обязать их делиться информацией! Даже на законных основаниях! Вы меня понимаете? Хорошо, до свиданья, товарищ генерал! – выключила аппарат. – Ну, так что? Поехали?
Лев пожал плечами:
- Тебе хотелось осмотреть место... – направился уже к калитке, но резко останавился. – Но ведь они могли оставлять их дома!
- Кого? – не сразу поняла Валентина.
- Да мобильники! Могли одолжить или потерять! У них могли украсть их, в конце концов!
Валентина Ивановна загадочно улыбнулась:
- Разумеется! Но, как я понимаю, тебе всё равно прорабатывать все версии!
- А какие номера ты послала генералу?
- Всякие! Да какая разница?! Лёва, ты не мог бы подкинуть меня на Прорабскую?
- Это что ещё? На фига?
- Ну, мне надо! Да и тебе для карьеры не помешало бы!..
- Как я не люблю такой твоей загадочности!..
Машина езала по умершей деревне. Полуразвалившиеся домишки и постройки, поваленные заборы, крапива и лебеда выше человеческого роста по обе стороны улочки. Нигде не было ни души, только вороны да воробьи на некогда садовых деревьях.
- Почему люди уехали, Лёва? – неожиданно загрустила Валентина.
Он дёрнул плечами, не отрывая глаз от изрытой дождями и заросшей травой  дороги:
- Да хрен знает! Бесперспективная! Закрыли колхоз и деревне пипец!
- Печально всё это! Погляди, какие поля вокруг! Всё одичало!
- Ну, что поделаешь, ход истории! Прогресс, мать его так!.. Зато, эва, в Огрызково
некоторые дома вполне ничего! – он кивнул на редкие, обшитые пластиком строения. – У них там уже, наверное, и тёплые сортиры, и душ с ванной! И отопление водяное! Народ тянется к прогрессу! А тебе в какой дом на Прорабской?
- Давай в самый конец! В последнюю двухэтажку! К последнему подъезду. 
Он останавил машину.  Валентина уверенно поднялась на второй этаж, Лев последовал за ней. В неприглядную дверь с поломанной ручкой она постучала условным стуком. Где-то в глубине раздалось сдавленное рычание, мучительные стоны. Лев усмехнулся:
- Они, чо, тарахаются там?
Наконец дверь распахнулась. В полумраке прихожей стоял в одной короткой рубахе, без брюк и трусов, Пикадор. Угрюмый и почерневший:
- Чо надо?
- Ты меня помнишь, Сергей?
- Ща прикроюсь... –  достал откуда-то снизу тряпку, обернул вокруг пояса. – Так чо надо-то?
- Выпивку. Нам не продадут. Мы чужие тут... – показала бумажник.
- Сгонять, что ль?
- Правильно понимаешь!
Пикадор ушёл в комнату и через некоторое время возвратился в ватных брюках, олимпийке и своих фирменных разных колошах. Валентина дала ему сотню, его лохматые брови взлетели:
- На все, что ли?
- Как возьмёшь!
Когда он стал спускаться вниз по лестнице, оставляя их на площадке перед открытой дверью, Лев взорвался:
- Что ты творишь, Валентина?! Ты в своём уме?!
- Войдём, чтоб соседей не беспокоить! – она прошла в сумерки прихожей, свернула на кухню. Лев, брезгливо морщась, последовал за ней.
- Ну и на хрена ты меня сюда притащила?! Ещё заразу подхватим какую-то!..
Она опустилась на табурет:
- Есть зараза пострашней сифилиса и СПИДа!..
- Я такой не знаю!..
Вскоре вошёл и Пикадор, всё с таким же угрюмым видом снял с полки стакан, наполнил его:
- Ну, так что? Кто будет?
Валентина печально вздохнула:
- Тяни первый! Ты – гонец, и тебе хуже!
Выпив, он тоже присел, занюхал какой-то корочкой.
- Если уж ты мента притащила, значит, труба! Картина маслом! Я накачу ещё?
- Ладно, только не очень много. Нам ещё поговорить надо. Твой козёл отпущения у них на нарах парится! Отпустить надо человека!
Пикадор горько усмехнулся, наливая ещё пол стакана:
- И то верно! – выпил. – А как ты меня вычислила? Мне очень интересно!
Валентина развела руками:
- Когда ты показывал мне квартиру эту, я увидела под иконостасом Ветхий Завет, раскрытый на главе о жертвоприношении. Из Левита, кажется: «Аарон принесёт быка как жертвоприношение за свой грех и совершит искупление себя самого и своего дома. Он заколет быка...» и дальше там: « положит руки на голову живого козла  и расскажет над ним обо всех беззакониях сыновей Израиля, обо всех их преступлениях и обо всех их грехах»; «А бык приношения за грех, кровь которых вносилась в святое место для совершения искупления... и шкуры, мясо и помёт сожгут на огне», всё верно? 
- Тебе азазел сказал? Я вижу, он к тебе неровно дышит!
- Ну, не знаю. Только локализация твоей трубы, её местонахождение в момент преступлений, чётко подтверждает версию! Это ты их зарезал!
- Нет, не зарезал! – Пикадор стал заметно пьянеть. – Я принёс жертвы Господу! А козлов отослал к азазелу! Он, сволочь, от меня, трезвого, ни на шаг не отходит! Я думал, теперь отойдёт!.. – налил ещё пол стакана, выдохнул в сторону и проглотил. – Фу, гадость какая! А теперь он ещё и тебя прислал!.. Думаешь, сладко мне с ним?! Ни днём, ни ночью покою нет! Он мне такие бездны показывает! Кровь в жилах створаживается!
- И давно это с тобой?
- Азазел-то? Да как мать померла, так он и стал ходить! Помнишь у Пушкина: «Отверзлись вещие десницы, как у испуганной орлицы. Моих ушей коснулся он, и их наполнил шум и звон, и внял я Неба содроганье и горний ангелов полёт, и гад земных подземный ход»... Я стал видеть то, что другие не видят!   
     Они дождалсь, пока наряд загрузит уже пьяного в усмерть Пикадора к себе в «воронок», стоя перед подъездом вместе с любопытными бабульками и подоспевшими московскими спецами.
Молодой следак с родимым пятном на брови, как видимо, и самый молодой по чину, подошёл пожать руку Льву:
- Лев Абрамович! Вы просто гений сыска! Как вы смогли его вычислить?!
Тот очень скромно улыбался:
- Опыт не пропьёшь!
Старшие товарищи тоже сдержанно поздравили, заметно игнорируя Валентину в потерявшем свежесть спортивном костюме.
- А мне вот что хотелось бы знать, дорогие товарищи, вы Фокина Геннадия ещё долго держать собираетесь? – встряла наконец она в их взаимные любезности.
- А вы кто ему будете? – обдал арктическим холодом молодой москвич. Старшие даже и голов не повернули.
Валентина принялась манипулировать со смартфоном, снимая всех на камеру и комментируя происходящее в микрофон:
- Произошло задержание Пикадора Сергея Валерьяновича...
- Эй, вы! – закричит молодой и родимое пятно на его брови запрыгало. – Прекратите съёмку! Немедленно прекратите съёмку!
Она улыбнулась:
- И с чего бы это? Ведь так хочется запечатлеть, как столичные хлыщи идут на поводу у провинциала!
Наконец и старшие проявили интерес, Валентина продолжила:
- Совершено было четыре особо жестоких убийства. Погибли двое военных и двое неимущих граждан. Преступления различаются не только по статусу потерпевших, но и по модус операнди, способу действия. Военных, прежде чем возложить на костёр, тщательно обескровили и вымыли. Их приносили в жертву. А голытьбу огрызовскую просто прирезали. Хотя и выпотрошили, чтобы эти действия походили на предыдущие.
Но убийца неимущих не догадывался о мотивах и правилах убийцы военных.
- Да что ты тут треплешься?! – вскипел Лев. – Все видели, что он чокнутый! Ему место в психущке! Его даже судить не будут!
- Разумеется. Но Пикадор приносил «священные жертвы всесожжения». Строго по Священному Писанию из Левита. Под иконостасом у него лежит Ветхий Завет! А второй убийца руководствовался совсем другими принципами. Я думаю, корыстными! Саша Васильев стал невольным свидетелем разграбления имения полковника Свидригайло. Его халупа совсем рядом. Потроша его, убийца переоделся в дождевик из багажника своей машины. А потом понёс дождевик к озеру, чтоб утопить, завернув в него камень. Но на плотике были люди. Преступнику пришлось спрятать свёрток в кустах. Там его случайно нашёл рыбак Сергей Орлов, гражданский муж Любы Шороховой, второй, а вернее, уже четвёртой пострадавшей в этом деле. Я обнаружила этот дождевик в сарае Орлова по каплям крови на тропинке, так же как и убийца чуть позже. Я отослала улику в экспертную службу...
Лев одним прыжком оказался за спиной Валентины. Он прижал её к себе, схватив за горло одной рукой и потрясая пистолетом в другой:
- Всем стоять! Не двигаться! У меня заложник!
Она спокойно вынула из кармана шокер и ударила им захватчика в бок. Падая, тот выстрелил, попал бывшей жене в руку.   
Москвичи заковали его в наручники и перевязали рану Валентины. В ожидании «скорой помощи», разумеется, попеняли. Это сделал старший:
- Ну, зачем вам надо было лезть в это дело?! Мы – профессионалы, и справились бы!..
- Вы так и не ответили на вопрос о Геннадии Фокине! – с болью в голосе процедила сквозь зубы Валентина.
Следователи опустили глаза, завздыхали. Решился младший:
- К сожалению, его задушили в камере...
Она вскочила в негодовании:
- И утопленных в озере девушек уже искать никто не будет?!
Москвичи с деланным удивлением развели руками:
- Каких девушек?!
Она смачно плюнула им под ноги и побрела прочь.